Летать охота... - Кино стран СНГ

Когда-то мы знали о фильмах Украины, Казахстана, Эстонии или Белоруссии не меньше, чем о том, что снималось на «Мосфильме». Сегодня мы имеем самое смутное представление о кинопроцессе в бывших советских республиках. Статья киевского кинокритика Сергея Тримбача о картинах, которые собрал прошлогодний фестиваль в Анапе, отчасти восполняет этот пробел.

«Райские птицы», режиссер Роман Балаян

Как правило, многие по привычке считают, что украинцам практически нечего показывать. А уж если учитывать контекст странной межгосударственной вражды... Но, слава богу, кинематографистам удается быть выше предрассудков. Из Киева в Анапу прибыл не один, а несколько украинских фильмов. Было о чем поговорить.

Изготовился я к язвительной критике нового фильма Олеся Янчука «Владыка Андрей». Помнится, его картина «Непокоренный» вызвала на Московском международном фестивале целую бурю эмоций — ее прочитали как едва ли не апологию фашизма. На сей раз все обошлось гораздо спокойнее. Фильм, правда, исполнен в лучших традициях соцреалистического толкования недавней истории, когда в судьбе выдающегося человека выбирается самое достойное, а конфликтное выводится за скобки.

На пресс-конференции и режиссер Олесь Янчук, и сценарист Михаил Шаевич откровенно об этом говорили: хотелось толерантности, а «дразнить гусей» — совсем другое кино. И опыт предыдущих фильмов наверняка решили учесть... Хотя все же жаль. Личность митрополита Андрея Шептицкого, многолетнего главы Украинской греко-католической церкви, слишком неоднозначна и сложна, в нем преломилась украинская история, которую необходимо не только «фотографировать», но и осмыслять. Конечно, куда проще перевести все в русло эпической величавой саги — якобы для того, чтобы не потерять масштаб исторического деятеля, не утонуть в мелочах и подробностях. Да ведь в них, как известно, и прячется бес истории. Смотреть на нее словно бы из уютного кресла современного самолета — занятие полезное, безусловно. Но как-то так получается в нашем кино, что иной ракурс и не предполагается. Историей своего народа нужно гордиться — да! А делать выводы из этой самой истории, чтобы на приснопамятные грабли не наступать? С этим большие проблемы. Еще как-то посмеяться над собой — тут мы справляемся. Но проанализировать — упаси бог. Вдруг обнаружится, что мы сами во многом виноваты. Что история наша такова именно потому, что очень похожа на нас, драгоценных.

«Владыка Андрей», режиссер Олесь Янчук

Впрочем, картина «Райские птицы» Романа Балаяна (она представляла Украину в большом конкурсе) вроде бы как именно об этом. 1981 год, тот самый, когда снимались классические уже «Полеты во сне и наяву». Молодой писатель Голобородько (Андрей Кузичев) написал роман, у которого нет ни малейших шансов увидеть свет в СССР брежневских времен. Судьба сводит его с писателем старшего поколения (Олег Янковский). Такой себе Макаров, постаревший и научившийся летать. В натуре и на натуре. Это получается особенно хорошо, когда он занимается любовью со своей юной женой (Оксана Акиньшина). Этакие семидесятнические представления о свободе, которая немыслима без свободы сексуальной. Но в те времена ощущение свободы было чем-то экстремальным — все равно, что без парашюта прыгнуть или из окна многоэтажки нырнуть.

Балаяновские «Полеты...» 81-го года были во сне, а наяву не хватало воздуха, чтобы дышать нормально. Нынче другие ощущения про то далекое время — и у сценариста картины Рустама Ибрагимбекова, и у Балаяна: надо только выучиться летать по-настоящему, на самом деле.

Мир здесь эфирен, воздушен, полуразмыт, не сфокусирован на чем-то конкретном — словно бы на полотнах импрессионистов. Социума как такового нет — как чего-то отвердевшего, нет и поведенческих правил, и кодексов чести. Потому импровизируй, созидай хоть что-нибудь методом тыка. Таков авторский взгляд на тогдашнюю советскую действительность — из сегодняшней тупой буржуазной системы координат.

