Возвращение к рукоделию

«Отец и Дочь» — признанный во всем анимационном мире фильм года. «Оскар» и Гран-при главного анимационного форума в Аннеси лишь подтвердили первенство Михаэля Дюдока де Вита ( всего-то после трех коротких картин обладателя «Сезара», приза Ассоциации кинокритиков Лос-Анджелеса, ряда других наград).

Под нежное кружение вальса, напоминающего «Амурские волны», молодой Отец привозит на багажнике своего велосипеда крошечную дочурку с огромными бантами прямо к краю речного (морского?) склона. И невидимый Харон уносит его в лодке… в небытие. На краю обрыва остается малышка. Остается, чтобы ждать.

Вальсируют велосипедные колеса, несут, сверкая спицами, к берегу щебечущих школьниц, влюбленную пару, замужнюю чету с детишками (в этом эпизоде автор фильма портретировал собственную семью). Мы видим, как Дочь растет, взрослеет и потихонечку начинает оседать, тучнеть, стариться. Вехами ее жизни становятся паузы, тишина ожидания.

Экран пересекает горизонтальная линия. Это дорога… «Из пункта „А“ в пункт „Б“…» Не скрывалась ли в простой школьной задачке тайная печаль знания о неминуемом завершении пути? Линия, раскроившая экран надвое, — линия жизни, по которой проживают свои судьбы дети, чопорные дамы и буклированные старушки. Тополя, конвоирующие этот Путь, острыми стрелами верхушек проникают в самые облака, легкой наметкой сшивая земную твердь с бездонным небом. А велосипедное колесо, легко вспорхнув ввысь, притворяется, нет, претворяется в солнечный диск, потом в лунный шар, снова в солнце, подозрительно сверкающее… спицами.

Это фильм о разлученных. Вечный сюжет о блудных путешественниках, канувших в реку ожидания. Ожидание становится смыслом жизни героини. А берег — душевной обителью. Велосипедный круговорот судьбы возвращает ее все время к точке «А», начертанной на прибрежном склоне… Это путь по кругу сквозь детские грезы, осознание жизни как трагедии. И ближе к пункту «Б» печальный круговорот течения времени предстает безжалостным. История, рассказанная Дюдоком, скользит по напряженной границе реальности и подсознания, философии и открытой чувствительности.

Форма фильма самая что ни есть минималистская. Легкая, чуть тонированная графика. Емкая, как японская хокку. Графика как осмысленный образ лаконичного иероглифа. При этом чувственность, темперамент. И все вместе — пластическая поэзия. Наверное, и рецензия на такой фильм, хватило бы мне таланта, должна быть сложена стихами. Увы…

А еще этот фильм, конечно же, танец. Вальс расставания. (Помните, в «Сказке сказок», горячим поклонником которой является Дюдок, в каждом такте прощального кружения исчезал партнер?) Здесь в каждом новом куплете исчезает, нет, истаивает сама надежда. Надежда на возвращение в этот мир.

Вот финал. К речному склону приезжает состарившаяся героиня. Украшенные бантами кудряшки превратились в чахлый пучок. Привычно всматриваясь в даль, старушка с видимым трудом справляется со своим велосипедом. А он как назло все время падает, словно сама жизнь становится непосильной обузой, неподъемной ношей. Кое-как приладив велосипед, старушка осторожно, шажок за шажком спускается вниз к воде. Спускается… А воды нет. Высохла вода. Ушла. И бредет старушка по илу, устилавшему когда-то глубоководное дно. И набредает на лодку, наполовину погребенную под илом. Она ложится в лодку и сворачивается в ней, как в погребальной колыбели, горестным комочком. Чтобы уйти… Нет, вернуться. К своей юности. «Из пункта „Б“ в пункт „А“»… Надо изменить условие задачи… Вот она уже бежит к началу, к точке отсчета, молодея, хорошея с каждым шагом. Сбросив груз лет, буквально влетает в объятия своей ослепительной юности, к своему утраченному Отцу…

