Эйфория. Сценарий
- №3, март
- Иван Вырыпаев
-
-
«Савл, Савл! что ты гонишь Меня?»
Деяния, 22,7
1
С высоты птичьего полета извивается широкой лентой мутная река Дон; желто-красная выгоревшая на солнце степь дрожит мелкой рябью на ветру; белый ковыль, как белая вода, зеленые бугры и одинокое дерево причудливой формы. Кажется, что огромное дикое божество всем своим телом легло на землю. Дон — больше, чем река. Дон — это степи, маленькие хутора, одиноко растущие деревья, Дон — это красные, желтые, белые пятна и еще множество причудливых красок. Дон — это вольный, разгульный, свирепый, страстный, непокорный и безумно красивый бог. Руки бога — донское звездное небо, ноги его — потрескавшаяся от жары земля.
С высоты птичьего полета над рекой — утес. На краю утеса маленькая фигурка Веры в красном платье. Вера смотрит куда-то вдаль. Это она живет внутри этого огромного организма, внутри Господа Бога по имени Дон.
2
Донская степь. Желто-красные пятна выгоревшей на солнце травы, столбы линии электропередачи, вдали над горизонтом желтым блином висит солнце. Павел и Андрюха идут по степи быстрым шагом. Павел мычит слова себе под нос.
П а в е л. Т-т-т-т. Н-н-н-н. М? Ага. Д-д-д-д. У, у, у, у. У-у-у-у! Как-то я не знаю, почему , как-то, я не знаю? Т-т-т-т. Д-д-д-д-д. Ш-ш-ш. Шу-шу-шу! Затесалось. Ишь, мать твою, ё твою, затесалось, что ли? Затесалось, затесалось, затесалось. Ишь, мать твою, ё твою, затесалось! И всё! И всё. И надо ехать, короче, и всё. И надо ехать. Мне надо ехать. И я поеду, поеду, короче, и всё. Поеду, короче, поеду, и всё! Всё, всё, всё, всё. Всё! Еду, всё. Еду!
А н д р ю х а. Паха, ты чё, куда ты ехать собрался, ты чё? Ты чё, тя Валера расчленит, ты чё?! Ты куда собрался, стой, ты чё?
Андрюха преграждает Павлу путь. Павел отталкивает его и идет дальше. Андрюха идет за ним. Идут по степи. Ноги утопают в красно-желто-оранжевых пятнах травы, вдали над горизонтом повисло солнце. Из-за марева солнце не яркое, а словно бы мы видим его через мутное стекло. Через всю степь тянется линия электропередачи — столбы, установленные на одинаковом расстоянии. Столбы гудят. Кажется, будто воздух целиком состоит из электричества.
Павел резко останавливается, разворачивается и идет обратно. Андрюха идет за ним. Идут по степи. Ноги утопают в красно-желто-оранжевых пятнах травы, вдали над горизонтом повисло солнце — идут.
А н д р ю х а. Паха, ты чё, правда, что ли, поедешь? Как ты поедешь-то? Ты чё, напрямую, что ли, решил, ты чё?!
П а в е л. А как? А чё делать? По-другому не получится, короче.
А н д р ю х а. Почему не получится-то, ты чё? Почему никак, ты чё?!
П а в е л. Потому что!
Идут по степи. Павел рычит. Рычит.
Подходят к дорожной колее (вся донская степь изрезана такими дорогами вдоль и поперек). На краю дороги машина «Москвич-412». Передние двери в машине открыты. Павел и Андрюха подходят к машине.
А н д р ю х а. И ты чего, вот так щас прямо и поедешь, и чё? И чё ты скажешь?
П а в е л. Скажу, что всё, чё мне еще-то говорить?!
А н д р ю х а. Ничё себе заявление! А Валерка, если узнает, чё будет?! Расчленит!
П а в е л. На х… Валерку. От меня-то уже все равно ничего не зависит.
А н д р ю х а. А от кого это зависит-то, если не от тебя?
П а в е л. Не знаю. От природы, мать твою, от кого же еще!
Павел садится за руль, захлопывает дверь. Андрюха обходит машину и садится рядом с Павлом. Машина трогается с места.
Зеленый «Москвич» едет по пыльной дороге в степи. Степной воздух в разгар жаркого дня весит сотни тысяч тонн. Вес воздуха становится заметен на глаз. Вся степь разрезана песочными дорогами. На какую ни сверни, все равно, все они рано или поздно сойдутся у главного тракта. «Москвич» выезжает на асфальтовую дорогу и останавливается. Из машины выходит Андрюха. «Москвич» уезжает.
3
Извивается лентой мутной воды Дон. Мы поднимаемся вверх по Дону, с большой скоростью летим почти над самой водой. Огибаем крутые повороты, песчаные косы сменяют лесные берега, летим над Доном, обгоняя рыбацкие моторки, то справа, то слева по берегу возникают и остаются позади маленькие хутора. Летим над мутной водой, видим водоросли, видим купающихся баб и мужиков, пролетаем над ними, летим вверх по реке, впереди еще один крутой поворот, за ним утес. На краю утеса стоит Вера. И теперь мы видим ее красивое лицо прямо перед собой.
Вера смотрит с утеса вниз; там, внизу, на песчаной косе, играет с деревяшками ее пятилетняя дочка Маша.
За спиной Веры метрах в пятидесяти стоит ее дом. Небольшой дом, требующий основательного ремонта. Вокруг дома забор. Калитка обита куском жести и выкрашена в красный цвет.
Вдоль крутого берега, пересекая утес, идет дорога. По этой дороге на зеленом «Москвиче» едет Павел.
Павел остановил машину, не доехав до Веры метров десять. Вера на краю утеса, внизу Дон. Павел открыл дверь, вышел из машины и пошел к Вере.
Эти десять метров нужно было как-то пройти. Павла слегка шатает, он похож на вурдалака, приближающегося к жертве. Подойдя к Вере, Павел окончательно растерялся.
П а в е л. Привет, ты меня знаешь?
В е р а. Привет. Да, кажется, знаю.
П а в е л. На свадьбе у Андрюхи Евсеева, короче.
В е р а. Да, на свадьбе, помню.
П а в е л. Помнишь?
В е р а. Да, помню.
П а в е л. А ты, короче, это, знаешь, чё я смотрел?
В е р а. Как это?
П а в е л. Ну, это, короче. Ну, как объяснить? Ну, ты, короче, помнишь, как мы смотрели?
В е р а. Кто мы?
П а в е л. Ну, я на тебя, а ты на меня? Или ничего этого не было?
В е р а. Как это?
П а в е л. Ты смотрела на меня или нет, короче?
Вера оборачивается к реке и зовет дочь.
В е р а. Маша. Маша, всё, идем.
П а в е л. Я видел, ты смотрела. А чё ты смотрела?
В е р а. Я не знаю.
П а в е л. Я, короче, тоже не знаю, но я знаю, что я больше не могу без этого жить.
В е р а. Машка, я кому сказала, идем, а то щас отец за тобой придет.
П а в е л. Слышишь, чё я говорю?
В е р а. Без чего не можешь?
П а в е л. Без того, чтобы не выяснить, короче.
В е р а. Что выяснить?
П а в е л. Ну, чё мы смотрели, короче! Я даже не сплю больше.
Павел смотрит на Веру. За спиной Веры — другой берег Дона, степь и вдалеке одиноко растущее дерево (частое явление для донских степей). У ног Веры из-за края утеса показалась голова ее дочки. Маша с опаской смотрит на незнакомого мужчину.
П а в е л. Я сам не понимаю, чё происходит. Ты не знаешь?
В е р а. Нет. Машка, я кому сказала.
М а ш а. А я здесь.
В е р а. А, ты здесь?! Идем.
Вера нагибается, помогая дочке взобраться на утес. У Веры осиная талия и настоящий женский зад.
П а в е л. И чё будем делать?
Вера взяла Машу за руку, и они пошли в сторону дома.
П а в е л. И чё делать-то?
Вера оборачивается, смотрит на Павла. В ее глазах страх.
В е р а. Я не знаю.
Вера с дочкой идут к дому. Павел стоит неподвижно, провожает их взглядом. Они подходят к калитке, заходят к себе во двор.
В углу двора собачья будка. Возле будки лежит огромный лохматый черный пес. Пес приподнимает морду и рычит.
М а ш а. Я хочу к Пирату.
В е р а. Нельзя, он тебя не любит.
М а ш а. Я хочу погладить.
В е р а. Нельзя, он тебе палец откусит. Идем, папа ждет.
Заходят в дом.
Дом начинается с кухни. У окна стол. За столом сидит муж Веры Валера. Суровый человек. Большой, с красными кулаками. Черные кудрявые волосы, глаза добрые, но навсегда разбавленные самогоном. И не потому, что пьет (он не пьет), а потому, что когда-то хорошо пил.
На столе клеенчатая шахматная доска. Валера играет в шашки сам с собой. Дочь идет к отцу.
М а ш а. Папа, можно я схожу?
В а л е р а. Сходи.
За окном Вера видит Павла, который все еще стоит на краю утеса. Вера идет в другую комнату. Из кухни слышатся голоса мужа и дочки.
Г о л о с М а ш и. Я вот сюда поставлю, руби меня.
