Аль Пачино: «Актеры незаменимы»

Капризы звезд

"Крестный отец 3"

Фильм «Симона» Эндрю Никкола — это притча, фарс. Его тема — культ славы и потребность дать жизнь своим фантазиям. Но большинство рецензентов увидели в картине лишь историю о том, как режиссер мечтает заменить звезду из плоти и крови виртуальной актрисой, чтобы больше не сносить ее капризы. Естественно, мне знакомы капризы таких звезд, как героиня Вайноны Райдер в «Симоне». Я сам потребовал однажды, чтобы мой самолет приземлился на съемочной площадке, дабы привезти с собой домашнего слона… Какие еще капризы я себе позволял? (Смеется.) Нет, конечно, я вполне способен вести себя, как придурок, но конкретных примеров не помню. Если я сердился, если проявлял нетерпение, то исключительно тогда, когда бывал недоволен своей работой. Мое дурное настроение связано только с этим наваждением — недовольством собой, невозможностью достичь идеала, который я ощущаю где-то глубоко в подкорке. А вообще, я лишь прошу, чтобы мой вагончик на площадке был достаточно большим и чтобы в нем были окна.

Комедия

Я подхожу к комедийной роли точно так же, как к драматической. Возьмем для примера фильм «Собачий полдень»: в самом начале, когда я врываюсь в банк, вытаскиваю пистолет и вижу, что он не работает, — это драма или комедия? Я считаю, что надо вносить в драму элементы комедии. При этом зритель все воспримет, как надо. Однако надо признать, я мало снимался в чистых комедиях, исключением были, вероятно, лишь «Дик Трейси», «Симона», может, еще что-то. При этом всякий раз меня привлекал либо сценарий, либо само предложение, сделанное кстати. Важно, что «Дика Трейси» ставил Уоррен Битти, а снимал его Витторио Стораро. Кроме того, была возможность придумать с помощью грима совершенно новый имидж. Я часто, кстати, говорил, что для актера очень полезно лепить фигуру своего персонажа, как скульптуру, а не просто влез в костюм — и пошел!

Призвание

Когда мама повела меня в кино и мы посмотрели «Яд» с Рэем Милландом, я сразу захотел стать актером. Дома по вечерам я разыгрывал сцены из фильма. Наблюдая за актерами, я считал, что могу сделать то же самое не хуже их. Даже быть акробатом. Могу повторить фразу Орсона Уэллса: «Я влюбился в фильмы». Лишь с годами, повзрослев, я понял, что быть артистом значит нечто большее, чем изображать жизнь, что в игре заключен источник возбуждения. Это возбуждение я испытывал, читая великих драматургов — Стриндберга, Шекспира, Чехова. И современных — Теннесси Уильямса, Юджина О’Нила и Артура Миллера. Они стали моей школой и моей жизнью. Я погрузился в их творчество, и чем глубже вникал в то, что они писали, тем яснее понимал персонажей (любых), которых мне приходилось играть.

"Крестный отец "

Слава

У меня трудные отношения со славой. В молодости она меня очень будоражила. Я совершенно не был подготовлен к последствиям бешеного успеха «Крестного отца», «Серпико», «Собачьего полдня». Мне казалось, что меня хотят обидеть. Между тридцатью и сорока годами я пил, кололся, работал физически, чтобы дышать воздухом. Мой друг Ли Страсберг дал мне полезный совет. «Дарлинг, — сказал он, — тебе надо приспособиться». Это прозвучало, как детонатор. Я согласился со всем тем, что сопутствует славе, и с тех пор у меня все в полном порядке. На съемке «Симоны» одна актриса нервничала, играя вместе со мной. Когда она отошла в сторону, я спросил Эндрю Никкола: «В чем дело?» И он ответил: «В том, что ты тот самый мерзавец Аль Пачино!»\1\ (Смеется.)

Провал

После провала фильма «Революция» Хью Хадсона я не снимался четыре года. В тот период мне предлагали лишь роли копов и гангстеров, я от всего отказывался, пытаясь найти для себя что-то новое. Вернулся в театр. Затем была удача в «Мелодии для убийства» Гарольда Беккера, но успех картины не имел для меня значения. Я снял «В поисках Ричарда» и «Китайское кафе», это очень важные для меня фильмы, я люблю их, и я надеялся, что они понравятся зрителю. Я сделал эти картины ради любви к искусству. Вероятно, если бы я не узнал, что такое полный провал, я не решился бы на эти эксперименты.

Гангстеры

Однажды один из поклонников обратился ко мне, назвав Майклом. Мне потребовалось некоторое время, чтобы понять, что речь идет о Майкле Корлеоне. А ведь после первого «Крестного» я считал, что больше не буду сниматься. Что совершенно разорен… Мне с трудом удалось вернуться к моему герою во втором и третьем «Крестном», ибо, хотя этот характер и завораживает, и притягивает, он, безусловно, грязная личность. В общем, для меня так и осталась загадкой природа его обаяния, магнетизма. Только тайна и противоречивость характера делают Майкла близким мне человеком. Когда мне предложили второго «Крестного» и пообещали миллион, я сначала отказался. Это были тогда большие деньги, я вел себя, как псих. К счастью, Коппола переубедил меня, соблазнив своей артистической фантазией, трактовкой истории. Искусством — так можно сказать. Когда он рассказал мне сюжет, у меня волосы встали дыбом, а это положительный знак. В третьем «Крестном отце» я сожалел об отсутствии Роберта Дювала. У него были свои причины отказаться, но мне его не хватало. Однажды на съемке «Человека со шрамом» Брайан Де Пальма сказал мне, что мой герой Тони Монтана — противоположность Майкла Корлеоне, что мне следует делать Тони экстравертом с той же убедительностью, с какой я сделал интровертом своего Майкла. Я был рад снова работать с Де Пальмой на «Тупике». Фильм этот сильно отличается

"Симона"

от «Человека со шрамом», но погрузиться в среду, которую умеет создать Брайан, было интересно. А вообще, актерский имидж, однажды удачно найденный, — штука опасная, иногда вредная и для артиста, и для фильма в целом. Например, образ, прилепившийся ко мне после «Крестного отца» и «Человека со шрамом», отрицательно сказался на судьбе «Донни Браско» Майкла Невелла: зритель решил, что это еще один гангстерский фильм.

