Крок-2002: признаки разумной жизни, или заказать всех!

В 2002 году КРОК предполагалось сделать особенным. Во-первых, шедевров на проведение ежегодного анимационного форума явно не хватает. Во-вторых, до КРОКа в фестивальной сетке расположились престижные МКФ класса «А», в том числе Аннеси и Загреб, так что основная обойма открытий киногода уже известна. Вот и подумалось: может, имеет смысл трансформировать (хотя бы на один раз) этот плавающий фестиваль в, условно говоря, «спасательный круг» для профессионального сообщества?

Об ужасающем положении российской анимации сегодня не говорит только ленивый. Понятно, что в отсутствие налаженной индустрии этой сфере отечественного кинематографа не выжить. Да и спасать ее пока никто не собирается. Даже после выступления Президента России, заметившего вдруг, что мультфильмов отчего-то стало меньше. Во всем мире анимация существует благодаря телевидению. При этом огромную роль играет тесное сотрудничество художников с представителями телеканалов уже на уровне производства. Во всем мире, но не у нас. Причин тому множество, о них ниже. Но главная причина очевидна: несовпадение интересов, глубокая пропасть между аниматорами, творцами фильмов, и их «трансляторами», деятелями ТВ. Что, если этот разрыв свести к минимуму? Посадить в одну лодку (в нашем случае фестивальный корабль) и тех и других? Пусть вместе смотрят фильмы, обсуждают их, выясняют отношения друг с другом, спорят, дискутируют на «круглых столах». Наивно?

"Так тихо", режиссер Лирон Бар-Акива

Признаюсь, я сделала устроителям фестиваля и вправду утопическое предложение. Конспективно оно выглядит следующим образом.

КРОК существует уже более десяти лет и в профессиональной среде зарекомендовал себя как престижный смотр, в котором участвуют и звезды анимации, и дебютанты. Переход фестиваля на ежегодный «шаг» дает возможность проводить в рамках фестиваля, признанного АСИФА, актуальные тематические форумы с обсуждением на них насущных профессиональных проблем. Более 95 процентов нынешней анимации — заказ. КРОК-2002 предлагается посвятить заказной анимации, обозначив несколько аспектов этой темы.

1. Телевизионное многосерийное кино. Для исследования его традиций, реалий и перспектив следует пригласить не только теоретиков и анимационных практиков, но и продюсеров, и представителей телеканалов и фирм, занимающихся анимационными сериями. Разумно провести дискуссию, чтобы выяснить ключевые точки пересечения интересов заказчиков и исполнителей. Наряду со смотром фильмов может проходить конкурс идей, проектов, пилотов, сценариев. В жюри конкурса «Перспектива» необходимо пригласить продюсеров, представителей ТВ. В таком случае фестивальный приз может быть подкреплен заключением договора с каналом. Соседствующие с кинопоказами «круглые столы» с участием западных продюсеров и специалистов по серийному потоку рассмотрят тему «сообщения сосудов» — российской и зарубежной анимации. Накопленным опытом работы в рамках культурного заказа (экранизации, просветительское кино) могли бы поделиться представители студий «Пилот» (американский проект), «Кристмас-фильм», «Человек и время» (английские проекты) и т.д.

2. Полнометражное анимационное кино. В чем причина беспрецедентного успеха «Последней фантазии» Хиронобу Сакагути, игровой картины, целиком сотворенной анимационными средствами? Почему «Ледниковый период» Криса Уэджа в России занимает верхние строчки бокс-офисов? Отчего именно такие фильмы, как «Скуби-Ду» Раджи Госнелла, заняли пустующую в большом кинематографе нишу семейного кино? Почему самая знаменитая в мире артхаусная студия «Аардман Анимейшн» во главе с Ником Парком переходит на полный метр? В чем причины невероятной всемирной популярности незамысловатого на первый взгляд японского анимэ? И наконец «тема дня»: революционный в истории кино успех анимации в профессиональной кинематографической среде (победа фильма Хаяо Миядзаки «Тихиро, унесенная духами» в Берлине). Заметим, что сегодня и Россия переживает настоящий бум «долгоиграющего» анима-кино. Идет работа сразу над несколькими полнометражными проектами. Среди них «Князь Владимир», «Перстень царя Соломона», «Лобо», «Щелкунчик», «Синяя Борода». Добавим к этому незавершенному списку украинский проект «Отважный молодой казак» и узбекский «Алпамыш» и… зададимся массой новых вопросов. При полном упадке анимационной отрасли — поразительное число крупных проектов? Анимационное кино — дорогое удовольствие, кто и как может его финансировать и обеспечить производственную базу и целую армию профессионалов? Где эта армия?

