Зависимость. Сценарий

Запечатанная пачка таблеток на белом столе под очень ярким электрическим светом. Чьи-то руки аккуратнейшим образом крохотным ножичком разнимают прозрачную упаковку, так аккуратно, по склейке, чтобы ее не нарушить.

Из распакованной коробки руки вынимают пластинку с таблетками, выдавливают одну таблетку.

Пластинку вкладывают назад в коробку, закрывают коробку и заворачивают вновь в прозрачную пленку. Подмазывают пленку тоненькой кисточкой, заклеивают, заглаживают.

На белый стол кладется небольшая ступка, в нее опускается таблетка, разминается чем-то вроде пестика. Порошок пересыпается в голубую бумажку.

Аня в стареньком домашнем халате, неприбранная, гладит тщательнейшим образом мужскую рубашку, белую, парадную.

Движения утюга, движения руки, им управляющей, становятся особенно осторожными, воздушными. Утюг разглаживает концы воротника, манжеты... Планку. Мягко обходит пуговицы. Утюг вдруг приподнимается, выпускает пар, шипит. И вновь касается тонкой белой ткани.

Аня ставит утюг на железную подставку гладильной доски. Приподнимает рубашку за плечи. Смотрит на просвет. Идеально!

Рубашку на плечиках вешает в платяной шкаф. Вешает, но шкаф запирать не спешит. Стоит задумчиво, в нерешительности перед его раскрытыми дверцами. Поправляет белый рукав рубашки.

Шкаф поделен на две половины. В левой части — мужские пиджаки, рубашки, брюки, в правой — женские вещи: платья, юбки, кофточки, блузки. Аня замечает, что лацкан мужского пиджака загнут. Она его выправляет. Разглаживает пальцами. Вытаскивает из глубины шкафа, раздвинув платья, дорожную сумку. С плечиков соскальзывает теплая, уютная бордовая кофта. Аня ее подбирает и вешает вновь на плечики. Раскрывает на сумке молнию. Неуверенно смотрит на вещи в шкафу.

Аня несет наполненную сумку из комнаты. Она уже переодета в узкие джинсы, в свитер, кроссовки и выглядит моложе и значительно привлекательнее.

Она входит в прихожую. Ставит сумку на пол. Подходит к закрытой двери маленькой комнаты. На двери табличка: «Объект охраняется ЧОП». Аня приоткрывает дверь.

Мишка, десятилетний сын Ани, не слышит, как открылась дверь в его комнату. Он сидит за компом. Водит по столу мышкой, щелкает клавишами. Экранный отсвет лежит на его лице.

Из приоткрытой щели Аня с нежностью смотрит на сына, рассматривает вихор на макушке, тонкую детскую шею, худую спину... С щемящей нежностью.

Мальчик не отрывает глаз от экрана.

Аня тихо входит в комнату и подходит к Мишке. Он ее не слышит. Она видит из-за его плеча экран. Мальчик рассматривает сайт любителей собак. Картинки собак разных пород с описаниями и ценами на щенков.

А н я (тихо). Миша.

Миша вздрагивает, оглядывается. Тут же показывает на картинку.

М и ш а. Мам, смотри, какой пес! (Увеличивает картинку во весь экран.) Ужасно умный, он даже за хлебом сам ходит, тут хозяин пишет, он ребенка один раз спас. И у него как раз щенки. То есть от него.

А н я. Замечательный пес. Не для нашего дома.

М и ш а. Ну почему?

А н я. Сынок, я ведь тебе уже много раз говорила, почему. Потому что щенок этот будет на моем попечении, а я и так весь дом тяну плюс работа, я не выдержу просто.

М и ш а. Мама, я буду сам за ним смотреть! Сам! Понимаешь? Я тебе слово даю.

Аня вздыхает. Ерошит ему волосы.

А н я. Ты давно за компьютером сидишь?

М и ш а. Только что.

А н я. Уроки сделал на завтра?

М и ш а. Конечно.

А н я. И математику?

М и ш а. Конечно. Мам, он ведь недорого совсем просит. За такую породу гораздо дороже просят.

А н я. Сынок, давай мы пока отложим этот вопрос. Я приеду, тогда и поговорим.

