Владимир Машков: «Я авантюрист в своей профессии»

Владимир Машков на съемках фильма "Папа"

Ирма Каплан. Скажите, что помогло вам поначалу доказать Табакову, что зря он вас недолюбливал, а позже — и вовсе заслужить звание «любимый ученик»?

Владимир Машков. А я любимый ученик? У него были сомнения в том, что я сделал правильный выбор, решив стать актером. Такая настороженность мастера бывает очень полезна. К тому же я пришел учиться во МХАТ, успев освоиться в профессии. Я поучился в театральном училище в Новосибирске, поучился у Тарханова и был, как мне казалось, достаточно основателен в своем выборе. Но Олег Павлович, видимо, сильно сомневался в этом. А вообще-то, профессия наша требует внутреннего воспитания и закалки смолоду, что позволит впоследствии пользоваться приобретенным опытом. А почему к тебе относятся так или иначе? — вопрос к себе. Я был достаточно успешным студентом, когда попал к Табакову. Я был отличником по мастерству актера и… Табакова это не убеждало. Только когда мне доверили роль Абрама Шварца в пьесе А. Галича «Матросская тишина», я понял, что убедил учителя.

И. Каплан. Приходилось ли вам преодолевать материал, когда структура чужого характера не совпадала с вашей природой?

В. Машков. Каждый актер пытается максимально уйти от себя, расширить свои возможности. Интереснее становится работать, когда входишь в противоречие с предлагаемым материалом. Если ты в этой ситуации стараешься убедительно сделать то, чего раньше не делал, быть органичным в том, что для тебя неестественно, ты побеждаешь.

И. Каплан. А в какой роли вам такое преодоление удалось?

В. Машков. Вернемся к «Матросской тишине». Я не очень верил, что смогу сыграть старика Шварца. И во времена театральной постановки, когда я играл его на третьем курсе, и сейчас, когда я делаю фильм «Папа» по мотивам этой пьесы.

И. Каплан. Если бы пьесу экранизировал другой режиссер, вы получили бы роль Абрама Шварца?

В. Машков. Конечно, ту роль, которую я сам себе дал сейчас, мне вряд ли бы кто предложил. Я сам себя выбрал.

И. Каплан. А кто вас наставлял на съемочной площадке? Вы режиссер — главный для всех, начальник, но вы же и актер, то есть, подчиненный…

В. Машков. Я и соавтор сценария, и продюсер. «Драмкружок, кружок по фото, а мне еще и петь охота!» У меня есть группа, которая развеивала мои сомнения. И, если честно, я и сам достаточно объективно могу оценить себя со стороны.

Я способен осознать, глядя на себя в монитор, что сегодня это все, что я мог сделать, я отдал все, я честно выложился. Я знаю свой потолок.

И. Каплан. Почему на роль Давида, вашего сына по сценарию, нельзя было взять Безрукова или Миронова, которые играли эту роль в спектакле «Табакерки»?

В. Машков. Они играли-то шесть лет назад. К тому же подошли другие актеры.

И. Каплан. Но вы-то остались при своей роли…

В. Машков. Да потому что я так захотел. Это моя картина. И, я думаю, это правильно. Театр и кино — разные вещи. К тому же мы не пьесу экранизируем, мы делаем фильм по мотивам…

И. Каплан. Поэтому вы исключили из сценария четвертое действие пьесы?

"Идиот", режиссер Владимир Бортко

В. Машков. Если бы вы читали «Матросскую тишину», вы бы не задавали этот вопрос. Четвертое действие было написано Галичем только из конъюнктурных соображений (Галич и сам был очень им недоволен), только для того, чтобы хоть каким-то образом сделать пьесу проходимой — иначе ее бы точно не пропустили. История, которую драматург хотел рассказать, заканчивается в третьем действии. В таком виде пьеса шла и у нас в театре.

И. Каплан. А как состоялось ваше знакомство с произведениями Галича? У вашего соавтора Ильи Рубинштейна это было связано с риском попасть в немилость к КГБ, а у вас как все происходило?

В. Машков. В свое время спектаклем «Матросская тишина» должен был открываться «Современник», но тогда его запретили. А спустя тридцать лет Олег Павлович Табаков принес пьесу на наш третий курс и начал ставить отрывки.

То есть первый раз я о ней услышал из уст учителя. Пьеса тогда существовала только у него в столе, надежно спрятанная. С тех пор прошло еще шестнадцать лет, и эта дорогая для меня история, которая жила во мне все эти годы, получила возможность воплотиться в кино.

И. Каплан. За что, как вы думаете, преследовали пьесу, по словам автора, прославляющую «народ, победивший фашизм и сумевший осознать себя как единое целое»?

В. Машков. Олег Павлович нам много рассказывал о том, как все было тогда, в конце 50-х. Он же сам принимал участие в спектакле — в том, который так никто и не увидел, кроме участников спектакля и его запретивших начальников.

"Мама", режиссер Денис Евстигнеев

А за что запретили? Ну, начальники говорили: «Это что же, вы хотите сказать, что евреи выиграли войну»? Количество евреев на квадратный метр сцены было такое, что… это не могло понравиться бдительным цензорам. Спектакль был обречен.

