Кровавая работа. «Таинственная река», режиссер Клинт Иствуд

«Таинственная река» (Mystic River)

По роману Денниса Лиэйна Автор сценария Брайан Хелгеленд Режиссер Клинт Иствуд Оператор Том Стерн Художник Генри Бамстед Композитор Клинт Иствуд В ролях: Шон Пенн, Тим Роббинс, Кевин Бейкон, Марша Гей Харден, Лоренс Фишбурн и другие Warner Bros. Village Roadshow Pictures, NPV Entertainment, Malpaso Productions США 2003

Терри Маккалеб бежит за преступником так, как бежал Грязный Гарри в «Убойной силе пистолета «магнум», как агент Фрэнк Хорриган в «На линии огня». С каждым фильмом бежать все труднее, но выбора нет. У кого-то этот выбор есть, но не у героев Клинта Иствуда; они всегда повинуются долгу, чего бы им это ни стоило. Терри это обходится особенно дорого: он немолод, он перенес операцию по пересадке сердца, его лихорадит. И вообще, он в отставке и не имеет лицензии на профессиональную деятельность в штате Калифорния. Но Терри ввязывается в гонку, потому что ему брошен вызов… Клинт Иствуд снимал «Кровавую работу» впритык с «Таинственной рекой», двадцать пятым фильмом, который он поставил как режиссер. А сегодня уже снимает двадцать седьмой. Как это напевал в своем поминальнике номинаций Билл Кристалл, ведущий последней оскаровской церемонии, на которой два артиста «Реки» — Шон Пенн и Тим Роббинс получили по золотой статуэтке? «Все твои ровесники, Клинт, уже перемерли, а ты все есть и есть…» А как же иначе — ведь ему брошен вызов.

В отличие от коллег, которые изо всех сил пытаются демонстрировать, что старость их дома не застанет, Клинт Иствуд приручил эту стерву и заставил работать на себя. Не сказать, что он бравирует возрастом и слабостью, но он их не стыдится. Вот Терри на каждом шагу говорят, что он плоховато выглядит, а он не хорохорится, только делает свое дело, которое другие, молодые и сильные, сделать не могут. Иствуд выстраивает «Кровавую работу» в органичном ему замедленном ритме и из персонажа триллера превращается в героя, который не может не покорить женщину, ему доверившуюся. Акробатика поединка, естественная для времен фильмов о Грязном Гарри, заменяется сражением двух катеров в заливе, но это реальное сражение, а не компьютерная уловка и не чудо пиротехники. Актер Иствуд играет вживую и как режиссер соперника себе назначает достойного — Джеффа Дэниелса, возрастом помоложе, талантом не уступающего. Финал, конечно, предрешен, но не потому, что так диктует жанр, а потому, что это кино Клинта Иствуда. Он человек старой закалки, у него справедливость торжествует всегда.

Однако торжество это относительно, вот беда.

Надо обладать гигантской силой духа, чтобы взвалить на себя такую поистине кровавую работу, как экранизация романа Денниса Лиэйна «Таинственная река». Чтобы с последней прямотой свидетельствовать о крахе трех мифов, на которых еще кое-как держался утлый остаток человечности: мифов о мужской дружбе, женской верности и братской любви. Правда, другие тоже об этом снимали, взять хотя бы Ларса фон Триера и его «Догвиль». Но «Догвиль» — абстракция, эксперимент, лабораторная работа. «Таинственная река» — точно топографически обозначенная ирландская территория Большого Бостона, событие наших дней, облеченное, как один американский критик маркировал, в форму новоизобретенного жанра «нуар соседства». Помнится, лет пятнадцать назад в Америке была модной идея «доброго соседства»; куда это все делось?… Липой оказалось, как все добрые намерения.

Можно, конечно, сказать, что «Река» — это «нуар соседства», но по сути дела — психологическая драма, крепко срежиссированная, глубоко и тонко разыгранная (режиссер, выбравший двух лучших в Голливуде актеров, в актерах и умер), за то и два «Оскара».