М и ш а. Ты уезжаешь? (Он наконец-то замечает, что мать не в домашней одежде.) А что случилось?

Аня и Миша входят на кухню. Чисто прибранную, уютную. Мирно тикают часы на стене. Аня открывает холодильник. Показывает на кастрюлю.

А н я. Здесь на три дня суп. Скажи папе.

М и ш а. А ты надолго?

А н я. Не знаю, сынок. Как тетя Оля.

М и ш а. Родная тетя?

А н я. Да. Старенькая. Одна живет. Заболела, присмотреть некому, что делать?

М и ш а. Пусть в больнице лежит.

Аня закрывает холодильник.

А н я. Хлеб у вас есть. Творог есть на завтрак.

М и ш а. Ты приезжай скорей.

Она берет его голову, поворачивает к себе его лицо, всматривается в по-красневшие глаза.

А н я. Не сиди так много за компьютером.

М и ш а. Да я немного.

Он выворачивается из ее рук.

А н я. Сядем на дорожку.

Они присаживаются у стола. На столе — накрытая крышкой глубокая тарелка. Мишка проводит по краю тарелки пальцем. Молчат некоторое время. Стучат часы.

А н я. Не горбись.

И Мишка выпрямляет спину.

А н я (вдруг). Отчего вы с Димой поссорились?

Мишка поднимает на нее удивленные, наивные глаза.

М и ш а. Откуда ты знаешь?

А н я. Очень сложно догадаться, конечно. Он тебе не звонит, не заходит, ты ему не звонишь, не заходишь. Бином Ньютона.

Мишка опускает глаза, молчит, пальцем ведет по краю тарелки. Мать за ним наблюдает с грустной нежностью.

М и ш а. У меня из-за него двойка по математике. Он мне списать не дал.

А н я. И правильно сделал.

М и ш а. Я же ему даю списывать на русском.

А н я. И сейчас даешь?

М и ш а (совсем уныло). Сейчас не даю.

А н я. Знаешь, может, оно и к лучшему. Мне твой Дима никогда не нравился.

М и ш а (после паузы). Он веселый.

А н я. Даже слишком.

Аня вдруг хлопает ладонями о колени, так что Мишка поднимает на нее глаза. Мать встает. Мишка вскакивает вслед за ней. Она обнимает его судорожно, крепко, целует в макушку, шепчет:

А н я. Не забоишься один дома?

М и ш а. Нет, конечно.

А н я. Папа сегодня поздно, он отчет пишет. (Она отстраняет его от себя. Смотрит ему в лицо.) Не сиди за компьютером, сынок.

М и ш а. Я и не сижу.

А н я. Книжку почитай. И... не огорчайся. Дима... он тебя всегда использовал. Знаешь, есть такие люди, которые брать берут, а отдавать не спешат.

Она гладит его по стриженой голове.

М и ш а (огорченно). Я не огорчаюсь. Нисколько.

Аня на заднем сиденье такси. Сумка ее лежит на этом же сиденье. Лицо

у Ани задумчивое, сосредоточенное. У водителя что-то бормочет приемник. В машине полумрак. Огни встречных машин пробегают по лицу женщины. Такси сбавляет ход, сворачивает, прижимается к тротуару.

Машина отъезжает от тротуара. Аня с сумкой в руке направляется к подъезду большого сталинского дома. Входит в подъезд.

Сергей сидит на кухне за своим ноутбуком. Большая кухня, холостяцкая, запущенная. На экране — научная статья с массой формул. Статья снабжена фотоснимками космоса: звезды, планеты, галактики...

Сергей слышит звонок в дверь, но от работы отрывается не сразу, прокручивает статью, делает пометку на листке бумаги и тогда только поднимается, не отводя глаза от экрана, что-то еще про себя думая по поводу статьи.

Он заглядывает в глазок и торопливо отворяет входную дверь. Его задумчивое лицо мгновенно проясняется, делается радостным. Аня стоит в дверях перед ним. Она смотрит на него без улыбки, отстраненно.

А н я (холодно). Можно к тебе?

Сергей теряется от ее холодности. Берет сумку из ее рук, ставит на пол.