"Мир герани" режиссер Марсел Хоби

3. «Наши люди в Гаване». Среди работающих за рубежом уже известные художники Юрий Черенков, Александр Бубнов, Игорь Ковалев и его коллеги по американской студии, Алексей Харитиди, Андрей Золотухин, Зоя Трофимова, Владислав Байрамгулов и многие другие. Если бы собрать всех наших аниматоров, разбросанных по миру, в одну студию, замечательная была бы студия! Наряду с показом работ, выполненных российскими художниками на знаменитом французском «Фолимаже», уместны мастер-классы Александра Петрова (плюсы и минусы заокеанского производства; фильм «Старик и море»), Евгения Сивоконя (проект мэтра Ежи Кучи), Юрия Черенкова (новый европейский полнометражный проект, который он реализует во Франции), Игоря Ковалева (российские аниматоры в Голливуде).

4. Коммерциализация анимации. Известно, что уже практически не осталось мастеров, избежавших заказной участи. Как авторские притязания и амбиции вписываются в жесткие рамки заказа в коммерческой анимации? Интересно по этому поводу послушать таких художников, как Норштейн (автор заказных проектов «Сахар», «Спокойной ночи, малыши»), Птеров («Пористый шоколад»), Бардин, Татарский, Петров… В этом же разделе (в качестве его отдельной рубрики) — «От „Путча“ к „Любе“?». Асы музыкальных и рекламных клипов Газизов, Сикорский, Геллер, Максимов, Голубков и другие о том, в какую сторону двигается ТВ-заказ.

5. Банк идей. Известно, что у каждого аниматора есть нереализованные (нередко давние) проекты, сценарии, даже пилоты. Часть из них не прошла экспертизу жюри Госкино (позже Министерства культуры), часть просто не была предана широкой огласке. Хорошо бы КРОКу (название фестиваля переводится-расшифровывается как «шаг» — шаг навстречу друг другу, шаг идеи к ее реализации) собрать такие невостребованные проекты и распространить эту базу данных среди продюсеров, телевизионных начальников, меценатов. Сегодня российская и украинская авторская анимация медленно угасает. Новая индустрия еще не народилась. Если и проводить в сложившейся ситуации профессиональный смотр-семинар, то такой, который будировал бы новые идеи и проекты, реанимировал жизнь профессии и интерес к ней самих аниматоров. Маниловская слеза капнула на этот прекраснодушный проект и застила грубую реальность голубой дымкой. Дымка развеялась. Корабль отчалил. КРОК начал работу… Из фестивального досье Как выяснилось, некое «ответственное лицо» главного федерального канала сообщило, что детская продукция и отечественная анимация «Россию» не интересуют. ТВС в качестве компенсации своего отсутствия на КРОКе предложил бесплатно показать фестивальные ролики. Неожиданную отзывчивость и желание познакомиться с отечественными аниматорами и мультипликацией выказал самый неприступный, вальяжный «Первый»: его делегация на КРОКе была весьма представительной. И что совсем не удивительно — REN TV, давно замеченный в пристрастии к анимационной и цифровой сфере визуального искусства, вполне закономерно откликнулся и командировал на фестиваль своих представителей. Конкурс был разделен на два потока. Авторское кино составило программу «Б» с самостоятельным жюри, которое возглавил классик анимации Фредерик Бак. Но главной программой «А» — что в истории фестивального анимационного движения беспрецедентно — стал смотр заказной продукции, в котором рассматривались сериалы, полнометражные фильмы, прикладная анимация, клипы и пилоты. Впрочем, деление на программы и категории весьма условно. Даже во время просмотра того или иного фильма не всегда определишь, к какой фестивальной категории его можно отнести. К примеру, «Необычные рижане» Розы Стиебры сняты к 800-летию Риги и рассказывают о символах древней столицы. То есть это фильм (стандартного телевизионного формата — 26 минут), по определению, заказной. Но очевидно, что картина адресована детской дошкольной аудитории, и это одно из ее достоинств. При этом культура анимации, тщательность и качество рисунка не умаляют основной недостаток — отсутствие юмора, пластических гэгов и просто захватывающей интриги.

