С любовью. Няня. «Требуется няня», режиссер Лариса Садилова

Автор сценария и режиссер Лариса Садилова

Оператор Анатолий Петрига

Художник Манзура Ульджабаева

Композитор Ахмад Бакаев

Звукорежиссер Раим Чарыев

Монтаж Елена Даньшина

В ролях: Марина Зубанова, Алексей Макаров, Виктория Исакова, Ира Шипова, Раиса Рязанова, Валерий Баринов

«Ричмонд»

Россия

2005

Когда Лариса Садилова показала свой дебютный фильм «С днем рождения!», все признали его событием, необычайным для эпохи малокартинья, которая первый раз пришла в наш кинематограф в середине ХХ века, а второй раз — в самом его конце. Картин опять стали выпускать мало, а те, что появлялись, были плодами кризисного сознания. Авторское кино продолжало делать вид, что ничего в мире не изменилось, а чисто жанровые фильмы адресовались в пустоту за неимением проката и публики. Понятие социального кинематографа (за исключением «Брата») вообще ушло в прошлое, связываясь с советскими рудиментами или с перестроечной пеной.

Садилова нашла правильный баланс арт-формы (черно-белая съемка под документ), острого жанра (женская мелодрама), вечно злободневной социальности (судьбы провинциалок) и даже докатившегося до нас феминизма. Следующий свой фильм «С любовью. Лиля» режиссер делала уже как мастер канона, став лидером в своей нише. В этой картине почти не было документальности в понимании 60-х, наоборот, была жанрово-тематическая реминисценция 70-х, которые породили в кино целую галерею женщин — странных, сладких, деловых, неприкаянных, часто проявляющих своенравность и самостоятельность, но непременно ищущих своего принца. В общем, то была смесь феминизма с конформизмом. Поскольку эпоха оригинала отдалилась на двадцать лет в прошлое, «Лиля» воспринималась почти как ретро, хотя и была прописана в современности. Именно этот двойной временной объем придавал ей особое очарование.

«Требуется няня» — кино с гораздо более мощным социальным зарядом. Садилова первая вышла на тему, буквально лежащую на поверхности, но совершенно не востребованную. Наше кино последнего десятилетия состояло из фильмов «про богатых» и «про бедных», но удивительным образом избегало (даже по касательной) конфликта между новыми классами. Сценарий «Няни» бил не в бровь, а в глаз.

Служанка, плебейка, приходила в дом «аристократов» («новых русских») и обнаруживала за приличным фасадом фальшь и гниль: ткни — и рассыплется. Что она и делала: соблазняла неприкаянного ребенка (ментально, разумеется) и анемичного главу семейства (сексуально), заодно попользовав его престарелого папашу, беременела от кого-то из них и получала от буржуев от-ступного, но главное — утверждалась в их глазах как социальная реваншистка и победительница.

В какой-то степени аморализм ее поступков напоминал поведение служанок-революционерок из «Церемонии» Клода Шаброля, хотя до показательных расстрелов дело не доходило. Сценарий намекал и на другие, пусть даже весьма далекие, западные «ключи к прочтению» — от притчи «Слуга» Джозефа Лоузи до почти гиньоля Тони Ричардсона «Мадемуазель». Тут уже срабатывали не социальные, а скорее, фрейдистские и экзистенциальные ряды ассоциаций. Тема взаимообратимости господ и слуг, эротический аспект классовой борьбы (воспетый еще Золя) и много чего другого вспоминалось при чтении сценария Садиловой, пускай даже она ничего этого не имела в виду буквально.

Сценарий все-таки был о няне и, конечно, сильно погружен в быт. Главный вопрос состоял в том, что перетянет в процессе реализации — бытовая или бытийная составляющая. В общем и целом можно сказать, что победила бытовая. Это связано и с характером дарования Ларисы Садиловой (самая сильная его сторона — острая наблюдательность и умение чувствовать материю, фактуру жизни), и с выбором объекта, постановочно-художественного решения, актеров.

