Ропот сердца. «Нежный поцелуй», режиссер Кен Лоуч

«Нежный поцелуй» (Ae Fond Kiss)

Автор сценария Пол Лаверти Режиссер Кен Лоуч Оператор Барри Экройд Художник Мартин Джонсон Композитор Джордж Фентон В ролях: Ева Бертистл, Атта Якуб и другие Sixteen Films, Bianca Films, EMC, Tornasol Films Великобритания-Италия-Германия-Испания 2003

Добьемся хороших законов, и мы научимся обходиться без религии. Маркиз де Сад

Если верить немецкому таблоиду Bild, некая Сибель Кекилли — начинающая актриса, сыгравшая главную женскую роль в победившем на Берлинале в этом году фильме «Головой о стену», — до своего заметного кинодебюта усердно снималась в тяжелом порно с легкими извращениями знаменитой студии «Магма». В картине Фатиха Акина немецкая турчанка изобразила другую Сибель — девушку, из кожи вон лезущую, чтобы выбраться из-под опеки родителей, правоверных мусульман, и предаться на свободе радостям нормальной порочной жизни. Экранной Сибель для достижения цели приходится сочетаться фиктивным браком с малахольным великовозрастным панком, в котором ее прельщает лишь одно — турецкое происхождение. Альтернативный способ вырваться из удушающих объятий хорошей мусульманской семьи только один — перейти в мир иной, что и пытается сделать героиня, регулярно вспарывая себе вены. Карьера реальной Сибель — прямиком из ночного кошмара ее родителей — хорошая иллюстрация физического закона о том, что действие равно противодействию. Позор и геройство в одном флаконе.

Протагонист новой картины Кена Лоуча «Нежный поцелуй», пакистанский юноша Казим, настроен далеко не столь радикально. В отличие от обеих Сибель, он конформистски ведет двойную жизнь. Дома оказывает почтение смешным и трогательным предкам, говорит с ними на пенджаби и, не в силах перечить их решению, готовится к женитьбе на кузине с красивым именем Жасмин, каковую для него выписывают непосредственно из Пакистана. Вне родительских стен служит диджеем в самом модном в Глазго ночном клубе, мечтает о приобретении собственного, говорит по-английски с аутентичным шотландским акцентом и состоит в связи с ирландкой и католичкой Роизин, которой по выходным показывает высокий класс орального секса.

От Роизин (мы, без сомнения, еще услышим о молодой актрисе Еве Бертистл) предстоящую женитьбу он скрывает, заставляя ее прятаться под сиденье автомобиля, когда тот въезжает в «мусульманский» квартал. О том, чтобы в открытую перечить родителям, и речи нет. Исполнитель роли Казима Атта Якуб (манекенщик и студент-менеджер) рассказывал: «Я четыре года встречался с белой девушкой, но всякий раз, когда навстречу нам шел человек с бородой, инстинктивно отдергивал от нее руку. Никак не мог выкинуть из головы, что за мной наблюдают соседи. А потом случилось 11 сентября, и все стали допытываться, мусульманин ли я. Среди друзей у меня были и белые, и азиаты, но теперь мне более комфортно с последними. Только они понимали, что произошло».

Постоянного сценариста Лоуча Пола Лаверти идея сценария для новой картины посетила в связи с антимусульманской кампанией, повсеместно развернувшейся после трагедий в Нью-Йорке. Не удовлетворившись участием в коллективном проекте «11.09.01», где о судьбе американского пакистанца поведала Мира Наир (герой ее короткометражки, основанной на реальном случае, — молодой мусульманин, пропавший без вести 11 сентября; атмосфера нетермимости сгущается над его семьей, пока не выясняется, что парень погиб под завалами, спасая людей), в «Нежном поцелуе» Лоуч и Лаверти благородно дедемонизируют мирных мусульман-иммигрантов и в особенности их настойчиво преодолевающих национальные традиции детей.

