Пора менять правила игры

"Кукушка" режиссер А.Рогожкин

Наталья Сиривля. Мы благодарны тем, кто ответил на нашу анкету. Ответы свидетельствуют, что в ныне действующем составе жюри — люди очень достойные, трезво мыслящие, с большими заслугами и опытом, имеющие четкую и внятную позицию по каждой из проблем, касающихся общего состояния кинематографа. И тем не менее многие из них совершенно справедливо, на мой взгляд, утверждают, что Экспертное жюри в целом как институт работает недостаточно эффективно. Да, они, безусловно, могут отличить хороший сценарий от плохого, профессиональную заявку от непрофессиональной, но они не ставят перед собой задачу коллективно вырабатывать стратегию развития кинематографа. И никто им эту задачу не ставит и решать не предлагает. В то время как необходимость в постановке такой задачи, на мой взгляд, очевидна. Отменив льготы, предусмотренные Законом о кино, государство компенсирует это увеличением бюджетных ассигнований. Но так будет продолжаться не вечно. Изменятся приоритеты, упадут цены на нефть, возникнут проблемы с бюджетом, и всем опять будет не до кинематографа. Важно воспользоваться ситуацией, чтобы не просто поддержать большее число достойных проектов, но помочь кинематографу стать полноценно функционирующей рыночной индустрией. То есть я считаю, что государство, раз уж оно сегодня такое доброе, должно попробовать дать кинематографистам не «рыбу», но «удочку» (ну и немножко подстраховать от «голодной смерти» на период, пока они не научатся сами добывать себе пропитание). И цель нашего диалога, я думаю, — попытаться высказать ряд соображений о том, как это можно сделать.

Даниил Дондурей. Да, я согласен. Если суммировать ответы членов жюри, то картина вырисовывается довольно сложная. С одной стороны, перед нами люди, вполне трезво оценивающие ситуацию. Во многом они друг с другом не согласны, но все готовы констатировать такую важную вещь, как то, что кинематограф становится частью досуга. Они вовсе не утверждают, будто кино — это вершина искусства, «духовное таинство» и нужно давать деньги лишь на авторские проекты, на поддержку маргиналов, продукцию которых не берут кинотеатры. Нет, наши респонденты вполне спокойно говорят о кино как элементе шоу-бизнеса, досуговой индустрии, сфере вложения денег… С другой стороны, многие из них, включая и А.Кулиша, одного из самых молодых членов жюри, признают, что у кино есть свои обязательства перед государством и обществом, что кинематограф формулирует какие-то системы представлений и смыслов. Кроме того, большинство высказывают вполне здравые суждения, связанные с необходимостью рассматривать продюсерские проекты, то есть они считают перспективным именно продюсерский подход к кинематографу. И при этом, вы правы, если суммировать все высказывания, следует признать крайне печальную вещь: в нашей стране пока нет внятной государственной политики в области кино. Скажем об этом откровенно. Что значит политика? Это несколько основных постулатов деятельности: формулирование целей и определение путей к их достижению, поддержка одного и отказ другому, селекция. Политика — это, не побоюсь архитектурного термина, проектный подход к деятельности. Так вот, судя по высказываниям тринадцати членов жюри, которые вовлечены в эту деятельность не только как работники искусства и киноиндустрии, но и как представители государства, как главные выборщики, как эксперты, такой проектной политики у нас еще нет. Жюри все эти годы функционирует в условиях небывалой свободы. Никто не спускает сверху темпланы: допустим, необходимо снять пять фильмов о чекистах, три о предпринимателях, два о сельском хозяйстве и десять о бойцах в Чечне. Свобода полная — тематическая, художественная, даже финансовая. Никто жестко ни перед кем не отчитывается: распределили деньги, и слава Богу. И что же мы видим? В условиях такой абсолютной свободы деятельность жюри, по сути, сводится к обслуживанию самотека…

Н. Сиривля. Этакое «внутреннее рецензирование» за мелкие деньги…

Д. Дондурей. За очень маленькие деньги. Я всегда говорил, что люди, которые распоряжаются многими миллионами казенных долларов, должны получать достойное вознаграждение. Сопоставимое если не с гонорарами исполнительных продюсеров, то хотя бы с теми зарплатами, что получают редакторы в успешных газетах и журналах. Но это к слову. А само по себе обслуживание самотека — занятие малопродуктивное и к добру не приводит. Это первое.

