Шэрон Стоун: «Рюши-бантики не для меня»

Шэрон Стоун

Беседу ведет Мишель Ребишон

Мишель Ребишон. Сейчас, когда вы снимаетесь в «Основном инстинкте-2», мне хочется спросить: были ли у вас какие-то личные профессиональные побуждения вернуться к роли Кэтрин Треймелл?

Шэрон Стоун. Нет, не было. Когда я снималась в первом «Инстинкте», я была молодая. Звездой фильма был Майкл Дуглас. Чтобы получить роль, от которой отказались все звезды Голливуда, мне пришлось делать пробы в течение девяти месяцев, пока меня наконец не утвердили. Последовавшие за этим мучительным процессом съемки длились пять месяцев, а постпродукция — более года. Могу вам признаться, что все эти два года я мучилась вопросом: что будет с фильмом? Не зря ли я так билась за роль героини? За тринадцать лет, что прошли со дня выхода «Инстинкта», я сыграла немало ролей, поработала с большими актерами, многому, как мне кажется, у них научилась. Я вышла замуж, развелась, стала матерью двух мальчиков, я активистка движения борьбы со СПИДом. В сентябре 2001 года я получила серьезную мозговую травму. Иначе говоря, моя нынешняя профессиональная и личная жизнь выглядит иначе, чем тогда, когда я впервые влезла в шкуру этой странной женщины Кэтрин Треймелл. Но главное, я научилась видеть вещи в контексте, соотносить их с другими. «Основной инстинкт» все-таки только фильм, несмотря на весь шум вокруг него.

Мишель Ребишон. Тем не менее роль Кэтрин изменила вашу жизнь и отразилась на дальнейшей карьере.

Шэрон Стоун. Я это понимаю. До показа «Основного инстинкта» на фестивале в Канне в 1992 году я была «Who?s that girl?». После просмотра я сразу стала звездой, и все начали называть меня (говорит с французским акцентом) стервой. (Смеется.) На следующий день меня обокрали, вынеся из моего номера в роскошном каннском отеле все, вплоть до зубной щетки, так что я поняла, что есть у этой медали — известности, успеха, шума вокруг твоего имени — и обратная сторона. Роль Кэтрин позволила мне доказать всем, что я актриса и способна перейти к ролям, которые мне прежде не предлагали. Фильм помог мне обрести уверенность в себе — в дурном и в хорошем смысле слова.

Мишель Ребишон. Что вы имеете в виду?

"Основной инстинкт", режиссер Паул Верхувен

Шэрон Стоун. В хорошем смысле… Я никогда не считала себя красивой, умной, достаточно настойчивой, чтобы стать кинозвездой. «Инстинкт» помог мне поверить в себя, понять, что меня могут похвалить, поддержать, что мной могут даже восхищаться. Без таланта Паула Верхувена и особенно монтажера Фрэнка Уриосте я никогда бы не достигла того положения, какое у меня есть сегодня.

Мишель Ребишон. А в дурном значении? Что плохого в том, что вы обрели известность, а с ней и уверенность в себе?

Шэрон Стоун. Я немного потерялась, став вдруг знаменитой, ведь статус звезды — это блеск, роскошь, суета, сплетни, сенсации… Поэтому в последующие годы я не только совершала ошибки при выборе фильмов, но и пережила мучительный разлад в душе, пытаясь — из страха что-то упустить, чего-то не сделать — угнаться за всем, все испытать. От этого страдала и профессия, и внутренний мир, и тело. Это был трудный период, когда мне пришлось переосмыслить саму себя, определить приоритеты и окружить себя людьми, которые меня любили такой, какая я есть. Я часто спрашивала себя, зачем я веду такую нездоровую жизнь. Но долго не находила в себе сил от нее отказаться. Настал момент, когда я окончательно решила превратить пропащего человека, коим я стала, в победительницу. И теперь я возрождаюсь, как Феникс…

Мишель Ребишон. Что вам помогло на этом пути?

Шэрон Стоун. Вера. Мне повезло: я встретила Ричарда Гира. Это потрясающий человек, поставивший свою популярность на службу добру. Познакомив меня с далай-ламой, он сделал мне царский подарок. Именно далай-лама и его книга «Искусство быть счастливым» заставили меня больше трудиться, по-святить себя другим людям, начать делать для них что-то по-настоящему полезное.

Мишель Ребишон. Злые языки утверждают, что вы, напротив, поставили «добрые дела» на службу своей популярности и что, скажем, отправляясь на экономический форум в Давос, вы рекламируете себя.

