Шокирующая простота. «Небо. Самолет. Девушка», режиссер Вера Сторожева

«Небо. Самолет. Девушка»

По мотивам пьесы Э. Радзинского «104 страницы про любовь» Авторы сценария Р. Литвинова, Э. Радзинский Режиссер В. Сторожева Оператор М. Кришман Художник А. Шкермонтова Композиторы А. Шелыгин, А. Бриль В ролях: Р. Литвинова, Д. Орлов, И. Стеклова, М. Ефремов, К. Мурзенко и другие «Богвуд кино», «Non Stop Production» Россия 2002

Первые двадцать минут все происходящее на экране (а там — соло Ренаты Литвиновой) страшно раздражает. Кажется, будто фильм снят студентом ВГИКа. Никаких визуальных эффектов, пленка низкого качества, минимум красок, актеры играют безыскусно, слова звучат холодно. Литвинова педалирует все, что связано с понятием «странно», — странно движется, странно говорит, странно думает, странно смотрит. Ее чрезмерная манерность усиливает ощущение тягучей эстетической пустоты от киноповествования. Бодрийар назвал бы это трансэстетикой, плодящей протезы, пространством, в котором гибнут иллюзии. Но проходят двадцать минут, и холодная пустота, примитивность, а также манерность Литвиновой настойчиво и твердо перетекают в артхаусное качество. Картина «Небо. Самолет. Девушка» выбивается из второсортности, которая, казалось бы, неизбежна в силу главной задачи создателей — снять римейк. В 1968 году на экраны страны вышел фильм режиссера Г. Натансона «Еще раз про любовь». Красавицу, блондинку, стюардессу в нем играла Татьяна Доронина. Тогда в моде были странные женщины, рожденные назло коммунистической унитарности и существующие вопреки советскому лозунгу: «Будь как все!» Доронина с ее особой манерой говорить и такой же особой манерой смотреть и двигаться мгновенно влюбила в себя миллионы мужчин СССР. Рядом с ней был красавец Александр Лазарев, с которым у ее героини случился грандиозный роман. И был еще Олег Ефремов, игравший командира корабля, на котором летала стюардесса. Он безответно и преданно обожал ее. История любви была снята просто и сентиментально. Единственным экстравагантным элементом во всем визуально-вербальном ряду была Доронина и ее странный детский тонкий голос.

В 2001 году Ренате Литвиновой приходит в голову идея переснять фильм Натансона. И в 2002 году при ее активном участии сделан римейк блестящей советской мелодрамы. Новое название — «Небо. Самолет. Девушка». Режиссер — Вера Сторожева, вместо Дорониной — сама Литвинова, Лазарева сменил Дмитрий Орлов, а роль Олега Ефремова досталась его сыну Михаилу. Простая и сентиментальная история любви изменилась ровно настолько, насколько было необходимо, чтобы органично существовать в начале XXI века. Создатели римейка отказались от привычки постмодернизма перенасыщать культурный предмет цитатами, их фильм — одна-единственная, но длинная цитата. Форма принесена в жертву содержанию. Сложность больше не в моде. Все предельно просто, даже примитивно. Кроме обязательной экстравагантности главной героини. Любимого мужчину стюардессы Лары зовут Георгий. Его мужественность на грани с грубостью (назло укоренившейся сегодня гомосексуальности). Все его поведение — типичная иллюстрация к песне из культового советского фильма «Небесный тихоход»: «Первым делом самолеты, ну а девушки потом». Рядом с брутальностью Георгия подчеркнутая странность Лары выглядит почти эзотерикой. Задача Литвиновой — сыграть Доронину в квадрате, а еще лучше в кубе. И к тому моменту, когда Георгий спрашивает Лару: «Ты шизофреничка или притворяешься?», Литвинова уже успевает увлечь зрителя своей неординарностью. Постепенно ее манерность, слегка вычурная детскость и эта бесконечная (вначале действующая на нервы) странность трансформируются в хрупкий и щемяще беззащитный женский мир, существующий вопреки всем законам логики. И как в случае с Дорониной, эпатирующая необычность парадоксальным образом обнажает слабость как главную составляющую Женщины (как бы назло унисексу, продиктованному агрессией феминизма). Литвинова без помощи визуальных подпорок со стороны режиссера — только словом и жестом — рисует образ изящной женственности.

Кстати, единственный визуальный эффект, который позволяет себе Сторожева, поражает своей незамысловатостью. Это постоянно возникающее изображение неба. То оно голубое, то хмурое. Его «картинки» появляются обескураживающе вовремя, не диссонируя с настроением героини, а, наоборот, подчеркивая его. Как в учебных работах на тему параллельного монтажа. Ненавязчиво, но удивительно примитивно. Пришла любовь — голубое небо и белые облака. Надвигается катастрофа — тяжелые предзакатные сумерки, бурое небо. Однако вопреки своему откровенному примитивизму такое изображение неба действует на сознание, привыкшее к сложной архитектонике постмодернистской картины мира, как шок. Концепция простого искусства оказывается актуальной и очень действенной.

Ближе к финалу сентиментальная (но ни в коем случае не слащавая) любовная история становится главным объектом восприятия. Она рассказана умело и тактично. Красные от слез глаза Литвиновой и жесткая мужественность ее возлюбленного выглядят абсолютно естественно. Актерская игра отсутствует в лучшем смысле этого слова. Даже обморок Георгия, этого огромного мужика, отыгран безупречно просто. Никакого налета дешевой экзальтации. Никакой красивости (бледная блондинка Литвинова с покрасневшими глазами и вовсе выглядит как альбинос). Только «голый» сюжет: он очень любит ее (до обморока), а она очень любит его (до смерти).

Фильм начинается с «картинки» неба. Продолжается «картинками» самолета. И заканчивается отсутствием «картинки» девушки. Девушка гибнет. Привычный для нашего времени снобизм отступает перед обескураживающей простотой, перед примитивной любовной историей, перед пустой формой. Неопримитивизм кинокартины «Небо. Самолет. Девушка» в итоге оказывается изыском. А до слез трогательная история, апеллирующая не столько к чувству, сколько к чувствительности, «оповещает» о смене культурных кодов в родном Отечестве. На смену постмодернизму приходит сентиментализм, стиль, возрождение которого традиционно связано с ростом и укреплением среднего класса (то есть буржуазии).