"Признаки разумной жизни", режиссер Роберт Саакянц

К слову, о ситуации на студиях бывших союзных республик. Если в Латвии дело обстоит, как показалось, более или менее благополучно, то в Литве на всю анимацию выделяется в год сто тысяч долларов. Поэтому молодые аниматоры, как и их российские коллеги, предпочитают работать на Западе. В Эстонии ситуация много оптимистичнее, и эстонские авторы стали завсегдатаями крупнейших международных анимационных смотров. А это прямой путь к интеграции в мировое пространство — к совместным проектам, сотрудничеству с западными телекомпаниями. В то же время Роберт Саакянц на руинах анимационной студии «Арменфильма» чуть ли не в одиночку создал почти что целую индустрию. После тринадцатилетнего отсутствия в среде анимационного сообщества он представил на КРОКе поразительный отчет: восемь фильмов «для души» и четыре публицистических, четыре клипа, около семидесяти минутных заказных роликов и около двухсот минут заказной мультипликации для Англии и Франции. И это не говоря о еженедельных политических телесюжетах!

Автора!

Линию традиционной анимации, основанной на анекдоте и черном юморе в духе Загребской школы, поддержал фильм «Мир герани». Его режиссер Марсел Хоби сочинил смешной мозаичный мир, нарисованный в классическом добротном карикатурном ключе. Антагонизм изображения и текста не только вызывает смех, но переливается игрой смыслов, красками, живописующими бессмысленную реальность. «Как поживаете?» — «О’кей! В общем и целом у меня все в порядке», — говорит, дежурно улыбаясь, чья-то оторванная голова, перед тем как дворник сгребет ее метлой в совок и выбросит в мусоросборник. «Дорогая, спасибо, что ты не забыла поздравить меня с днем рождения», — ласково воркует муж, аккуратно завязывая петлю на шее… «Веселые картинки», милые разговоры соседей, подружек в кафе, сослуживцев — всё в этом фильме нежный аккомпанемент жуткой абсурдной действительности. «Миру герани» близок по атмосфере фильм Роберта Саакянца «Признаки разумной жизни». Как всегда, режиссер складывает свой экранный «кубик Рубика» — конгломерат точных правдивых деталей, отражающих шизофрению, под названием «наша жизнь». Некто рассматривает в микроскоп события, происходящие на далекой сумасшедшей планете Земля. На этой планете специально подкручивают часы, чтобы быстрее посадить солнце. Папа Карло топит печь поленьями, которые, выгорая, выпускают в трубу души… неродившихся Буратин. Запущенная землянами ракета врезается в какое-то инопланетное тело. Тело это — мозг того самого человека, который разглядывал никудышных землян в микроскоп… Яркой, красноречивой картине Саакянца не хватило внутренней цельности. Ощущение, что это коллаж, спешно собранный из заготовок разных лет, подтвердил и сам автор, признавшийся, что сложил «Признаки» из отдельных сюжетов специально для фестиваля. Фильмы КРОКа продемонстрировали, что излюбленный жанр анимационного авторского кино — эскиз (он, возможно, компенсирует неумение режиссеров ясно сформулировать мысль). Скажем, «Ада», блестяще нарисованная Ли Уитмором, с нежностью хранящая традиции анимации 50-х. Это автобиографическое кино, сразу же напомнившее «Бабушку» Андрея Золотухина, — кино атмосферное. Тонированное изображение: старинные картины, светящаяся пыль в потоке солнечных лучей, просачивающихся сквозь гардины. Старушка лущит горох. Крупные планы рук, изуродованных подагрой. Поблескивают толстые стекла очков. Рядом взрослая дочь со своими будничными проблемами, внуки с привычными играми. Завтра старушка уезжает. Но куда? Если, к примеру, в дом престарелых, то бытовая картинка обрела бы внутреннее напряжение, неявный драматический эффект. Нет. Старушка так и продолжает лущить горох, пока на экране не появляется финальный титр. «Фрагменты