Кризис как жанр. «Антикиллер-2: антитеррор», режиссер Егор Кончаловский

«Антикиллер-2: антитеррор»

По мотивам романа Данила Корецкого
Автор сценария Ю. Перов

Режиссер Е. Кончаловский
Оператор А. Антонов
Художник В. Демин

В ролях: Г. Куценко, А. Серебряков, Л. Толкалина, С. Шакуров,
С. Векслер, А. Булдаков, И. Бортник, Ю. Шерстнев и другие

MB Productions & Golden Key Entertainment,
Первый канал, Централ Партнершип
Россия
2003

Дилогия Егора Кончаловского «Антикиллер» и «Антикиллер-2» окончательно
опровергла расхожее суждение о том, что во всех бедах российского кино виноват
Голливуд. Это местечковое обольщение больше не может служить смягчающим
обстоятельством, оправдывающим бессилие наших режиссеров. «Антикиллер» собрал
рекордную для российского фильма кассу и побил «Брата-2», а «Антикиллер-2» уже
переплюнул «Бумера» Петра Буслова.

Значит, массовое кино можно делать без спекуляций на национальной идее, а также
на инстинктах и комплексах народонаселения. К тому же социальное неравнодушие
Балабанова стяжало ему дурную славу. Что, кстати, есть результат настоящей
нетерпимости, когда тонкая амбивалентная режиссура воспринимается как
руководство к действию и призыв к насилию, а сам режиссер — как фашист в законе.

Постфактум «Брат-2» смотрится как безобидная социальная сатира, зато в обществе
возникли волнения по поводу результатов выборов в Думу.

За автором «Антикиллера-2» социальный образ закрепился непроизвольно — благодаря
папе, маме и прочим родственникам, о которых кто-то что-то да слышал. Но из всех
лент «детской волны», накатившей на наш экран года полтора-два назад (в основном
во время ММКФ), «Антикиллер» оказался, на мой взгляд, самой важной картиной. В
том фильме Егор Кончаловский не тусовался и не корчил из себя «героя нашего
времени» (как Филипп Янковский в «В движении»).

Он попытался снять нормальный фильм для всех. Вопреки сложившимся
неблагоприятным обстоятельствам.

Во-первых, массовое кино в России, перестав играть роль самого важного из
искусств, превратилось в культурный дефицит. И дело не столько в том, что в
стране нет режиссеров, сколько в отсутствии нормативных отношений между
режиссером и зрителем, производителем и потребителем (а без такой конвенции
массовой культуре не возникнуть). Для того чтобы такие отношения возникли и
закрепились, у нас нет ни опыта, ни сколько-нибудь прозрачного общества.

Множество российских фильмов проваливается не из-за низкого художественного
качества, а из-за того, что фатально ошибаются адресом. Не потому, что этот
адрес неизвестен, а потому, что он может измениться (или вовсе исчезнуть) в
любой момент. Когда, к примеру, сегодня капитал есть, а завтра его нет, массовое
искусство, напрямую зависящее от социальной и экономической стабильности,
становится бесполезным, оно не работает. («Антикиллер» особо высоким
художественным качеством тоже не обладал, но это не помешало ему стать хитом.)
Во-вторых, оппозиция «массовое-авторское» превратно ассоциируется с былой:
«художник-власть» (причем в умах и режиссеров, и зрителей, что намекает на
несвободу тех и других) и преодолеть ее удастся, видимо, не скоро. Мечтать о
«русском Тарантино» не приходится.

С одной стороны, авторское кино у нас становится массовым тогда, когда оно
(бессознательно или осознанно) использует внехудожественные средства («Брат-2»).
С другой стороны, нарушение условных жанровых и, если брать шире, культурных
границ и выход за пределы «чистого кино» воспринимаются как преступление против
зрителя, живущего в «либеральном обществе», а также против реальности, на
которую наложено вето (снова «Брат-2»). Но ведь и в «чистом кино» (типа
«Возвращения», «Коктебеля», «Последнего поезда») с его превосходством
«общечеловеческого» (читай: «эстетического») над «социальным» это вето не
снимается. «Либеральное искусство» у нас, кажется, несовместимо с критической
позицией автора и в этом смысле абсолютно не соответствует западным образцам.
Выхода из всей этой ситуации не видно. Бороться с ней — значит, сразу проиграть.
Егор Кончаловский и не борется. Он использует ее как производственную стратегию.
Благодаря обстоятельствам, для отечественного кино неблагоприятным, «Антикиллер»
и «Антикиллер-2» оказались востребованными.

Хотя в той же Америке фильмы Кончаловского сочли бы за типичное кино класса «Б»,
которое в широкий прокат не выходит, а появляется сразу на видео или прямиком
попадает на ТВ. Но у нас оно занимает абсолютно эфемерную нишу массового кино,
тянет на статус национального блокбастера и теснит блокбастеры голливудские.

Парадокс? Счастливая случайность? Вряд ли.