Такая вот незамысловатая история. Самое удивительное, и нарисованная — проще некуда. Специальным изданиям, интересующимся тайнами технологии, тут и рассказать-то нечего. Буквально никаких секретов. Вот бумага. Вот карандаш. Михаэль Дюдок охотно демонстрирует то, как рисует свои фильмы. Мы сидим с ним в кафе у входа в громадный фестивальный центр Бонлье в Аннеси. Он показывает мне свой карандаш. На первый взгляд самый обычный. Только грифель мягкий, как кисть. Теперь все зависит от нажима. Дюдок дотрагивается до бумаги — появляется снежинка, нет, слезинка. Легкий контур фигуры, сгорбленной под грузом истаявшего времени. Это состарившаяся Дочь. Бесплотная, как облако, проплывающее над ее головой. Но смотрите, сейчас карандаш дотронется до ее спины тенью. Будто солнце садится. Будто на сам бумажный лист наползает она, тень. И от прикосновения закатных лучей объятая тенью фигура женщины одушевляется. В фильме «Отец и Дочь» главным пластическим контрапунктом становится игра тени и солнечного света. Карандаш режиссера — волшебное соло штриха. Прочь богатства палитры, многомерных компьютерных расчетов, современнейшие технологии. Карандаш на невидимых пуантах скользит по бумаге, обращая прямо на глазах штрих в дождь, в ветер, в кружевную бликующую тень… Легкий нажим — и надежда сменяется печалью…

Теперь Михаэль старательно выводит специально для всех вас, читателей журнала «Искусство кино», рисунок с надписью. Подробно расспрашивает о журнале, настоятельно просит выслать его. А сам режиссер удивительным образом похож на картины, им создаваемые. Минимум красок. Доминирует пастель и серый цвет.

В этой скромной гамме выдержаны не только одежда, но и печальные серые глаза, и тронутые сединой волосы. По первому впечатлению — чистое воплощение романтической лирики какой-нибудь там Озерной школы (кстати, сейчас Михаэль Дюдок перебрался с семьей из Голландии в Великобританию, где и работает). Плюс деликатное внимание к собеседнику, желание слушать и объяснять сложное самыми простыми словами. Вот и о своем фильме он говорит буднично. Но вместе с тем с пугающей откровенностью делится своими личными переживаниями. Рассказывает о растущей с годами тревоге за детей (их у него двое).

О подспудном, подступающем к горлу страхе потери родителей. Страх этот ширится вместе с ощущением хрупкости самой жизни, приходит с годами и уже неотступно следует по пятам.

Спрашиваю его, как же сложилась гармония фильма, что стало первоначальным творческим импульсом: эти страхи, сама история, музыка или точно найденное пластическое решение? Он отвечает в присущей ему манере, словно извиняясь за прозаичность, «нечудесность» рождения этого, безусловно, «фильма года». Мол, как-то все само собой вышло. История сама выплеснулась на экран в единственно возможном скромном тонированном графическом решении. А тут и музыка как-то сама зазвучала… Что? Говорите, «Амурские волны»? Нет, я такого вальса не знаю. Впрочем, это очень распространенная в начале ХХ века музыкальная тема. И в первом фильме Кустурицы она использовалась, в фильмах самых разных стран нередко звучала. И вообще не надо ничего усложнять. Просто это очень личная история. Радостно и удивительно, что она стала личной для многих.

Рождение новой звезды на мировом анимационном небосклоне возвестила предыдущая картина Дюдока «Монах и Рыбка» (снискавшая множество призов и номинированная на «Оскар»). Та картина тоже была строго организованной хореографией. Такой легкий искрометный графический дуэт Рыбки и пытающегося ее поймать Монаха. Веселый, артистичный, виртуозный дуэт.

Мне думается, очень важно, что на пике эйфории от высоких технологий, в момент всеобщего ликования и чествований мистера Компьютера, доказавшего уже всем свое могущество, способность разъятия гармонии цифрой, продемонстрировавшего победное вторжение на чуждую еще совсем недавно территорию чувств (вспомните пиксаровские компьютерные шедевры вроде трогательного «Джерри Геймса» или впечатляющий эстетов чисто компьютерный «Шрек»), что вот в это самое время компьютерных фейерверков и демонстраций невероятных возможностей новых цифровых технологий рождается тишайшая, простейшая, рукодельная история, заставляющая плакать публику по обе стороны океана. Трогающая искренней (не прикрытой модной сегодня постмодернистской иронией), открытой и горячей, как детское объятие, эмоцией. Фильм Дюдока звучит пианиссимо, но его услышали сквозь грохот компьютерных орудий. Этот восьмиминутный фильм — возвращение. Возвращение к сути искусства одушевления, ценности рукодельной анимации. Возвращение на круги своя…

«Отец и Дочь». Автор сценария, режиссер, художник и аниматор Михаэль Дюдок. Нидерланды — Великобритания, 2000.