Г о л о с В а л е р ы. Чем мне тебя рубить, пока что нечем.
Вера смотрит в окно на Павла. Павел, слегка покачиваясь, топчется на одном месте.
Г о л о с М а ш и. Вот меня руби, этой.
Г о л о с В а л е р ы. Этой нельзя рубить, она далеко. Вер, ну чё, может, поедим?
Вера идет обратно на кухню.
Останавливается напротив стола. Видит в окне Павла.
М а ш а. А почему нельзя?
В а л е р а. Она далеко. Ладно, убираем шашки. Вер, ну чё, есть будем?
В е р а. Не знаю, а вы хотите?
В а л е р а. Всё, убираем. Хотим.
Валера собирает шашки в коробку. Вера идет к буфету в углу, открывает верхнюю дверцу буфета, на внутренней стороне дверцы приклеено зеркало. В отражение видно окно, за окном на краю утеса мается Павел. Вера смотрит в зеркало на Павла.
Маша садится за стол. Валера берет с плиты кастрюлю и ставит ее на середину стола. Вера достает из буфета тарелки, ставит их на стол, смотрит в окно.
Валера посмотрел в окно.
В а л е р а. А кто это там, это этот, что ли, как там его? Андрюхин, короче, друг, что ли? Этот с Чиганаки, короче, с совхоза?
Вера идет к рукомойнику, моет руки.
В а л е р а. Чё это он тут? Лодку, что ли, ждет?
Вера вымыла руки, села к столу. Как раз напротив окна. В а л е р а. А ты на свадьбе-то у
Андрюхи Евсеева помнишь его?
В е р а. Помню.
В окно видно, как Павел уходит.
В а л е р а. О, пошел. Не дождался, короче. А чё он тут делал-то, Вер, не знаешь?
В е р а. Я не знаю.
За окном разворачивается «Москвич».
В а л е р а. О! Он, короче, на машине, бульдозер ему в сраку, как говорится.
В е р а. Валера!
В а л е р а. А чё? Бульдозер, это чё, мат, что ли? Да и срака тоже чё, мат, что ли?
4
Павел мчится по степной дороге на своем «Москвиче». Дорога — это две песчаные колеи. Машину на песке заносит из стороны в сторону. То и дело дорога раздваивается и нужно успеть решить, по какой из двух ехать.
Зеленый «Москвич» Павла несется по донской степи. Степь горит яркими красками. «Москвич» проносится мимо брошенной фермы из белого кирпича. Ферма напоминает древнюю крепость: есть и стены крепости, и башни, и даже бойницы (черные узкие дыры) на месте вентиляционных вытяжек. Сказочная картина, древняя волшебная страна, забытая цивилизованным миром.
На обочине песчаной дороги — Галя. Пьяная. Юбка на боку, блузка разорвана, волосы слиплись от грязи, помада размазана по всему лицу. Галя сидит прямо у края песчаной колеи, в правой руке она держит свои трусики. Галя очень пьяна. Павел останавливает машину.
П а в е л. Галя, тя чё, изнасиловали?
Г а л я. Паха, ты?
П а в е л. Чё случилось, Галя?
Г а л я. Ой, Паха, я щас… вон там, вон в кустах… так классно потрахалась!
П а в е л. Коза.
Павел едет дальше. Через лобовое стекло видна только дорога, водителю нужно следить лишь за ней: врезаться не во что, главное, успеть вовремя сворачивать с одной песчаной колеи на другую.
Посреди дороги стоит джип. Павел останавливается. Возле джипа стоит водитель Агафонов, худой мужик лет тридцати пяти, и смотрит в бинокль в сторону небольшого лесного массива, виднеющегося вдали. В машине еще трое мужчин — Юткин, Барман и Нырянов. Павел остановился, высунул голову в окно.
Из джипа вылез Нырянов, полный мужчина в спортивном костюме и ковбойской шляпе. Он подошел к машине Павла.
Н ы р я н о в. Здорово. Счастливого пути. Слышь, не знаешь, где есть нормальное место на берегу?
А г а ф о н о в. Слышь, а вообще, где берег? Там?
Указал рукой в сторону лесного массива.
П а в е л. Да. Вон там есть берег.
Н ы р я н о в. А это, слышь, а где можно нормально лагерь разбить?
П а в е л. Все время влево берите, а там вдоль берега езжайте и сами, короче, смотрите.
А г а ф о н о в. Вот туда, да?
П а в е л. Да.
Н ы р я н о в. Спасибо. Бог помощь.
Павел не стал дожидаться, пока джип освободит проезд, свернул с дороги, объехал джип с левой стороны, а потом вдруг резко вывернул руль направо и помчался прямо по степи, разрезая своей машиной огромное белое море из дрожащего на ветру пушистого ковыля.
«Москвич» остановился у заброшенного коровника. Коровник из белого кирпича, окна из зеленых стеклоблоков. Павел выскочил из машины, забежал внутрь коровника.
Длинное узкое помещение, когда-то предназначенное для дойки коров. Солнечные лучи, пробиваясь сквозь толстые зеленые стекла, заполняют коровник волшебным изумрудным светом. В коровнике около сотни черных коз. (В совхозах на Дону есть целые стада черных коз. Козы спасаются в заброшенных постройках от изнурительной жары.)
Павел идет по узкому проходу между загонами. Козы испугались, вскочили на ноги, настороженно смотрят. Павел останавливается. Он прислушивается. Прислушивается к своему организму. Его сильно мутит. Павел начинает пристально рассматривать свои руки, как будто видит их впервые. Затем на секунду замирает. Слушает себя. Потом начинает тереть лицо руками. Хватается руками за голову, делает несколько шагов, снова замирает. Вдруг принимается тщательно ощупывать все свое тело. Корчится, делает несколько прыжков. Кажется, будто кто-то или что-то проникло внутрь него и он всеми силами пытается освободиться. Вдруг Павел бросается на коз. Он кричит, машет руками, пинает животных. Козы мечутся по коровнику.
В изумрудном свете мечется фигура Павла, разгоняя около сотни черных коз. Козы, натыкаясь друг на дружку, стремятся выскочить из коровника в узкие двери. Павел мечется до тех пор, пока все козы не выбегают из помещения. Оставшись один, он останавливается и замирает.
Коровник из белого кирпича.
Зеленый «Москвич» с открытой дверью. Вокруг коровника бродят черные козы.
Из коровника выходит Павел. Он спокоен. Садится в машину и уезжает.
5
Сарай во дворе Веры. В сарае старенький, уже без колес, мотороллер с деревянным кузовом. Дно кузова засыпано песком. Вера сидит в кузове на песке. Она смотрит на пылинки, которые летают в солнечном луче прямо перед ней. По ее щекам текут слезы. Вера рыдает, но при этом внимательно рассматривает каждую пылинку, пролетающую мимо нее. Вдруг слышатся лай собаки и жуткий вопль Маши. Вера вскакивает.
Во дворе возле будки большие капли крови. Скорчившись от боли, уткнувшись лицом в землю, лежит пятилетняя Маша. Он прижала руки к груди, из-под ее тела вытекает струйка крови. Возле Маши Валера, он пытается перевернуть Машу, чтобы добраться до раны. Пес, почувствовавший, что сделал что-то неправильное, забился в будку. К Маше и Валере подбегает Вера. Наконец Валере удается перевернуть Машу на спину и отодрать ее руки от груди. Маша почти без сознания, у нее болевой шок. Все ее платьице в крови. На правой руке на одной только тонкой кожице болтается откусанный палец.
В е р а. Машенька! Доча, что? Валера, что?!
В а л е р а. Врача! Надо врача, беги!
В е р а. Куда? Что делать?!
В а л е р а. Беги! К Пустыревым, за Дмитричем, за машиной.
В е р а. А Маша?!
В а л е р а. Быстрее, беги! Чё, стоишь?!
Вера бежит к калитке.
В а л е р а. Ну-ка постой! Беги в дом, неси водку и нож, быстро.
Вера бежит к дому, останавливается у крыльца.
В е р а. А водка где?
В а л е р а. В манде, в буфете, быстрее!
В е р а. А нож зачем?
В а л е р а. Не спрашивай. Водка, нож или ножницы.
Вера убегает в дом. Валера рвет на себе майку, один оторванный кусок прижимает к окровавленному месту. Маша в полуобморочном состоянии, даже не кричит.
Возвращается Вера, в руках нож и бутылка. Валера берет бутылку, ставит на землю, берет нож. Замечает, что Вера стоит рядом.
В а л е р а. Ты чё стоишь, сука, у тебя дочь умирает, беги?!
Вера убегает.
В а л е р а. Машенька, доченька, потерпи, щас немного больно, чуть-чуть. Солнышко мое, не бойся.
Валера льет на рану водку. Маша вскрикивает, пытается отдернуть руку, но Валера удерживает ее руку и продолжает лить. Валера берет нож и срезает болтающийся палец. Маша вскрикивает и теряет сознание. Валера принимается бинтовать руку куском майки.
6
Если смотреть с высоты большого холма, то через степь, вдали, два жилых двора, два дома. За домами, немного подальше, Дон. Виден и другой его берег, степь и одиноко растущее дерево. Издалека оба дома кажутся совсем маленькими. Один от другого дома стоят на расстоянии метров ста.
