Эмир Кустурица: «Объявляю себя идеалистом»

Кристоф д?Ивуар. Мы не видели ваши картины последние шесть лет, ведь снятый в 2001 году фильм Super 8 Stories так и не вышел на экран.

Эмир Кустурица на съемках фильма «Жизнь — это чудо»

Эмир Кустурица. Это была документальная лента для ограниченного проката. После фильма «Черная кошка, белый кот» я посвятил себя музыке. С группой The No Smoking мы гастролировали по миру, докатились с концертами до Южной Америки. Я брал с собой маленькую камеру и снимал все, что с нами происходило. Когда гастроли подошли к концу, фильм Super 8 Stories был готов. Оставалось только его смонтировать. Такая работа была для меня необычной. Я впервые снимал между делом, в свободное от основных занятий время. Этот опыт стал для меня открытием, ибо прежде работа над той или иной картиной забирала меня целиком. Я, вообще-то, и не могу иначе: когда начинаю снимать, я сам не знаю, куда фильм меня заведет, поэтому мне требуется полная сосредоточенность на чем-то одном. Кино стало важной составляющей моей жизни. Если изъять эту часть, в ней мало что останется, кроме семьи. Я не говорю, что сожалею об этом, но за это приходится дорого платить. Картина Super 8 Stories показала, что можно работать иначе, и в этом смысле сыграла важную для меня роль.

Кристоф д?Ивуар. Тот факт, что во время гастролей вы были всецело поглощены музыкой, что-нибудь изменил в ваших планах?

Эмир Кустурица. Я всегда обожал музыку, необходимость играть ее перед незнакомыми людьми приносит удивительный жизненный опыт. Режиссер имеет ограниченную связь со зрителем. Во многом косвенную, не прямую. Обмен мнениями — скажем, после премьеры или показа на фестивале — происходит при помощи слов. На концерте контакт совершенно иной. Слова не нужны. Связь с залом осуществляется на уровне энергетики и эмоций. Каждая сыгранная пьеса равна короткометражному фильму, и при этом я сам нахожусь как бы и на экране, внутри происходящего, и в зале, среди публики, я могу видеть и ощущать ее реакцию. Так возникает обмен эмоциями, что дает очень сильное, ни с чем не сравнимое переживание.

Кристоф д?Ивуар. Как возник сюжет фильма «Жизнь — это чудо»?

Эмир Кустурица. Исходная точка — совершенно невероятная история, которую мне в 1995 году рассказал боснийский серб, беженец. Его дядя, абсолютно мирный человек, для того чтобы вызволить из плена своего сына, похитил женщину из лагеря противника — он задумал обмен. Но дело приняло неожиданный поворот, так как он влюбился в свою пленницу. Стало быть, в основе сюжета — подлинная история, события времен недавней войны. Я, конечно, изменил некоторые детали, ибо меня не интересовало воссоздание подлинной действительности, в моем фильме, например, герой — путеец, а его сын — футболист, чего не было на самом деле.

Кристоф д?Ивуар. Услышав эту историю, вы сразу решили перенести ее на экран?

Эмир Кустурица. Во всяком случае, я сразу подумал, что это прекрасная иллюстрация того, как жизнь реагирует на войну. В прежней Югославии мы много лет жили мирно. А потом люди занялись поиском своих корней и, обнаружив их, начали бороться друг с другом, и произошел развал страны. Вот что я хотел показать. Еще недавно мы составляли единое целое, потом начался конфликт, и мы оказались в аду. И тем не менее любовь пробивается сквозь ужас и жестокость, отвоевывает себе место среди всего этого хаоса, вопреки неразрешимым, отчаянным обстоятельствам. Эта история имеет символический характер. Когда я ее услышал, мне сразу стало ясно, что она может послужить основой для фильма. То, что события происходили у меня на родине, сделало ее очень близкой мне. Но если бы местом действия были Зимбабве, Южная Америка и даже Скандинавия, я бы отправился снимать туда. Это фильм о надежде. В пантеистическом смысле я хочу сказать, что надо довериться природе. Знаете, там, где мы снимали, находится уникальный европейский лес, в нем растут три типа деревьев. Обычно они не растут вместе, а тут существуют в согласии. Не доказывает ли это, что люди должны следовать законам природы, вдохновляться ими? В чьих интересах разобщать, растаскивать по разным лагерям тех, кто отлично живет вместе? Вот почему я все более увлекаюсь пантеизмом. И еще: вы можете быть верующим или атеистом, гармония с природой склоняет вас к ответственности за нее. Когда вы устанавливаете связь с ней, вы невольно говорите, что жизнь прекрасна, более того, что она чудо…

Кристоф д?Ивуар. Отсюда и название?

