Тоска Веры Дрейк. «Вера Дрейк», режиссер Майк Ли

«Вера Дрейк» (Vera Drake)

Автор сценария и режиссер Майк Ли

Оператор Дик Поуп

Художник Ив Стюарт

Композитор Эндрю Диксон

Звукорежиссер Найджел Стоун

В ролях: Имелда Стонтон, Фил Дэвис, Эдриан Скарборо, Дэниел Мэйз, Алекс Келли и другие

Thin Man Films

Великобритания

2004

Как известно, новую картину Майка Ли отсеяли из официальной программы последнего Каннского фестиваля. Режиссер не простил обиды и, получая в Венеции «Золотого льва», злорадно поблагодарил Канн, для которого «Вера Дрейк» оказалась недостаточно хороша. Язвительность этих слов была ясна всем, кто имел удовольствие в полном объеме оценить каннскую селекцию 2004 года. Картина Майка Ли пусть и не открыла новых рубежей в творчестве выдающегося английского мастера (что для многих уважаемых западных изданий, кстати сказать, пункт дискуссионный), но подтвердила высочайшее качество его режиссуры. Дорогого стоит и актерская работа Имелды Стонтон, полностью, без зазора сросшейся со своей героиней. Когда актриса вышла за «Кубком Вольпи» на сцену театра «Ла Фениче» в платье от, кажется, Вивьен Вествуд, мало кто из присутствующих поверил, что именно эта цветущая дама сыграла пожилую Веру Дрейк. В общем, при любом конкурсном раскладе ни фильм, ни работу в нем Стонтон нельзя было не заметить, что сделало озабоченное проблемами геополитики каннское руководство.

…Имя женщины, вынесенное в заглавие картины, рискует стать нарицательным. Заботливая жена и мать, добросовестная уборщица в богатых домах, она без устали драит полы и фамильную бронзу, обстирывает и обихаживает своих нанимателей не только для заработка, но и по зову сердца, проявляет заботу как об окрестных инвалидах, так и о членах собственной семьи — не менее положительном супруге, крепко стоящем на ногах сыне и крайне неуверенной в себе дочери. «Сливовый пудинг, а не женщина», как выразился один растроганный западный рецензент. Вера Дрейк — из той выведшейся породы людей, которым жизненно важно ощущать свою необходимость для других. Быстро и качественно удовлетворяя разнообразные потребности ближних, она пребывает в нездешней гармонии с внешним миром (несмотря на всю драматичность жизни в послевоенные годы) и чрезвычайном довольстве самой собой. Но не только поденщина с тряпкой в руке наполняет смыслом гордое существование незаметной незаменимой Веры Дрейк. Раз или два в неделю она отправляется на черный рынок, где торговка дефицитным сахаром Лили жалует ее поручениями, выполнение которых — суть продолжение бескорыстных подвигов Веры Дрейк.

Закон о запрете абортов был принят в Англии в далеком 1861 году и не пересматривался до 1967-го, что, разумеется, нисколько не мешало состоятельным леди делать их по мере необходимости. Все, что для этого требовалось, — 150 фунтов стерлингов и справка психиатра о невменяемости пациентки (как действовала «система», объясняется на примере девушки из семьи, в доме которой убирает героиня). Но и о том, и о другом могут лишь мечтать молодые соседки Веры по лондонским рабочим кварталам. Одну изнасиловал отчим, другая еще не вышла из школьного возраста, у третьей уже семеро по лавкам… У залетевших бедных крошек выбор один: либо наложить на себя руки, либо позвать на помощь маленькую Веру Дрейк, помимо всех остальных своих добродетелей еще и мастерицу подпольных абортов. Девушки, понятно, выбирают Веру, и та сноровисто выручает их на дому при помощи щелочного мыла, горячей воды и дезинфицирующих средств. В скальпеле, вилке или спице нужды нет, как и в среднем медицинском образовании. Вековой метод ни разу не подводил, выкидыш гарантирован, жалоб пока не поступало, и Вера Дрейк счастлива. Стоимость операции — 2 фунта 2 шиллинга (почувствуйте разницу), но и о них она ни сном ни духом не знает — деньги прикарманивает подлая Лили.

Майк Ли умело проходит по лезвию бритвы: его повесть о неподкупном и наивном «золотом сердце», из доброты преступающем законы общества, не вызвала бы ничего, кроме циничной ухмылки, не добейся он полного сочувствия своей героине. «Мы не то чтобы так уж идентифицируемся с персонажами, — пишет знаменитый критик Роджер Иберт, — просто фильм спокойно и уверенно „включает“, вбирает нас». Он же считает, что никогда метод Ли не работал лучше, чем в новой картине. Метод Ли — это запуск в производство без сценария и кропотливая многомесячная подготовительная работа с актерами, разминающими характеры своих будущих персонажей. На основе углубленных социологических исследований по теме и накопленных в процессе бесконечных репетиций-импровизаций актерских подробностей пишется сценарий, который потом разыгрывается перед камерой — уже точно по написанному, без всяких вольностей и отклонений. В этом одно из отличий метода Майка Ли от так же опиравшейся на импровизацию техники «Догмы». У Ли свой способ приближения к персонажам, «включения» зрителя в их каждодневную рутину, смех и слезы, секреты и обманы. Ему не нужны для этого трясущиеся цифровые камеры и зернистое изображение под хоум-видео.

