Истории, рассказанные для всех. Обычный человек в ток-шоу

С недавних времен на российских государственных телеканалах акцент переносится на развлекательные программы, сериалы, шоу, концерты. Неудивительно, что на телеэкране если не исчезают, то существенно уменьшаются форматы, посвященные политическим сюжетам. Ограничен и круг программ разговорного жанра, касающихся вопросов интеллектуальной и культурной жизни («Тем временем», «Культурная революция», «Школа злословия», «Оркестровая яма»).

На передний план выходят темы повседневности. Производители телевизионной продукции рассуждают о перспективности этого направления, об «усталости зрителей от политики» и их желании видеть на экране передачи, отражающие трудности и радости обычной жизни. Под «жизнью» понимается сфера житейских отношений, все то, что связано с устройством семьи, с детьми, родственниками, друзьями, бытовыми вопросами. Реже выпуски программ затрагивают социально значимые проблемы — ксенофобии, преступности, экологии, демографии. Они создают образ достаточно благополучного среднего класса (например, «Принцип домино»), мнения «простого народа» («Народ хочет знать»), предназначены тинейджерам («Девичьи слезы»), зрителям старшего возраста («Короткие встречи», «Жди меня»), либо это шоу, претендующие на респектабельность (как «Частная жизнь»), стремящиеся к эпатажу («Окна», «Большая стирка», «Пусть говорят»). Часто они ориентированы на женскую аудиторию — это вынесено в названия: «Город женщин», «Поговори с ней»).

"Принцип домино". Фото М. Зильбера

Интерес к ток-шоу не случаен: у этих программ есть свои сильные стороны и потенциальные возможности. Зрителю, сталкивающемуся с различными трудностями, дается понять, что его ситуация не уникальна, что он не одинок: есть еще люди, которых волнуют близкие вопросы, и те, кто готов поделиться с ними своим жизненным опытом. Именно ток-шоу позволяет моделировать ситуации, сообща переживать их, заручаясь поддержкой виртуального коллектива, и проговаривать допустимые линии поведения, что восполняет нынешнюю нехватку авторитетных суждений и указаний.

Такие программы важны для конструирования социокультурных представлений, поскольку в них обсуждаются нормы и приоритеты того или иного сообщества, разграничиваются «хорошие» и «дурные» суждения и поступки. Одновременно в них предлагается спектр оценок, из которых человек может выбирать те, что ближе его взглядам.

Ток-шоу отражают интерес зрителей к чужому жизненному опыту. Люди любят слушать истории других людей, проникать в то, что скрыто от глаз стороннего наблюдателя. В таких программах обыгрывается как принадлежность человека к отдельной узкой группе, так и ко всему социуму. Это позволяет соотносить себя с другими, узнавать о новых системах ценностей, осваивать многообразие существующих жизненных сценариев. В ток-шоу перед зрителями предстают «такие же, как они» люди, но только еще и вместе с «очень странными» героями и звездами.

Ток-шоу всегда ориентированы не только на коммуникацию, но и на терапию. Предполагается, что в каждой передаче будет предложено какое-то, хотя бы и промежуточное, решение поставленной проблемы. Потенциально такие программы могут служить освобождению от распространенных культурных страхов и предубеждений. Наконец, как и другие телевизионные программы, ток-шоу должны также развлекать аудиторию, удерживая ее у экранов.

В последнее время телевидение существует в условиях массового проникновения зрителей в телевизионные программы. Режим «включенности аудитории» реализуется в разных формах — от участия людей в телевизионных играх, ток- и реалити-шоу, демонстрации любительских видеозаписей до звонков в студию и посланий на пейджер, которые отображаются в бегущей строке на экране. Способ учреждения медиасобытия таков, что если на вас смотрит камера, вы существуете. Иными словами, «круто, ты попал на ТиВи — ты звезда».