Второе. Если члены жюри работают два года, если ежемесячно встречаются, если читают триста сценариев на всех — есть замечательная основа, для того чтобы выработать и обсудить некую общую стратегию, принципы господдержки. Как изменить ситуацию в индустрии? Каких жанров или тем нам не хватает, а какие, напротив, в избытке? Нужно ли безотказно финансировать народных артистов или стоит поискать молодых, а народные, раз они звезды, пусть в «Русском стандарте» или в «Газпроме» найдут хотя бы половину денег на постановку… Все это не обсуждается.

И третье. Мне кажется, основные принципы работы жюри должны не только вырабатываться коллегиально, но и непременно становиться предметом общественного и профессионального обсуждения. Журнал «Искусство кино» или бюллетень «Кинопроцесс» могли бы опубликовать некий меморандум Экспертного жюри и собрать отзывы кинематографистов. Но это тоже не происходит. У главного инвестора — государства — нет обратной связи с киносообществом. А ведь всем, я думаю, небезынтересно, на основании каких критериев распределяется миллиард бюджетных рублей. Жюри в нынешнем составе за два года распределит 60-70 миллионов долларов! Это же серьезные и влиятельные люди!

Н. Сиривля. Обсуждения и меморандумы, безусловно, полезны. Как, впрочем, и этот разговор. Однако сколько ни обсуждай, все равно за казенный счет полноценным продюсером не станешь. Тут должен быть элементарный интерес — производственный и денежный. Я думаю, что не дело государства вырабатывать творческую стратегию. Это работа продюсеров, а задача государства на данном этапе — поддержать потенциально плодотворные ростки продюсерского кинематографа. У нас уже есть ряд кинопроизводящих компаний, которые работают или пытаются работать по принципам рынка. И основной поток инвестиций следует направить, как мне кажется, именно туда. Пусть в компании происходит первоначальный отбор, возникает интерес, разрабатываются некие проекты и планы. И пусть именно она представляет проект на рассмотрение Экспертного жюри. Сейчас жюри вроде бы тоже рассматривает проекты. Но в суммарном ответе на наш десятый вопрос о критериях распределения государственных средств такие позиции, как «репутация продюсера», «уровень проработанности проекта», «размер бюджета», отнюдь не на первых местах. А если задача в том, чтобы помочь становлению индустрии, подобные факторы должны, на мой взгляд, рассматриваться если не в первую, то во вторую очередь.

Д. Дондурей. Я объясню, почему это не происходит. Кино наше вот уже десять лет планово убыточно. То есть, в сущности, кроме как посредством каких-то финансовых манипуляций, деньги заработать нельзя. Мы уже много раз писали

"Раскаленная суббота" режиссер А.Митта

об этом: все экономические проблемы создателей фильма решаются на стадии производства. Если режиссер или продюсер хочет, условно говоря, купить дочке квартиру, он «должен подумать» об этом еще до запуска картины, в тот момент, когда перевели деньги, а не тогда, когда фильм вышел в прокат, собрал кассу и автор получил свой процент от прибыли. Что это значит? Только то, что огромное количество фирм снимает огромное же количество фильмов.

Н. Сиривля. Вот список проектов, получивших господдержку в 2002 году (список любезно предоставлен нам Службой кинематографии). Здесь на 76 полнометражных фильмов — 69 компаний.

Д. Дондурей. Практически каждый фильм снимается отдельной фирмой. Потому что, скажу аккуратно, именно в процессе освоения бюджета можно хоть что-то заработать. Режиссеру Тютькину сегодня просто невыгодно работать с настоящим продюсером. Он лучше наймет себе псевдопродюсера, который будет подписывать бумаги и бегать у него на посылках. Ведь именно он, народный артист Тютькин, пробил бюджетные деньги. Хотя, конечно, есть и жизнеспособные компании, и фирмы-однодневки.

Н. Сиривля. И даже если картины серьезных компаний пока не окупаются, но имеют некий резонанс, получают награды на фестивалях, попадают в широкий прокат, мы знаем, что, например, вот эта компания производит фильмы из года в год, то есть создает некий общественно полезный продукт, ее и надо поддержать, покрыв хотя бы частично ее убытки. Не может быть на 76 фильмов 69 компаний! Это ненормально. А происходит такое сегодня именно потому, что жюри рассматривает отдельные сценарии в отрыве от общих соображений по поводу задач развития индустрии.