«Антикиллер-2» интересен не тем, что в нем есть, но как раз тем, чего в нем нет.
А нет в нем тех ценностей, которые остались с советских времен, но в
постсоветском кино все больше и больше обесценивались и продолжают
обесцениваться сегодня. Что, конечно, не может не огорчать. Потому не будет ли
лучше оставить «реальность», «человека», «здравый смысл», «искусство кино» и
т.д. в покое? Попробовать ради них же от них отказаться?

Если реальность никак не дается, то, может быть, нужно на время ею пренебречь,
создать искусственное пустое пространство, существующее не по законам скользкого
и ненадежного мимезиса, а по законам кризисного жанра, чей кризис — если
перестать его стыдливо камуфлировать — может быть осмыслен как художественная
стратегия и тем самым преодолен?

Если между режиссером и зрителем существует непреодолимая и смертельная
пропасть, то, может быть, стоит снимать про кого-то третьего, кто не будет ни
тем, ни другим — ни автором, чья фамилия звучит как гениальный псевдоним, ни
люмпеном, которого этот автор иронично изображает в своем фильме. Кто не будет
зависеть от валютного рынка, от кардинальных изменений состава Думы, от
постановлений этой Думы и т.д. Кстати, приходилось слышать предположение, пусть
и спорное, о том, что с подписанием соглашения об общем экономическом
пространстве между Россией и некоторыми бывшими советскими республиками герои
вроде Данилы Багрова начнут уходить в прошлое.

Существование Лиса (Гоша Куценко) и экранного мира обоих «Антикиллеров» от
подобного рода изменений не зависит: фильмы Егора Кончаловского, как ни
старайся, ни в какой идеологичности, хоть «высокой», хоть «низкой», не
упрекнешь. Воплотить (сегодня в России) такого героя и такое кинопространство -
дело сверхактуальное и архисложное. Тут ведь необходимо разрешить неразрешимое -
конфликт между словом и изображением. То, что бумага стерпит, экран не всегда
выдержит. Тем более что отсутствие литературы не ослабляет, а только усиливает
наш извечный литературоцентризм. И приводит к тому, что на опустевшее место
претендует кино и тоже прозябает. Между прочим, «кризис литературы» уже
остраняется в «литературщине». И не столько в романах Данила Корецкого,
положенных в основу «Антикиллеров», сколько в произведениях того же Вячеслава
Курицына («Акварель для Матадора», «Матадор на Луне»), в которых авторского
дистанцирования и градуса условности хватает, чтобы обыграть «нонспектакулярную
реальность». Кончаловский пошел в ту же сторону и не прогадал.

«Антикиллер-2» — абсолютно то же самое, что и «Антикиллер», только намного лучше
в исполнении. Вышел нормальный боевик, не суперзрелищный, немного затянутый, в
целом динамичный и ни к чему не обязывающий. С главным недостатком первого
фильма — катастрофически невнятным сюжетом и путаницей в расстановке сил среди
героев — удалось справиться. Уже неплохо.

В «Антикиллере-2» есть более или менее ясная история, более или менее четкая
драматургия. Персонажей стало меньше, сюжетных мотивировок больше. Теперь
хороший русский мент Лис борется с плохим чеченским террористом Ужахом. Само
собой, национальная принадлежность героев с реальным конфликтом ничего общего не
имеет, хотя и обусловлена им. Но ровно в той степени, в какой, например,
«Пёрл-Харбор» обусловлен реальным Пёрл-Харбором, а «Титаник» — реальной гибелью
реального «Титаника». С одной стороны, все, что происходит в «Антикиллере-2»,
находится (в сознании зрителя) на одной полочке с какой-нибудь громящей Нью-Йорк
Годзиллой, с другой — вера в то, что «это действительно было», действует
подсознательно и только добавляет адреналина. На всякий случай действие
«Антикиллера-2» отодвинуто в близкое будущее, а также пропитано (само)иронией
режиссера, служащей оборонительным средством и оповещением для зрителя. Чтобы не
говорил: «Так не бывает».

Ирония и здоровый цинизм — приемы, в данном случае необходимые, но, очевидно,
недостаточные. «Антикиллер-2» в осадок все равно не выпадает. Теперь пора
наращивать материю, одушевлять героев, обживать, укреплять новое пространство,
искать из него выход — обратно в реальность?!

Пока же «Антикиллер-2» — позитивный опыт сопротивления и отрицания, который
нужно отфильтровать и миновать, как авторы этого фильма минуют опыт реальности.
Условность этого еще не реального, но уже не виртуального кино не выдерживает
контактов с «реальным миром» — переноси действие хоть на сто лет вперед.
Персонажи «Антикиллера-2» не бессмертны, как того требует настоящее
«криминальное чтиво», их очевидная и недвойственная картонность подвержена
быстрому разрушению. Но они могут быть оживлены в любой момент — когда зазор
между словом и изображением не будет столь велик, как сейчас.