Александр Роднянский: «Бедная Настя». Мировой телеконтекст»

"Бедная Настя"

Российский сериал сегодня стал главным кинематографическим продуктом, отвоевав у фильмов гигантскую территорию: в телевизионном эфире, в рабочем графике актеров и сценаристов, операторов, режиссеров, продюсеров и, разумеется, в сознании миллионной аудитории. Как всякий новый тип культурной продукции телесериал — иногда осознанно и последовательно, чаще на ощупь, подстраиваясь под требования зрителей, — вырабатывает свои собственные законы, свою эстетику и технологию.

В этом контексте не мог остаться незамеченным 127-серийный телефильм «Бедная Настя» — уникальный проект канала СТС, осуществленный совместными усилиями российской компании Amedia и американской Sony Pictures Television International. Мы обратились к этому первому в истории отечественного телевидения опыту масштабного сотрудничества России и США, поскольку «Бедная Настя» опробовала и адаптировала к нашим условиям совершенно новые принципы производства и творчества, новые технологические идеи и новые формы работы — на всех стадиях создания сериала: от рождения замысла и написания сценария до монтажа и post production.

Аида Таги-заде. Какой вам представляется перспектива развития сериальных форматов в связи с насыщением российских каналов отечественной продукцией?

Александр Роднянский. Я думаю, что потребности российского телевидения далеко не удовлетворены, прежде всего, с точки зрения насыщения его российской сериальной продукцией. Существует проблема жанрового перекоса. Российские сериалы были заявлены как детективы и криминальные истории, а затем уже начали развиваться другие жанры, прежде всего мелодрамы. Мы находимся на таком рубежном отрезке, когда сериальное производство насыщается совершенно новыми, ранее не опробованными жанровыми направлениями. Появляются комедии, правда, успешных пока не было, и ситкомы, то есть комедии положений, и «мыльные оперы», и телероманы. Существенным недостатком, влияющим на однообразие сериальной продукции, является тот факт, что мы по-прежнему производим фильмы для прайм-тайма, хотя очевидно, что будут востребованы и сериалы для дневного эфира, позднее и для ночного. Еще одно немаловажное обстоятельство: сериалы делаются, как правило, вообще, а не в привязке к определенному каналу, то есть они, чаще всего, не являются отражением конкретной системы принципов, того характера диалога, которые предлагает конкретный канал. На мой взгляд, будущее за теми сериалами, которые становятся брэндами не вообще, а еще и брэндами определенного канала, как это произошло, скажем, в Соединенных Штатах или Германии. Там всем ясно, что ситком «Все любят Рэймонда» делают для одного канала, а «Скорую помощь» для другого и т.д. Это очень важное обстоятельство, и, если мы сможем его правильно применить в России, оно, бесспорно, повлияет на то, что сериалы окажутся более адресными и, соответственно, более разнообразными. И, естественно, качество: если еще недавно было достаточно просто нового, свежего отечественного сериала, каким-то образом отражающего нынешнюю жизнь, а качество — драматургическое и производственное — было вторично, то на данном этапе, как мне представляется, именно скачок профессионального качества будет иметь основное значение.

А. Таги-заде. Обречено ли, по вашему мнению, отечественное телевидение на изоляционизм? В силу специфики российской ментальности, социального и культурного опыта зрителя, языковых границ, особенностей актерской и режиссерской техники. Или мы можем со временем вписаться в европейский и мировой контекст?

"Бедная Настя"