Все основные съемки проходили в доме, который сама Садилова и ее муж звукооператор Рустам Ахадов недавно построили в районе Внуково. Звук взлетающих самолетов, запах недостроенности и присутствие реальных таджиков гастарбайтеров (их бригадир — самый достоверный из всех героев), несомненно, внесли в картину дух аутентичности. По типажному принципу выбраны и члены семьи: мутный и безвольный «новый русский» Андрей (Алексей Макаров), его вечно висящая на телефоне неврастеничная жена Вера (Виктория Исакова), их избалованная и заброшенная дочка Аля, девочка «с тараканами в голове», которую легко повернуть и к добру, и к злу. К слову сказать, играющая девочку Ира Шипова оказалась киногеничной и даже заслужила поощрительный приз на «Кинотавре».

Няня Галя (бывшая учительница биологии) легко завоевывает сердце девочки. И потому, что Галя не похожа на других, и потому, что учит Алю двойной морали, позволяющей выживать в чуждом мире. Для родителей и для бабушек с дедушками — показательное чтение стишков, для души — зарытые в землю «секреты» и секреты злой человеческой натуры, всегда интуитивно чувствующей, кто более слаб, чем ты, и на ком можно отыграться (на том же таджике или на беззащитных животных). Няня делает из девочки свою копию, а та принимает ее, сильную и хитрую, в качестве ролевой модели.

Няню играет Марина Зубанова, чья влюбчивая провинциалка Лиля стала несколько лет назад открытием новой актрисы. Играет хорошо, но именно Зубанова своим простонародным обаянием в значительной степени способствует тому, что образ утепляется и выводится из-под прицела моральной критики. Совершенно не удивлюсь, если зрители будут именно этой героине сочувствовать, считая, что поделом она «развела» богатых придурков. В то время как хотелось бы, чтобы авторы, не делая Галю инфернальной, наполнили ее большей двойственностью.

Баланс такого рода тем более важен, что противостоящая няне «семья» слишком убога и анемична, а персонажи второго плана (отец Андрея и его жена) карикатурны. Собственно, не победить такой разложившийся воинский контингент в классовом ристалище было бы просто глупо и стыдно. Если интеллигенцию (в пьесах Чехова) и аристократию (в фильмах Висконти) жаль как «уходящую натуру», то здесь жалеть решительно некого. Ну разве что девочку Алю, а это уже сразу наклоняет жанровую ось фильма в сторону откровенной мелодрамы.

Однако и мелодрама оказывается не вполне последовательной. За душу девочки борются таджик гастарбайтер и няня. Ясно, что первый олицетворяет всегда гонимое добро. А вторая? Настраивает ли она Алю против фальшивого новобуржуазного мира или против мира вообще? Отношения девочки

и няни получились на экране недостаточно внятными, хотя именно в них — центр тяжести морального конфликта. Тем не менее фильм оставляет хорошее послевкусие — во многом благодаря аутентичному «таджикскому элементу»: чем менее многословна эта линия фильма, тем более кинематографичной, выразительной она выглядит.

Колебания Садиловой в процессе работы над «Няней» закономерны: она первая ступила на нехоженую территорию. Вокруг практически никого. Такое впечатление, что наше кино не питалось соками русской литературы и, на худой конец, революционным социальным пафосом. С удивлением наблюдаешь, как, например, англичане, или датчане, или бельгийцы рассказывают с экрана потрясающие истории о простых людях и их чувствах, имеющих ярко выраженную социальную окраску. У нас же настолько увлеклись «общечеловеческими ценностями», что вообще забыли о реальности, подменяя ее картинками из жития сказочных вампиров, гламурных див и криминальных суперменов.

Современный постсоветский быт — возможно, в силу своей неэстетичности и бездушности — покинул кинематограф и лишь в самом примитивном виде подпитывает индустрию сериалов. Садилова остается верна современности в «старомодном» кинематографическом смысле этого слова, который лучше всего иллюстрируется первым и лучшим фильмом Василия Пичула «Маленькая Вера». Чтобы маленькая вера в реальность стала большой, требуется еще не одно художественное усилие, и не одной Садиловой.