"Пусть говорят"

Отношения телевидения и «обычного человека» на экране далеки от гармонии. Несмотря на внешнюю легкость попадания в эфир, участие в телепередаче по-прежнему наделено статусом «настоящей ценности». Именно телевидение по всеобщему убеждению производит звезд, является главным посредником между знаменитостями и «простыми людьми». В шоу задается формат, предельно ограничивающий возможности человека в студии. Он ведь в большинстве случаев «не телевизионен», «не художествен», «неправильно» говорит, его опыт плохо переводится в повествовательные клише шоу. «Чем вы занимаетесь в жизни? — Работаю. — Где? — На канале мастером. — Мастером. А… а что именно вы делаете? — Замена труб. Устраняем прорывы. На линии. — Что делаете в свободное время? — Что… играем. В теннис. — В большой? — В маленький. — Как проводите время с друзьями, кроме пинг-понга? — Это, как еще… по-разному. В баню, э-э-э… — И все остальное, что в бане полагается? — И все остальное» («Сам себе режиссер»). Складывается впечатление, что человек появляется в эфире не для того, чтобы с ним разговаривали или слушали его мнение, а для создания видимости поворота телевидения к зрителям.

Повседневная жизнь, с ее противоречивыми событиями, которые трудно изобразить в простых черно-белых тонах, и логика шоу периодически вступают в противоречие. «Ну как… встречались два года. И я знала, что если он придет свататься, родители меня не отдадут. — Почему? — Ну, не отдадут, я знала, что нет. — Он им не нравился? — Ну, может, и не нравился. И мы решили бежать. — И как вы это сделали? Как в кино? Ночью, через окно? На лошади? — Почему? Поездом уехали к его сестре«(«Частная жизнь»).

Поэтому в ток-шоу очевидно стремление сконструировать «удобного человека», который с легкостью принимает предложенные условия игры, распознает и считает своим язык телевизионного развлечения, предсказуемо реагирует, проговаривает положенный текст, демонстрирует нужные эмоции, желательно — с самого юного возраста. «Этот парень в четыре года спас свою восьмимесячную сестренку: он вынес ее из горящего дома. (Ведущий несет на руках маленького мальчика.) — Как дела? — Нормально. — Нормально. Как это случилось, расскажи, как ты спас свою сестренку? — Пожар начался… — Где был пожар у вас? — На кресле. — На кресле. А где были родители? — За хлебом ушла мама. А папа на работе был. — Ага. Ты с сестренкой дома был один. Все загорелось. Ты испугался? — Да. — Но что решил делать? — Тушить. — Тушить, ага. И как ты стал это делать? — Из чайника. — Из чайника! А сестренка где была? — В комнате. — В комнате, ага. Ты про нее вспомнил и что решил? — Пожар потушить. — Ага, пожар потушить! (»Пять вечеров«).

"Культурная революция"

Более простой путь, который выбирают создатели ток-шоу, — пригласить звезду, снискавшую популярность в музыке, кино, спорте, политике. «Обычный человек» заменяется известной персоной, внимание к которой велико и за пределами программы, в которой она появляется. Таков дрейф российского телевидения к более безопасным путям, от негативизма к гламуру и респектабельности.

Безусловно, телевидение как институт, со своими правилами и властью, идет навстречу желаниям зрителей видеть себя на экранах, но делает это неохотно, с большими оговорками. В результате задача обращения к различным социокультурным группам с их проблемами и на их языке остается нерешенной, всегда откладывается «до следующего раза».

Правдоподобие шоу

В любом случае «обычный человек» — конструкция, созданная при помощи указаний режиссеров и постановщиков шоу, вопросов и речи ведущих, способов операторской съемки, реакций публики, и т.п.