Из дома, что левее, выбегает Вера. Маленькая фигурка в красном платье бежит по пыльной дороге в сторону соседского дома. Бежит вдоль Дона. На том берегу далеко за горизонтом садится ярко-красное солнце. Вся земля вокруг освещена мягким розовым светом заката. Маленькая фигурка в красном платье бежит по пыльной дороге в сторону соседского дома. Добегает до калитки, скрывается во дворе.
Перед нами картина божественной красоты. Красный закат, разрезанный редкими полосками темных облаков. Степь, окрашенная в розовый цвет. Одинокое дерево с ветвями в небо, словно черный монах, воздевший руки к Всевышнему. Величественный Дон, как изогнутое темное стекло. Утес, утюгом повисший над рекой. Его прорезает песочная дорога, идущая вдоль всего высокого берега. Возле дороги, метрах в ста один от другого — два небольших домика, окруженные низенькими заборчиками. Время остановилось. Весь Дон замер, ожидая, когда солнце скроется за линей горизонта.
Вера выбегает из ворот соседского дома и бежит обратно. За ней пытается бежать пожилая женщина, но, пробежав всего несколько метров, она останавливается и идет шагом. Солнце тем временем скрылось за горизонтом почти наполовину. И в этот момент райскую тишину нарушают оружейный выстрел и визг собаки.
Во дворе возле своей будки лежит убитый пес Пират. Рядом стоит Валера с ружьем в руке. Появляется Вера. Она сильно запыхалась. Вера смотрит на мертвую собаку, потом на Валеру. Столько всего, что она не знает, как реагировать и о чем говорить сперва. Вера не может отдышаться, не может прийти в себя.
В а л е р а. Машка немного пришла в себя. Я ее напоил водкой. Она в доме лежит.
В е р а. Зачем водкой?
В а л е р а. У пьяного меньше болит.
В е р а. Что делать? Дмитрич в Михайловке. Приедет завтра. Что делать?
В а л е р а. Да ничё не делать. Я там ей все забинтовал. Заделал. Обработал. Машка щас должна от водки заснуть.
А Дмитрич приедет, повезем в больницу, чё делать?!
В е р а. А чё щас делать? В а л е р а. Нечего делать? Вон возьми кобеля закопай. Я к нему не притронусь, тварь сраная.
Во двор входит баба Надя, пожилая женщина, которая бежала вслед за Верой.
Б а б а Н а д я. Ну как? Девочка наша, что?
Баба Надя замечает убитого пса.
Б а б а Н а д я. О, Господи Исусе! Убили, так ему и надо, прости Господи. Где она, моя, кровушка?
В а л е р а. В хате, где.
Все идут в дом.
7
Сумерки. Обрыв над берегом Дона. Прямо на краю берега в землю вкопан стол. Гуляет компания. На столе несколько пластмассовых бутылок из-под кока-колы, теперь в них мутный самогон, тарелка с картошкой в мундире, солонка с солью, лук, огурцы, помидоры, что-то еще.
У стола две молодые некрасивые женщины, Ленка и Люба, им лет по двадцать пять. И двое мужиков: Саня — молодой парень лет двадцати и Григорий — ему лет тридцать. Рядом со столом дерево, на ветке которого прикреплен самодельный фонарь довольно большой мощности. Стол хорошо освещен. Чуть в стороне от стола еще двое мужчин — Павел и его товарищ Мишка. В руках у Павла бутылка водки, к которой он то и дело прикладывается, пьет из горла и без закуски.
М и ш к а. Знаешь, чё надо делать? Надо, короче, его из ружья отстрелить. А чё? Я две ночи за ним, вон с Ленкой моей, то вниз его по реке гоним, то потом вверх. Обратно, смотрим, он снова в яме. Знаешь там яму чуть выше Ярского, за извилиной? Дай хлебнуть.
П а в е л. Не, мне нужно, я вашу сивуху не могу, короче.
М и ш к а. Ну дай глоток, щас те Андрюха еще привезет, не жилься.
П а в е л. Здесь всего глоток, ну и чё?
М и ш к а. Так ничё. Из ружья, а иначе никак, короче.
Павел подносит к губам бутылку, в которой еще больше половины, и выпивает все одним махом.
М и ш к а. Ну ты дятел. Ну и хер с тобой.
Павел абсолютно трезв.
П а в е л. Ты о чем рассказываешь?
М и ш к а. Я тебе рассказываю, как мы с Ленкой не можем этого кита поймать. Я его вижу под фонарем, а он обратно исчезает.
Мишка оборачивается в сторону стола и зовет жену.
М и ш к а. Ленка. Лен.
Женщина с некрасивым лицом оборачивается.
Л е н к а. Чё надо?
М и ш к а. Скажи, там кит килограмм на сорок?
Л е н к а. Говорю. Токо у него, Паха, руки из одного места, не может сачок держать.
М и ш к а. Да кого не могу? Там, короче, какая-то чертовщина.
В это время далеко-далеко за ними, из-за невидимого глазом горизонта, на небо выползает огромная серебряная луна.
Мишка поворачивается к Павлу. Павел по-прежнему абсолютно трезв.
М и ш к а. Всё, короче, завтра я эту рыбу из ружья. Картечью дам из двух стволов, и всё. Если и тогда уйдет, я не знаю, что делать. Тогда колдовство, короче.
Из темноты возникает Лида. Подходит к столу, наливает себе стакан самогона, выпивает.
С а н я. Лидка, ты чё, упасть хочешь?
Л и д а. Там, короче, это, Андрюха мой в кустах и Галька.
Г р и г о р и й. Ты чё, Лидка, Андрюха за водярой поехал к бабке, для Пахи.
Л и д а. Не за водярой, а вон там, возле Сельяновых ворот, в кустах, я только что там была. Прямо в кустах, с этой кобылой. Вот и вся любовь, как говорится.
Л е н к а. И чё делать?
Л и д а. Да ничего не делать. Пусть тарит кого хочет, лишь бы войны не было.
Лидка наливает полстакана самогона и выпивает. Мишка подходит к столу. Павел остается один. Прямо за его головой растет серебряный лунный шар.
М и ш к а. Во, Ленка, учись, как надо с мужем обращаться.
Л е н к а. Я тебе поучусь! Я если застукаю тебя, я тебе вот эту вилку в грудь воткну!
Берет вилку и демонстративно бросает на стол.
Г р и г о р и й. Лид, а может, это не он?
Л и д а. Чё не он? Я же и послушала, и посмотрела. Я чё, не знаю, как мой родимый муж это делает?
Л ю б а. И чё ты сделаешь?
Л и д а. А чё я-то буду делать? Он пусть теперь и делает, чё хочет. Мне-то чё, я, что ли, виновата.
Л е н к а. Ну ты даешь. Я бы не стерпела. Вы же неделю назад поженились.
М и ш к а. Свадьба такая классная была. (Кричит Павлу.) Паха, помнишь Андрюхину свадьбу, на прошлой неделе?
Л и д а. Ой, да чё он помнит?! Нажрался, как свинья!
Павел смотрит на луну.
П а в е л. Помню.
Луна. Только яркая луна, и больше ничего, белое пятно с серыми пятнами.
Из темноты возникает Андрюха. Подходит к столу, в руках у него бутылка водки.
А н д р ю х а. Паха, держи, «спасибо» не надо.
Павел смотрит, как луна ползет на небо из темноты.
А н д р ю х а. Паха, я привез, забирай, а то щас эти глотки всё высосут.
Все притихли в предвкушении скандала.
Л и д а. Чё, Андрюха, так долго?
А н д р ю х а. Так чё долго? Пока доехал, пока то да сё, пока обратно, чё долго?
Л и д а. А чё — то да сё?
А н д р ю х а. Да ничё, а чё? Давайте-ка за мой приезд.
Андрюха разливает по стаканам самогон.
Павел поворачивается, подходит к краю высокого берега и спускается вниз к реке.
А н д р ю х а. Ну, чё, за луну, что ли?
Л и д а. Давайте за луну. Я за луну еще ни разу не пила. За луну, Андрей Алексаныч!
А н д р ю х а. А вы чё притихли? За луну, короче, чтоб ей там икнулось!
Все чокаются, собираются выпить, но в это время внизу у реки заревел лодочный мотор.
А н д р ю х а. Паха, что ли?
Мишка бежит к краю обрыва. Внизу Паха отплывает от берега на моторке.
М и ш к а. Вот, твою мать, уехал.
А н д р ю х а. Как, уехал?
М и ш к а. Так, на моей лодке, мать вашу.
Из темноты появляется Галя. Подходит к столу.
Г а л я. Добрый вечер, не помешаю?
Л и д а. Не помешаешь.
Лида хватает со стола вилку и со всего размаху втыкает ее прямо Гале в грудь.
8
Ночь. Крупные яркие звезды и огромная круглая луна освещают землю, словно сказочные фонари.