С е р г е й. Тебе ко мне можно в любое время дня и ночи.

Он приближается к шагнувшей в прихожую Ане лицом к лицу, очень близко к ней наклоняется, вытягивает руку, закрывает за Аниной спиной входную дверь.

С е р г е й (шепчет). Сумка тяжелая... Ко мне переезжаешь?

Он хочет ее поцеловать, но Аня уворачивается.

А н я. У меня поезд через два часа.

С е р г е й. Что-то случилось?

А н я. Тетя заболела.

Они смотрят друг на друга в скудно освещенной прихожей. Он растерянно и непонимающе. Она — пристально, отчужденно. Именно от этого взгляда он и теряется. Она проскальзывает мимо него из прихожей. Улавливает краем глаза свое отражение в старинном подслеповатом зеркале.

Аня садится на диванчик у стола на кухне. На столе — бумаги, открытый ноутбук (статья, очень красивый снимок из космоса), ярко-синего цвета мобильный телефон, книги. Сергей сдвигает книги на край. Взглянув в экран ноутбука, говорит:

С е р г е й. Новая гипотеза появилась. Насчет темной материи.

Он включает чайник. Чувствуется, что мрачная отстраненность Ани его смущает. Он нервничает и не очень понимает, как себя вести. Садится на табурет напротив нее. Она подбирает со стола бумажку. Разглаживает. Сминает. Он наблюдает за ее руками и совершенно внезапно вдруг наклоняется через стол и целует ее руку. Она откидывается на спинку дивана, практически отпрыгивает.

С е р г е й. Что с тобой?

И глаза его смотрят на нее беспокойно, тревожно, непонимающе.

А н я (спокойно). Тетя. Не идет из головы. Как она там.

Она хмуро смотрит на него.

Чайник закипает. Сергей, взглянув на него, поднимается из-за стола.

А н я (вдруг). Водка у тебя есть?

С е р г е й. Конечно.

Он открывает холодильник, достает бутылку. Стопки вынимает из шкафчика.

А н я (обеспокоенно). Кто-то в дверь звонит.

Он замирает со стопками в руках. Прислушивается к тишине.

С е р г е й. Я не слышал.

А н я. Звонили.

С е р г е й. Да нет.

А н я. И сейчас. Мне кажется, кто-то дверь теребит.

И столько беспокойства в ее лице, что он оставляет стопки на столе и уходит.

Аня вынимает из кармана и разворачивает голубую бумажку, из бумажки вытряхивает в стопку размолотую в порошок таблетку. Свинчивает крышку с бутылки, разливает водку в обе стопки. Все это быстро, но не судорожно; четко, быстро и спокойно, без эмоций. Бумажку заталкивает в карман. Сидит, смотрит, как растворяются, исчезают в водке пылинки. Сергей возвращается.

С е р г е й. Нет там никого.

А н я. Я слышала.

С е р г е й. Я на площадку выходил, никого.

А н я (упрямо). Я слышала.

Он садится напротив нее. Смотрит на стопки с водкой. На нее.

С е р г е й. Хочешь, яичницу поджарю?

Она поднимает свою стопку. Смотрит на него. Взгляд отстраненный.

Мелодично звонит его ярко-синий мобильный. Сергей косится на трубку, но в руки не берет.

С е р г е й. Никогда тебя такой не видел.

Он поднимает свою стопку. Аня подносит свою к его и тихонечко ударяет краем о край. Опрокидывает водку в рот. Он пить свою медлит. Смотрит, как розовеет ее лицо. Но выражение лица при этом не меняется, и взгляд все такой же отстраненный. Телефон смолкает.

Он разом проглатывает свою водку. Сидит, тихо смотрит на нее. Ему становится жарко, и он расстегивает еще одну пуговицу на рубашке (верхняя и была расстегнута) — вялым движением, как будто ему трудно поднимать руку, двигать пальцами. Как будто он вдруг устал. Она смотрит на него внимательно, но без участия. У него сонно слипаются веки. Рука соскальзывает с колена. Он хочет что-то сказать, но не может. Глаза силятся что-то выразить, но тускнеют. Голова валится на грудь. Он засыпает. И падает во сне вместе с табуретом, буквально обрушивается на пол. Но не просыпается, упав.