«Вдвоем с отцом», режиссер Данияр Саламат

Неудивительно, что единственной «твердой» реальностью в фильме является КГБ. Это стена, через которую можно перелететь, перескочить... Но разбить, разрушить даже не пытайтесь. Соответственно единственный реальный персонаж в картине — кагэбэшный полковник в исполнении Сергея Романюка (он-то и получил приз жюри за лучшее исполнение мужской роли)... Что-то достоевское сквозит в нем, что-то от незабвенного Порфирия Петровича. Так и ждешь, что спросит, чем это отличаются продвинутые люди от консервативной растительной людности и почему одним можно летать, а другим нельзя? Но нет, советские следователи были все же попроще...

Перелетев в Париж, Голобородько обнаруживает, что воздух свободы обманчив — попросту он попадает в мир взрослых прямиком из детства, где все мечта и сладостный эфир, который портит разве что Карабас Барабас из органов. Грохнулся он о парижскую землю, да так, что творческий мотор отказал. Почва не дышит, судьба не складывается. Не потому ли, что при взлете в балласт записали саму жизнь?

Другой украинский фильм, «Фрейлины», вошедший в программу «Кино без кинопленки», — дебют в режиссуре художника Игоря Подольчака, который вместе с оператором Сергеем Михальчуком снял визуалистскую барочную композицию про то, что все в мире тлен, кроме насыщенного бытового раствора семейной жизни. Собственно, отношения родственников не столь важны. Сладостны мелочи, подробности, образующие бытийный узор. Люди лишь бледные тени, не слишком заметные на ярком фоне. И никакого социума.

«Сваны», режиссеры Сосо и Бадри Джачвлиани

Отторжение ткани самой жизни, как чего-то нежизнеспособного, — вот что просматривается в новейших украинских фильмах. Вот такой вотум недоверия ей.

Храбрость и нищета рефлексий

Название латышского фильма «Свободные птицы» напрямую корреспондирует картине Балаяна. Четыре новеллы четырех молодых режиссеров — Анны Видулеи, Яниса Калейса, Гатиса Шмитса, Яниса Путиньша. Детство, юность, зрелость, старость — четыре поры человеческой жизни. И всё не слава богу, везде темно и вяло, и некому руку пожать, и некого к груди прижать. Страшно жить, волком завыть хочется... Так что герой последней новеллы уходит в леса... Хотя по-настоящему ему хочется взлететь — как орел парящий, к примеру. Да не судьба. Ее узор сквозь такую темень никак не раз-глядеть, куда там.

Все последние годы было заметно, что фестивальные картины прибалтийских режиссеров уже привычно депрессивны. Не стала исключением и литовская дебютная лента Кристины Буожюте «Коллекционерша», получившая Главный приз за режиссуру. Это работа кинематографически насмотренного человека, но полное впечатление, что о самой жизни молодой кинематографист знает понаслышке. Как и ее героиня, доктор, которая моделирует разные ситуации с собственным участием. Участие есть, а эмоциональной, чувственной связи нет. Не дышит ткань этой жизни, она омертвела. А человек здесь — подобие автомата. Честность авторской констатации подкупает, но только и всего.

«Кипяток», режиссер Татьяна Фирсова

Наиболее живыми, реальными выглядят в этом ряду персонажи эстонского фильма «Осенний бал» еще одного дебютанта, тридцатишестилетнего эстонца Вейко Ыунпуу. Многофигурная композиция, в которой задействованы шестеро жителей таллинского спального района. Язык эдакого Антониони, говорящего на эстонском. Люди сознательно прячутся от жизни, видя в ней нечто имперсональное, им неинтересное, невдохновляющее. Городской мир поделен на квартиры-клетушки, между ними бездонные провалы пространства и времени. Довольно внятный образ, осмысленная режиссура, объясняющая, что отторжение жизненных реалий на экране имеет свои причины — мы в этой жизни себя как-то в упор не видим. Лучше пристроиться в какой-нибудь иллюзийной зоне, и оттуда защищать свою неприкосновенность, свою самость. За храбрость рефлексии жюри наградило фильм Главным призом.