Вниз по течению реки плывет лодка. Мотор выключен, весла прибраны. На дне лодки лежит Павел. Он смотрит в небо. Перед его глазами проплывают звезды. Павлу начинает казаться, что с каждой минутой звезды становятся все ближе и ближе. Постепенно звезды сливаются в одну сплошную ярко-голубую линию. Эта линия напоминает реку. Павел ясно видит извилистую реку, эта река как две капли похожа на Дон, только ее вода вся светится звездным серебром. Павел видит, как по этой реке, медленно, повинуясь течению, плывет лодка. Он узнает эту лодку, он узнает себя, лежащего на дне лодки. Павел видит себя на дне лодки, которая высоко в небе плывет по извилистой звездной реке. И кажется, что где-то там, в самой этой небесной реке, звучит чей-то голос. Сначала совсем тихо, а потом все громче и громче. Это голос женщины. Это старая казачья песня, которую где-то там, может быть, на дне звездной реки, поет красивый женский голос. И Павел догадывается, кому этот голос может принадлежать. В одно мгновение волшебная небесная река превращается в обычное звездное небо. Павел поднимается. Приходит в себя, зачерпывает горсть воды, умывает лицо. Но голос не исчезает. Красивая грустная песня слышится все яснее и яснее. Уже понятны слова. Павел встает в лодке и прислушивается.
Обрыв над рекой. На краю обрыва Вера лопатой копает яму. Рядом на земле лежит застреленный пес. Вера поет красивую казачью песню.
Внизу под обрывом течет тихий Дон. Из-за поворота выплывает лодка Павла.
Могила для собаки готова. Вера отбрасывает лопату в сторону, подходит к мертвому псу берет за его лапы и тащит к яме. В это время на краю обрыва возникает фигура Павла. От неожиданности Вера садится на землю.
Павел молча смотрит на Веру.
В е р а. А как так получилось?
П а в е л. Так я иду, короче, на моторке и думаю, кто это поет, короче.
В е р а. Я не слышала мотор.
П а в е л. Так я же его выключил.
В е р а. А я не слышала, чтобы мотор работал, а потом ты его выключил.
П а в е л. Так я его давно выключил.
В е р а. Когда?
П а в е л. Километров за восемь отсюда.
В е р а. У нас трагедия. Пират откусил Маше палец.
П а в е л. Маша — это дочка, да?
В е р а. Да.
П а в е л. А Пират — это чё такое?
В е р а. А Пират вот он лежит.
П а в е л. А почему он умер?
В е р а. А его муж мой застрелил.
Павел пристально посмотрел на Пирата.
П а в е л. А, так он чё, откусил палец, что ли? Совсем откусил?!
В е р а. Совсем.
Вера плачет.
П а в е л. Так, ни хера себе! И чё делать теперь?
В е р а (рыдая). Я не знаю.
П а в е л. Вот тварь!
У Веры начинается истерика. Она ложится на живот, ползет по земле, потом бросается к мертвому псу, рыдает, уткнувшись лицом в черную шерсть собаки.
Павел опускается на колени за спиной Веры, наклоняется, берет ее за плечи. Вера машинально откидывается к нему спиной. Павел обнимает Веру. Они молча смотрят на мертвого пса.
Издалека, очень-очень издалека, но не с неба, а с земли, с того же самого берега, но только издали мы видим на краю обрыва две маленькие фигурки: Павел сидит на земле и прижимает к себе Веру, они смотрят на черный комок, лежащий прямо перед ними. Так, без движения они сидят довольно долго. Далеко за ними небо над горизонтом постепенно обретает серый цвет. Вера медленно поворачивается к Павлу, как бы обволакивая его. Павел принимает ее тело на себя. Они странно сплетаются, превращаясь в ожившую скульптуру Родена. Движение тел. Павел и Вера оказываются на мертвой собаке, потом сваливаются в сторону. Сплетаются в непонятный клубок. Скользят друг по другу. К этому времени небо над горизонтом светлеет. Движение тел не останавливается. Происходит слияние мужчины и женщины. Тем временем светает. На горизонте появляются первые оттенки розового цвета. Небо краснеет, и вот уже из-за горизонта показывается полукруг красного тела. Восход.
Раннее утро. Солнце до конца еще не вышло из-за горизонта, но уже светло.
На земле возле вырытой ямы лежат, прижавшись друг к дружке, Вера и Павел. Первой приходит в себя Вера. Освобождается из объятий Павла, встает, но тут же садится: сильно затекли ноги. Просыпается Павел.
В е р а. Надо идти.
П а в е л. Тебе надо идти?
В е р а. Да. Давай его закопаем.
П а в е л. Да, надо закопать.
Вместе они укладывают мертвую собаку в яму. И, ползая по земле, руками сгребают землю, засыпая могилу. После того как засыпали яму, встают, стоят напротив друг друга. Вся их одежда перепачкана грязью. Платье Веры местами разорвано. Лицо, ноги, руки — все заляпано грязью.
Они смотрят, говорят, думают, но на самом деле все, что они делают, — это внимательно прислушиваются к самим себе, к своим организмам, к тому непонятному состоянию, которое на них снизошло.
П а в е л. А зачем ты его здесь зарыла, здесь же люди ходят?
В е р а. Да, неправильно. Я не могла сообразить. Ничего не соображала. Я перезакопаю.
П а в е л. Не надо, я сам. Вон в те кусты перенесу и там…
В е р а. Я пошла. Сейчас уже муж проснется.
П а в е л. А он чё, спал, что ли? Он чё, тя не хватился, что ли?
В е р а. Он два года не пил, а вчера напился. Напился и упал. Пойду будить.
П а в е л. А дочь?
В е р а. Она у соседей. Надо в больницу везти.
П а в е л. А дальше чё?
В е р а. Я не знаю. Наверное, должно все пройти.
П а в е л. Думаешь, что пройдет?
В е р а. У тебя должно. У мужиков после того, как это сделали, все сразу проходит.
П а в е л. А у баб как?
В е р а. Еще не знаю. Я пошла.
Вера поднимает с земли лопату, поворачивается и идет.
П а в е л. Лопату оставь. Потом в кустах заберешь.
Вера, не оборачиваясь, бросает лопату на землю, просто выпускает ее из рук, и всё. Павел смотрит ей вслед.
9
Небольшая роща на берегу Дона. Среди деревьев разбит лагерь: две новенькие импортные палатки, раскладные стол и стулья, натянут тент, под тентом походная газовая плита, чуть в стороне — костровище, рядом мангал для шашлыков. На столе остатки вчерашнего гульбища — бутылки из-под дорогих спиртных напитков, на тарелках куски шашлыка. Метрах в пяти от лагеря на маленькой поляне стоит джип (тот самый, что встретился Павлу в степи).
Трое мужиков — Агафонов, Барман и Нырянов, — стараясь не шуметь, готовят сюрприз. Агафонов надевает на себя костюм Доналда Дака. Мужики еле сдерживают смех, зажимают рты руками, шикают друг на друга. Вдруг они застывают от изумления. Среди деревьев в разорванном и заляпанном грязью платье быстрым шагом идет Вера.
При виде гигантской утки Вера останавливается.
Н ы р я н о в. Ничё себе! Девушка, с вами все в порядке?
А г а ф о н о в. Ты плохо спала, дружок?! Хочешь поиграть со мной?!
Мужики падают от смеха. Вера молча проходит мимо.
А г а ф о н о в. Ничё себе, тихий Дон! Полный лес грязных блядей!
Мужики умирают от смеха.
Из палатки показывается лицо их товарища Алексея Юткина.
Б а р м а н. О, именинник!
Н ы р я н о в. О! С днем рождения, дружок, посмотри-ка, кто пришел к тебе на праздник.
А г а ф о н о в. Помнишь свой любимый мультфильм?! Я пришел тебя навестить.
Общие поздравления и веселье.
10
Вера подбегает к дому бабы Нади. У калитки на земле сидит мальчик лет восьми, играет с двумя плоскими камнями.
В е р а. Алеша, привет, ну как там?
А л е ш а. Они все уехали.
В е р а. Куда уехали, а Маша?
А л е ш а. Они ее в больницу повезли, ночью, на дедкиной машине.
В е р а. Как на машине, деда же не было?
А л е ш а. А он вернулся.
В е р а. А зачем в больницу?
А л е ш а. У вашей Машки рука разболелась, она даже блевала. Они вас искали, а потом уехали.
В е р а. А дядя Валера с ними?
А л е ш а. Нет. Дядя Валера пьяный, он спал. Я за ним бегал, не мог разбудить. А потом они уехали.
По дороге от своего дома, шатаясь, бежит Валера. Кричит издалека.
В а л е р а. Вера, я здесь! Я щас все сделаю! Прости, Вера, щас все будет. Щас я с Машкой в больницу, все будет, Вера.
С другого берега, очень издалека, видим, как от дома бабы Нади и от дома Веры бегут навстречу друг другу Валерий и Вера. Встречаются. Вера что-то эмоционально объясняет. Валерий хватается за голову. Мечутся из стороны в сторону.
Из-за поворота выплывает моторная лодка Павла. Вера замирает, услышав звук мотора. Потом хватает Валерия за рукав и тянет к реке. Бросает Валерия, бежит на край обрыва, Валерий плетется за ней. Вера подбегает к обрыву, как раз когда внизу проплывает Павел. Вера кричит, машет руками. Павел причаливает к берегу.
