Все будет хорошо. «Скагеррак», режиссер Сёрен Краг-Якобсен

«Скагеррак» (Skagerrak)

.

Авторы сценария Андерс Томас Енсен, Сёрен Краг-Якобсен. Режиссер Сёрен Краг-Якобсен. Оператор Эрик Кресс. Художник Андерс Энгельбрехт. Композитор Якоб Грот. В ролях: Ибен Хьейле, Бронаг Галлагер, Мартин Хендерсон, Юэн Бремнер и другие. Alta Films, BBC Films, Concorde Filmverleih. Дания — Швеция — Великобритания. 2003

Мое отношение к фильмам Сёрена Краг-Якобсена — что к «Мифунэ», что к «Скагерраку» — во время и сразу же после просмотра: восторженное почти до слез. Отношение спустя уже пару часов: уважительно-снисходительное, как к мастерски сделанному зрительскому кино с отменно придуманными характерами, сюжетными ходами, ловушками и — самое страшное! — хэппи эндом. Не знаю, что смутило жюри Московского фестиваля, оставившего совсем без призов этот лучший, по-моему, фильм традиционно несильного конкурса. Возможно, именно его летучесть, вообще свойственная приятному и вкусному невеликому кино. Возможно, неполное соответствие условному фестивальному «формату»: «Скагеррак», как ни крути, типичный романтический сrowd-pleaser, немеханический удовлетворитель интеллигентной толпы.

Заметим в виде отступления, что от ненаграждения «Скагеррака» на ММКФ режиссеру Краг-Якобсену, конечно, ни горячо, ни холодно. «Золотой св. Георгий» был, есть и на некоторое, осторожно скажем, время останется всего лишь позолоченной статуэткой, присуждение коей не обеспечивает картине ни престижа, ни пиара, ни прокатной судьбы даже в отдельно взятой России. Уровень Московского фестиваля таков, что именно награждение заметного фильма (а «Скагеррак» как-никак был кандидатом в каннскую селекцию) могло бы сказаться на его, фестиваля, статусе, но никак не наоборот. Москве нужен был «Скагеррак». «Скагерраку» же Москва, в общем и целом, без надобности.

То, что ММКФ удалось заполучить в конкурс картину одного из соавторов «Догмы», «заместителя Ларса фон Триера», как пошутил в «Известиях» Юрий Гладильщиков, внушает робкую надежду на его, ММКФ, отдаленное светлое будущее. То, что с единственным фестивальным козырем распорядились из рук вон не по-хозяйски, эту надежду разрушает. Вес московского золота в фестивальном мире явно не вырос — и по той лишь причине, что оно в очередной раз досталось произведению, на старомодном челе которого лежала печать забвения еще в момент его производства. Ориентация членов жюри во времени и пространстве в соответствии с фестивальной политикой — вещь вполне обыденная на фестивалях, где эта политика есть. Именно интеллигентное развлечение составляет костяк берлинского конкурса. Да и Венеция в период непереносимых (выдающихся) зайдлевских «Каникул» («Собачьей жары») не погнушалась отдать почтеннейшего «Золотого льва» прохладительно-успокоительной «Свадьбе в сезон дождей» Миры Наир, укорененной в быт современной сказке. Со своим отчетливо обозначившимся презрением к здоровой и вкусной пище Москва рискует остаться с малосъедобной конкурсной солянкой из корейского трэша, болгарских фильмов ужасов и творений столетних японских мастеров. Впрочем, отступление затянулось. Вернемся назад, к прекрасному.

Режиссер «Скагеррака» о снисходительном отношении к хэппи энду, этому незаменимому атрибуту здорового зрительского кино, полагаю, наслышан. Демонстрируя на вступительных титрах идиллические картины семейного счастья, навеянные воображению одной из героинь, Софи (Бронаг Галлагер), женскими глянцевыми журналами, он даже позволяет ее лучшей подруге Мари (Ибен Хьейле) откомментировать их в сугубо ироничном ключе.

Ну и что с того, что Мари в хэппи энды не верит? Это ее не спасет. В финале счастье будет отпущено ей по полной программе, чего не скажешь о доброй, малахольной, некрасивой и невезучей Софи, даже в птичьем помете на плече склонной видеть доброе предзнаменование. Рукотворная материя отношений двух подруг, ирландки и датчанки, в поисках счастья завернувших в приморский северо-шотландский городок, — лучшее, что есть в этом фильме. Сценаристы Краг-Якобсен и Андерс Томас Енсен дают актрисам и повод порезвиться, и возможность сделать из на полюса разведенных характеров неподражаемо живых и ярких персонажей — придумать свойственные каждой героине жесты, манеры, словечки. И песня у них любимая есть (Sweet Dreams), и «приколы», и суеверия — все на месте в просчитанной драматургической конструкции, все работает на действие, нисколько его не стопорит.

К завтрашнему всеобъемлющему счастью автор готовит Мари заблаговременно, аккуратно расставляя на ее пути дорожные знаки. К заслуженному счастью ведет все — мелкие и крупные неурядицы, фатальные ошибки, кризисы и, казалось бы, неразрешимые личные драмы. Вот подруги остаются без последних средств, переспав со случайными мужиками из бара. Вот безалаберная Софи уговаривает датчанку согласиться на предложение главы древнего шотландского рода, озабоченного бесплодием невестки. Вот она обещает ей себя в рабство на те девять месяцев, что Мари будет пребывать суррогатной матерью (шутка ли сказать: сорок тысяч фунтов на двоих, когда в кармане ни пенса, а Софи так хочется в Таиланд, чтобы маленький желтый массажист топтался по всему ее большому веснушчатому телу). Вот Софи бессовестно обманывает беременную подругу — разбившись в автокатастрофе, она навсегда покидает Мари. Вот винящая себя во всем Мари по заплеванной фотокарточке с неразличимым лицом разыскивает бойфренда Софи. Переживает одно разочарование за другим, собирается пустить под нож неродившегося семимесячного ребенка. Но есть в Глазго гараж под названием «Скагеррак», где трудятся не покладая рук три сказочных механика, решительно не из этой жизни. Они позаботятся о Мари и, как заправские феи, сдадут ее с рук на руки оказавшемуся здесь же принцу. Заброшенные и проглоченные наживки переварятся, сюжетный клубок распутается, в осадке останется легко испаряющаяся на щеках влага и святая, но недолговечная уверенность в том, что отныне все будет хорошо.

Хэппи энд выдастся негламурным, совсем не таким, как виделось полупьяной Софи, которая и откомментирует его откуда-то издалека в качестве вездесущего доброго ангела. Дом окажется нешикарным, одежды — неразвевающимися, симпатяга муж - ветеринаром, а вовсе не принцем, а среди детей, откуда ни возьмись, старший - чернокожий — напомнит о прежней незадачливой жизни, о парне из бара, улизнувшем из постели Мари вместе с ее кошельком. В заграничных профессиональных киноизданиях жанр фильма косноязычно определили бы как «комедия-драма». По-нашему, это «трагикомедия»: хотя трагичного в картине Краг-Якобсена вроде бы предостаточно, не трагичен прежде всего сам взгляд режиссера, относящегося к жизненным драмам как к неизбежной части ее, жизни, скромного очарования. А к хэппи энду — как к заслуженному и нечастому от нее подарку.