Блицкритика. Секс и закусь

За стеной дураков.

Дался же им Березовский! Уже и на снимках, иллюстрирующих газетные кинорецензии, его знаковая физиономия сопровождает фигуру Машкова, играющего в «Олигархе» главную роль. А что между ними общего? Да ничего, кроме красивых черных глаз! Одно дело — преданно смотреть этими глазами на казачий сход, орущий «Любо!», как приходилось Березовскому, и совсем

"Олигарх"

другое — крутиться среди пуль в киногении, прямо сколотой с американских боевиков об эпохе Аль Капоне. Конечно, вкусная фактура нынешнего фильма оставляет допотопный Голливуд далеко позади, но общая ситуация «джунглей» — самоценность особи, вечно спасающей свою шкуру, и полная пустота там, где должен быть хоть какой-то «смысл жизни», — это все-таки поразительно. Еда («баранина на косточке»), секс (с непременным нудистским разоблачением и тайной записью для компромата). Ну, еще пачки зеленых купюр. Впрочем, и они не очень нужны, потому что мафия меняет веники на автомашины напрямую. Чем и живет. Откуда столько веников, кто их вяжет, кто делает эти автомашины, мы не видим. Видим мы только, как их дырявят и крушат, а откуда берется все то «богатство», за счет которого может сегодня кормиться гигантский расплодившийся бандитский общак, — это в фильме никого не интересует. Даже Кремль, за которым как-никак должно стоять что-то другое, Кремль — такое же сборище бандитов, и за душой у них такая же пустота: хорошая еда и крутой секс. «Богатство», как нам вскользь объяснено, не в людях, а в недрах. С вертолета — тундра с оленями. Под ними нефть и газ. Кто добудет все это из недр? Кто хотя бы выпасет этих оленей? Не спрашивайте: неинтересно. Интересны «крысоловы», которые бегают, стреляют и подлавливают друг друга. Откуда столько «крыс», готовых идти за «крысоловами»? Нет ответа. В одном эпизоде что-то вроде проскальзывает: митинг. Стена дураков, мобилизованных в фильм «Олигарх» прямо со «Свадьбы». А ну как дураки поумнеют? Бывает же и такое в истории. Что тогда останется потомкам от киноколлекции бандитов, шныряющих по темным углам? Коллекция и останется. Очередной физиономический паноптикум, который с таким смаком умеет разворачивать перед нами Павел Лунгин.

Глюки ревности.

Легкая смерть: варила мужу утренний кофий, потеряла сознание, упала, умерла. Не убили в подъезде, не взяли в заложницы, не укатали за решетку. Счастливица. После легкой смерти — ретроспекция в тяжкую жизнь. Муж, разбирая бумаги, находит письмо. Выясняет, что все пятнадцать лет совместной жизни жена тайно встречалась с другим.

"Любовник"

Находит того мужика. Бьют друг другу морды, качают права, пьют водку. Питье и закусь — просто наваждение какое-то в современном кино. Пьют, едят на медленных крупных планах, булькают и хрумкают так, что вытесняется все, кроме этой «подлинности». В этом смысле режиссер Валерий Тодоровский на уровне. То ли это уровень моды, то ли интуитивная попытка заполнить биологией пустоты духовного существования. А может, осознанный диагноз состояния современного человека. Точнее, особи. Если это экспертиза, то результат горек. Не то что прощения или чувства греха, как в «Крейцеровой сонате» Толстого, — тут ни намека даже на внимание к тому, что происходит в другой душе. Одно только уязвленное самолюбие, животная обида, приправленная, как теперь полагается, матюгами. Олегу Янковскому с его-то чувством юмора явно тяжело в этой шкуре. Сергею Гармашу несколько легче, его герой вроде бы посветлее. Я даже подумал, что название фильма «Любовник» намекает на того, в ком здесь разрешение проблемы. И тут любовнику сперма в голову ударила: потребовал признать, что сын той женщины — его. Два упертых мужика зажали в подворотне пятнадцатилетнего парня: «Хочешь узнать правду?» Хотите узнать правду? Впервые за полтора часа просмотра я почувствовал солидарность с героем фильма. То есть с парнем, который рванул от этих спермоносцев, оставив их с их рогами и глюками. Убежал! Я — с ним.

Материал подготовлен при спонсорской поддержке кинотеатра «Пять звезд».