Исток драмы — в том субботнем дне четвертьвековой давности, когда трое одиннадцатилетних ребят играли в хоккей на асфальте рядом с домом и мячик закатился в водосток. И тогда от нечего делать они стали чертить прутиком на свежевыложенном цементе мостовой свои имена. А потом подошел внушительного вида взрослый со значком полицейского и пристегнутыми к поясу наручниками и заставил одного из них сесть в свою машину, якобы затем, чтобы отвезти домой для разговора с матерью о порче муниципальной собственности. А двое остались на тротуаре. Как раз те, кто затеял эту забаву и четко вывел свои имена на цементе. А третье имя, Дейва, осталось недописанным.

Машина неспешно выруливает из улочки на большую дорогу, и за стеклом — испуганное лицо Дейва, лицо жертвы. Вот так и распределятся роли. Один из друзей, Джимми Маркум(Шон Пенн), вырастет местным «авторитетом», второй, Шон Дивайн (Кевин Бейкон), — полицейским, а Дейв Бойл (Тим Роббинс) навсегда останется жертвой. В тот раз ему, ребенку, удалось спастись от смерти, когда через четверо суток мучений он чудом сумел бежать из подвала, где его держали похитители-педофилы. А уж спустя четверть века из рук друзей детства уйти не получилось.

Иствуд композиционно строит фильм на параллелях и тем усиливает свою психическую атаку на зрителя. Лицо маленького Дейва за стеклом увозившего его седана рифмуется с лицом взрослого Дейва за стеклом побитой машины корешей Джимми, увозящей его на смертную расправу. Прошлое никуда не уходит, от него никуда не деться, оно всегда в настоящем. Ужас, пережитый в детстве, стал для Дейва неотвязным кошмаром, наложил на него печать отверженности. Флэшбэки вновь и вновь возвращают нас в те страшные дни. А на вопрос о том, что же случилось с ним, Дейв ищет ответа в фильмах про вампиров. И, может быть, где-то в глубинах подсознания связывает с этими вампирами не только мерзавцев-похитителей, но и своих бывших друзей, позволивших ему одному уехать в той проклятой машине, не испытавших того, что выпало на его долю, и вот, пожалуйста, удобно устроившихся в жизни (не за его ли счет, не за счет его ли крови?). Власть прошлого столь сильна, что, увидев, как незнакомый мальчишка подвергается насилию какого-то типа в очках, он яростно бросается на помощь и, не помня себя, бьет сукина сына башкой о мостовую, забивая до смерти. Но, выйдя из своей роли жертвы, он лишь на миг превращается в палача…

Тим Роббинс играет Дейва как подростка, нелепо проглядывающего из облика взрослого, уже начинающего стареть мужчины с шаткой, заторможенной походкой, запоздалыми реакциями, неуверенной улыбкой и тревожными круглыми глазами. Он, будто предчувствуя, что с ним вскоре случится, не в силах сопротивляться предначертанному и, словно загипнотизированный, идет в руки бандитов, вновь, как много лет назад, садясь на заднее сиденье автомобиля и обреченно глядя в окошко.

Джимми, которому уготована вроде бы более выигрышная роль палача, на самом деле — невольник своей роли, от которой давно хотел бы освободиться. Много лет назад он попал в тюрьму за ограбление, и в это время умерла его любимая жена, оставив маленькую дочку Кэти. И хотя Джимми потом женился еще раз и у него появились приемная дочь и третья, родная, именно Кэти была смыслом его жизни. Он относился к ней благоговейно, видя в ней плоть и кровь страстно любимой женщины, которая умерла, когда он не мог быть рядом. Ради Кэти, не просто любя, но и искупая вину перед ее матерью, Джимми попытался завязать с темными делами и легализоваться, открыв бакалейную лавочку. Но прошлое тянется за ним, не дает уйти. Эти путы прошлого завязываются в узел, который никак не развязать и который, в свой черед, Джимми придется разрубить — на свою же погибель.

Джимми сел в тюрьму, потому что соучастник выдал его полиции, за что в свое время поплатился. Но Джимми, убив предателя, как тайный благодетель вот уже тринадцать лет посылает его вдове и двум сыновьям по пятьсот долларов в месяц. Вышло уже весемьдесят тысяч. Как прокомментировал один коп, «такие деньги способен заплатить только отец». Все эти годы Джимми пытался искупить грех, но на небесах своя канцелярия. «Ты кое-что задолжал Господу», — красноречиво намекнул ему Шон, бывший друг, ставший полицейским. И этот долг возвращается ему той мерой, какой он сам отмерял «справедливость»: отняв мужа и отца, он теряет дочь.