И. Каплан. В чем сегодня актуальность пьесы? Или вы считаете, что подобные темы не актуальны, но вечны?

В. Машков. Не хотелось бы думать, чтобы проблемы, поднятые в «Матросской тишине», имели сиюминутное значение. Я не стал бы снимать фильм, что называется «на злобу дня». Как только прервется связь времен, поколений, как только мы перестанем гордиться своими родными, болеть за них, так и закончится наша интересная жизнь. Поэтому, мне кажется, любовь всегда будет актуальна.

И. Каплан. Из десяти фильмов, снятых по произведениям Галича, в шести звучат его песни, а в вашем фильме песня будет?

В. Машков. Нет. У нас будет драматургически значимое музыкальное оформление, над которым работал Владимир Спиваков.

И. Каплан. Вы предполагаете показать «Папу» Западу?

В. Машков. Сейчас, наверное, преждевременно об этом говорить.

И. Каплан. Не могу не спросить вас об «Идиоте». Вам ближе классическая интерпретация сюжета, как у Пырьева или Жоржа Лампена, или вы приветствуете новизну авторского взгляда, что проявилась, скажем у Куросавы или в «Даун Хаусе»?

В. Машков. Куросава сделал очень хорошую картину. Но, наверное, каждый этап нашей жизни подразумевает какое-то свое отношение к классическому материалу. Поэтому, если людям есть что сказать и они понимают, зачем они это делают, почему нет? Сейчас, наверное, наступило время, когда всем хотелось бы услышать новое слово в этой истории. Я почувствовал это в связи с отзывами на экранизацию Бортко, в которой участвовал. Правда, я заметил, что не так много людей знают роман.

И. Каплан. Да, вы как-то сетовали, что для большинства россиян «Идиот» Достоевского — только обложка.

В. Машков. И я оказался прав. Потому что многих вообще удивила эта история — текст, который был сохранен и абсолютно не подвергался редакции. Экранизация Бортко оказалась самой полной версией романа, так как многие линии можно было воссоздать лишь в сериальном формате — двухчасовой картине они были заведомо недоступны. Но, к сожалению, мы в своей работе были ограничены временем и средствами, прежде всего. Поэтому поражение и успех ходили рядом.

И. Каплан. Бортко сказал, что лучшего Рогожина себе и не представлял, а вы кого-нибудь, кроме себя, могли бы представить в этой роли?

В. Машков. Как это? Нет, конечно. Образ этот написан был для меня Федором Михалычем.

И. Каплан. Да, вы как-то даже говорили, что история Рогожина — история про вас, а в чем параллели? Или вы это на экране высказали?

В. Машков. У меня не было особых противоречий с ролью. Мне было близко состояние героя, понятно! Наверное, благодаря моему юношескому максимализму. Я понимал то, что играл, чувствовал то, что переживал мой персонаж, — мне все это знакомо. Естественно, не в таком крайнем проявлении, как у Парфена Рогожина, без убиения.

И. Каплан. Что, по-вашему, выражает эпизод обмена крестами между Рогожиным и князем Мышкиным — братание или обмен грехами?

Владимир Машков на съемках фильма "Папа"

В. Машков. Наверное, помимо того, о чем вы сказали, Рогожин в этом эпизоде был движим стремлением спасти себя от убийства. Он уже готов был пойти на преступление, но всеми возможными способами пытался подавить в себе это желание. Поэтому он взял крест Мышкина и отдал ему свой. А обмен грехами или братание — это седьмой класс. К тому же сыграть обмен грехами очень сложно. «Обменяйтесь грехами», — говорит режиссер актерам. Или: «Поработайте!» Как это сделать?

И. Каплан. Для того, видимо, актер и учится четыре-пять лет, чтобы уметь воплотить то, что кажется невоплотимым.

В. Машков. Это неправильный подход. Задача режиссера — дать знак актеру: что он должен сделать, чтоб воспроизвести то или иное действие, направить его по верному пути. Константин Сергеевич Станиславский недаром сказал, что существует двенадцать действий: бежать, догонять, просить, умолять и т.д. — это все действия, которые можно сыграть. «Перестал думать» — это сыграть нельзя. А спасти себя, надев на другого крест, и уверить себя, что «это мой близкий, родной», — это, я думаю, сыграть можно.

И. Каплан. Аль Пачино сказал: «Ключ к успеху — в желании, а оно постоянно горит во мне». А можете ли вы как-то обозначить механизмы своего успеха?

В. Машков. Я никогда и не задумывался над этим. У любого актера, режиссера должны быть амбиции, но в то же время они должны соответствовать возможностям. К тому же нельзя забывать, что головокружение от успеха без отрезвляющего момента очень опасно. Я авантюрист в своей профессии, что, наверное, и заставляет меня делать то, от чего другой бы на моем месте отказался.

И. Каплан. Это вы о режиссуре? Зачем вам это? Рамки актерства стали узки для вашего самовыражения?

В. Машков. У меня все новое как-то органично возникало в жизни. Я начал ставить спектакли, потом пришла очередь кино. Делаешь, что должно, а дальше будь что будет. Это не мной придумано, но, мне кажется, очень правильно.