Можно сказать, что «Вера Дрейк» — своего рода ответ английского режиссера последним мизантропическим тестам Ларса фон Триера. «Золотые сердца» героинь мятущегося датчанина разбивались о непрошибаемую черствость среды, а подлость «маленьких людей» была столь всесокрушающей, что побуждала протагонистку «Догвиля» презреть человеколюбие, взяться за оружие и истребить этих исковерканных жизнью, не поддающихся перевоспитанию безобразников, в том числе и детей. Все персонажи «Веры Дрейк», за исключением разве что практичной Лили, — добрые, хорошие простые люди. И «золотое сердце» миссис Дрейк решительно не одиноко в теплом мирке «типичных представителей» невысокого лондонского сословия с их незапоминающимися лицами. Разбивает это сердце вовсе не низость ближних: даже нарушивший гармонию уютного мирка полицейский инспектор — вполне деликатное, многое понимающее, полное сочувствия к Вере человеческое существо. Виной всему — несчастливое стечение обстоятельств (одна из девушек чуть не умерла после сделанного Верой аборта) и несовершенство государственного устройства — судебной системы и законов, которым традиционно нет дела до каких-либо нюансов существования небогатого человека.

Кульминация фильма — сцена, в которой две жизни Веры Дрейк, открытая и тайная, наконец совмещаются. Происходит это, когда вся семья в сборе, за чашкой чая. Вот-вот даст всходы бережно взращиваемое Верой знакомство ее робкой некрасивой дочери Этель, работницы на заводе

электроламповых изделий, с краснорожим ветераном войны Рэгом. Резкий стук в дверь — и конец идиллии, конец матриархата в этом семействе. «Кадр с замершим лицом Стонтон в момент, когда в ее дверь стучат, я унесу с собой в могилу», — клянется один британский рецензент. Выжимая максимальный драматический эффект из ситуации, которая в руках менее тонкого режиссера могла бы обернуться чистейшим опереточным фарсом («Ваша жена и мать — преступница!!!»), Ли сохраняет немногословное режиссерское достоинство, благородство и великодушие. Поэтому так трогает короткая сцена, в которой Вера на ушко признается мужу в причинах, приведших в их дом полицию, и в его глазах мы читаем любовь, ужас и потрясение.

Месседж новой картины Майка Ли — вовсе не в подаче голоса за или против абортов, а в доказательстве нестареющей истины, что есть на свете стопроцентно хорошие, чистые, честные люди, готовые всегда помочь, всех простить и признать вину (которой в случае Веры, в общем, нет)… Что бедность вовсе не обязательно рождает озлобленность и ожесточение. Моральная дилемма касательно права женщины погубить зародившуюся жизнь, вероятно, никогда не будет разрешена однозначно. Посмотрите новый научно-популярный французский блокбастер «Генезис», где при помощи уникальных технических ухищрений продемонстрированы процесс вызревания человеческого эмбриона и неразрывная связь его с историей мироздания, — и вы ощутите себя самым косным из служителей Ватикана или политических деятелей с юга США. Не решив одну проблему, человечество — со свойственным ему легкомыслием — ринулось решать другую. Что моральнее — отнять жизнь у ни о чем не подозревающего зародыша или у престарелого, неизлечимо больного человека, в здравом уме и трезвой памяти призывающего смерть? Действие «Веры Дрейк» не могло бы развернуться в наши дни, в отличие от еще одной триумфальной венецианской картины — «Море внутри» Алехандро Аменабара (симметричное Гран-при жюри и «Кубок Вольпи» Хавьеру Бардему за лучшую мужскую роль) — жизнеутверждающей драмы о праве человека на эвта-назию.

В финальных титрах «Веры Дрейк» Ли благодарит своего отца, некогда фельдшера в маленьком британском городке. Выйдя на пенсию, он рассказал сыну, что частенько по просьбе умирающих стариков угощал их напоследок смертельной дозой морфия. К немалому, надо сказать, облегчению обреченных. Верный клятве Гиппократа, врач-убийца мог бы стать героем куда более острой по нынешним временам психологической драмы. Только поставит ее наверняка не Майк Ли, режиссер, всеми силами обходящий всякую провокативность.