Новости на ужин. Технология новостей

1. В ХХ веке миф о беспредельном могуществе человека стал доминирующим в западной цивилизации. Утвердилась новая рамка самоидентификации человека как вида: от «раба Божьего» к «царю природы». На месте изгнанных с ментального пьедестала богов воцарился позитивизм в маске науки и в платье информации. Позитивизм пообещал человеку объяснить мир, посулил непрерывный прогресс и внушил человеку, что тот способен овладеть природой. Было объявлено, что мир прост, познаваем и управляем, а человек велик, способен творить чудеса и (в пределе) всемогущ.

2. Позитивизм стал властью с помощью новостей — своего главного «оружия массового поражения». С появлением печатной машины и капитализма быстро выяснилось, что новости — это хороший товар. Но это еще вопрос: что стимулировало развитие капитализма — новости как средство формирования рынка или рынок как среда потребления новостей. Возник целый отряд «объективных и беспристрастных» репортеров реальности, взваливших на себя тяжкий крест миссии создания и распространения новостей, сделавших новости своей профессией. Новости превратились в доминирующий способ создания представлений о реальности, реальность стала одним из фрагментов потока новостей.

Анна Павлова (REN TV)

3. Новость должна быть свежей, в противном случае она уже не новость. Может показаться, что свежесть — это темпоральная характеристика, что свежая новость — информация типа «только что». На самом деле свежесть — это уникальность, которая может иметь разные формы, в частности, форму «только что». Отсюда известная максима: «Новость — это сенсация». Но есть много способов конструирования уникальности. Именно уровень уникальности новости выступает как главный жанровый критерий.

4. Тривиальный способ достижения уникальности — схватить самое последнее, пусть случайное, но происшедшее только что. Диктор говорит: «Мне в студию принесли срочное сообщение…» Такие «последние» новости должны доказывать свою темпоральную уникальность не только (и не столько) своим содержанием, сколько особым реквизитом соответствующей инсценировки. В конечном счете они создают у реципиента иллюзию присутствия «здесь и сейчас», делают его соучастником, вовлекают, захватывают. Отсюда «прямые включения» корреспондентов-охотников, возбужденная скороговорка ведущих, дорогостоящие спутниковые коммуникации для схватывания момента и т.д. И как результат: «Ты первый получил эту уникальную информацию!» А еще глубже, в подвале подтекста: «О обладатель уникальной информации! Здесь и сейчас ты сам уникален!»

5. Другие типы «эксклюзивных», «сенсационных», «полученных оттуда, где был только наш корреспондент» не обладают признаком «только что», но тем не менее обязательно уникальны — в иных смыслах. Так, важная разновидность новости несет в себе прикосновение к тайне, экскурс в закулисье, открытие неведомого. В этом случае реципиенту становится известным нечто запредельное, что возбуждает, щекочет нервы, выбивается из обыденного, поражает, изумляет.

6. В иных случаях уникальность создается через разоблачение, в котором предъявляются аргументы для снижения, девальвации, переоценки чего-то ценного. «Ты это ценил, а вот теперь убедись в своей ошибке!» Разоблачение чаще всего происходит в формате обличения и развенчания «персонажа — института — корпорации — теории — нации — страны — чего угодно», о чем следует думать «не-так-как-ты-думал».

Алексей Суханов (НТВ). Фото М.Зильбера

7. Иллюзия уникальности может создаваться через предъявление действительно уникальной личности, кои редко встречаются. А новости — это фабрика с постоянно движущимся конвейером, не позволяющим остановиться и оглядеться. Поэтому новости суетливо выхватывают людей, оказавшихся по воле обстоятельств под рукой, и создают из них субституты личностей и героев. Их выводят и предъявляют на публичной сцене, чтобы завтра, убедившись в случайности и никчемности выбора, заменить на других. В круговерти слабо различимых лиц и фигур в новостях константами остаются не личности, а преимущественно те, кто с болезненным постоянством и особым умением сам создает поводы, чтобы светиться на публичной сцене.

8. Новости втягивают реципиента в процесс жадного поглощения новостей, пробуждают в нем новостной голод и сами же утоляют его. Так лукавый ресторатор дешево подает много соленой рыбы, чтобы получить прибыль на утоляющих жажду напитках. Новости загоняют в подсознание реципиента стереотип: «Ты должен это знать, ты не должен это пропустить», осознаваемый реципиентом как его «собственные» потребность и интерес, они формируют привычку к новостям и с регулярностью будильника преподносят себя как ключевое повседневное событие: «Ведь ты же этого хотел!» Само потребление новостей становится обыденным актом, частью ужина, чем-то вроде универсальной приправы и к мясу, и к рыбе, и к яичнице, и к чаю. Поэтому для реципиента, попавшего в спираль новостей, факт пропущенных новостей вызывает внутренний дискомфорт. Как и пропущенный ужин.