Моторная лодка идет вверх по течению. На носу лодки спиной против движения сидит Валерий, в середине Вера, за ней Павел, он управляет лодкой. Валерий смотрит на Веру, виновато отводит глаза, бросает взгляд на Павла. И вдруг в его глазах появляется нездоровый блеск. Валера смотрит на грязное разорванное платье жены, потом на грязную одежду Павла. Смотрит на Павла и Веру, сравнивая их внешний вид и находя страшное, трагическое сходство.
Валера кричит Вере.
В а л е р а. Почему в таком виде?!
Сильный шум мотора заглушает его слова.
В е р а. Чё?
В а л е р а. Через плечо! Почему в таком виде?
В е р а. Я не слышу.
Вера привстает в лодке и наклоняется к Валере. Валера хватает ее за волосы, тянет к себе.
В а л е р а. Ты, сука, где была? Слышишь? Я тебя спрашиваю, ты где была, блядь?!
Павел резко направляет лодку к берегу. Валера одной рукой держит Веру за горло, другой за волосы.
В а л е р а. Ты где была, я кому говорю, ты чё, сука, с этим козлом была?
Лодка на большой скорости приближается к берегу, Павел глушит мотор, лодка врезается в берег. Валерий отпускает Веру, стараясь удержаться за борта лодки, Вера переваливается через борт и вылетает на берег. Павел оказывается возле Валерия и бьет его кулаком в нос. Валерий переваливается через борт, падает на песок. Павел в один прыжок оказывается рядом, бьет Валерия ногой в живот, Валера, корчась от боли, скручивается в комок.
П а в е л. Вера, в лодку.
Вера быстро забирается в лодку, Павел отталкивает лодку от берега, запрыгивает. Валерий, преодолевая боль, встает, заходит в воду, пытаясь догнать лодку, но Павел заводит мотор, и лодка уходит вверх по течению.
11
Вид с высоты птичьего полета: на сотни километров раскинулась донская степь, то там, то здесь ютятся небольшие хутора, плешивые сопки с одинокими деревьями, брошенные постройки из белого кирпича, белые песочные дороги разрезают красно-буро-желтую землю, извивается бесконечной змеей Дон.
Где-то далеко внизу по дороге через степь едет «жигуленок». Километров в десяти от него к берегу причаливает лодка, из которой выбираются две маленькие фигурки — Павел и Вера бегут к хутору. А километров пятнадцать ниже по реке из маленькой прибрежной рощицы вылетают в небо разноцветные петарды. А где-то совсем далеко раскинулся небольшой город.
Далеко-далеко внизу из хутора выезжает маленькая, как спичечный коробок, машина — зеленый «Москвич». «Москвич» едет по дороге через степь. Навстречу ему движется «жигуленок», расстояние между ними постепенно сокращается. Но машины едут по параллельным дорогам. «Жигуленок» сворачивает в сторону реки и исчезает за деревьями. «Москвич» едет прямо. Машины не встречаются.
В «Жигулях» за рулем сидит Дмитрич, рядом с ним баба Надя, на заднем сиденье, свернувшись в комочек, спит Маша. Они едут по пыльной дороге, через степь.
12
Дом Валеры и Веры. Кухня. Мы видим стол у окна, окно, за окном — утес, выступающий над рекой, и дорогу. Мелькнул рукав Валериной рубашки. Он что-то делает, чем-то активно занимается, но мы этого не видим, мы видим: стол у окна, окно и то, что за окном. Перед столом прошел Валера, очевидно, он вышел в сени. Снова стол и окно. Валера пробежал обратно в комнату. Мы слышим шум разбрасываемых вещей, но мы неизменно видим стол и окно. Теперь мы снова видим Валеру, вернее, только часть его спины, вероятно, он подошел к буфету. Мы слышим звуки глотков, слышим, как он фыркает, мы понимаем, что Валера пьет водку, но видим мы только часть его спины, стол и окно. Мы все время видим стол и окно. Валера убегает в комнату, перед нами стол и окно. Из комнаты доносится шум разбиваемой мебели и стекла. Валера подбегает к столу, высыпает на стол какие-то бумаги, паспорт, денежные купюры, свернутые в рулончик и перетянутые резинкой, несколько фотографий, потом он убегает в сени. Мы видим на столе бумаги, паспорт, деньги и фотографии, окно и вид за окном. Мимо пробегает Валера с канистрой в руках. Мы слышим, как в соседней комнате Валера поливает из канистры. Слышим, как он чиркает спичкой, слышим звук вспыхнувшего пламени. Валера возвращается, неся в руках охотничье ружье. Он подбегает к столу, забирает бумаги, деньги и паспорт, убегает в сени. Мы видим стол, на столе несколько фотографий, окно, за окном — утес, выступающий над рекой, и дорогу, из комнаты выползает тоненькая полоска дыма. Мы видим, как за окном пробегает Валера с ружьем в одной руке и с бутылкой водки в другой. Дыма становится все больше и больше. Дым наполняет всю кухню.
13
Городская больница. Доктор, мужчина лет сорока пяти, разговаривает с Верой и Павлом. При этом он старается делать вид, что не замечает, в каком они виде.
Д о к т о р. Мы сделали уколы против бешенства, это все, что мы можем. Давайте посмотрим, если завтра хуже не станет, тогда еще раз привезете ее, для обработки. А если что, то тогда уже будем отправлять вас в Волгоград.
У вас же машина есть?
В е р а. Есть. А что они сказали, они куда поехали, домой?
Д о к т о р. Бабушка с дедушкой?
Я не знаю. А вы не вместе живете?
В е р а. Рядом. Мы разминулись.
Д о к т о р. Ну и езжайте домой, они, наверное, уже дома. Сколько до вас ехать-то?
В е р а. Часа три.
П а в е л. Я за два доезжаю.
Д о к т о р. Ну вот. А завтра привезете, я ее посмотрю. И если что, тогда уже будем отправлять вас в Волгоград, ну, я думаю, что ничего. Жалко, конечно, палец.
В е р а. А что с ним?
Д о к т о р. Как что? Вы что, не знаете?
И вот тут доктор посмотрел на них с нескрываемой неприязнью.
В е р а. Его собака откусила.
Д о к т о р. Ну, вот я об этом и говорю. До свидания.
14
Донская степь. Солнце набрало нужную высоту, чтобы сжигать своими лучами все живое вокруг. Зеленый «Москвич» мчится по песчаной степной дороге. Вдруг «Москвич» останавливается, из-под капота валит белый дым. Павел и Вера выходят из машины. Павел поднимает капот, на секунду он полностью исчезает в белых клубах дыма.
П а в е л. Все, мы приехали. Воды нет. Встали, короче.
В е р а. Может, кто поедет?
П а в е л. Да кто тут поедет, два года будешь ждать. Пошли так.
В е р а. Как?
П а в е л. Так, пешком по земле.
В е р а. А машина?
П а в е л. Вечером заберу.
Павел закрывает двери машины на ключ, берет Веру за руку, и они идут.
С высоты птичьего полета: донская степь. В небе горит смертоносное солнце. Две маленькие фигурки, Павел и Вера, взявшись за руки, идут без дороги через степь.
Степь, уходящая за горизонт. Яркое солнце. Вдали над линией горизонта собираются черные тучи.
Вид с холма. Далеко внизу, по краю высокого берега Дона, проходит дорога. По дороге, шатаясь, идет маленькая фигурка с ружьем в руках. Это Валера. У него бутылка водки и ружье. Валерий сильно пьян, ноги его заплетаются, так что он в любую секунду может свалиться. Валерий то и дело останавливается, делает глоток из бутылки и идет дальше. Пройдя метров пятьдесят, Валерий останавливается на самом краю крутого берега, расстегивает ширинку и писает вниз. Его сильно шатает. В какой-то момент ему не удается удержать равновесие и маленькая писающая фигурка падает под откос вместе с ружьем.
Мы летим над белым ковылем. Летим у самой земли, над белой травой. Постепенно белая трава заканчивается, белое пятно становится желто-красным, мы летим у самой земли, над красной травой. Мы летим над странными, почти сказочными фиолетовыми цветами. Мы летим у самой земли, над разноцветными пятнами, из которых соткано лоскутное одеяло донской степи. Мы летим над травой и останавливаемся. Прямо под нами, в невысокой оранжевой траве, Павел и Вера. И тогда мы начинаем подниматься в небо, и вот уже Павел и Вера где-то там внизу — две маленькие фигурки, любящие друг друга посреди оранжевого пятна донской степи.
Вид с холма. Где-то там, внизу, дорога, идущая по краю высокого берега Дона. Из-под откоса выкарабкивается фигурка Валеры. За его спиной на ремне болтается ружье.
Валера идет по дороге, вдоль берега Дона. В правой руке у него бутылка водки. Пройдя несколько шагов, Валера останавливается, делает внушительный глоток и идет дальше. А в небе к яркому солнцу медленно подползают черные тучи.
15
Дом Веры весь объят пламенем. На без-опасном от огня расстоянии стоят Дмитрич и баба Надя, они молча смотрят на пожар. Неподалеку от горящего дома на дороге стоит джип. Вдали пьяная компания: Агафонов, Нырянов и Барман, они активно обсуждают происходящее.
Их друг, именинник Юткин, с маленьким автомобильным огнетушителем в руках подходит к Дмитричу и бабе Наде.
Ю т к и н. Вы чё стоите? Надо же пожарных вызывать.