В азиатских картинах от жизни не прячутся, смиряясь с ее жестокостью. Казахский режиссер Данияр Саламат в картине «Вдвоем с отцом» работает в режиме неореалистической стилистики — минимализм выразительных средств, скупая очерченность характеров... Одинокий учитель, живущий с сыном в общежитии, неустроенный быт, негромкие печали, тихие радости. Но нет пронзительности, нет ощущения авторского присутствия — режиссер остался в другом мире, из которого запечатленное им выглядит сочинением на заданную тему.

«Фрейлины», режиссер Игорь Подольчак при участии Дина Каррае

Киргизский режиссер Эрнест Абдыжапаров (автор хорошей, сочной картины «Сельская управа») на этот раз в фильме «Светлая прохлада» призвал народ смиряться перед судьбой. Народ по преимуществу женский... А в народных обычаях спрессован громадный опыт, в коем много здравого смысла. Ты любила одного, а выкрал тебя другой — ну, так получилось, и хорошо: могла бы и в девках остаться... Только здесь у Абдыжапарова с юмором не сложилось. Какая-никакая, а дистанция с материалом тут была необходима. В итоге — пресновато и морализаторски. Хотя по отношению к большей части конкурсной программы почти оппозиционно: приемли жизнь, ее нормы и ценности — и люди к тебе потянутся, свет воссияет, рутинный труд обернется красотой и нежностью. В вербальном виде это, согласитесь, симпатично.

Но только в вербальном.

Зато грузинские «Сваны» Сосо и Бадри Джачвлиани категорически против традиций — в том случае, если они уничтожают самое жизнь. Речь о кровной мести, которая имеет место быть. Герой женится на русской девушке, у них рождается дитя. Только его убьют — по законам той самой мести. Ребенку предстоит стать очередной жертвой... Грузинский вскрик: одумайтесь, зачем опять братоубийство, зачем снова война людей и законов, не ими придуманными?

В кипятке будней

Российская часть конкурсной программы была облачена по преимуществу в жанровые одежды. Разве что «Сезон туманов» Анны Чернаковой несколько выбивался из строя. Он про то, как молодая московская писательница Марина (Марина Блэйк) приземлилась на британскую землю, выйдя замуж за тамошнего простоватого владельца автомастерской... Еще одна ассоциация с «Райскими птицами». И здесь не пишется, и здесь чувства творческие глохнут в чужой почве. Их пробуждает нежданная встреча с музыкантом Сашей (Сергей Чонишвили) и последовавший затем визит героини в Москву... Да только что ж — сложившуюся жизнь ломать боязно, а мужик из музыканта оказался ненадежным. Не то что серенький с виду английский муженек... Мастеровито, все четко артикулировано. Но получилось моралите: нечего про творческого журавля мечтать, ежели жирненькая синица уже в руках. Эдакий буржуазный вывод просквозил — и истаял в глубине экранных зеркал.

Татьяна Фирсова в «Кипятке» более решительна — женщина в возрасте получает шанс выбраться из серости, «падая в любовь» с младым юношей. Однако драматургия картины обескураживающе простодушна: когда после скандальных разборок героиня продолжает романизировать уже с его отцом, он ошпарит их кипятком. Такой итог наверняка устроил бы зрительниц мыльных сериалов (они, правда, потребовали бы и дальнейшего развития столь роскошного мотива). Но критики и журналисты, аккредитованные в Анапе, устроили режиссеру форменную «головомойку». Для фестиваля подобное кино уж слишком примитивно.

Зато премией своего жюри они поддержали другого россиянина — Владимира Зайкина и его картину «Пятница, 12». Им показалась достаточно убедительной «стремная» история маньяка-убийцы, который повергает в оцепенение город — каждую пятницу он обещает новую жертву. Эдакое «тарантинное», вполне профессиональное кино — и снова об ужасе жить в сегодняшнем мире. Так и норовят ошпарить тебя — то ли новостью жуткой, то ли ударом кастета, то ли еще какой гадостью.

Получается, что кино нас тем самым к кризису готовило, к тому, что надо уходить в себя и грести свой челн по лихим волнам, не полагаясь ни на кого. Да, предупреждало: ветра не будет, нужно грести руками. Ну, предупреждало. А дальше что?..