Для того чтобы обсуждаемые проблемы были восприняты зрителями всерьез и чтобы они могли соотнести свой опыт с рассказами героев передачи, сюжеты ток-шоу должны быть правдоподобными. Но такие программы по-разному работают с конструкцией реального. Действие в них часто балансирует на грани достоверного. Одна из составляющих удовольствия при просмотре — гадать, появляется ли на экране «настоящий» человек со своей невыдуманной историей или это персонаж «человека с улицы», сыгранный актером, который озвучивает авторский текст? Зритель не вполне уверен, кто перед ним, а на подлинность, как и на вымысел, в ток-шоу по негласному договору принято не обращать внимания. Так, в финальных титрах ток-шоу «Семейные страсти» говорилось, что рассказанные истории произошли на самом деле, но, поскольку их участники испытывали смущение, им помогли актеры, выступившие в соответствующих ролях. Даже самые смелые ходы авторов историй в шоу «Окна» долгое время заставляли аудиторию допускать мысль о подлинности сюжетов.

В ток-шоу обыгрываются типичные ситуации и проблемы, знакомые большинству зрителей. Герой или подтверждает универсальное правило, или демонстрирует нечто уникальное, контрастирующее с привычным положением дел. Это правдивость общего по сравнению с частным, случайным, поддерживающая незыблемость нормы и ценностей культуры.

Обычно в ток-шоу есть два способа построения правдоподобия. Первый связан с постоянством универсалий: с этой точки зрения не так важно, вымышленную или подлинную историю рассказывает герой. Для второго свойствен интерес к отдельному человеку, его личным качествам, индивидуальному казусу, неповторимости ситуации и ее разрешения.

Ток-шоу оперируют набором стандартных ходов и ролей, позволяя представлять социальные, гендерные и этнические типажи, изучать их поведение. Герои программ соотносятся со стереотипными положениями о том, как должны выглядеть, говорить и действовать «молодая домохозяйка», «преуспевающий бизнесмен», «трудный подросток», «обманутый муж». «Вообразите: ей семнадцать, ему — сорок. Она — юная и чувствительная. Он — благородный и страстный» («Моя семья»). В шоу конструируются отношения между этими типами, проговариваются варианты возможных психологических, этических и других конфликтов.

Для поддержания интриги важно динамичное развитие действия, неожиданные повороты сюжета, напряжение, внезапная развязка. Такие ходы присутствуют во многих программах, но в зависимости от их имиджа они призваны или вызывать запланированные сильные эмоции (как в «Коротких встречах»), или поражать воображение зрителей (как в «Девичьих слезах» или «Окнах»). Реклама программы «Большая стирка» на ее сайте: «Вы увидели самых ярких и интересных героев, услышали самые невероятные истории, стали очевидцами самых громких скандалов и самых неожиданных встреч, а также безумно трогательных примирений и шокирующих заявлений». Все это помещает ток-шоу в контекст произведений массовой культуры. В программах присутствуют элементы мелодраматического повествования, комедии положений и гротеска; подражание жизни в них сочетается с формулами, с условностями сюжета и драматургии, воспроизводимыми в большом числе телевизионных текстов.

Проблемы и решения

Какие ситуации обсуждаются в ток-шоу? Это жизненные трудности, спорные случаи, вопросы, требующие решения, или экстремальные обстоятельства, в которых проявил себя герой программы. Отношения между людьми, личная жизнь, семья, работа представлены здесь как потенциально проблемные зоны. Желательно, чтобы на счет этих вопросов у зрителей, не обязательно попадавших в аналогичные обстоятельства, уже существовали готовые суждения, сформированные на основе телепередач, фильмов, романов, журнальных статей. Чаще всего это ситуации, увиденные глазами женщины: «Каково быть старшей сестрой? И как не приревновать любимого брата к его новой семье? Сегодня вы узнаете все о взаимоотношениях брата и сестры!», «Как выйти замуж? Как заставить ребенка учиться? Как стать хорошей хозяйкой, оставаясь при этом обаятельной и привлекательной? Узнать ответы на эти и другие вопросы вам поможет первое в России ток-шоу практических советов „Город женщин“ и его ведущая Лариса Кривцова!» (сайт программы «Город женщин»).