А. Роднянский. Ну, мы же, в известном смысле, и сегодня не изолированы от мира, от влияния западных технологий. И я, честно говоря, уверен, что наши сериалы в недалеком будущем будут интересовать не только Россию. Скажем, мини-сериалы, совершенно очевидно, смогут увлечь, как минимум, аудиторию восточноевропейских стран и, как максимум, стран западноевропейских. Конечно, рынок Соединенных Штатов для нас закрыт, кстати, не только для нас, но и для европейских стран, в силу сложившегося характера мирового рынка. Что же касается интереса к нашей продукции со стороны восточноевропейских стран — это вопрос нескольких месяцев. Я не говорю уже о странах бывшего СССР, которые являются активными зрителями российского телевидения. Так что, повторюсь, на рынок восточноевропейских стран мы сможем выйти в течение нескольких месяцев, и не важно, кто сделает первый шаг — «Идиот», «Бригада», «72 метра» или «Ночной дозор». Уже сегодня ясно, что сериалы, сделанные в рамках существующих форматных технологий, то есть технологий универсальных, будут конкурентоспособными не только на территории бывшего СССР или на территории Европы, но и значительно шире. Пример «Бедной Насти» в этом смысле очень показателен. Не случайно компания Columbia Pictures считает «Бедную Настю» ключевым проектом в своем «пакете» 2004 года. Я не знаю, будет ли этот сериал показан в пятидесяти странах, как надеются менеджеры Columbia, но, как минимум, в десяти — уже точно. С ростом индустрии в России, если понимать под «индустрией» наличие явных профессионально ориентированных систем координат, перспектива для нас расширяется.

А. Таги-заде. Если я не ошибаюсь, впервые за рубежом «Бедная Настя» выходит в Венесуэле?

А. Роднянский. Да, первого июня.

А. Таги-заде. А известно, как дальше будет развиваться судьба «Бедной Насти»?

А. Роднянский. Да, известно. Уже сейчас к фильму существует огромный интерес. Турция, Бразилия, Эквадор, Чили. Тот факт, что картиной интересуется Латинская Америка, сам по себе приятен, потому что, как я часто повторяю, поставлять телевизионные романы в Латинскую Америку, которая является законодательницей мод в этом жанре, — все равно что поставлять российскую нефть в Ирак. И, бесспорно, приятно, что на нынешних майских лос-анджелесских показах, где голливудская индустрия представляет международному сообществу лучшие проекты года, из сериалов, представленных в пакете 2004 года от Columbia Pictures, «Бедная Настя» занимала особое место. Примечательно и то, что основные актеры были приглашены в Лос-Анджелес для участия в показах, организованных для представления «Бедной Насти». Из своей практики я не помню, чтобы кто-то из российских, да и вообще из восточноевропейских, производителей в Лос-Анджелесе был представлен таким образом. Отвечая на ваш вопрос, подчеркиваю, что мы обречены не на изоляционизм, а, напротив, на то, чтобы стать естественной частью международных контекстов. Более того, сегодня мы уже научились многому и можем успешно использовать в России западные телетехнологии.

Второе. Мы можем сами делать российские универсальные форматы, наподобие «Бедной Насти», где национальные особенности и специфика не мешают восприятию сериала зрителям Мексики или Бразилии, Италии или Польши, главное — ссистема отношений, понятных любой аудитории. После того как в Венесуэле будет закончен дубляж нашего сериала на испанский язык, я надеюсь, что весь испаноязычный мир проявит интерес к «Бедной Насте». Ведь там столько чувств и страстей, язык которых универсален.

А. Таги-заде. «Бедная Настя» существенно отличается от отечественной сериальной продукции — тематически, идеологически, эстетически. Был ли замысел именно такого типа сериала связан с желанием разнообразить продукцию и тем самым привлечь зрителя?

А. Роднянский. Ну конечно. Был замысел и желание открыть новый жанр в российском сериальном производстве. И мне представляется, что именно это и случилось. «Настя», бесспорно, стала событием нынешнего телесезона, прежде всего, благодаря тому, что все 127 серий, с одной стороны, воссоздают некий национальный исторический колорит, и это непросто, поверьте. С другой стороны, все 127 серий насыщены человеческими страстями, вроде бы близкими множеству мыльных сериалов, но при этом реализованных в форме, близкой к драматургическому фильму. Все это уникально для российского телевидения. И даже не с точки зрения производственного подвига компании «АМЕДИА» и лично Акопова. Технологическая революция заключается еще и в том, что раньше все сначала писалось, снималось, монтировалось и уже после завершения всего производственного процесса выходило в эфир; на сей раз все происходило ровным счетом наоборот. Каждая вышедшая в эфир серия определяла, какой будет следующая: все делалось «на ходу», потому что реакция аудитории имела первостепенное значение. То есть в эфир шел не полностью отснятый, законченный фильм, а та его часть, которая была только что отснята, прямо «с колес». А продолжение писалось и снималось с учетом реакции телезрителей. В этом, может быть, и состоит основное отличие телевидения от кино. Что показал этот опыт? То, что российское телевидение в состоянии производить подобные долгоиграющие проекты и ориентироваться в своей работе на реакцию аудитории. Если аудитории нравится и интересен тот или иной сюжетный поворот, та или иная драматургическая линия, то мы можем усиливать и увеличивать ее присутствие. И наоборот, соответственно убирать, сокращать то, что заставляет зрителей скучать. С профессиональной точки зрения, приобретенный опыт, бесспорно, позволит состояться в будущем целому поколению высококвалифицированных телевизионных профессионалов. А. Таги-заде. Скажите, адекватна ли, на ваш взгляд, реакция зрителя на «Бедную Настю»? Соответствует ли она вашим ожиданиям? Существует ведь устойчивое мнение, что прошлое на телевизионном экране обречено на низкий рейтинг, — вы с этим согласны?

