Чужой. «Тихий американец», режиссер Филип Нойс

«Тихий американец» (The Quiet American)

По одноименному роману Грэма Грина Автор сценария Кристофер Кэмптон Режиссер Филип Нойс Операторы Кристофер Дойл, Ху Туан Нгуен, Дат Кванг Художник Роджер Форд Композиторы Крейг Армстронг, Ги Гросс В ролях: Майкл Кейн, Брендан Фрейзер, То Ди Хай Йен IMF Internationale Medien und Film GmbH & Co 2. Produktions KG, InterMedia Film Equities Ltd. Германия — Великобритания 2002

Выражение «тихий американец» так давно стало пропагандистским антиамериканским клише, что мало кому приходит в голову пересмотреть тот художественный контекст, в котором оно впервые возникло. Между тем возможность такого пересмотра — единственно ценное из всего, что дает зрителю малоинтересная в прочем экранизация, осуществленная Филипом Нойсом, но и эту возможность она предоставляет помимо воли постановщика, очевидно заблуждающегося относительно того, как могут быть поняты его интерпретация старого романа Грэма Грина и сам этот роман.

Герой, он же рассказчик «Тихого американца», — немолодой английский журналист Томас Фаулер, передающий из Вьетнама репортажи для своей газеты. Время действия — 1952 год, в стране нарастает поддерживаемое Китаем и СССР (о чем в романе не сказано ни единого слова) коммунистическое движение, которому безуспешно пытаются противостоять французы, до второй мировой войны бывшие хозяевами в этой части Индокитая, а на смену французам уже идут американцы. В отличие от персонажей и автора романа, нам известно, что защита Вьетнама от красной угрозы приведет к разделу страны на Север и Юг, а затем выльется в грязную войну, против которой восстанет все прогрессивное человечество и которая закончится в 1975 году выводом американских войск с полуострова и насильственным объединением страны под властью коммунистического режима. Но, как ни странно, Филип Нойс не придает этому никакого значения. В его фильме будущее время присутствует сугубо формально, а преимущества «взгляда из будущего» на прошлые события никак не ощущаются. Почти полувековой промежуток, в течение которого коммунизм уже повсеместно проявил свою сущность и исчерпал исторический ресурс, ничему не научил постановщика, оставшегося на том же информационном и смысловом уровне, на коем пребывал автор романа. Однако то, что было простительно писателю, питавшему иллюзии насчет будущего стран, освобождающихся от колониальной зависимости, и не понимавшему, что «своя» власть может стать для них во сто крат хуже «чужой», непростительно для его экранизатора.

Грэм Грин некоторое время состоял в компартии, сочувствовал Хо Ши Мину, приятельствовал с Фиделем Кастро и дружил с Даниелем Ортегой, но был слишком хорошим писателем, для того чтобы врать в своих романах. Ему часто можно инкриминировать одностороннюю интерпретацию событий, но редко — сокрытие фактов. Именно эта правдивость позволяет читать его книги вопреки интенциям близкого к автору «я-повествователя». Рассказчик «Тихого американца» Томас Фаулер толкует свое поведение в свою же пользу, но предоставляет читателю достаточно информации, чтобы тот мог делать собственные выводы, и эта доверительная откровенность рефлексирующего интеллигента вызывает симпатию, которую не вызвали бы его действия, расскажи о них кто-то другой.

Экранизация Нойса попадает в стандартную ловушку: воспроизводя описанные Фаулером события, она изымает их из его внутреннего мира и заодно опускает рефлексию (данную не в диалогах, а во внутренних монологах), чем превращает его в обычного персонажа, а фильм — в постороннее свидетельское показание против рассказчика. Комичнее всего то, что сам режиссер этого не понимает.

«Ничего не забыли, ничему не научились», — сказал Талейран после реставрации Бурбонов в 1814 году. Точно так же ничего не забыли и ничему не научились европейские и американские левые, по-прежнему считающие справедливым и благородным свой протест против вьетнамской войны. Лет десять назад на семинаре документалистов в Риге был показан немецкий фильм, повествующий о том, как послевоенная немецкая молодежь пылко увлекалась всем американским — до тех пор увлекалась, пока США не вмешались во вьетнамский конфликт, после чего восхищение сменилось равносильным презрением. «Да вы должны быть по гроб жизни благодарны американцам за то, что они защитили вас от нашествия восточных соседей, а вы поносите их за то, что они пытались защитить ваших южновьетнамских собратьев от коммунистической саранчи!» — возопил я. Ответом было обиженное молчание как экс-западных, так и экс-восточных немцев.