Перипетии жизни героя подлежат открытому обсуждению, обязательному детальному проговариванию. Решение вопроса должно выноситься сообща — группой, одобряющей или порицающей участника истории. В подобных передачах порядки «старых добрых времен», к которым телевидение относится с ностальгией, сочетаются с новыми условиями медиакультуры. Это воплощение коллективной мечты о «глобальной деревне», где все знакомы друг с другом, где преодолен индивидуализм и анонимность большого города, где сообщество заинтересовано в каждом и готово оказывать ему посильную помощь. «Желание соединиться с другими людьми на разных уровнях приводит к возникновению сложного электронного пространства, в котором нет столь незначительной детали, чтобы она не заслуживала описания, нет такой личной истории, чтобы она не могла быть рассказана для всех». Образ «всех» подкрепляется тем, что в студии обычно присутствуют представители разных страт и поколений.

Коллизия в ток-шоу мыслится как трудности человека, попавшего в своей повседневной жизни в неопределенную ситуацию, в которой нужно выбрать, как следует правильно поступить. Персонажам обычно несвойственно сомневаться в существовании идеалов как таковых — «добра», «нравственности», «справедливости», «любви», «счастья». Для них важно подтвердить адекватность своих поступков или решиться на активное действие. Ценностью здесь наделяется позитивное отношение к миру, жизнеутверждающий взгляд на вещи, умение «быть хозяином своей судьбы». В студии должны звучать противоположные точки зрения, которые уравновешиваются нейтральностью ведущего. Обычно единственно правильный ответ отсутствует, и зал долго перебирает разные версии. Но при этом таким программам свойствен отказ от анализа проблемы. Анализ вытесняется мнением, построенным на эмоциях, яркости высказываний, или заменяется набором готовых суждений. Участники программы, обмениваясь репликами, воспроизводят не слишком широкий репертуар клише, который в основном складывается из оценок. Это язык «здравого смысла», в котором внутренняя закрытость высказываний препятствует диалогу, смысловому продвижению в разговоре. Обсуждение возвращается к тому же, с чего началось, и, конечно же, изобилует повторами.

В конечном счете слова звезд-экспертов, стереотипные представления участников и высказывания специалистов, сведения, приобретенные из популярных тестов, каким-то образом сочетаются и образуют эклектичный корпус «руководств к действию», из которого каждый волен извлечь то, что ему по душе. (Так, например, в одном из выпусков ток-шоу «Поговори с ней» среди экспертов присутствовали психолог, астролог, рок-музыкант и эстрадная певица. Их оценки хотя и соответствовали заявленным специализациям, но варьировались исключительно в рамках обыденного разговора: «Мы не можем понять женскую психологию до конца». — «Это потому что вы — Стрелец. Если вам встретится Овен…»)

Такой способ обсуждать проблемы не случаен. Ток-шоу, посвященные повседневным трудностям, заявляют о том, что они призваны «помочь человеку раскрыться, взглянуть на жизнь и свои проблемы под другим углом, найти выход из сложившейся ситуации» (сайт программы «Поговори с ней»). При этом акцент делается на сопереживание, демонстрацию внимания к рассказчику, на эмоциональный отклик. Здесь предпринимается попытка снять устойчивую оппозицию между разумом и чувствами. Герои и героини программ могут отвергать длинную аргументацию, предпочитая мотивировать поступки соображениями «мне это не нравится», «так хочется», не стремясь во всех случаях быть логичным в суждениях. Ток-шоу реабилитируют чувства, предлагают познавать и действовать с их помощью. В ряде программ эта мысль иллюстрируется преувеличенно бурными эмоциями, подчас выходящими за рамки приличий.