"Казино", режиссер Мартин Скорсезе

Шэрон Стоун. Мне наплевать на то, что говорят! Главное — дело. Мало кто имеет представление о том, сколько труда в действительности вкладывает Ричард во все то, что связано с Тибетом. Я поняла одну вещь: если вы переживаете личную драму, отдайте больше сил, энергии, эмоций, денег другим людям. Это лучший способ преодолеть кризис. Я стараюсь быть полезной.

Мишель Ребишон. В связи с «Основным инстинктом-2» говорят, что напряжение в фильме будет еще сильнее, что будет больше секса и преступлений…

Шэрон Стоун. Если вы дождетесь конца, вы получите достаточную порцию всего этого. Но за тринадцать лет многое изменилось. Сиквел помещен в более рафинированную, утонченную среду, в мир, окружающий психиатра, лондонского сноба. Как и я, моя Кэтрин Треймелл состарилась. С возрастом начинаешь меньше двигаться, и тактика писательницы сводится к тому, чтобы заставить двигаться других и заманить их в свои сети! Кэтрин — черная пантера, поджидающая свою дичь: с ней надо все время быть начеку. Вы в ее клетке, в ее власти. Одним движением своей лапы она может вырвать ваше сердце. Я считаю Кэтрин социопаткой. Я не думаю, что она полностью отвечает за свои поступки. Я рассматриваю ее как метафору излишеств, «заносов» нашего общества. Но «Основной инстинкт-2» — не медицинский документ, фиксирующий психосексуальные отклонения, и не реалистический фильм. (Смеется.) Первый «Инстинкт» имел ощутимый эротический акцент, призванный вызвать шок, сделать сенсацию, это полар. Нынешний в еще большей степени показывает манипуляцию сознанием. Это игра кошки с мышкой. Диалоги носят амбивалентный характер. Эта женщина, моя героиня, владеет всем арсеналом обольщения…

Мишель Ребишон. Есть ли в новом фильме что-то, похожее на знаменитую сцену допроса из первого «Инстинкта»? Шэрон Стоун. Это было бы проявлением самого дурного вкуса. На грани вульгарности. Мне часто говорят об этой сцене, хотя женские половые органы можно лицезреть в видеоклубах повсюду в мире. И если сцена допроса, которая, на мой взгляд, скорее принадлежит к народной культуре, чем к искусству кино, так повлияла на умы, то исключительно потому, что показала мнимую силу мужчины, иллюзорность его власти над женщиной, его слабость и зависимость… Это было сделано выразительно по режиссуре, ну и мне удалось это сыграть. Я ведь неплохая актриса! (Смеется.) Спустя тринадцать лет Кэтрин Треймелл использует другие, не менее изощренные средства обольщения, а бедняга психиатр, которого играет Дэвид Моррисси, отлично это понимает. Не стану рассказывать сюжет, но одно могу сказать: не пропустите начало фильма. (Смеется.)

Мишель Ребишон. Будет ли снят «Основной инстинкт-3»?

Шэрон Стоун (громко смеется). Почему бы не снять «Основной инстинкт» в доме для престарелых!

"Сломанные цветы", режиссер Джим Джармуш

Мишель Ребишон. Вы сожалеете о том, что снялись в каких-то фильмах?

Шэрон Стоун. Конечно! Их было много… Я делала неправильный выбор, меня разочаровали некоторые режиссеры… Я страдала булемией, из-за болезни снималась очень много, чего избегаю сегодня. Из дорогих для меня картин могу назвать «Казино», «Могущественный». В других я снималась, чтобы не оказаться безработной.

Мишель Ребишон. Вы могли оказаться без работы?

Шэрон Стоун. Да. У меня были провалы, неудачи. В кино и в личной жизни. Студии не хотели иметь со мной дело, я утратила веру в себя, мой агент подтолкнул меня сняться в «Женщине-кошке», сказав: «Ты должна сняться в блокбастере, хотя бы во второстепенной роли, иначе ты никогда не получишь других ролей». Я согласилась, но это все равно ничего не изменило.

К счастью, я все же получила роли у режиссеров, которых люблю и которые пользуются уважением.

Мишель Ребишон. Как, например, у Джима Джармуша в «Сломанных цветах»…

Шэрон Стоун. Верно. Я, к сожалению, еще не видела фильм целиком, но небольшая роль матери доставила мне огромную радость.

Мишель Ребишон. Вы считаете, что в своей игре вы достигли совершенства?