Эмир Кустурица. Конечно! Наука шагает вперед и может все объяснить. Однако всегда останется нечто необъяснимое, имеющее отношение к тайне жизни. Название мне по душе, ибо оно в какой-то мере является откликом на картину Фрэнка Капры «Жизнь чудесна». Я восхищаюсь Голливудом той эпохи, когда он придумывал сюжеты об идеальной жизни. Я ненавижу нынешний Голливуд, ибо он генерирует лишь деньги и пустые лица, которые называют себя звездами. В эпоху Капры он был центром, оказывавшим влияние на искусство ХХ века. Там царил идеализм, вера в то, что можно сделать жизнь лучше и красивее. Выбрав такое название для фильма, я как бы провозгласил свое желание вернуться к этому утраченному взгляду на жизнь. Сегодня, желая дискредитировать человека, вы называете его идеалистом. Двадцать лет назад это было достоинством, сегодня это недостаток! Я же, рискуя прослыть глупцом, объявляю себя идеалистом.

Кристоф д?Ивуар. Спустя двенадцать лет после начала войны, как вам живется? И где?

Эмир Кустурица. Я живу в горах, в трех часах езды от Белграда, неподалеку от того места, где мы снимали «Жизнь — это чудо». Я построил там на вершине холма деревню, состоящую из двадцати пяти деревянных домов, с центральной улицей, церковью, магазинами, почтой. Скоро там начнет работать маленькая фабрика сухофруктов. Я это сделал, чтобы не впасть в депрессию, сознавая, что не могу вернуться в Сараево, мой родной город, ибо мои бывшие друзья настроены против меня и попрекают за то, что я говорю вслух вещи, которые они не желают слушать. Теперь у меня есть собственная деревня.

Кристоф д?Ивуар. И как вы ее назвали?

Эмир Кустурица. Я еще не нашел названия. Строительство будет закончено к сентябрю. Тогда покажу там свой фильм. К тому времени будет построен кинотеатр.

Кристоф д?Ивуар. Чем была вызвана потребность снова сделать картину о войне — через девять лет после «Подполья»?

Эмир Кустурица. То, что я говорил о Голливуде, к сожалению, относится ко всему нынешнему кино. Было время, когда фильмы значили «больше, чем жизнь». Сегодня валом идут ленты, не имеющие ничего общего с реальностью, никак не отражающие взгляды людей. Можно сказать, что 90 процентов кино строится на основе маркетинга — просто плакать хочется. Кино больше не является тем, чем оно было прежде, это уже не искусство. Фильмы делаются для того, чтобы тронуть зрителя, но ни в коем случае не потрясти его, не вызвать глубокие чувства. Все это кинобарахло отвечает определенной стратегии, цель которой — помешать вам думать, чувствовать, действовать, заставить вас бессмысленно тратить время. К счастью, существуют исключения. Вчера я видел «Крупную рыбу» Тима Бёртона, картина мне очень понравилась, она пронизана подлинным гуманизмом. В фильме «Жизнь — это чудо» мне хотелось показать реакцию любого человека на войну. Существует некий универсальный уровень разговора, который выходит за рамки одной войны в Югославии.

Кристоф д?Ивуар. Но можно ли все же сказать, что если бы у вас на родине не было войны, источниками вдохновения для вас служили бы совсем иные сюжеты?

Эмир Кустурица. Трудный вопрос. Мое воспитание не позволяет мне не интересоваться тем, что происходит в мире, и если бы у меня на родине не шла война, я наверняка бы искал сюжет, который волнует всех. Я бы постарался создать — в соответствии со своим идеализмом — такой образ мира, который позволил бы увидеть перспективу. Хотя все сегодня полно драматизма…

Кристоф д?Ивуар. «Жизнь — это чудо» — первый ваш фильм, в центре которого любовная история.

Эмир Кустурица. Действительно, любовь до сих пор ни разу не становилась центральным мотивом моих фильмов. Поэтому я был особенно осторожен, приступая к любовной истории: я не знал, сумею ли снять интимные сцены. Наверное, поэтому, как и прежние фильмы, «Жизнь — это чудо» начинается массовыми сценами, их много, как и пейзажей. И только потом, разогнавшись, осмелев, я завожу разговор о любви. Словно я хотел задержать встречу героев, боясь дуэтных эпизодов. Так что я считаю победой над собой то, что мне в конце концов удалась любовная линия. Благодаря этому фильму я стал гораздо более зрелым человеком.

Кристоф д?Ивуар. И тем не менее в последней картине присутствует ваш привычный мир: животные — собаки, кошка, голубь, утка, осел…

Эмир Кустурица. Да. Но тут важнее всех осел. Он играет в фильме ключевую роль. Я использовал осла подобно тому, как Феллини в «Амаркорде» использовал мотоциклиста, который весь фильм ездит взад и вперед…

Кристоф д?Ивуар. Говорят, вы снимали четырнадцать месяцев…

Эмир Кустурица (улыбается). Как обычно. Некоторым писателям нужно четырнадцать месяцев, чтобы написать роман, а мне — чтобы снять картину. Объяснить это мое неумение быстро делать кино мне трудно. Могу лишь сказать, что пользуюсь привилегией тщательно работать над фильмами. Это огромное счастье.

Studio, № 201, 2004, mai

Перевод с французского А. Брагинского