В российских ток-шоу заметно, что культура проговаривания жизненного опыта не развита. Определенные образцы «перевода» чувств на язык медиа дают сериалы. Но они, в свою очередь, или используют условности латиноамериканских «мыльных опер», или страдают свойственным многим отечественным сериалам «безъязычием». Поэтому героям и ведущим бывает сложно найти меру для выражения переживания. В итоге распространенным приемом становится «выжимание» сильных эмоций у героев программы и их «потребление» аудиторией в студии и зрителями.

Характерная черта ток-шоу состоит в том, что проблемы, независимо от их объема и сложности, в них рассматриваются непременно как решаемые. Все ситуации, в которые попадает человек, имеют выход. Иногда это связано с преуменьшением серьезности вопроса, но так случается не всегда. Ток-шоу склонны к дидактике. В них обозначены нравственные ориентиры, «добро» и «зло» прописаны достаточно ясно, и не приходится сомневаться, что в итоге справедливость восторжествует, а порок будет наказан. «Вы — эгоист, себялюб, честолюб, корыстолюб — все тут в одном! Я только одно могу сказать: сколько бы вы ни искали после этого любви, вас Бог накажет. Бог не Микишка, он все видит!» («Моя семья»). Ситуации, которые моделируются в программах, призваны приоткрыть «завесу тайны» над способом рассуждений другого человека и помочь в поисках компромисса.

В то же время большую часть ситуаций в ток-шоу предлагается осваивать на бытовом уровне. Например, при обсуждении проблемы хулиганства гость программы заявляет, что сам решает этот вопрос. «Вы с этим боретесь? — Борюсь! Разными методиками. Например, я хотел бы пройти наискосок темным сквериком к дому. Но я вижу трех таких — сидят на лавочке… Значит, не лениться надо — обойти! Ночь, два часа ночи. Я водителю говорю: будьте любезны, подвезите прямо к подъезду. Стоят двое, курят. Ничего… Пешком — на пятый, десятый этаж. Пешком! И не пристанут, ничего не оторвут. — Бдительность, бдительность, бдительность — вот ваш рецепт!» («Принцип домино»).

В передачах могут ставиться острые социальные вопросы, связанные с расизмом, насилием в семьях, гомофобией и т.д., но они рассматриваются как частные трудности отдельных людей, которые имеют индивидуальное простое решение. (Так, в одном из выпусков программы «Частная жизнь» речь шла о бытовой нетерпимости по отношению к цыганам, живущим в Москве.

Ведущий программы В. Молчанов задавал героям вопрос: «Что не так с цыганами, за что их не любят русские?» В итоге отдельной семье было обещано покровительство звезды кинематографа, принявшей участие в передаче.) Таковы утопические мечты об идеальном обществе, в котором все заинтересованы в каждом, где этничность, пол и сексуальная ориентация не являются источником дискриминации, где сложные социальные проблемы имеют терапевтические решения, а проступки против морали легко распознаются и справедливо наказываются.

Границы нормы

Все ток-шоу работают с понятием «норма». Обычные случаи здесь дополняются неординарными, а зрителю предлагается переспрашивать себя о допустимом в культуре, о правилах, регламентирующих жизнь человека, семьи и общества.

Количество «странных людей» в ток-шоу впечатляет. Это герои, не следующие принятым образцам или готовые на публичную демонстрацию своих неприглядных сторон, совершающие аморальные поступки и признающиеся в этом. Чаще всего такие персонажи создаются усилиями сценаристов и актеров. Они могут наделяться положительными чертами, обнаруживать качества, подлежащие общему осуждению (студентка, ищущая богатого покровителя), или действовать весьма эксцентрично (жена, прячущая деньги для любовника в гробу попугайчика на дачном участке).

Исключения способны проблематизировать норму, расширить ее границы. В то же время они подтверждают правило, которое лишь временно ставится под сомнение. Зрителям предлагается попеременно чувствовать себя членами то либерального сообщества, открытого к новым стилям жизни и идеям, то узкой группы хранителей истинных ценностей. Мнение аудитории в финале обычно склоняется к золотой середине.