соли» португальского режиссера Кристины Тейшейры — игра с сыпучими материалами: солью, кофе. Снова эскиз, в котором условные образы трансформируются один в другой. И только. В финале экранный герой разводит руками (примерно то же делает зритель), и образы исчезают. Не то в эстонских фильмах, выверенных почти на молекулярном уровне. Это качественная, старательная, подробная анимация. Неторопливые, в меру странные истории. Например, кукольная «Госпожа Лисица», героиня которой с позором изгнана дядюшкой с небес за фривольное поведение и теперь вынуждена жить и умирать в военизированной зоне, охраняющей маковое поле. Талантливый режиссер Прийт Тендер, запомнившийся философской картиной «Монблан», продолжает исследование подсознательного, и поэтому трактовки его фильмов могут быть самыми неожиданными. В качественно рассказанной невероятной истории Александра Татарского и Валентина Телегина «Красные ворота Расёмон» конькобежец Игорь Достоевский соревнуется с японским спортсменом Акирой Куросавой. Наматывая чемпионские ледовые круги, он вдруг замечает под коньками подозрительное пятно, а под ним — группу мужчин, расписывающих партию в преферанс. «А в это время» теплая компания и впрямь собралась расписать партейку. Все шло своим чередом, пока один из игроков не увидел над собой, что будто проносится над ними конькобежец да еще сверху его карту разглядывает… Эта история разворачивается в пространстве сталинской гиперреальности: дирижабли над Красной площадью, пионеры с горнами, хрустальная роскошь Елисеевского. Нарисовано все здорово, с массой остроумных изобразительных подробностей. Но фильм много выиграл бы, будь закадровый текст, исполненный в духе бородатых анекдотов, существенно отредактирован. Как всегда, стилистически изысканна картина Славы Ушакова «Апельсин» — словно в одно касание нарисованная сказка о любви между моряком и продавщицей апельсинов. Режиссер обращается к технике традиционного рисунка, продуманно, скромно использует цвет. Его фильмы — скорее цветная графика, в которой краски — язык эмоций. Иногда случается, что в одно и то же время в разных уголках Европы создаются родственные по духу и исполнению творения. Французская «История Сезарии» Камиля Эрно, как и фильм Ушакова, создана минималистскими средствами. Стильная черно-белая графика. Рисунок будто даже незавершен, будто старается поспеть за сменой чувств героини. Да и само действие сбивчиво, неравномерно, как дыхание бегущего вверх по лестнице. Сезария тоже продает фрукты и овощи. И в какой-то момент она остро чувствует, что жизнь ее невыносимо скучна и монотонна. С утра до вечера, день за днем одно и то же. И пока с дежурной улыбкой девушка взвешивает товар, мечты уносят ее далеко от утомительной рутины. В финале она, отшвырнув тележку с дынями, бежит к мальчишкам, прыгающим на батуте и… взмывает вверх… Среди компьютерной продукции самый яркий фильм — французский «Процесс» Ксавье Де Л’Эрмюзьера и Филиппа Грамматикопулоса. Черно-белая графика артистично подчеркивает механистичность, неспособность компьютера вдохнуть жизнь в персонаж. Однообразные шеренги джентльменов под зонтиками. Неестественная механика движения 3D-платформы не микшируется, а превращается в художественный прием. Аккомпанемент выверенному строю — синкопированные подскоки ударных. Потерявший шляпу становится неадекватным толпе изгоем, сбивается с шага, нарушая идеальную ровность рядов, потом чудом взлетает над морем голов. Главное — достать себе котелок, сорвать с другого. Пусть другого забьют зонтиками. Индивидуальность, погибающая под давлением унифицированного однообразия, — тема, блестяще разработанная не только современным классиком Раулем Серве; по духу и пафосу фильм близок «Адажио» отечественного мэтра Гарри Бардина.

