Юлий Райзман. Режиссура — ее проблемы и трудности

Недавно мне с группой режиссеров пришлось подряд смотреть несколько зарубежных фильмов — лучших из массового потока западной кинопродукции. Мы видели картины высокого класса. Думаю, что к тому, как они поставлены, следует внимательно присмотреться. Для примера хотелось бы взять некоторые сцены из картины «Последний киносеанс» и поговорить о том, как они режиссерски решены. Пусть мой выбор не покажется странным, поскольку у нас иная нравственная проблематика, иная эстетика. Меня в данном случае интересует прежде всего режиссура как таковая.

В сценарии, наверное, было кратко записано: происходит сближение героев. Но снято оно в фильме отнюдь не кратко, а с множеством точных и тонких психологических подробностей, которые поднимают эти «рискованные» и в этом смысле трудные эпизоды до высокого драматизма.

Юноша, почти мальчик приходит к немолодой женщине. И возникает момент их первой близости. Мастерство режиссера позволяет так выстроить эпизод, что из этой сцены извлекается максимум для характеристики героев.

И сделана эта интимная сцена, я бы сказал, даже целомудренно.

Как просто можно было снять этот эпизод, прибегнув к привычному затемнению. Не показывая лиц героев, их взглядов. Но тогда бы мы не поняли ни этих людей, ни финала картины. «За кадром» остались бы те трудные чувства, которые они испытывают. Но ведь именно для раскрытия этих трудных чувств и была так необходима эта сцена!

Режиссеру нужно было не просто показать, что произошло, показать еще одно событие в сюжетной цепи фильма. Ему важно было как бы изнутри увидеть героев, понять и раскрыть душевные движения людей.

И так же психологически точно сделана последняя сцена, когда юноша после разрыва снова возвращается к этой женщине. У нее сначала взрыв негодования, нежелание его видеть. А потом он берет ее руку, и она постепенно успокаивается. Эта длинная молчаливая сцена — без единого слова. Хотя мы видим, что женщина несколько раз пытается что-то сказать, но не говорит. Мы же следим за каждым движением ее лица, выражением ее глаз.

Конечно, для того чтобы эпизод этот прозвучал столь сильно, надо иметь очень хороших актеров. Но ведь сначала нужно было, чтобы режиссер увидел эту сцену, представил ее в мельчайших подробностях и поставил бы перед актерами эти задачи — иначе актеры ничего сделать не смогли бы.

Между тем мы часто предаем забвению возможность снять подробнейшим образом целый эпизод без слов. У нас слишком часто вся нагрузка ложится на текст. А как иногда важны как раз не слова, а молчаливое переживание, взгляд, передающий рождение мысли, чувств?..

1974, № 7