Копы

Я переиграл множество копов и достаточно хорошо изучил их. Я всегда тщательно изучаю характеры своих героев. Скажем, я встречался с многими журналистами, прежде чем приступил к съемкам фильма «Революциия»… Полицейских соглашаюсь играть, потому что это доставляет удовольствие зрителям. К тому же герой «Серпико» не похож на своего коллегу из «Мелодии для убийства», полицейский в «Схватке» — на полицейского в «Бессоннице». Общим для них является то, что они хорошо делают свое дело. Но коп в «Бессоннице» следует собственным законам. Я согласился сыграть эту роль ради Кристофера Нолана, так как обожаю его «Помни», и еще потому, что люблю героев, которые разрываются между добром и злом. Труднее всех мне дался Серпико, мне никак не удавалось его ухватить. Думаю, я не был достаточно внимателен, последователен, аккуратен в работе над ролью. Но это было давно, теперь я стараюсь быть предельно сосредоточенным и копать как можно глубже: один слой характера, под ним другой, потом третий…

"Бессоница"

Театр

В театре вся моя жизнь. Я могу оценить свои профессиональные достижения только в связи с театральными ролями. Театр долгое время был моей семьей. Я был женат на своей профессии. Вероятно, поэтому я так поздно обзавелся семьей. Я считаю, что мою судьбу сделали три обстоятельства. Первое — в шестнадцать лет я оказался в Гринвич Вилледж; второе — мой актерский дебют состоялся не в кино, а в театре; третье — я много бродяжничал, как цыган. Кино и театр дополняют друг друга. Я не смог бы играть некоторые роли в кино, если бы у меня не было сходной роли на сцене.

Детство

У меня было сложное детство\2\. Моей матери, с которой я был очень дружен, так и не довелось воспользоваться плодами моего успеха. Как и моему деду… Я вырос в Бронксе, мы были очень бедны. Деньги, которые я потом заработал, больше пригодились бы им, чем мне самому.

Старение

Вероятно, я убаюкиваю себя иллюзиями, но я не рассматриваю вещи с точки зрения возраста. Что я делаю, чтобы так долго сохранять форму? Иногда вскакиваю c места и иду к стулу на другом конце комнаты! (Смеется.) Кстати, в «Бессоннице», преследуя Робина Уильямса, я думал, что не выдержу напряжения. (Смеется.) Но если серьезно, то ключ к успеху — в желании. А оно постоянно горит во мне.

"Инсайдер" (Свой человек)

Аутсайдер

Дебютируя у Копполы и у Люмета, я играл отчаянных головорезов. Теперь от меня ждут другого. Мой сегодняшний герой — это чаще всего старый опытный профессионал, который рано или поздно должен восстать против системы. Дастин Хоффман первым порвал в «Лауреате» с общепринятыми критериями игры, красоты. Позднее это сделал Де Ниро. Подчас нас с Хоффманом намечали на одну и ту же роль.

Роберт Де Ниро

Мы знакомы с конца 60-х. Я был поражен его игрой в «Свадьбе». Потом мы часто раскланивались на улице. Но подружились по-настоящему после второго «Крестного отца». Гуляя, мы обсуждали своих персонажей. Он спрашивал совета. (Смеется.) Наши отношения оказались весьма плодотворны в работе над «Схваткой». Решив сниматься вместе, мы договорились, что не будем говорить о фильме до начала съемок. Потом мы только прочитали сценарий, не было никаких репетиций. В «Бессоннице» мы с Робином Уильямсом использовали тот же метод. Мы старались избегать встреч, чтобы сохранить ту извращенность, что составляет суть отношений между моим героем и убийцей, которого играл Робин. К тому же Робин такой весельчак в жизни, что мог помешать мне собраться.

Мерил Стрип

Мы недавно работали вместе над фильмом «Ангелы в Америке» Майка Николса. Я готов на любые роли, лишь бы моей партнершей была Мерил Стрип. В фильмах, телефильмах, спектаклях, в чем угодно. Это чудесная женщина, и это актриса, способная играть все.

Актеры

Мне нравится общаться с коллегами. Я не стану отвечать на вопрос, настанет ли время, когда актеров заменят виртуальные персонажи! Актеры из компьютера в Final Fantasy напоминают Микки Мауса. Впрочем, цифровые исполнители в нем говорят голосами настоящих артистов, у них, стало быть, сердца настоящие. Но прекрасно, что фильм провалился! Актеры незаменимы!

Беседу Аль Пачино с французскими журналистами записала Жюльетт Мишо

Studio, 2002, № 181 Перевод с французского А. Брагинского * \1\ Когда Аль Пачино спрашивают, что значит быть живой легендой, он вынимает из кармана губную гармонику и начинает играть что-то ритмичное. — Прим. Studio. \2\ Отцу Аль Пачино, каменщику, было восемнадцать лет, когда родился сын. Мать актера умерла от инфаркта, когда Аль Пачино было тридцать три года. — Прим. Studio.