9. Новости сами решают, что рассказывать о реальности, а что не рассказывать. Все, что не представлено в новостях, как бы не существует. Реальность конструируется новостями вместе с иллюзией, что новости дают достоверную картину реальности. Новости расставляют приоритеты и объявляют, что следует считать важным, о чем следует волноваться. «Начнем с самых значительных из свежих новостей», — говорит диктор, давая понять реципиенту, что он-то знает, что самое важное из самого уникального. Новости сами производят отбор и сами назначают приоритеты. Реципиенту неизвестно, как новости решают, что главное и не главное, да и сам этот вопрос ему в голову не приходит. Ведь этот вопрос новости не ставят — значит, он не важен.

10. На самом деле новости только делают вид, будто различают, что важно и не важно. У них нет никаких критериев, кроме одного: новости реагируют на информационные поводы, под которыми они понимают нечто, требующее выезда корреспондента на место, где что-то случилось. Если некто упал с неисправного подъемного крана, то это повод. А вот если некто починил подъемный кран и не упал, то это не повод. Если некто имеет сказать нечто умное, то это не повод. А вот если происходит мероприятие и некто говорит с трибуны нечто глупое, то это повод. Логика поводов трансформирует видение мира: различается только его витрина, а все, что в глубине, попадает в «слепое пятно» новостей. Реципиент видит мир через призму новостей, и у него тоже образуется «слепое пятно». Но он о нем не знает, так как новостей об этом нет — это не повод. Чтобы попасть в новости, надо создать повод. «Умные» люди давно знают и пользуются этим правилом: они вырабатывают у новостей условные рефлексы, как академик Павлов у подопытных собак.

Марианна Максимовская (REN TV)

11. В силу «правил хорошего тона» новости стараются избегать обвинений в навязывании определенной точки зрения и используют прием «с-одной-стороны-и-с-другой-стороны», создающий иллюзию объективности. Так происходит навязывание не ответов (это неприлично), а вопросов. Объявляя, что есть два мнения о ситуации — «белое» и «черное», — новости внедряют вопрос о «цвете» ситуации. Внедрение вопросов возводится в ранг добродетели: любой цивилизованный человек должен быть одержим поиском ответов на вопросы. Но все вопросы не охватить, поэтому список самых важных вопросов составляют сами новости. За пределами этого списка остаются многие вопросы, например вопрос о том, полезны или вредны новости реципиенту.

12. Новости фабрикуют доверие к себе. Они предъявляют хаос, ужас и ложь современного мира. А в подтексте, во встревоженной скороговорке диктора, в его искреннем взгляде — главный message: «Верь мне!» Осуждающие комментарии диктора вплетаются в ткань новостей, чтобы стало ясно, что диктор не имеет отношения к плохим новостям. «Мир, извините, таков». И реципиент, зная о мире только из новостей, видит его таким. Новости продуцируют недоверие миру, чтобы как следствие возникло зеркальное отражение — доверие к новостям. Именно поэтому хорошая новость — плохая новость. Однако есть еще одно, и весьма существенное, следствие: мир становится-таки хуже.

13. Следуя правилу «хорошая новость — плохая новость», новости конструируют смыслы. Тексты своих сообщений они незаметно переплетают и смыкают с подтекстами, в которых определяют мир как плохой через предъявление зла, хаоса лжи, безверия, скептицизма, войны, пороков, воровства и т.п. Так возникают простые объяснительные схемы-метафоры, с которых, как с типографских клише, отпечатываются «собственные» умозаключения реципиентов об устройстве мира. «Политика — это ложь», «настоящее — это хаос», «будущее — это тупик», «власть — это воровство», «люди — это зло», «жизнь — это война» и т.д. Схемы-метафоры проникают в ум реципиента и создают конфигурацию его картины мира, в соответствии с которой он выстраивает свою жизнь и свою биографию.

14. Новости конструируют фактоиды — факты, впервые возникшие не в реальности, а в новостях. Фактоиды присутствуют в новостях так, как будто они часть реальности. А реципиенты новостей думают и волнуются, любят и ненавидят слух, небылицу, симулякр. Вот диктор говорит: «Это произошло, но пока мы не получили подтверждение». И не получат, так как в реальности это не произошло. А в уме реципиента уже произошло.