Шэрон Стоун. А вы так не считаете? (Смеется.) Я искренне думаю, что чего-то добилась. Ведь мне посчастливилось работать с такими режиссерами, как Мартин Скорсезе, Джим Джармуш, Ник Кассаветес, Питоф, Майкл Кэтон-Джонс… Мне кажется, благодаря им моя игра стала более утонченной, более сосредоточенной. Я чувствую себя более свободной, а стало быть, более легкой. Но было бы претенциозно рассуждать о себе. В общем, могу только признаться, что стараюсь быть — как бы это сказать? — современной актрисой. Рюши-бантики не для меня. Дальше 50-х или 60-х годов я себя не пред-ставляю…

Мишель Ребишон. В каком фильме вы снимались у Ника Кассаветеса?

Шэрон Стоун. Он называется «Собака Альфа» и построен на подлинных фактах. Это история молодого дилера. Банда соперников похитила его младшего брата. Я играю мать этих парней. Я встретилась с ней. Переживания сделали ее толстой сумасшедшей алкоголичкой, и она попала в лечебницу. Это трудная, горькая, волнующая роль. Роль, которая требует морального и психического перевоплощения. Я испытала очень сильную встряску…

Мишель Ребишон. Было ли легко войти в такую сложную роль и выйти из нее?

"Женщина-кошка", режиссер Питоф

Шэрон Стоун. Труднее всего было выйти. После «Казино» мне понадобились месяцы, чтобы прийти в себя. Все зависит от того, сколько времени тратишь на подготовку. На фильме Ника я работала несколько недель. Но я не из тех актрис, которые хватаются за голову, говоря о своей профессии. Я происхожу из скромной семьи, где исповедовали принцип: если у тебя есть шанс работать, то уж вкалывай как следует! В начале карьеры я всегда имела в виду этот трудовой характер актерской профессии: относилась к любому предложению как к необходимой и обязательной работе. Лишь со временем я поняла, что могу добиваться хорошего сценария, хороших режиссеров и хороших партнеров. Сейчас я уделяю этому все больше и больше внимания. Я создала свою компанию. Работаю над сценарием вместе с Райаном Эслинджером, двадцатитрехлетним парнем, который был замечен в Канне. Посмотрите, какие разные люди делают мне предложения — Рауль Руис, например… Потом буду играть женщину-полицейского в Новом Орлеане, я всегда любила экшн, физически сложные фильмы. А после этого хотела бы сама снять триллер. Я вполне способна стать режиссером. Я многому научилась на съемках и знаю кино изнутри от А до Я.

Мишель Ребишон. Считаете ли вы, что фильмы могут стать проводниками идей, посланиями?

Шэрон Стоун. Не надо все сваливать в одну кучу. Кино — это в первую очередь развлечение, способ хорошо провести время. Если подумать, много ли фильмов оказали на нас влияние… Я признаю, что Майкл Мур использует документальное кино для осуждения некоторых не шибко привлекательных сторон жизни Америки, и я нахожу его поступки не только смелыми, но здравыми и заслуживающими поощрения. Но не думаю, что игровой фильм может служить проводником тех идей, которые могли бы работать на улучшение жизни общества.

Мишель Ребишон. Но есть люди, чьи воззрения оказывают влияние на умы…

Шэрон Стоун. Разумеется, но и тут не стоит смешивать разные вещи. Меня, к примеру, многие считали феминисткой, а это не так, я — гуманистка. Феминизм был нужен в определенную эпоху, но он принес много вреда мужчинам. Они растерялись, утратив ориентиры, они перестали понимать, как себя вести. Помочь если не каждому человеку, то многим обрести некую форму равновесия может общество, государство: социальные реформы, культура, образование… Но не кино. Задача моя как актрисы — заставить зрителя принять не столько мои идеи, сколько эмоции. Что-то почувствовать, а не узнать. Мишель Ребишон. У вас чувственная связь со зрителем…

Шэрон Стоун. Без него я не могу жить. Меня безумно смешат те актеры, которые едут в Канн со смокингом или вечерним платьем в чемодане лишь для того, чтобы подняться по лестнице Дворца фестивалей, а до этого шатаются в черных очках на носу, почем зря ругая папарацци, которые хотят их снять. Не надо лукавить, признаем: без зрителя мы ничто.

Мишель Ребишон. В сцене из «Основного инстинкта-2», которую снимали сегодня, доктор Гласс спрашивает вашу героиню: «Чего вы боитесь?» А если бы вас об этом спросили?..

Шэрон Стоун. Я повторила бы слова Кэтрин: больше всего я опасаюсь скуки.

Studio, 2005, № 214, июль-август

Перевод с французского А. Брагинского