Образец артистичного и даже фривольного использования «железа» продемонстрировал венгр Пал Тот в «Сексуальной жизни светлячков». Трехмерное пространство превращается в уморительную театральную феерию, положенную на волшебную музыку — вальсы Штрауса. Светящиеся, переливающиеся красками самки светлячков привлекают неказистых самцов. Брызги света, как маленькие салюты, вспыхивают то тут, то там. На счет — ровно по Штраусу — раз-два-три. Один крошечный Ромео выбирает себе самый яркий свет самой притягательной самки. И летит, летит из последних сил… Пока не становится понятно, что летит он к Луне. Неопытный Икар, влюбленный в сам свет (как юные любят саму любовь), кажется заведомо обреченным на гибель от чувств. Но в финале фильма, почти на титрах, даже Луна начинает вдруг сверкать, искриться новыми красками, подплясывать в ритме вальса. Значит…

Не был отмечен жюри смешной американский фильм «Подлодка!» Дж. Шмаля. У подводников проблемы одна за другой. То глубоководная буря, то капитан куда-то исчезает. Оказывается, бурю вызвал скульптурный «писающий мальчик» в центре фонтана. А сама крошечная лодка, переполненная героическими моряками, плавает в фонтане сквера, населенного фактурными, в духе Феллини, персонажами. Здесь три ловеласа на мотоциклах ухаживают за пышногрудой девушкой. Дама потчует капризную собачку в дорогом ресторанчике. Монашки истошно молятся, футбольная команда готовится к решающему матчу… Фильм соткан из гэгов, основанных на игре масштабов и карикатурных взаимоотношениях персонажей.

Гран-при в конкурсе «А» получил Степан Коваль за фильм «Шел трамвай № 9». Работа неплохая, для дебюта (а прежде Коваль делал лишь краткие заказные фильмы) вполне качественная, украшенная острыми зарисовками и гэгами. Но и с ошибками, явно лишними или недоработанными фрагментами.

Недоумение вызвал и выбор жюри в области детского кино. Среди других премирован рождественский фильм Андрея Соколова «Хаш», в финале которого под нежную мелодию «Джингл Беллз»… заживо сварен Санта-Клаус! Но при этом не была замечена одна из лучших российских картин года — точно адресованный детям «Желтухин» Марии Муат. Авторский конкурс, как обычно, демонстрировал несхожесть почерков и художественных устремлений. Любой терпеливый зритель мог выбрать по вкусу несколько неплохих картин. Ситуация, можно сказать почти нормальная. Почти… Если бы не ощущение определенной тенденции…