15. Традиция находится в жестоком конфликте с современностью: привычное, неизменное, абсолютное отделено линией фронта от нового, динамичного, относительного. Новости обслуживают современность и навязывают современность через калейдоскоп картинок, превращающих реципиента в пилигрима, путешествующего по релятивному миру. В таком мире нет устойчивых смысловых систем, а есть только временные конвенции, что считать сегодня белым — черным, хорошим — плохим, добрым — злым. Вчера могло быть иначе, завтра может стать иначе. Новости возводят в абсолют временность, изменчивость, условность и эфемерность мира. Для реципиентов с традиционным мышлением релятивный мир невыносим, он им психофизиологически противопоказан. Но новости не признают существования другого — традиционного — менталитета. Так лекарство одних пациентов лечит, а других убивает.

16. Практически любая новость несет в себе апелляцию к истокам события. Поэтому новости ведут за собой не только в странствиях в пространстве, но и во времени. Они заставляют оценивать и переоценивать не только другие места, но и другие моменты. Новые интерпретации прошлого — это перекройка восприятия себя в настоящем. После каждого выпуска новостей реципиент рискует обнаружить себя иным. Кому-то это нравится, но есть многие, для кого ужин с новостями приводит к столь частым переключениям и драматическим разрывам с «я-вчерашним», что головокружение становится перманентным состоянием, а собственная биография — хаотичной и бессмысленной. Новости игнорируют таких реципиентов, они ими пренебрегают, не признают их существование.

17. «Почувствуйте разницу» между новостями и рекламой. Реклама никогда не скрывает своей цели, она с детской непосредственностью расхваливает, соблазняет, обещает или просто пытается обрадовать. Реклама всегда позитивна, она о самом лучшем, красивом, эффективном, надежном, быстром, дешевом и т.п. Реклама знает свое место и не претендует на уникальность: она, в отличие от новостей, не стареет и готова к многократным повторам. Реклама примитивна и прямодушна: она работает за деньги и говорит то, что надо рекламодателю. Новости всячески показывают, что они выше по интеллекту и далеки от низменного бизнеса. Дикторы с гримасой объявляют рекламные паузы. Но не случайно новости и реклама идут вперемешку. В сущности, новости и реклама — два диалекта одного языка. Если новости претендуют на речевую компетентность, то реклама довольствуется арго. Диалекты различны, но нацелены на одно: отлить волшебную пулю и проникнуть в мозг реципиента. Впрочем, часто различия едва заметны — все смешалось. Новости, пользуясь новыми поводами, предъявляют, то есть рекламируют старое: персонажи — корпорации — вещи — места — идеи — образы. Реклама же в своих клипах без всяких поводов рекламирует, то есть предъявляет новое: персонажи — корпорации — вещи — места — идеи — образы.

18. Новости и реклама — разновидности одного жанра произвольного показа мира. Отличие состоит в том, что реклама ставит своей целью заглушить тревогу реципиента, а новости, по сути, стараются тревогу усилить. Но интегральный критерий функционирования жанра один и тот же — размер аудитории реципиентов, ее охват. Охват выражается рейтингом, то есть числом реципиентов, воспринимающих новости или рекламу. Для рекламы рейтинг имеет ясный смысл в соответствии со схемой РППД: реципиенты — покупатели — продажи — деньги (из многих реципиентов получается много покупателей, которым много продается, и в результате получается много денег). Творцы новостей открещиваются от схемы РППД, но работают, исходя именно из рейтинга. Все творцы новостей с волнением следят за своими рейтингами: если рейтинг падает, то они хватаются за сердце и лихорадочно стремятся что-то предпринять и поправить, словно выпускают не новости, а рекламу. Есть версия, что зловредные творцы рекламы обратили в свою веру творцов новостей, потому что реклама якобы оплачивает новости. На самом деле это не так. На самом деле в основе современной фабрики новостей лежит та же схема РППД. И тут, и там — фетиш рейтинга. И тут, и там — заказчик. Но в рекламе — это явный рекламодатель, а в новостях — скрытый новостедатель.

19. Новости облучают реципиентов, и частые ужины с новостями могут вызывать у них ментальные мутации. Меньшинство реципиентов с крепкой ментальной системой остаются здоровыми, но большинство начинают постепенно испытывать болезненные дефициты. Здравый смысл, работоспособность, семейная жизнь, нервная система, комплекс полноценности, оптимизм — все это тает и рассыпается под воздействием чрезмерного потребления новостей. Более всех страдают (не осознавая это) творцы новостей, которым приходится по роду деятельности быть реципиентами новостей круглые сутки. Даже во сне они, скорее всего, видят новости. Из-за этого творцы новостей делают именно те новости, что мы сегодня имеем.

20. Многие привыкли к мысли о пользе новостей. Но следует все же привыкать также и к мысли о вреде новостей. В этом нет ничего необычного. Кто будет выступать против тезиса, что фрукты полезны? Но никто также не будет отрицать, что гнилые фрукты вредны.