Д м и т р и ч. Пожарные далеко, часа три езды. Теперь уже завтра.
Ю т к и н. А телефонов у вас чё, нет, что ли?
Д м и т р и ч. Нет, телефонов нет. Это же тебе не город.
Ю т к и н. Ничего себе. А если что случится, а если кому-нибудь станет плохо?
Д м и т р и ч. У нас телефонов нет.
Ю т к и н. Вот черт! И наши мобильники здесь не берут, нет зоны покрытия сети. А что делать-то?
Д м и т р и ч. Нужно ждать. Вон тучи. Скоро дождь пойдет.
Ю т к и н. Ну вы даете! Как так можно жить? Я не понимаю.
Б а б а Н а д я. Нет там никого.
Я чувствую.
Д м и т р и ч. Ну слава Богу.
Ю т к и н. А где хозяева-то?
Б а б а Н а д я. Они ушли. Я чувствую.
Д м и т р и ч. Гуляют где-то. Дождь будет. Вон он, наш главный пожарный, — на небе.
Черные тучи закрыли солнце. Донская степь окрасилась в серые тона. Дует сильный ветер. Степь делается похожей на море: ветер гонит свои волны по траве. По степи, среди травяных волн, идут Павел и Вера. Их разорванная одежда, словно листки объявлений на фонарных столбах, развевается на ветру. Где-то в небе сверкнула молния. Вера остановилась, закрыла лицо руками, замерла. Павел смотрит на Веру. Гремит гром, Вера, не убирая рук от лица, садится на корточки. Павел подходит к Вере, становится около нее на колени.
П а в е л. Ты чё, грома боишься?
Вера убирает руки от лица и смотрит на Павла.
В е р а. Нет.
П а в е л. А чё тогда?
В е р а. Мне страшно.
Начинается сильный дождь.
П а в е л. Страшно из-за грозы?
В е р а. Нет, из-за себя.
Павел и Вера сидят рядом на корточках, их заливает мощный ливень.
П а в е л. Пойдем. Здесь рядом у меня лодка, на ней сплавимся вниз. Пойдем.
В е р а. А ты куда пойдешь, когда я пойду домой?
П а в е л. Я с тобой пойду. Мы дочку твою возьмем и пойдем ко мне, будем жить в моем доме. Всегда. Пойдем, не бойся.
В е р а. Щас. Я устала. Давай минут пять хотя бы отдохнем, у меня ноги болят.
Вера садится прямо на землю, вытягивает ноги вперед. Павел садится рядом. Сидят посреди травы, под струями дождя.
П а в е л. А если ты мужа своего боишься, то не бойся. Я с ним поговорю.
В е р а. Я не боюсь мужа, мне просто страшно, просто так. Мне вообще не страшно. Это не страх. Это я просто не знаю, что со мной творится. Мне нужно подумать, мне нужно сообразить, что происходит.
П а в е л. Я знаю, я тоже ничего не понимаю, что к чему. Но лучше не думать, а то, когда думаешь, только хуже. Пойдем.
В е р а. Щас, минутку еще посидим и пойдем.
П а в е л. А мужа своего не бойся, я его убью, если что.
Сидят на траве, заливаемые дождем.
16
Маленький хутор. По улице под проливным дождем идет Валера. Все дома на этой улице очень старые, окруженные покосившимися оградами, и только один дом, в самом конце улицы, довольно приличный. Вокруг этого дома большой деревянный забор с настоящими воротами.
Валера подходит к воротам этого дома. Он пытается открыть дверь, встроенную в одну створу ворот, но у него не получается. Валера стучит металлическим дверным кольцом по двери. За спиной у Валеры болтается ружье. Немного подумав, Валера решает перелезть через забор. Но забор высокий и без единой выемки. Валера понимает, что легче всего перелезть через ворота, так как там есть дверное кольцо и почтовый ящик на двери. Валера ставит одну ногу на дверное кольцо, хватается руками за козырек ворот, подтягивается, ставит второю ногу на почтовый ящик, делает рывок вверх, но почтовый ящик срывается с двери под тяжестью его тела, и Валера падает на землю, падает прямо на спину, на ружье. Валера лежит на земле, скорчившись от боли.
Немного придя в себя, Валера поднимается и повторяет попытку. Наконец ему удается взобраться на ворота. Несколько секунд он сидит на козырьке ворот в позе наездника. Валера снимает ружье и бросает его вниз, во двор. Потом он и сам прыгает вслед за своим ружьем, исчезая за воротами.
Вдруг из глубины двора раздается лай собаки. И через мгновение Валера замечает овчарку, которая застыла в боевой стойке. Двор довольно большой, и собаке необходимо пробежать метров пятьдесят. Овчарка рычит на Валеру, но продолжает стоять на месте. Валера резко наклоняется и поднимает с земли свое ружье. Овчарка срывается с места и бежит на него. Валера наставляет на собаку ружье и нажимает на курок. Осечка. Овчарка бросается на Валеру и валит его с ног.
По степи под проливным дождем идут Павел и Вера. Вдали виднеется дом, окруженный поваленным забором. Дом стоит на берегу небольшой речки, одной из многочисленных рек, впадающих в Дон.
П а в е л. Вон дом, нам туда.
В е р а. А что там?
П а в е л. Там лодка. Возьмем лодку, два часа — и мы у твоего дома.
В е р а. А это чей дом?
П а в е л. Матери, отец уже умер. Мать обрадуется, я у нее недели две не был. Идем.
Внезапно ливень прекращается. Сквозь тучи пробивается луч солнечного света.
Валера сидит на табуретке посреди кухни в доме своего знакомого Виктора Ивановича. Виктор Иванович стоит у окна, слегка облокотившись на подоконник. Виктор Иванович — полный представительный мужчина лет пятидесяти. Он одет в спортивный костюм. Судя по тому, как обставлена кухня, Виктор Иванович человек зажиточный. Имеется кухонный гарнитур с пластиковым покрытием, холодильник, большой стол, стулья с мягкими подушками, на полу линолеум. Валера сидит на табурете и бинтует сам себе руку, другая его рука уже в бинтах. На его плече зияет рана, из которой сочится кровь. Под его табуретом на полу образовалась маленькая лужица крови.
В а л е р а. Извини, Виктор Иванович, я тебе тут пол запачкал, я щас закончу это дело и вытру.
В и к т о р И в а н о в и ч. Ничё, ничё. Там линолеум, не волнуйся. Помочь тебе?
В а л е р а. Да нет, я уже всё.
В и к т о р И в а н о в и ч. Зря ты от зеленки отказался, инфекцию занесешь.
В а л е р а. Да хрен с ней, буду потом весь зеленый, как огурец, у тебя же она не бешеная?
В и к т о р И в а н о в и ч. Да нет, вроде. А вообще, хрен ее знает. Ты давай завтра в больницу поезжай, сорок уколов сделай, на всякий, а то, хрен его знает, какая там зараза.
В а л е р а. Завтра-то? Завтра-то, конечно, я в больницу. А щас мне уже всё, мне уже идти надо. Ну, дашь патронов, или как?
В и к т о р И в а н о в и ч. Да дам я тебе патронов, ради бога. Я только не понял, ты чё, специально в такую даль ко мне перся за патронами, что ли?
В а л е р а. Так а чё, где взять? У наших там ни у кого. У кого там брать-то? А завтра-то с утра на охоту, а в стволе один патрон. (Заканчивает бинтовать руку, встает.) Ну вот. Раны залечены, теперь в бой.
В и к т о р И в а н о в и ч. Так ты на уток, что ли, собрался?
В а л е р а. Так а на кого еще? На них, конечно.
В и к т о р И в а н о в и ч. Так тебе, значит, дробь нужна?
В а л е р а. Дробь, конечно. И пуля тоже.
В и к т о р И в а н о в и ч. А пуля зачем?
В а л е р а. Да так, на всякий, вдруг лиса попадется, так я ее, чтоб шкуру-то не портить, пулей дерну, и готово.
В и к т о р И в а н о в и ч. Ну ты и чудак, Валера! Какая тебе завтра охота, тебе надо на уколы дуть. Щас, обожди.
Виктор Иванович выходит из кухни. Валера кричит ему вслед.
В а л е р а. Так я послезавтра пойду. Завтра уколы, послезавтра охота.
Валера бросается к холодильнику, открывает его, обнаруживает там две непочатые бутылки водки. Он хватает одну бутылку, откручивает крышку, жадно припадает к бутылке, вливая в себя содержимое. Из комнаты доносятся шаги Виктора Ивановича. Валера, выпив ровно половину, ставит бутылку обратно в холодильник. Входит Виктор Иванович.
Виктор Иванович подходит к столу, ставит на стол картонную коробочку. Открывает — там патроны.
В и к т о р И в а н о в и ч. Вот, бери, какие есть, но с возвратом.
В а л е р а. С возвратом, конечно, ё-мое. А пули где?
В и к т о р И в а н о в и ч. О! А пули-то у меня где-то не здесь. Щас, где-то у меня еще коробка.
Виктор Иванович выходит из кухни.
Валера снова бросается к холодильнику, открывает его, достает обе бутылки, непочатую быстро засовывает в штаны, а из уже открытой залпом выпивает все содержимое. Ставит пустую бутылку обратно в холодильник. Входит Виктор Иванович. Протягивает Валере коробку с патронами.