В 2002 году Гран-при в Аннеси получила голландская десятиминутная компьютерная картина Адриана Локмена «Штрихкод». Серое на сером (со скромными вкраплениями белого и черного). В качестве персонажей возникает нечто похожее на тампоны «тампекс». Их становится все больше, от них простираются ровные ряды теней. Игра света и тени, действительно, изобретательна. Видя эту армию палочек-близнецов, вспоминаешь игольчатый экран. Но там тысячи игл направлены на создание образа, изменчивых характеров, пейзажей, настроения. Тут же десять минут следишь за сменой штрихов и их теней. Буквально. Впечатлительный зритель может медитировать, путешествуя по абстрактному -трехмерному, но на диво однообразному — миру. Даже искушенный фестивальный зал пришел в растерянность. Вот она современная тенденция. Так далеко друг от друга авторское и зрительское кино еще никогда не были. Авторская анимация уверенно отстаивает собственную независимость от зрителей. А редкие в последнее время совпадения авторских и зрительских интересов — например, артхаусные фильмы Дюдока, в которых изысканный визуальный ряд — суть проявления эмоции, философских размышлений и даже человеческой истории (что совсем уже редкость в современной анимации), — скорее исключение.

«Заказное для Житкова? Извините, нет такого!»

Иной раз очень трудно отнести фильм к категории «заказ». Ведь картины Натальи Орловой, Марии Муат, Владимира Петкевича, Андрея Золотухина, сделанные по заказу англичан, может быть, самые авторские во всей программе. Или тот же «Хаш». Затеян он был ушлым заказчиком как коротенькая мультвкладка на диске, который богатенькие папы Карло отправляли бы в качестве новогоднего поздравления (вместо открытки) своим партнерам. Заказчик сгинул, и фильм начал собственную вполне успешную жизнь. Особая проблема связана с детским заказом. Тут уместно вспомнить активно транслируемые по ТВ «Вкусные истории» с кукольными героями и прилагаемыми кулинарными рецептами. Все ингредиенты будущего блюда вполне пристойно одушевлены — у всех этих картошечек, морковок и редисок живые глазки, выразительная мимика, особый характер. И вот когда хозяйственные авторы бросают их в кипяток, в раскаленное масло на сковородке и под веселую песенку жарят-парят, как в аду, — буквально кровью обливается. А вы спрашиваете, откуда в современных детях эта жестокость?

"Хаш", режиссер Андрей Соколов

А вот и чистый, как детский продукт «Даниссимо», «Низенький принц» Зои Трофимовой. Сделан тоже, впрочем, по заказу — во Франции на «Фолимаже». Вольная вариация на тему «Маленького принца». Этот низенький принц живет на желтой планете и все время страшно занят. То ему надо тучку прогнать длинной шваброй с неба, то обзавестись ведром с тряпкой и солнышко почистить от грязных пятен…

Анимационные клипы, на которые сегодня, похоже, большой спрос, похожи один на другой, как и их попсовые заказчики, которые требуют «сделать им красиво». Смешно, но при этом «штоб розы на снегу». Апогеем такой красоты по-клиповски стал ролик «А я маленькая мерзость», дословно экранизирующий песенку, в которой нарисованные и реальные героини — дуэт мерзких «заказчиц». Попытка довести мерзость до апогея практически удалась в клипе «Эмбриономания» группы «Авто». Подробная 3Dшная «нежизнь» в пренатальный период, прерываемая абортом. Нервных просим удалиться…

"Шел трамвай №9", режиссер Степан Коваль

Лучший рекламный клип — бразильская «Черепаха» Серхио Амона. Блестящий сморщенный смешной персонаж, еле живая черепаха, медленно выползает на раскаленный асфальт трассы прямо перед трейлером. Между ней и водителем — заветная банка с ледяным пивом. И пока человек наглой играющей походочкой приближается к заветной банке, черепаха одним резвым прыжком оказывается рядом с ней и с мастерством классного форварда обыгрывает растерянного аутсайдера. Телевидение

И на этом самом жестком для авторского кино поле, где, по словам работающего во Франции Александра Бубнова, требуется лишь «штамповка кастрюлек», есть возможность для творческого маневра. Не буду описывать однообразную серийную продукцию. Любопытнее выявить успех на «мыльном» поприще.

