Чудо судьбы. «Дар веры», режиссер Борис Криницын

«Дар веры»

Автор сценария и режиссер Б. Криницын
Оператор Г. Мякишев
Киностудия «Отечество»
Россия
2001

Что такое «христианский фильм»?

Само определение, порой возникающее на страницах прессы или в разговорах о кино, вызывает у иных людей отторжение, недовольство. Прежде всего, у тех, кто по тем или иным причинам не считает себя христианином и потому полагает, что это фильм «не для него». Что, дескать, таким определением подчеркивается некая особая принадлежность к чему-то специальному, чуть ли не к организации. Скажем, политической партии. Или ордену, чтобы не сказать — секте. И это о христианстве, религии открытой, о христианской церкви, куда Христос призывает всех страждущих…

У жесточайшего такого заблуждения, у этого тяжкого и стойкого стереотипа сознания немало причин, среди которых, естественно, главная — семьдесят лет государственного безбожия, насильственно внедренного атеизма. Какую ломку должно было перенести население страны, где первым предметом обучения и первой графой в матрикуле любой школы — от классической гимназии до сельской церковно-приходской — исконно был Закон Божий! Можно ли удивляться, что путаница в умах, предрассудки, клише, наложения одних ошибочных представлений на другие более всего распространены в осмыслении религиозных проблем, христианской церкви, веры, свободы совести — наследие черных атеистических десятилетий.

Такую преамбулу, наверное, чуть слишком назидательную, мне хотелось предпослать разговору o фильме скромном, малом по объему (всего 11 минут). О фильме, никак не претендующем на учительство, но убеждающем самим рассказом и показом, словом и изображением. Мне этот фильм, стоящий будто бы на обочине магистральной дороги сегодняшнего кинопроизводства, снятый на маленькой студии «Отечество», кажется удачей принципиальной, возможно, знаменательной для общих и больших процессов, которые начались в нашем кинематографе.

Начались? Откуда и где это? — возмутится пессимист. Не по-прежнему ли повсюду безысходность, тупик, чернуха, криминал и сериал?

Нет, не по-прежнему ! Веяние изменилось. «Светает, пахнет новой эпохой», как сказал некогда Герцен, почувствовав, что на исходе период страха и отчаяния, вызванных крахом декабризма.

Так вот, речь идет о картине Бориса Криницына «Дар веры» — документальной, согласно привычным рубрикам, и авторской по сути.

Это фильм-портрет. Герой — реальное историческое лицо. Зовут его Григорий Журавлев. Родился в 1858 году, умер в 1916-м. Русский крестьянин из Самарской губернии, художник-самоучка, иконописец. Расписывал местные церкви, украсил своей фресковой живописью храм в родном селе, участвовал также и в разработке архитектурного плана этого огромного храма и лично руководил его постройкой. Иконы Григория Журавлева ныне висят в музее Троице-Сергиевой лавры рядом с творениями Васнецова и Нестерова. Иконы эти выполнены высокопрофессиональной мастерской кистью, они не похожи на наивные и по-своему обаятельные иконы-лубки, деревенские примитивы, они несут на себе печать своего времени — поздней русской иконы, испытавшей большое влияние живописного реализма и психологизма. Знаменитые росписи Владимирского собора в Киеве, созданные мастерами во главе с Васнецовым, и иконостас Кирилловской церкви в том же городе с его удивительной Богоматерью работы Врубеля — вот образцы, стилистически близкие произведениям Журавлева. У его святых огромные и пронзительно печальные глаза, в складках одежды горит киноварь, переливается лазурь. И при всей отмеченности знаками своего времени стилизация древней византийской иконы, может быть, и неосознанная, явственна в этих ликах и фигурах.

Криницын, по первой профессии художник, занимался и реставрацией икон, и иконописью и умеет «подать» их на экране с максимальной для них выгодой — перед кинозрителем Красота. Но, однако, вовсе не художественные достоинства сами по себе волнуют режиссера, и он не ставит своей целью воспеть русскую икону конца XIX — начала XX века, которую искусствоведы лишь недавно признали эстетической ценностью. Здесь — иное.

Нас подстерегает шок. Показав образцы творений Журавлева, нам сообщают, что их автор был рожден без рук и без ног, что он писал вот эти вдохновенные свои иконы, держа кисть во рту.