Д. Дондурей. Скажу больше: государству было бы намного выгоднее иметь дело с 10-12 крепкими продюсерскими компаниями, нежели с этими 69. Каждая компания могла бы вести одновременно пять-шесть проектов, могла бы стать более устойчивой хозяйственно: один фильм в запуске, другой снимается, третий продается, четвертый уже на фестивале… Могла бы создавать более серьезные структуры, связанные с рекламой и продвижением, арендой оборудования и т.д. Государство на сегодня не ставит перед собой важнейшую задачу — выращивать жизнеспособных партнеров. А такими партнерами, если речь идет о киноиндустрии, не могут быть режиссеры — только продюсеры. И не слабые, случайные, а сильные, давно снимающие, доказавшие свое понимание перспектив, работающие и с новичками, и с мастерами. Как, к примеру, С. Сельянов, который запускает и дебютантов, и маститых авторов вроде А. Рогожкина и А.Балабанова, производит и «Войну», и монтажные фильмы об Алексееве и братьях Кауфман. В результате государство получает на выходе ту продукцию, за которую министру культуры не придется краснеть ни перед министром финансов, ни перед историей. Больше шансов получить деньги у государства оказывается у тех продюсеров, чьи предыдущие проекты возместили затраты, собрали внушительную аудиторию, имели самые высокие рейтинги на ТВ, конкурентоспособны, привлекли зарубежных партнеров. Не количество фестивалей, а количество зрителей, посмотревших прежний фильм этого продюсера, должно стать важным критерием обоснования господдержки на следующий проект.

Н. Сиривля. И если государство будет работать с продюсерами как с партнерами, роль Экспертного жюри возрастет многократно. Из команды по разгребанию графоманских завалов оно превратится в действительно серьезный орган, стоящий на страже интересов государства, культуры и общества. Оно станет барьером на пути монополизации и коррупции: ведь если деньги автоматически будут переливаться в 10-12 крупных компаний, те могут перестать «ловить мышей», заботиться о качестве, а будут просто «осваивать средства» и больше никого в этот бизнес не пустят…

Д. Дондурей. Не забывайте, что рядом существует и субинститут критики, «отвязанных шакалов», которые не дадут спать спокойно этим продюсерам, этим режиссерам и этому жюри. А сейчас никто ни перед кем не отвечает. Вот, скажем, с 2002 года у нас работает новый состав жюри. Ну а прежнее-то перед общественностью отчиталось? Почему бы не организовать публичное подведение итогов? Прессы набежит миллион. На всех крупных фестивалях жюри обязательно дает итоговую пресс-конференцию, как-то обосновывая свои решения. Здесь это тем более необходимо. Пусть раз в год или раз в два года нам расскажут: поддержано столько-то фильмов, снятых такими-то и такими-то компаниями. Государственных денег было столько-то, негосударственных или зарубежных столько-то, во что это вылилось. Каковы результаты — фестивальные, собственно художественные, коммерческие, идеологические… Скажем, «мы поддержали производство пяти фильмов про Чечню, трех комедий…» Или: «выпустили столько-то фильмов для детей». Где они, эти фильмы для детей?

Н. Сиривля. Я не так давно видела один. Это тоже некий парадокс государственной поддержки. Фильм «Вовочка» для семейного просмотра снимался и выпускается в прокат как «планово убыточный». В то время как во всем мире именно детские фильмы приносят огромные доходы. У нас говорят: фильм для детей, значит, денег он не вернет. Даже если фильм не окупится на 100 процентов (в наших условиях пока добиться этого трудно), то хотя бы 70-80 процентов семейное кино должно вернуть. Это в любом случае должен быть прорыв, кассовый хит, иначе нет смысла его запускать. У нас же при распределении государственных средств если действует один фактор — «целевая аудитория», — то уже не работают все другие. Это как бы не связанные вещи.

Д. Дондурей. Это очень важная тема. Когда я просмотрел суммарный ответ на итоговый десятый вопрос анкеты, я подумал, что предложенная нами система критериев могла бы стать некоей основой для принятия решений. Тут можно элементарно посчитать. Допустим, «качество сценария» — очень значимый фактор, 10 баллов. А «возраст режиссера» — 3 и т.д. Если суммировать, то один проект наберет 67 баллов, а другой — 29, и сразу станет ясно, какому отдать предпочтение. Можно изменить систему критериев, можно ввести более тонкие градации, но сама процедура такого анализа будет более четкой и объективной, нежели чисто вкусовой подход: «нравится — не нравится».