В большей части программ соседствуют и конкурируют один с другим разные языки самоописания — традиционной и медиакультуры, либерального сообщества. При этом во время репрезентации «нормального человека» на телевидении причудливо соединяются самые разнородные элементы. В ток-шоу набор социокультурных характеристик, при помощи которых описывается герой, довольно ограничен («муж», «русский», «бизнесмен», «автомобилист»). Российский социум делится по признаку пола, возраста, национальности, роли в семье, профессии, положения в обществе («преуспевающий» — «неудачник»). В более радикальных шоу к ним прибавляется определение «странный», но сами роли остаются прежними. Необычность же рассматривается как пересечение границы между традиционным и модернизированным обществом с их стилями жизни (например, «странная цыганка — доктор наук», или «русская женщина, усыновившая темнокожего ребенка»), или как покушение на нравственные основы социума («мать, вступающая в любовные отношения с друзьями сына»). Здесь нет новых историй, обыгрывающих реалии культуры информационного общества (а если есть, то они сводятся к тому, к чему применима «народная мудрость»). В результате множественность различных определений самого себя, которые использует современный человек, остается недостаточно представленной.

Оценка «это нормально» в отечественных ток-шоу выносится чаще всего с точки зрения традиционных взглядов, с опорой на «общеизвестное» (нормально — действовать сообща, помогать хорошим людям, считать, что «он мужчина, я — женщина, поэтому у нас как бы разные взгляды на жизнь», «не все выходцы с Кавказа бандиты»…). «Люди же разные… Одни — добрые, идут на помощь. А как правило, люди с деньгами — всегда очень черствые» («Моя семья»).

Особенно сильно архаизация нормы ощущается при разговоре об отношениях между полами. В студии обязательно звучат мнения о «природе» и «сущности» настоящих женщин и мужчин. Их поведение оценивается с позиций естественности, следования природе вещей. «По правилам, так и должно быть. Муж — главный в семье», «Настоящий порядочный мужчина, если женщина рожает, дарит жене золотые сережки» («Поговори с ней»).

Особым авторитетом в российских ток-шоу наделен «народ» — конструкция, к которой апеллируют почти все ведущие («послушаем мнение народа», «народ, как известно, самый точный арбитр»). «Народ» мыслится как источник наиболее взвешенных суждений и адекватных решений проблем. Положительными значениями по-прежнему наделяется «простота». У аудитории наблюдается также тяготение к «позитиву», к устойчивости, предсказуемости телепередач. А вот прагматизм часто интерпретируется как знак современности. В последнее время в контексте ностальгии по прошлому к этому образу добавляются штрихи, отсылающие зрителей к «стабильным советским временам». Здесь можно вспомнить и успех «Частной жизни», привлекающей, судя по отзывам зрителей, уже тем, что там воспроизводятся интонации «старых» программ.

Среди ролей, задействованных в ток-шоу, особое место, безусловно, принадлежит ведущему. Как правило, это известный «медийный» человек, индивидуальный стиль которого во многом определяет имидж программы. От него зависит драматургия шоу — психологическая атмосфера, нагнетание и разрядка обстановки, контроль эмоций аудитории. Он задает рамки, в которых проходит беседа: будет ли это доверительный разговор, провокативное шоу или интеллектуальная дискуссия. Отсюда и маски ведущих: «шоумен», «интеллектуал» или «сопереживающий».

Шоумены, такие как Николай Фоменко, Дмитрий Нагиев, Андрей Малахов, — телевизионные персонажи, ассоциирующиеся с ярким и шумным зрелищем, с динамизмом, неожиданными поворотами сюжета или звездностью действующих в программе лиц. Проекты с их участием связаны с клиповым восприятием содержания, фрагментацией материала, эпатажем.

Татьяна Толстая, Авдотья Смирнова, Михаил Швыдкой, Александр Архангельский, Виктор Ерофеев предлагают зрителям различные версии современного образованного человека. Их объединяет отсылка к образу рефлексирующего интеллигента, подвергающего анализу культурные формы и процессы, настроенного критически по отношению к действительности.