Всегда взвинченный, излишне хлопотливый Шон Пенн играет Джимми на редкость скупыми для себя средствами. В Джимми та же зажатость, что и у Дейва, пусть, может быть, и заметная лишь профессиональному взгляду полицейского, Уайти Пауэрса (Лоренс Фишбурн), напарника Шона. Эта окаменелость терзает его, он жалуется Дейву, что никак не может заплакать, вот если бы заплакать, выплакать свою боль…

Скованность персонажей — добавим сюда профессиональную сдержанность полицейского Шона, подавленность и страх жены Дейва (Марша Гей Харден), подозревающей мужа в убийстве, — создает особую напряженность, которой пронизан фильм от начала и до финала. Напряженность усиливается детективной тайной — разгадка убийства Кэти происходит почти в самом конце и доводится до невероятной степени за счет композиционного параллелизма. Монтажно перемежаются два кульминационных эпизода: Джимми добивается у Дейва признания в убийстве Кэти, обещая сохранить ему жизнь; Брендан (Том Гири), сын предателя, зверски избивает своего брата и его приятеля, добиваясь того же признания. В результате под прицелом одновременно оказываются и Дейв, и Брендан, и вопрос в том, куда поспеет полиция. Ведь куда-то (все же драматургический код обязывает) она должна поспеть.

Но это, конечно, дело случая. Как и всё в этом фильме, начиная с закатившегося в водосток хоккейного мячика. Цепь случайностей, естественно, указывает на скрывающуюся за ней закономерность. И на беспомощность людей, действующих по указке рока. Где ты, гордый американец, селф-мейд мэн, сам себе король? Ты — всего лишь пешка в игре судьбы и случая, как твой собрат из тех темных времен, когда «соседство» называлось родом. Здесь все связаны кровными узами или повязаны кровью: Дейв женат на кузине жены Джимми, Брендан, собиравшийся жениться на дочери Джимми, — сын предавшего его и убитого им бандита… Здесь торжествует закон крови и родовой мести, который выше и сильнее личной воли. У прозекторского стола, на котором лежит тело дочери, Джимми клянется найти убийцу раньше полиции, и по лицу его пробегает зловещий огонь торжества. И он выполнит свое обещание, обманув друга детства Дейва (тот, следуя своей жертвенной стезе, выдавит из себя признание в убийстве, которого не совершал), потому что им движет голос крови. И подсознательно ненавидя — из любви к брату Брендану, который собирался тайком бежать с Кэти в Лас-Вегас, то есть оставить свою семью, — его младший брат стреляет в девушку-разлучницу. А жена Дейва, движимая родственным участием, спешит поделиться с Джимми подозрением — да нет, уверенностью, — что Кэти убил муж.

Интересы племени, рода оказываются выше обетованной женской верности мужу. Мужская дружба замешена на предательстве. Братская любовь эгоистична и ненадежна.

Режиссер избавляет нас от лицезрения самых страшных моментов этой истории — насилия над маленьким Дейвом, убийства Кейт. Он не спекулирует на легко возбуждаемых эмоциях, а подробно и тщательно, в ставшем для него фирменным знаком медленном ритме исследует запутанный клубок взаимоотношений и психологических мотивов под аккомпанемент собственной мрачной, надрывной музыки. Да, можно сказать, что формально «Таинственная река» — это «нуар» и по тревожной музыке, и, например, по манере освещения. Прорезанная лучами уличного фонаря темная гостиная, в которой происходит объяснение Дейва с женой; яркое солнце, бросающее густые черные тени на лица в сцене на мосту, где начинается расследование убийства Кейт… Но жанровая структура выполняет чисто служебную роль надежной опоры, не позволяющей фильму превратиться в аморфное декларативное «высказывание». И едва эта роль оказывается выполненной, Иствуд, как ловкий фокусник, выбрасывает из рукава козырного туза. Когда уже все завершено и все раскрыто, монотонная тоска и пустота скучного и хиреющего района разрывается маршевым громом парада. Бессмысленной яркостью праздника, оттеняющего черную тень повседневности.