Н. Сиривля. Да, конечно. Может появиться система. Сегодня, мне кажется, беда жюри в том, что оно оценивает каждый проект по отдельному собственному критерию: этот мы запустим, потому что сценарий хороший, а тут — тема актуальная, этот — для детей, а тут — режиссер с именем… Но нет системы в оценках, и, соответственно, нет представления о том, как принимаемые решения повлияют на кинематограф в целом. И даже если предлагаемые нами подсчеты не будут руководством к принятию решений, все равно можно посчитать хотя бы для прикидки, чтобы понять, что получится в результате. А картина будет весьма любопытная.

Д. Дондурей. Мне кажется, мы должны констатировать: назрела необходимость поменять правила игры.

Н. Сиривля. Да, мне тоже так кажется. Сегодня в сфере кино государство ведет себя точно так же, как и все последние десять лет, то есть делает максимум возможного для поддержания некоего статус кво. Оно дает деньги на то, чтобы отрасль не загнулась, чтобы фильмы снимались, чтобы режиссеры, операторы, актеры не остались без работы. В то время как ситуация в кинематографе уже изменилась…

Д. Дондурей. Да. И само Министерство, и наши члены жюри, и, что самое интересное, зрители созрели, для того чтобы были изменены правила игры. У нас постепенно формируется внутренний рынок. Уже нельзя сказать, что российский зритель не хочет смотреть русское кино ни при каких обстоятельствах. Ориентация на внутренний рынок — очень важная вещь, об этом справедливо сказал Н. Изволов, предлагая опираться на модель дореволюционного российского кино. Мы должны снимать «Вовочку» не для Южной Калифорнии и не для европейских фестивалей, а для жителей Оренбуржья, там хотят нечто подобное смотреть. То есть созрели все: зрители проявляют интерес, современные кинотеатры строятся, есть устойчиво работающие продюсерские компании, есть трезвые, вменяемые люди в жюри и в целом в Министерстве культуры. Ситуация изменилась в корне. Так что правила распределения бюджетных средств уже отстают от жизни. Настал момент, мне кажется, задуматься о том, чтобы изменить условия представления проектов на 2004 год. Сказать, допустим: рассматриваются преимущественно проекты, предложенные хорошо зарекомендовавшими себя продюсерскими компаниями, которые предлагают пакет фильмов… Или разделить господдержку на четыре этапа: отдельно предоставлять гранты на сценарный и подготовительный период, отдельно на производство, на завершение и продвижение картины к зрителю. Н. Сиривля. Пусть режиссеры со своими сценариями идут к продюсерам, пусть продюсер занимается самотеком и за свои деньги наймет два-три человека, которые будут читать сценарии и отсеивать зерна от плевел. Это не дело Экспертного жюри.

Д. Дондурей. Разбирать самотечный графоманский поток в триста сценариев — это неправильно. Если у нас десять продюсеров, то жюри после отсева будет иметь дело с 50-60 проектами. У него будет время всерьез их обсуждать и рассматривать, в том числе и с будущим продюсерским комитетом, у которого в ближайшие годы окажется вся власть в российской киноиндустрии.

Н. Сиривля. Я думаю, исключение на первом этапе можно сделать только для дебютантов (хотя и дебютант вполне может обратиться к продюсеру). И вообще, предлагаемые нами правила должны быть временными. Может быть, лет через пять, когда нынешние компании станут этакими индустриальными монстрами, государству следует сделать ставку на поддержку независимых студий, которые только пытаются прорваться на рынок. Но это в будущем.

Д. Дондурей. Пока же у нас почти все студии худосочные, каждая — на глиняных ножках. Они не могут вкладывать реальные деньги в рекламу и продвижение. Всем этим занимаются пять-шесть нормально действующих дистрибьюторских компаний, которые выросли на прокате американского и европейского кино. А если производящие компании сами научатся продвигать свои фильмы, их партнерские связи с дистрибьюторами станут более устойчивыми, более выгодными. И рыночная машина будет крутиться быстрее.

Н. Сиривля. Конечно, и сейчас могут возникнуть проблемы, связанные с появлением новых студий, которые окажутся вне игры. Но любая новая студия, если она имеет серьезные производственные амбиции, все равно работает в копродукции с уже сложившимися структурами. Так что найдутся люди, которые смогут представлять ее интересы в Экспертном жюри. А вот уже те проекты, которые предложены студиями, должны под лупой, очень профессионально и внимательно рассматриваться уважаемыми экспертами. И тогда, если хотя бы подумать о том, чтобы поменять правила игры в эту сторону, вся система будет работать более эффективно.