Ток-шоу, которые концентрируют внимание на обсуждении жизненных историй, обращаются к образу «понимающего» ведущего, который внимательно выслушивает рассказы гостей, демонстрирует сострадание и призывает к нему телезрителей. Чаще это женщины (например, Елена Яковлева, Елена Дробышева), которые общаются преимущественно с женской аудиторией. Они стремятся установить доверительную дистанцию со зрителями, превратить телевидение в средство «личной» коммуникации. Не случайны в связи с этим постоянные отсылки к программе «От всей души» с Валентиной Леонтьевой.

Успех и неудача ток-шоу часто зависят от того, насколько органично сочетаются формат программы и образ ведущего (например, следует отметить проблематичное ведение «Коротких встреч» Юлией Бордовских или «Стресса» Александром Гордоном).

В ряде ток-шоу различима новая установка, связанная с переживанием актуальной информационной культуры. Речь идет о размывании границ «приватного» под действием медиа, о проницаемости частной жизни, открытости личной информации другим, включая «неудобных» зрителей. Подразумевается, что любой человек всегда находится на виду. Этот феномен указывает на изменяющийся статус всеобщего и частного, на оформляющуюся промежуточную сферу, которая становится все более знакомой телезрителям, пользующимся Интернетом, жителям городов, оснащенных камерами наружного наблюдения.

Идеология проницаемости в ток-шоу может прочитываться так: всегда есть кто-то, кто знает о человеке больше, чем он сам. Наиболее последовательно эта мысль проводилась в «Окнах», где взгляд социума существовал на разных уровнях: интерес к чужой жизни «соседей» дополнялся камерами, «глазами» различных медиа, отслеживающих каждый шаг человека. Истории имеют неожиданную развязку, причем новый материал оказывался неизвестно откуда взявшимися компрометирующими видеокадрами. Невозможно быть полностью уверенным в том, кто именно контролирует вас.

Главное — ток-шоу отвечают на потребность к узнаванию «себя» и «других». В условиях глобальности медиа узкий круг «соседей» превращается в обширную аудиторию зрителей — отсюда особые формы публичности, открытости. Медиа увеличивают степень доверия к себе, занимая место модератора, посредника с большим миром заинтересованных в вас, доброжелательно настроенных людей. Но при этом они решают свои задачи, имитируя поворот к зрителю.

Ток-шоу соединяют элементы привычных отношений человека и медиа с новыми способами обращения с виртуальной средой (интерактивностью, легкостью вхождения в виртуальное пространство, непрерывностью коммуникации). В них закрепляются традиционные способы определения нормы, но при этом апробируются более свободные стили жизни и ставятся новые проблемы, одна из которых — стирание границ между приватным и вынесенным на всеобщее обозрение.

В конечном счете в российских ток-шоу ведется поиск оригинальных ходов и форм представления сюжетов. Однако в них пока не найдены новые способы говорить с «человеком 2000-х годов» на его языке. Нашим ток-шоу просто не хватает инструментария для описания сложного и многообразного российского социума, плохо известного и самому себе. Из каких групп он складывается? Какие культурные значения, ценности, проблемы для них актуальны? Какие факторы влияют на самоидентификацию человека? Иными словами: кто такие «мы»?

Дидактический потенциал телевидения очень велик, но используется он в недостаточной мере. Думается, что именно ток-шоу располагают всеми возможностями для представления зрителям ответов на поставленные вопросы. Их формулирование позволило бы уйти от шаблонных «женщин» и «мужчин», «подростков» и «пенсионеров» и более непосредственно обратиться к зрителю. «Окликнуть» его так, чтобы он различил голос медиа, адресованный к нему лично.

Анализируя природу отечественных ток-шоу, автор опирается на телепрограммы последних лет, в том числе и на те, что в эфир уже не выходят. — Прим. ред.