В и к т о р И в а н о в и ч. На.
Но чтоб с возвратом.
В а л е р а. С возвратом, конечно. На следующей неделе поеду в город и куплю.
Валера берет обе коробки с патронами и идет к двери.
В и к т о р И в а н о в и ч. Ты куда пошел-то?
В а л е р а. Так пора уже. Мне еще идти-то сам знаешь сколько. До свидания, Виктор Иванович, спасибо за патроны.
Уходит. Виктор Иванович кричит ему вслед.
В и к т о р И в а н о в и ч. Я собаку-то в будке закрыл, иди не бойся. (Садится на стол.) Вот овощ, а! (Подходит к холодильнику, открывает дверцу, достает пустую бутылку.) Это чё это такое? Ну мудак, а! Ну мудак!
Вдруг со двора доносится звук выстрела и вой собаки. Виктор Иванович на секунду замирает и выбегает из кухни.
Виктор Иванович выбегает во двор своего дома, подбегает к собачьей будке и останавливается как вкопанный. Его овчарка лежит на полу будки с простреленной головой.
17
Залитый солнцем двор старого дома. Посреди двора стоят Павел и Вера.
П а в е л. Подожди здесь, я мать предупрежу, что не один.
Павел идет к дому, скрывается за дверью.
Во дворе стоит большой деревянный ящик. Вера подходит к нему, садится.
Вера сидит на ящике, осматривает двор. Через двор натянута бельевая веревка, на которой висят белая грязная простыня и женский шерстяной свитер, с них стекает вода. На земле под веревкой стоит таз с неразвешенным бельем. Таз до краев наполнен дождевой водой. Возле крыльца стоят калоши, тоже наполненные водой. Ограда, окружающая дом и двор, почти вся повалена. В углу двора большой сарай.
Вера закрывает глаза, подставив лицо солнечным лучам, и сидит не шелохнувшись.
Красные пятна. Ничего непонятно, ничего не видно, кроме красных пятен. Красное пространство с маленькими черными вкраплениями. В красном пространстве появляется белая с рыжими пятнами корова. На ее шее болтается большой ржавый колокольчик, по форме напоминающий стакан. Корова медленно идет в красном пространстве, колокольчик звенит глухим звоном.
Вера сидит на ящике посреди двора. Она открывает глаза, осматривается, встает, идет к дому, заходит в него. В доме темно. Вера оказывается на кухне.
В е р а. Павел. Павел.
Павел не отвечает. Вера проходит в кухню и входит в комнату.
В комнате никого нет. Прямо посреди комнаты зияет черный квадрат открытого погреба. Вера подходит, заглядывает в погреб.
На дне погреба, у лестницы, сидит пожилая женщина, ее голова запрокинута, глаза смотрят вверх, прямо на Веру. Женщина застыла, словно восковая фигура, — она мертва. Вера вскрикивает от ужаса и бежит из комнаты, но ее останавливает голос Павла, возникший откуда-то из глубины комнаты.
П а в е л. Вера.
Вера останавливается в дверях, оборачивается и тут только замечает в дальнем, темном углу комнаты сидящего на табурете Павла.
П а в е л. Вера, я здесь, не бойся.
В е р а. Что случилось?
П а в е л. Не смогла вылезти, сердце, наверное, отказало.
18
Время заката. Дон. Крутой высокий берег. По берегу бредет стадо коров. На шее одной из них глухим звоном звенит металлический колокольчик, по форме напоминающий стакан.
Коровы бредут вдоль берега. На их пути возникает одинокое дерево, растущее прямо на крутом берегу. Под деревом, прислонившись спиной к стволу, спит Валера. На его коленях лежит ружье. Коровы обступают спящего Валеру со всех сторон. А далеко-далеко над горизонтом висит красное солнце, готовое к закату. Все вокруг озарено розовым светом.
Валера открывает глаза и видит вокруг себя коров. Он вскакивает, пытается сообразить, что происходит. Вид у него совершенно потерянный, в глазах жуткое безумие. Прямо напротив него остановилась белая с рыжими пятнами корова, на шее коровы болтается металлический стакан-колокольчик.
Валера, охваченный каким-то странным безумием, наводит на корову ружье и стреляет в упор. Остальные коровы разбегаются в разные стороны, напуганные выстрелом. Корова с простреленной грудью не двигается с места, она остолбенела от страха и боли.
Валера открывает ружье, вытаскивает из ствола гильзу, вставляет новую и снова стреляет. Корова начинает медленно оседать на землю.
Валера перезаряжает ружье и опять стреляет. Корова валится на землю.
Валера перезаряжает и стреляет…
Валера поднимает с земли недопитую бутылку водки и бежит вдоль берега.
19
В доме матери Павла. Посреди комнаты открыт подпол. Вера сидит на полу рядом с открытым люком.
Павел медленно спускается в погреб. Сначала в черной дыре исчезают его ноги, потом грудь, потом скрывается голова. Павел исчез в черном квадрате погреба.
Вера сидит на полу, ждет Павла. Через какое-то время из черной дыры показывается голова Павла. Павел выбирается из подпола. Не говоря ни слова, он закрывает люк.
П а в е л. Всё, поехали, поздно уже. Пойдем, там в сарае лодка. Правда, мотора нет, ну ничего, часа за четыре до тебя сплавимся.
В е р а. А может, ее сейчас забрать?
П а в е л. Лодка маленькая, втроем не поместимся. Я ее на лед уложил.
Завтра я приеду с утра и все сделаю по-людски. Пошли.
20
Ясная звездная ночь. Вниз по Дону с сильным ревом проплывает моторка.
Проплыв несколько метров вниз, моторка разворачивается и идет вверх. На носу моторки лицом к воде лежит Мишка с мощным фонарем в одной руке и с двустволкой в другой, луч фонаря направлен в воду. Моторкой управляет его жена Ленка. Моторка снова разворачивается и идет вниз. Пройдя вниз по реке метров двести, она опять разворачивается. Так повторяется несколько раз. Над рекой раздается рев мотора, сквозь который доносятся обрывки фраз кричащего на носу лодки Мишки: «Вот он. Поверни… Стой… гони его… Опять ушел… скотина».
Ночь. Моторная лодка причаливает к берегу возле небольшой рощи.
В моторке Мишка и его жена Ленка.
В руках у Мишки ружье, в руках у Ленки мощный фонарь.
М и ш к а. Он здесь, возле берега, я видел, как он сюда рванул. Ты видела, как он ушел под берег?
Л е н к а. Ну на хера ты за ружье-то держишься? Я ничё понять не могу. Ты сачок бери, щас бы мы его уже поддели сачком.
М и ш к а. Да какой поддели, он видишь, заколдованный! Поддели! Хрен ты его так подденешь. Щас мы его высветим и пальнем, никуда он не денется.
Ночь. По роще сквозь деревья крадутся Агафонов, Нырянов, Барман и Юткин в костюме Доналда Дака. Мужики зажимают рты руками, чтобы не рассмеяться. Они приближаются к реке, к тому месту, где стоит лодка Мишки и Лены. А г а ф о н о в. Тихо, не ржите, услышат.
Б а р м а н. Всё, я не могу, щас я описаюсь.
Зажимает рот рукой.
Н ы р я н о в. Давай, именинник, пошел.
Б а р м а н. Всё, я не могу.
А г а ф о н о в. Тихо!
Мишка стоит на носу лодки с ружьем в руках, Ленка светит фонарем на воду, они высматривают рыбу. Вдруг в темноте из-за деревьев слышится странный голос: «Ну здравствуй, дружок. Посмотри-ка, кто к тебе сегодня пришел? А!! А!!! Я утка-призрак. А!!! А!!!»
Ленка светит фонарем в сторону деревьев. Вдруг неподалеку от них луч фонарика выхватывает огромную желтую утку, которая с ужасными криками движется прямо на них. Мишка вскидывает ружье и стреляет. Доналд Дак как подкошенный падает на землю. Сквозь желтый плюшевый мех куклы сочатся красные струйки.
21
Ясная ночь. Горят яркие звезды. Вниз по течению небольшой речки плывет лодка. В лодке Павел и Вера. Весла прибраны. Павел сидит в центре лодки, прямо на ее дне. У него на коленях лицом к нему сидит Вера, ее ноги за его спиной. Они сидят с закрытыми глазами, не совершая ни одного движения. Они замерли. Лодка медленно скользит по воде.
Река совершает крутой поворот, огибая большую песчаную косу. Неуправляемая лодка с Павлом и Верой натыкается на край косы и останавливается. Павел и Вера сидят не шелохнувшись, они даже не заметили, что их движение вниз по реке прекратилось.
Над их головами сияют звезды и горит серебром луна.
Волшебная ночь. Горят яркие звезды. Луна отражается в тихом течении Дона. На краю крутого берега, возле одиноко растущего дерева на земле лежит застреленная Валерой корова. Она еще подает признаки жизни. Из ноздрей коровы идет пар. Глаза коровы открыты, и один глаз смотрит прямо в небо, в стеклянном хрусталике коровьего глаза отражается голубая звезда.
Корова видит только одну звезду на черном небе. Постепенно звезда принимает расплывчатые очертания, превращаясь в пятно.
