Карловы Вары-2005. Карловарский выбор

Карловарскому МКФ стукнуло сорок. По фестивальным, да и человеческим меркам сорок лет — возраст зрелости, солидная степень жизненного опыта. И сложившаяся самооценка. Арт-директор КВФ Эва Заоралова, размышляя о специфике фестиваля, что расцвел ее попечением за последние двенадцать лет, выделяет две вещи: очарование места, не меркнущее в любую погоду, и хорошо структурированную программу.

«Гений места» не обманывает. Пройтись по Гётевой стежке — так звучит по-чешски название тропинки, по которой прогуливался сам Иоганн Вольфганг Гёте, — каждому лестно. Однако стабильный успех фестиваля все-таки обеспечивает эффект хорошо структурированной программы, предельно снижающий зависимость от уровня официального конкурса. Традиционные карловарские секции «Горизонты», «Другой взгляд», «Форум независимых», «Панорама», «На Восток от Запада» плюс специальные события и ретроспективы, в том числе непременно несколько персональных, плюс конкурс документального кино, плюс чешская продукция последнего года складываются в пиршество, где блюдо по вкусу найдут для себя и фаны, и случайные зрители. Зрители здесь в большом почете, о них всячески пекутся, придумывая разные способы сделать билет легко доступным для любого желающего. Особая статья — студенты, приезжающие со всей Европы. Юноши и девушки в кроссовках и с туристским рюкзаком на спине — типичный контингент КВФ, запросто ночующий на полу просторных фестивальных холлов в своих спальных мешках. Результат такой политики — всегда забитые под завязку многочисленные просмотровые залы. Ежедневно обновляемую статистику о количестве проданных билетов, о числе прошедших сеансов аккредитованные журналисты могут получить в пресс-центре в любое время. Мониторинг отлажен, как швейцарские часы. Да к тому же есть чем гордиться. Статистика растет из года в год.

«Мой Никифор», режиссер Кшиштоф Краузе

По нынешним временам конкурс — самая хрупкая вещь в фестивальной постройке. Опытные отборщики могут многое, но влиять на ежегодный киноурожай — это лишь в божьей власти. Обозреватели кисло оценили даже каннский конкурс нынешнего года. А ведь в Канне соревнуются почти что небожители. Карловы Вары, оставаясь фестивалем класса «А», в лидерской гонке не участвуют сознательно, делая ставку на уникальность той ниши, которую занимают в фестивальном движении. Свою нишу фестивальная команда всячески окучивает, делая ее все более привлекательной. С этого года знаменитая программа «На Восток от Запада» получила статус конкурсной. Первым председателем жюри стал Андрей Плахов, а первым триумфатором — российский фильм «Рагин».

Большой конкурс — всего 14 картин — оказался слабее прошлогоднего, где среди прочих оставшихся без награды лент прошли французские «Хористы», ставшие европейским хитом, а «Хрустальный глобус» отправился в Италию вслед за социально-психологической драмой «Такие дети». Косвенным доказательством моей правоты по отношению к нынешнему конкурсу можно считать тот факт, что три престижные награды ушли в одни руки. Обладателем Гран-при «Хрустальный глобус», призов за режиссуру и «За лучшую женскую роль» стал польский фильм «Мой Никифор» режиссера Кшиштофа Краузе. Серьезных соперников у Краузе не было.

«Мой Никифор», коронованный на родине как фильм года и оказавшийся фа-воритом карловарского конкурса, обладает, по крайней мере, одним качеством, которое здесь ценится особенно. Речь идет о соразмерности смысла и поэтики картины человеку и человеческому. Высокими технологиями тут не пахнет. Работа, что называется, рукодельная. История разворачивается на общедоступном, если хотите, мейнстримовском уровне, но тональность рассказа от первого лица дает картине статус авторской. Линия же главного героя, художника-примитивиста Никифора, сенсационно сыгранного восьмидесятилетней актрисой Кристиной Фелдман, — и вовсе артхаус.