Урод, калека, обрубок… На фотографии — мужественное, умное славянское лицо, светлые и пытливые глаза, но голова посажена как бы на бревно. Божье наказание, напасть, проклятье родителям? Оказывается — нет, не так!

Вот тут-то кроется секрет фильма, его сердце, его сверхзадача. Истинно по-русски, можно сказать, «по-достоевски», приведя нас на край отчаяния, автор зовет к выходу в покой, в радость.

У обездоленного мальчика Гриши рано обнаружился талант рисовальщика — выкатываясь во двор и зажав зубами прутик, он процарапывает фигурки животных и людей на песке. Талант ребенка замечает сельский учитель и начинает заниматься с ним. Калека с отличием оканчивает самарскую гимназию, много читает, самостоятельно изучает законы перспективы, анатомию и другие предметы, необходимые для искусства живописи, каким оно бытует в России в конце XIX века.

О необыкновенном самородке из глубинки узнает сам государь и призывает его во дворец. Журавлев пишет групповой портрет царской семьи (любопытно, но императрица Александра Федоровна тоже наделена у него восточно-византийскими чертами). Однако Журавлев, обласканный царем, не прельстился ни карьерой придворного живописца, ни школой модного в ту пору передвижничества. Он остался богомазом у себя в селе Утевка, что на берегу речки Самарки, притока Волги. Общение с Григорием Николаевичем было для его земляков счастьем, его переносили из дома в дом, передавали из рук в руки. И иконы кисти Григория Журавлева несли людям свет, бодрость и любовь.

«И все-таки есть особая радость для всех нас в том, что такой человек был, что человек может быть таким» — в этих словах, звучащих с экрана, и заложена главная мысль фильма. Дар веры, дар любви, которым щедро был наделен необыкновенный герой, сочетался с даром истинно христианской доброты — им-то, последним, и проникнут фильм «Дар веры». Но христианские духовные и нравственные ценности суть ценности общечеловеческие — перед нами фильм «для всех».

В кинематографе общеизвестно, что малая форма, короткий метраж трудны для режиссуры: счет здесь идет даже не на минуты — на секунды. Одиннадцатиминутная лента Бориса Криницына экономно и емко поведала зрителю существенное. Мужественная сдержанность — стиль фильма. Никакой «слезы», ни малейшей сентиментальности по адресу героя, способного вызвать жалость даже законно. Лишь один-два кадра-портрета сегодняшних юных красавиц прихожанок чересчур прямо связывают нынешнюю Утевку, где жива память о Григории Журавлеве, с его иконописными ликами. Да, может быть, чтение закадрового текста в некоторых местах чуть педалировано. В целом же, притом что в распоряжении режиссера непосредственных изобразительных свидетельств не так уж много, умелым монтажом, бережным наложением и подлинной хроники начала XX века, и досъемок на современном рубеже двух столетий раскрывается мысль о преемственности, о русском подвижничестве, снова засиявшем народной памятью в наши дни. Понятно, почему жители родных мест иконописца обратились в синодальную комиссию с просьбой о канонизации Григория Журавлева как местно чтимого святого.

Почему на Руси так чтили юродивых, убогих? Почему тургеневские девушки почитали за счастье сопровождать их, им служить? Почему Пушкин свой суд над Борисом Годуновым вложил не в уста умных бояр, не даже своего предка Пушкина, а в уста юродивого Николки, обвешанного веригами и окруженного мальчишками-обидчиками ?

И об этом толкует «Дар веры», раскрывая этимологию слова «убогий» как существующий «у Бога» и адресуя к Евангелию от Иоанна, к тому стиху, где Иисус говорит слепорожденному, что он таков не за грехи свои, не за грехи его родителей, но «для того, чтобы на нем явились дела Божии». Все очень тактично, умно, не задевая ничьи иные чувства и не поучая христианским истинам.

Киностудия «Отечество» выпустила видеоверсию «Дара веры» на одной кассете с полнометражным документальным фильмом Бориса Криницына «Россия, которую мы сохранили». Прекрасный монтаж удивительной по мастерству дореволюционной хроники, еще не оцененной нами, наследниками авангарда. Получился словно бы фон подвига Григория Журавлева!