Давно известно, английский заказ — «лучший заказ в мире». «Матрац Гамильтона» блестящего современного классика Барри Первза тому подтверждение. Высококачественный продукт, достойный любого фестиваля, авторского или коммерческого. В основе сюжета вопрос: «Как стать звездой?» Это на самом деле непросто, особенно если ты — муравьед и у тебя сморщенная кожа, огромный нос и чудовищный живот. И заветная мечта… купить желтые штаны. Но все возможно и осуществимо. Ведь у тебя есть настоящий друг — романтичная гусеница-философ, которая повторяет: важно однажды посмотреть вверх, и за кронами деревьев увидишь небо. Вместе с мудрым продюсером-гусеницей ты свернешь горы! Настоящий продюсер и из муравьеда сделает красивую птицу. Разве нет?

«Анимация нового века: искусство, ремесло или бизнес?»

На этот «круглый стол» пришли все участники: мэтры и студенты, анимационные и телевизионные продюсеры. Потому что нет более животрепещущей темы. Потому что речь идет буквально о выживании профессии и профессионалов. Россия производит менее одного процента мировой анимации, и эта цифра продолжает уменьшаться. В Америке же анимация приносит миллиарды долларов, давно став большим бизнесом. В отсутствие публичного диалога творцов и продюсеров проиграли и зрители, и авторы. Я говорю не только о видимых потерях, в том числе об умирании отрасли, об исчезновении целого ряда профессий, о том, что детская аудитория сегодня лишена качественной отечественной анимации. Но ведь предоставленные сами себе авторы все больше погружаются в зону «галлюциногенного» мерцающего экрана, уверенные, что обращаются к человечеству «с посланием», создают «фильмы повышенной духовности». Правда, в результате чаще всего мы имеем дело с псевдофилософским и профессионально несостоятельным кино. Что же выяснилось на «круглом столе»?

"Матрац Гамильтона", режиссер Барри Пёрвз

О крайне любопытном и действенном проекте «14×14» рассказал мэтр Фредерик Бак. Канадское телевидение на протяжении четырнадцати лет курировало акцию по обмену авторскими картинами, сделанными в четырнадцати странах (в том числе в Европе и Японии). Каждая из стран — участниц беспрецедентного «анима-договора» взамен одного произведенного и отданного в общую копилку фильма получала в свое распоряжение весь пакет — четырнадцать картин авторской анимации. Все они и сегодня постоянно демонстрируются канадским телевидением. Разумные французы давно отладили систему возрождения национального кино и, в частности, анимации, существующей на проценты от продажи билетов, на дотации государства и инвестиции частных каналов. Результат продуманной деятельности — блестящая студенческая программа на КРОКе (причем представители разных французских школ конкурировали между собой). Вопрос выживания анимации, конечно же, напрямую зависит от проблем сугубо экономических. Известно, что сегодня ТВ платит за показ союзмультфильмовской картины около 20-25 долларов за минуту (при затратной стоимости от восьми до двенадцати тысяч долларов). Но ведь известно также, что само телевидение зачастую не может заплатить даже за сигнал. Значит, телеканалы и впредь будут довольствоваться дешевым «мылом»?

Не урегулированы финансовые отношения между производителем и потребителем. Наталья Венжер подсчитала «цену вопроса» — пять миллиардов непроданных билетов (имеется в виду количество просмотренных зрителем, но неоплаченных фильмов). Какая отрасль может существовать, если рыночный потребитель практически ничего не платит за продукцию? Телевизионщики смотрели на аниматоров с некоторым ужасом. Они, похоже, привыкли говорить на другом языке, пользоваться другой лексикой: статистика, рейтинг, сетка, формат. Но даже они были вынуждены признать, что ситуация требует перемен, что объем детского вещания должен быть увеличен. Следовательно, создание отечественных анимационных сериалов не за горами. Это уже заказ сверху.