"Бедная Настя"

А. Роднянский. Нет, конечно. Я абсолютно убежден, что такие вещи, как время действия, место действия, не имеют никакого значения. Важно другое: адекватность рассказываемой истории нынешнему психологическому, психофизиологическому состоянию умов аудитории. Главное — это умение рассказать историю так, чтобы у зрителей была возможность идентифицировать себя с героями сериала. Посему нас во время съемок «Бедной Насти» меньше всего волновала относительная историческая отдаленность событий. Мне лично кажется, что она, скорее всего, сыграла позитивную роль. Был ли Александр II таким, как мы его увидели в сериале или нет, не важно. Значение имело (помимо уважения к русской истории) другое — мы хотели воссоздать, прежде всего, определенную атмосферу этих человеческих отношений, страстей, которым можно было сопереживать. И романтическая тональность повествования, несовременный тип отношений были важны для того, чтобы уйти от привычной публицистической интонации отечественных сериалов. Мы стремились в телевизионное пространство особых на- строений, то есть нам нужен был сериал, позволяющий оторваться от проблем реального социума, от всякого рода бытовых неприятностей. В итоге реакция аудитории, уставшей от жесткого прессинга сериальной публицистики, на «светлую» «Бедную Настю» оказалась более чем положительной. На «СТС» никогда не было столь успешного проекта. Рейтинг «Насти» был вполне сопоставим с сериалами федеральных каналов-лидеров, я имею в виду, прежде всего, «РТР» и «Первый». А на Украине, где сериал был показан каналом-лидером «1+1», — это был огромный успех! «Настю» смотрели 50 процентов аудитории страны. Иначе говоря, сериал оказался очень успешной пробой так называемой телевизионной беллетристики, где герои вызывают доверие, уважение, ненависть и любовь. Нам важна достоверность происходящего, напряженная интрига, сильные актерские пары, а самое главное — некая система отношений и чувств, способная вызывать у зрителей сильный эмоциональный ответ.

А. Таги-заде. Имеют ли перспективу такие долгоиграющие проекты, как «Бедная Настя», или более мобильные и коммерчески выгодные схемы «1 фильм + 5 TVсерий»?

А. Роднянский. Они совершенно не противоречат друг другу. И то и другое имеет огромные перспективы. Я убежден, что схема «1+3 или 5» — это схема, позволяющая состояться большому количеству телепроектов, потому что сами по себе возможности кинопоказа не реализуют в полной мере желания продюсеров создавать амбициозные проекты. Наличие телевизионной версии (3-5 серий), конечно, дополнительно увеличивает профессиональные и финансовые возможности. Так случилось, например, с «Антикиллером». «Ночной дозор» сделать без телевизионной версии было бы трудно, а без телевизионного канала вообще невозможно. Поэтому событийное телевидение, рассчитанное не на ежедневный эфир, а на специальное программное решение раз в месяц или раз в квартал, мне думается, — неотъемлемая часть телепрограммирования и своего рода подарок зрителю. Я также уверен, что и такие многосерийные телероманы, как «Бедная Настя», более чем востребованы аудиторией и необычайно «удобны» для телеканалов — в случае успеха обеспечивается стабильность показателей.