Импрессионистский стиль изображения, размытая серебристо-молочная гамма воспроизводят колорит живописи Никифора. Добавьте к этому, что герой не от мира сего и его нетривиальная судьба — проекция реальной биографии Епифана Дровняка, известного в художественном мире под именем Никифора Крыницкого. Сюжет необычен даже в пересказе. Художник Мариан Влосиньский имеет свою мастерскую и не жалуется на недостаток заказов. Жизнь и карьера складываются совсем неплохо. Но только до того дня и часа, пока в мастерской не появится странное существо бомжеватого вида — из тех, кого обычно стараются не пускать на порог. Но в облике и поведении этого типа, похожего на тряпичную куклу анимационного театра, есть что-то такое, что помешает Мариану избавиться от него. Никифор повадится приходить ежедневно, присаживаться в уголке с карандашом и лоскутком бумаги, что-то рисовать и скрипучим голоском давать без-апелляционные советы профессионалу. События примут совсем уж непредвиденный характер. Мариан пройдет через фазу внутренней борьбы, победит в себе сальерианское начало и, забросив работу и оставив семью, возьмет на себя официальное опекунство над Никифором. Подвижничество Мариана увенчается открытием персональной выставки Никифора в Варшаве, прогремевшей на всю Европу.

«Какая чудная земля!», режиссер Эйал Халфон

Кшиштоф Краузе работал над картиной четыре года, хотя в ней нет сложных постановочных сцен. Просто были перебои с финансированием, что так понятно, глядя из России. Предыдущая картина Краузе «Долг», получившая кучу призов и в Польше, и за рубежом, была показана в берлинской «Панораме» 1999 года. И накрепко врезалась в память прежде всего созвучностью нашим, домашним проблемам конца 90-х годов и нашему кинематографу, не сумевшему адаптировать новую реальность. Краузе взял реальный случай эпохи дикого капитализма, отчетливо понимая, чем его достала эта жуткая история, взбудоражившая польские СМИ. Тем, что случившееся поставило нормальных честных парней в обстоятельства, где нравственный закон не работает. Снятый в ритме психологического триллера, «Долг» исполнен духа польской киноклассики: как бы ни был конкретен и самодостаточен сюжет, всегда есть сверхсюжет, открывающий пространство контекста. «Мой Никифор», снятый в иной стилистике, чем «Долг», и по видимости никак с ним не связанный, при углубленном анализе оказывается в том же контексте. Режиссера Краузе, принадлежащего скорее к старшему, чем к среднему поколению польской режиссуры, волнует баланс человеческого в человеке. Человек еще способен на подвиг самопожертвования. Но экстремальный опыт ненаказуемого зла в ситуации беззакония может — и довольно легко — сделать убийцей положительного по всем статьям персонажа.

Наш «Водитель для Веры», явно запоздало попавший в фестивальное колесо, не вызвал энтузиазма у жюри, хотя, на мой взгляд, был самым энергетичным фильмом конкурса. Арбитрам, да и публике, больше глянулась далеко не совершенная израильская мелодрама «Какая чудная земля!» (Cпециальный приз жюри), внутренне связанная с «Моим Никифором» нестандартной трактовкой типологического характера, негативного по определению. Режиссер, он же автор сценария Эйал Халфон наделяет человеческими качествами бывшего полицейского, ныне охранника у босса, занятого в преступном бизнесе торговли проститутками. В охраннике с бритым черепом и тяжелым лицом убийцы трудно заподозрить душу, да еще жалостливую. Но вот поди ж ты — этот мрачный тип проявляет сочувствие к молодой украинке Яне (в этой роли снялась Эвелин Каплун, звезда фильма «Друзья Яны», награжденного «Хрустальным глобусом»). Она учит его плавать: мачо боится, что сын обнаружит его слабину и потеряет к отцу уважение. Он помогает ей выйти из замкнутого круга бесконечного трафика. Сыгравший охранника Юри Гавриэль получил приз «За лучшую мужскую роль», разделив его с итальянским актером Лукой Зингаретти, снявшемся в конкурсном фильме «Иди к свету» в постановке Роберто Фаэнцы. Кстати, итальянская картина тоже препарирует реальную историю — убийство настоятеля скромного прихода в окрестностях Палермо, бросившего вызов мафии.

«Иди к свету», режиссер Роберто Фаэнза

Карловарский выбор из года в год ставит публику перед лицом реальности. Концептуальное отсутствие блокбастеров и боевиков в конкурсном показе формирует кинопространство, приближенное к реалиям жизни. Только такой материал и дает повод поговорить об эстетических отношениях искусства с действительностью. Мне скучно, когда означенные отношения подменяются тотальной постмодернистской игрой. Впрочем, в программах Карловых Вар, открытых всем направлениям и жанрам, такого рода продукции тоже достаточно: в рамках фестиваля прошло 16 мировых премьер и 34 европейские. Одних только игровых фильмов было показано 450. Каждому — свое.