Но и тут возникает очередная проблема. Сейчас некоторые теле- и кинокомпании или анимационные студии уже пытаются производить мультсериалы. И вот что любопытно: работу над большими и привлекательными проектами возглавляют люди, мягко говоря, малоизвестные или, напротив, известные своей некомпетентностью. Продюсеры оправдываются: мол, ни Назаров, ни Петров не будут штамповать «кастрюльки» серий. Но, во-первых, и помимо Назарова с Петровым существует целая обойма блестящих профи, художников-мастеров. Во-вторых, предложите Назарову или Петрову не «кастрюльки» штамповать, но помочь другим в создании стиля картины, разработке характеров персонажей, основной пружины действия.

Главный вопрос: «Можно ли поженить коммерцию и художника?» — остался на КРОКе открытым. Но для себя многие на него давно уже ответили. Авторы студии «Пилот» сегодня успешно выполняют заказ «Картуна», при этом получая призы на фестивалях. Михаила Алдашина, создателя поразительно тонкого, изобретательного «Рождества», зарубежные фестивальщики упрекали в явной «заказной ангажированности»! Гарри Бардин и его студия «Стайер» снимает и качественные зрительские фильмы («Чуча» и «Чуча-2»), и замечательные фестивальные картины («Адажио»). Замечу, кстати, что, пожалуй, самые «кассовые» советские мультфильмы были сделаны сегодняшними президентами КРОКа Давидом Черкасским и Эдуардом Назаровым. И какой новомодный хит может поспорить в популярности с анимационными бестселлерами «Жил-был пес», «Доктор Айболит», «Остров сокровищ» и «Приключения капитана Врунгеля»?

Самое неожиданное авторское произведение «зависло» на КРОКе в зоне между авторской и заказной анимацией. Это клип «Так тихо» Лирона Бар Акивы на музыку Бьёрк. Мультипликационная картинка представляет собой экранную жизнь букв, которые и становятся героями фильма. Да что там фильма! Из букв складываются не только слова — вся семиотика нашей действительности, ее бурь и затишья. В игре букв-знаков, в их разнообразных сочетаниях — на вывесках, этикетках, уличной световой рекламе, в телевизионных заставках… — карнавал смыслов и ассоциаций. В финале к этому празднику букв подключается само звездное небо — по нему проносятся кометы с хвостами — эхом чьих-то фантазий: «Ш-ш-ш…»

Эпилог

Во время ретроспективы Фредерика Бака на КРОКе вдруг воочию стало ясно, что он, самый «ортодоксальный» из режиссеров авторской анимации, снимает настоящее заказное кино. Его филигранно нарисованные и мастерски анимированные ленты — «Крак» (первый «Оскар»), «Могучая река», «Человек, который сажал деревья» (второй «Оскар») — могли бы прекрасно смотреться и на фестивалях заказной продукции. В них речь идет о сохранении природы и души, которая некогда была живой. В экранной судьбе обычного кресла-качалки отражаются все перипетии человеческой жизни — свадьбы, крестины, детские игры, радостные и траурные дни. А когда кресло ломают и выбрасывают на помойку, его обломки становятся образом уходящей в небытие жизни, традиций, прошлого. Отчего-то раздражала фестивальную публику «Река» — раздражала подробностями, научно-популярным подходом к материалу, простотой и некоторой назидательностью изложения. Хотелось чего-то более изысканного, метафорического. А тут гагары, тушки погибающих рыб, моржи. Рыбу сушат и отправляют в ненасытную Европу. Бьют китов и их жиром обеспечивают уличное освещение. Вокруг реки вырастают черные трубы, которые выдыхают смертоносные яды всех цветов. Взлетают гуси, и, кажется, сама река, живое фантастическое существо, взмывает в небо. Поток жизни, который человек зачем-то хочет остановить, убить… И Фредерик Бак, выполняя заказ собственной совести, снимает об этом кино.

"Чепепаха", режиссер Сержио Амон

Его фильм об отшельнике, который на каменистой предгорной почве разбил огромный парк, — автопортрет. И выразительная метафора. Сам Бак точно так же сотворил лес. Говорят, каждое дерево в этом лесу носит имя какого-то художника, режиссера. Рассказывают также, что там уже есть деревья и с русскими именами…

Это вселяет надежду…