Оптика обороны. «В этом мире», режиссер Майкл Уинтерботтом
 |
«В этом мире» (In This World)
Автор сценария Тони Грисони Режиссер Майкл Уинтерботтом Оператор Марсель Зискинд Композитор Дарио Марианелли В ролях: Джамаль Удин Тораби, Энайатулла BBC, Film Council, Revolution Films Великобритания 2002
Двое мальчишек пробираются из лагеря беженцев в Пешаваре в Англию. Один из них гибнет по дороге, задохнувшись в контейнере. Другой попадает
 |
Простота — главное качество нового фильма Майкла Уинтерботтома «В этом мире». Подростки Джамаль Удин Тораби и Энайатулла играют самих себя. Основу картины составляют практически документальные съемки, бесконечный тревеллинг по Центральной, Передней Азии. Уинтерботтом и оператор Марсель Зискинд проехали по этим дорогам, сквозь городки-базары, ощетинившиеся блокпосты и бесконечные облака пыли. Пыль в этих краях — самая мощная и всепроникающая стихия, кажется, что она скрипит у тебя на зубах, пока ты сидишь в кинозале.
Шестнадцатилетний Джамаль и его друг Энайатулла бегут на далекие острова, потому что у них нет ни дома, ни близких во всей Азии, в Лондоне же живет какой-то родственник. Разгромленная, растерзанная родина — Афганистан — давно стала мачехой. Беглецы нигде никому не нужны, более того — нежелательны. Их передают из рук в руки как опасную неприбыльную контрабанду, обирают и обманывают. Ландшафт их путешествия убог и безнадежен. Ночлег где придется — в залитой тусклым светом хибаре, на грязном полу грузовика. Вехи на пути — очередной мздоимец в погонах, полуночные выстрелы на турецком кордоне, мастерская-накопитель для нелегалов. И, наконец, тот самый контейнер на корабле из Турции в Триест, куда их заперли, как бессловесную скотину, как балласт. В контейнере умирали медленно. Кричали. Стучали по стенам. Затихали один за другим.
Джамалю повезло. Его выпустили в Иране. Он да грудной младенец — единственные, кто не задохнулся в контейнере. Ему удалось безнаказанно стащить кошелек у зазевавшейся туристки в Триесте и доехать до Па-де-Кале. А там пристроиться под днищем трейлера и переехать на другой берег. Теперь он в Лондоне. Энайатулла - нет.
Уинтерботтом тщательно избегает ярких визуальных решений, эффектных образов, знаковых персонажей, игры ракурсов, уродливых либо комических масок. Максимум изобразительной изобретательности — врисованная в пейзаж карта, на которой прочерчивается очередной отрезок маршрута, да название очередной страны. Буквы, встающие посреди степи, словно изрезаны вековой коррозией или арабской вязью. Цель программно выстраиваемой безыскусности одна: по возможности сократить дистанцию между снимающим и повествующим, между неизбежной кинематографической симуляцией и реальной пылью чужого мира, рассказать о том, о чем многие предпочитают не задумываться. Уинтерботтом взывает если не к милосердию, то хотя бы к вниманию. «В этом мире» не только мы смотрим на цивилизационную обочину, по которой вслепую движутся парии континента, но и обочина вглядывается в нас - глазами Джамаля. Принять этот взгляд и ответить на него трудно.