Яркое голубое, как неоновый свет от рекламного фонаря, пятно. Яркий голубой свет — и больше ничего. Пространство яркого голубого света. В голубом пространстве возникает диковинный оранжевый цветок. Оранжевый цветок растет, делается все больше и больше, пока наконец не заполняет все голубое пространство целиком. Голубого пространства больше нет. Теперь пространство полностью оранжевое. И внезапно наступает полная темнота.
Туша коровы лежит на земле, и из ее ноздрей больше не идет пар.
Ночь. Вдоль берега небольшой речки (той самой, на которой несколькими километрами выше у песчаной косы застряла лодка Веры и Павла), сквозь кусты пробирается Валера. Он идет, словно в бреду, за его спиной на ремне болтается ружье. Валера продирается сквозь ветки деревьев, растущих вдоль довольно крутого берега. В любую минуту он может соскользнуть вниз, прямо в воду.
Обессилев, Валера падает в густые заросли прибрежных кустов. Его обмякшее тело повисло в кустарнике, словно муха в паутине. Валера замирает. Его сморил сон.
22
Утро. Солнце уже поднялось над горизонтом, охватив своими лучами донскую степь.
Небольшая речка омывает песчаную косу. Песчаная коса довольно большая и целиком состоит из белого песка. Она напоминает маленькую пустыню. В некоторых местах из песка торчат сухие корни деревьев. Но нет никакой растительности, один песок. Коса тянется вдоль реки и уходит за крутой выступ в месте, где река совершает поворот.
Белый песок.
На косе, в нескольких метрах от воды, лежит лодка, перевернутая вверх дном. На ней аккуратно разложена одежда: красное платье Веры и ее белые трусики, а рядом брюки, рубашка и широкие «семейные» трусы Павла.
Песчаная коса. Белый песок. Ракурс такой, что кажется, будто песок везде, такое впечатление, что мы находимся посреди пустыни. По песку идут Павел и Вера. Они абсолютно голые.
В е р а. Я оказалась у огромного дерева. Дерево величиной с многоэтажный дом. Рядом не было ничего — степь и огромное дерево. И я почему-то обратилась к этому дереву, как к живому.
Я спросила, куда мне идти, потому что я заблудилась. И дерево вдруг заговорило. Я не испугалась, что оно заговорило. Я как-то была к этому готова.
Вера на секунду закрывает руками глаза, словно пытаясь увидеть эту картинку.
П а в е л. И что оно сказало, куда нужно было идти?
Вера открывает глаза.
В е р а. Я не помню, что оно сказало, но оно само вдруг пошло. Это дерево вдруг стало передвигаться, оно пошло вдоль берега. Вдоль берега, значит, была река. Я забыла, была река. И дерево пошло вдоль реки, и я пошла за ним. Мне показалось, что оно меня выведет.
Вера снова закрывает глаза.
Теперь мы видим только Веру без Павла. Она идет по песку с закрытыми глазами. Павел идет где-то рядом, мы его не видим, но слышим его голос.
Вера открывает глаза. Продолжает идти.
В е р а. И мы долго-долго шли.
И я стала замечать, что вокруг все сделалось серого цвета. И потом я увидела, что все залеплено серой речной тиной. И дома, это уже была деревня, и деревья, и заборы. И там были коровы. Они тоже были залеплены серой тиной. Они шли по улице, серые, словно их обмазали. И я шла по улице им навстречу.
Вера уходит вперед, и мы видим ее со спины.
Г о л о с П а в л а. А дерево?
В е р а. Дерево исчезло. Это была такая страшная картина. Деревня, где все покрыто серой речной тиной, как после сильного наводнения.
Вера останавливается, оборачивается на нас.
Теперь перед нами Павел, а Веру не видно, только ее голос. Павел стоит к нам лицом.
Г о л о с В е р ы. А что было у тебя?
П а в е л. У меня ничего не было, я не спал.
Г о л о с В е р ы. Совсем не спал?
П а в е л. Я не мог заснуть.
Г о л о с В е р ы. А почему ты не разбудил меня?
П а в е л. Это все равно бы ничего не изменило.
Мимо песчаной косы вверх по течению проплывает моторка. В лодке мужик и толстая баба. Они с удивлением смотрят на голых мужчину и женщину на берегу. Вера и Павел не обращают на них никого внимания. Они садятся на песок, друг напротив друга.
В е р а. А мой Валера, когда еще пил, два года тому назад, то он однажды напился и заснул прямо во дворе, прямо посреди нашего двора. А он ведь тяжелый, я его не могла в дом затащить, и вот он так и лежал посреди двора до самого утра. Так вот и лежал.
П а в е л. Это ты к чему?
В е р а. К тому, что мне теперь совсем все равно, что с ним и где он. Даже если он на дне реки лежит, мне все равно.
П а в е л. Если тебе все равно, то мне и подавно все равно. Пусть спит, где хочет, а будет возникать, я его убью и всё.
В е р а. Мне все равно.
П а в е л. Тебе что, совсем его не будет жалко, если что?
В е р а. Мне все равно.
П а в е л. Да ты не бойся, ничего не будет. Я с ним по-мужски поговорю, ну, в крайнем случае, дам ему себя избить, чтоб успокоился.
В е р а. Все равно.
П а в е л. Хорошо нам так сидеть, правда?
Вера на секунду закрывает глаза, потом открывает и пристально смотрит на Павла.
В е р а. Но ведь всю жизнь здесь не просидишь, правда?
Павел и Вера смотрят друг другу в глаза. Павел встает.
П а в е л. Да, поехали.
23
Утро. Светит яркое солнце. В кустах у реки спит Валера. Мимо него вниз по реке проплывает лодка с Верой и Павлом. Павел гребет, и лодка движется довольно быстро.
Валера открывает глаза. Поскольку голова его повернута набок, то он видит реку и проплывающую мимо лодку вертикально. Как будто лодка плывет не справа налево по горизонтали, а снизу вверх по вертикали. Лодка исчезает из поля его зрения.
Валера вскакивает, но запутывается в ветках кустов и падает. Он снова поднимается.
Лодка тем временем уже скрылась за поворотом.
Валера берет в руки ружье и начинает продираться сквозь кусты в погоне за лодкой.
Павел и Вера плывут в лодке вниз по реке.
Валера бежит через небольшую поляну, срезая береговой выступ, который огибает река.
Павел и Вера плывут в лодке вниз по реке. Лодка огибает береговой выступ.
Валера выбегает на крутой берег, внизу по реке в лодке плывут Павел и Вера. Валера вскидывает ружье, целится и стреляет.
Вера вскрикивает, то ли от выстрела, то ли от боли, непонятно.
Павел, поняв, в чем дело, молниеносно вынимает весла из бортов и бросает их в воду. Потом он хватает Веру, силой укладывает ее на дно лодки, а сам ложится на нее сверху, закрывая ее всем своим телом. Лодка скользит вниз по течению. А поскольку они приближаются к тому месту, где маленькая река впадает в Дон, то течение становится все сильнее и сильнее, и лодка движется довольно быстро.
Валера бежит вдоль берега, на ходу перезаряжая ружье. Вставив новый
патрон, он на секунду останавливается и стреляет.
Лодка плывет вниз по течению, набирая скорость.
Валера бежит вдоль берега, снова перезаряжая ружье, он спотыкается о корень дерева, падает, встает, бежит дальше, останавливается, целится, стреляет.
Лодка попадает в воронку и начинает кружиться на месте. Лодка совсем рядом с берегом.
Валера целится, стреляет.
Лодка вырывается из воронки и скользит по течению вниз.
Валера бежит вдоль берега, берег становится все круче и круче. Валера бежит, на ходу вставляя в ствол новый патрон, он снова спотыкается, падает, ударяется губой о ствол ружья, из губы по подбородку течет струйка крови. Валера поднимается, бежит вдоль берега, останавливается, целится, стреляет.
Берег делается все круче и круче, и лодка уже не так близко от Валеры.
Валера снова на бегу перезаряжает патрон, снова стреляет. Бежит, пробегает несколько метров и натыкается на тушу убитой им коровы.
Валера останавливается и смотрит на мертвую корову.
Лодка плывет вниз по течению, приближаясь к месту, где маленькая река впадает в Дон.
24
Стрелка, где маленькая река впадает в Дон. Лодка с Павлом и Верой входит в Дон и плывет уже по Дону.
Павел лежит на Вере. Вера лежит на дне лодки, под Павлом, она жива, ее глаза открыты, она смотрит в небо. Из тела Павла на Веру текут струи крови. Вера вся в крови Павла. Кровь течет и на ее лицо. Вера лежит неподвижно, она смотрит в небо.
Белые облака плывут по синему небу. Это Вера смотрит в небо.
Лодка, продырявленная дробью и пулями, постепенно наполняется водой. Вода, смешиваясь с кровью, становится розовой.
Вера лежит под Павлом, и ее тело постепенно окружает вода. Вера рассматривает облака и ничего не предпринимает. Лодка все больше и больше заполняется водой.
Дон. Вниз по течению медленно плывет лодка. Она все больше и больше погружается в воду. Лодка скрывается под водой.
День. Светит яркое солнце. Коричневой лентой извивается река Дон.