С самим Казимом все ясно. Родители вполне прелестны, особенно смешно лепечущий по-английски отец, положивший жизнь на то, чтобы вызволить детей из нищеты третьего мира, дать им достойную жизнь, а теперь вот женить и флигель к дому пристроить, чтобы жить-поживать дружно всем вместе, одной гомогенной большой семьей. В его настойчивом нежелании отпускать детей на свободу (младшая сестра Казима безуспешно рвется в Эдинбург учиться, как будто в Глазго учиться нельзя!) не больше дикости, чем в процедуре выдачи сертификатов «морального соответствия», которую проходит учительница музыки Роизин, чтобы быть допущенной к преподаванию в католической школе. Отказ священника выдать Роизин упомянутый сертификат, поскольку «она живет во грехе» (своим антиклерикальным накалом эта короткая сцена заставляет вспомнить о праведном пафосе «Сестер Магдалены», снятых бывшим актером Лоуча Питером Мулланом), влечет за собой увольнение ее с работы. Ощутив себя в кольце непроходимого религиозного мракобесия (директор школы оплакивает уход отличного специалиста, но с существующей системой поделать ничего не может, так же как пассивный Казим — с многовековой традицией родительского диктата), героиня тем не менее отказывается верить в то, что в европейской стране в начале ХХI века из этой ситуации нет выхода.

Название картины — Ae Fond Kiss — Лоуч и Лаверти позаимствовали из стихотворения Роберта Бёрнса. Самуил Маршак перевел его как «Расставание». Стихотворение шотландского поэта — печальная песнь о предстоящей разлуке. Причины расставания не названы, но, по-видимому, фатальны: «Ae fond kiss and then we sever; Ae farewell, and then for ever!» («Поцелуй — и до могилы мы простимся, друг мой милый»). Но только на первый взгляд кажется, что лирический герой Бёрнса мазохистски заходится в своем отчаянии. «Ропот сердца отовсюду посылать тебе я буду», — обещает он нежной возлюбленной. «Ропот сердца» вызван необратимостью приговора любовникам, вынесенного, как видно, злым роком или неправильным положением вещей, и против них и направлен: «В ком надежды искра тлеет, на судьбу роптать не смеет. Но ни зги передо мною. Окружен я тьмой ночною». Любовь мусульманина и католички в сегодняшнем мире, словно в средневековье, расколотом религиозной нетерпимостью, казалось бы, тоже обречена по определению, но Лоуч решительно не приемлет упаднических настроений поэта-земляка. На берлинской пресс-конференции он призвал собравшихся к большей критичности по отношению к религии «и в особенности к фундаментализму»: «Мы должны бросить вызов религиозным доктринам!» (Этот пламенный призыв потонул в бурных аплодисментах.) Какие бы препятствия ни возникали на победоносном жизненном пути трудящегося, стремящегося, живого человека, с ними необходимо бороться, их нужно преодолевать! Как? Личным усилием, отчаянным индивидуальным порывом без оглядки на общепринятые нормы, призванные лишь ограничивать свободу современного отдельного человека, больше не ощущающего себя винтиком ни родового, ни религиозного целого. «Нежизненный» хэппи энд социальной сказки Лоуча призван показать не «как есть» в современном мире, где всех мусульман стригут под одну гребенку, а в Воронеже режут студентов из Африки, а «как должно быть» и, хотелось бы верить, обязательно будет. Однако искренний оптимизм режиссера («Процесс ассимиляции рано или поздно закончится, каким бы болезненным он ни был. Хэппи энд казался мне подходящим для этой истории») невозможно спутать со следованием законам соцреализма, в чью задачу всегда входило навязывание сопротивляющейся реальности хороших примеров для подражания. Лоуч не был бы одним из самых уважаемых мастеров современного кино, если бы это было иначе. Окажется ли справедливым его утешительный социальный прогноз, покажет время, а пока ясно одно: многие фильмы Берлинале-2004 зафиксировали не только крах консервативных исламских ценностей в умах подвергнувшейся (тлетворному) влиянию западной цивилизации молодежи, но и общий кризис религиозной морали как таковой. В мире, где даже почти непорочно зачавшая колумбийская дева Мария, не моргнув глазом, становится «мулом» для перевозки в желудке наркотиков (молодого режиссера фильма «Мария милосердная» Джошуа Мортона рецензенты окрестили преемником Кена Лоуча), опрометчиво требовать даже от искренне верующих современных молодых людей соблюдения немилосердных древних традиций праотцов и отживших средневековых догматов. Как написал Ли Маршалл из Screen International, «Нежный поцелуй» едва ли войдет в чью-либо тройку любимых картин Кена Лоуча, однако приличные для артхаусного кино сборы ему гарантированы: «Для левака-синефила в Италии и во Франции просмотр нового фильма Лоуча — такая же святая обязанность, как исповедь для преданного католика». Проблема лишь в том, что католики нынче уже не те. Как, к счастью, и мусульмане. И частично в этом виноват сам Кен Лоуч.