Обстоятельства романа и фильма таковы. У Фаулера в Лондоне нелюбимая жена, а в Сайгоне — любимая содержанка Фуонг. Он знакомится с молодым американцем Олденом Пайлом, который представляется сотрудником экономической миссии, но впоследствии признается, что он агент ЦРУ. Пайл и есть пресловутый «тихий американец». Целью его деятельности во Вьетнаме является поиск третьей силы, противостоящей коммунистам и способной взять на себя управление Вьетнамом после ухода французов и при минимальной поддержке США. Пайл влюбляется в Фуонг и в присутствии Фаулера предлагает ей выйти за него замуж и уехать с ним в Америку, чем подчеркивает преимущество полноправного статуса американской жены сравнительно с ущемленным положением английской любовницы. Однако Фуонг остается с Фаулером, который обещает ей выпросить развод, хотя знает, что супруга ни за что на это не согласится. Вскоре мужчины попадают в переделку, в ходе которой Пайл, имея полную возможность безнаказанно избавиться от соперника, спасает тому жизнь.

Когда газета отзывает своего корреспондента на родину, он просит у редактора отсрочку, а у жены развод, получает разрешение в первом случае и отказ во втором, однако своей подруге сообщает, что получил согласие на развод. Обман вскрывается, вследствие чего Фуонг уходит к Пайлу. Между тем проясняется, что третья сила, на которую уповают США и которой они оказывают военную помощь, — некий генерал Тхе, представленный в романе и фильме как заведомый негодяй, не гнушающийся кровавыми провокациями. Одна из таких провокаций — взрыв начиненного взрывчаткой автомобиля в центре Сайгона, ответственность за который генерал возложил на вьетминовцев, то есть красных. Пайл говорит Фаулеру, что сожалеет о случившемся и что уже пригрозил Тхе порвать с ним в случае повторения подобных акций. Помощник английского журналиста предлагает англичанину выдать Пайла вьетминовцам для «выяснения отношений». Герой, понимая, что обрекает на смерть ничего не подозревающего американца, назначает ему встречу в указанном вьетнамцами месте, после чего возвращает свою возлюбленную и, судя по тому, что в эпилоге фильма упоминаются его вьетнамские репортажи вплоть до середины 70-х, остается с ней во Вьетнаме.

В романе Фаулер оправдывает свой поступок несколькими мотивами: желанием отомстить за искалеченных и убитых людей, тем, что «Пайла надо остановить», и тем, что «рано или поздно человеку приходится встать на чью-нибудь сторону, если он хочет остаться человеком». Характерно, что закавыченные слова о человечности, которыми прикрывается англичанин, принадлежат другому персонажу романа и в оригинале звучат несколько иначе: «Стоит поддаться чувству, и все мы рано или поздно становимся на чью-нибудь сторону». Грин-писатель настолько тонок, что дает герою сильнейший аргумент для самооправдания, а внимательному читателю — возможность уличить его в передергивании. Штука ведь именно в том, что герой книги поддается чувствам, заглушая голос разума, в свете которого его доводы ничего не стоят. Во-первых, гражданский и профессиональный долг журналиста состоял в том, чтобы разоблачать провокацию и добиваться осуждения ее организаторов и их пособников, а не в том, чтобы самому пособничать вьетминовцам в расправе над американским гражданином. Столь же предосудительно поведение англичанина и в частных отношениях — сначала он идет на прямой обман, чтобы удержать любовницу, а затем предает и обрекает на смерть спасшего ему жизнь соперника. Чтобы оценить позицию Фаулера, стоит также процитировать одну из его многочисленных деклараций о превосходстве умудренной историческим (колониальным) опытом европейской культуры над простодушной американской и о том, что он сам понимает в Востоке больше, чем наивный Пайл, начитавшийся книг о преимуществах демократии перед коммунизмом: «Разве кто-нибудь думал о личности того, кто выращивает рис? Единственный, кто обращается с ним как с человеком, это политический комиссар: посидит в его хижине, спросит имя, выслушает жалобы; ежедневно тратит на него целый час, чтобы чему-нибудь научить — не важно чему; но обходится с ним как с человеком, с существом, которое представляет ценность. Не суйтесь вы на Восток с вашим кудахтаньем об угрозе человеческой личности. Тут сразу обнаружится, что вы — неправая сторона: это они стоят за человеческую личность, а мы за рядового номер 23987, единицу в глобальной стратегии». Для людей, знающих, как в действительности обращались с русскими крестьянами сталинские комиссары и с камбоджийскими горожанами — комиссары Пол Пота, рассуждения английского журналиста, основанные на коммунистической пропаганде, куда абстрактнее и дальше от реальности, чем самые риторические американские книги.

Таким образом, истинным антагонистом фильма, вопреки позиции его постановщика, является его протагонист, вполне адекватно сыгранный Майклом Кейном, выдвинутым за эту роль на «Оскар». Сама же картина невольно выносит приговор нескольким поколениям левой интеллигенции, критиковавшей реальные недостатки западного общества с позиций, объективно прокладывавших дорогу куда худшей политической системе.

Остается добавить, что австралийская компания, участвовавшая в работе над фильмом, стала первой иностранной студией, которой правительство Вьетнама выдало разрешение на киносъемки на территории своей страны, а члены национального комитета по киноцензуре единогласно одобрили выпуск в прокат этой «прогрессивной картины, без прикрас рассказывающей о действиях американских империалистов-агрессоров в Юго-Восточной Азии». Нарочно не придумаешь.