Его опрокинутая стопка медленно катится к краю стола. Аня провожает ее пустым взглядом. Стопка докатывается до края, падает, но не разбивается. Аня поднимается с дивана. Смотрит на лежащего Сергея. Спокойно, не спеша, направляется из кухни. Взгляд у нее сосредоточенный.

В прихожей Аня берет свою сумку. Открывает дверь. Выходит.

Закрывает за собой дверь. Дверь закрывается, но замок не защелкивается, так как «язычка» в замке нет.

Дверь эта без номера и не железная, как нынче принято, а простая, деревянная. На площадке перед дверью чисто, ярко горит лампа, за окном ночь. На подоконнике почти по-домашнему — цветок в горшке. К перилам прикручена жестянка для курильщиков.

Аня выходит из подъезда старого сталинского дома. Глаза у нее пустые, невидящие. Распахнув дверь и шагнув за порог, она буквально сталкивается с очень пьяным человеком. Это Илья Семенович. Одет он в отличный костюм, прекрасно на нем сидящий. Но рукав у пиджака разодран. Галстук распущен и болтается, рубашка расстегнута, выглядывает заросшая грудь.

Илья Семенович вопит (Аня наступила ему на ногу), роняет ключи, которые держал в руке (их связка позвякивала в его нетвердой руке). Аня смотрит мимо него, не обращает ни малейшего внимания на его вопль и продолжает идти. Переходит дорогу, едва не попав под пролетающую машину.

Связка ключей поблескивает на сером асфальте. Илья Семенович смотрит на них, щурится. Начинает осторожно наклоняться, теряет равновесие, падает на колени и стонет от боли. Загребает ключи. С трудом поднимается. Вновь его зашатывает, но он удерживается. Стоит некоторое время неподвижно, как бы привыкая к вертикальному положению. Направляется к двери подъезда.

Илья Семенович тупо нажимает кнопку вызова лифта. Но кнопка не загорается, и лифт не гудит, не подъезжает, не распахивает двери... Он отнимает палец от кнопки, тупо смотрит на нее. Надавливает вновь. Идет к лестнице. Хватается за перила, начинает подниматься.

Илья Семенович добирается до площадки с простой деревянной дверью. Ключи выскальзывают и отлетают. Он бросается за ними, но его заносит — прямо в деревянную дверь. Дверь распахивается, и он валится в тускло освещенную прихожую, обо что-то там ударяется, вскрикивает. Становится на карачки и ползет — в глубь квартиры.

Из кухни падает яркий прямоугольник света. Держась, цепляясь за стену, пьяный Илья Семенович поднимается и тащится в кухню.

В кухне Илья Семенович видит лежащего на полу человека, валяющийся табурет, бутылку водки на столе, почти целую. Стопку на полу он не замечает, наступает на нее и раздавливает с хрустом. И хруста не слышит — внимание занято только водкой.

Илья Семенович хватает со стола бутылку, хлебает из горла. Валится на диван, на котором сидела Аня. Лицо у него блаженное, тупо-блаженное. Ярко-синий мобильный на столе начинает звонить мелодично и нежно. Илья Семенович не обращает на звонок никакого внимания. Он заглатывает водку. Сергей, хозяин квартиры, лежит на полу неподвижно.

К подъезду старого панельного дома подъезжает машина — старый, но в хорошем состоянии «Форд».

Гриша глушит мотор. Выбирается из машины. Он высокий, крепкий, настоящий здоровяк. Лицо у него усталое и бесхитростное, не глупое.

Он ставит машину на сигнализацию и направляется к подъезду. На ходу вынимает ключи. Зевает.

Гриша поворачивает ключ в замке, открывает солидную, черным обитую дверь. Входит в темную прихожую, запинается обо что-то, чертыхается. Видит, что из-под двери в комнату сына пробивается свет. Гриша включает свет в прихожей, подходит к двери сына (на двери табличка: «Объект находится под охраной ЧОП»), открывает дверь и видит Мишку за компьютером все в том же призрачном экранном свете.

Отец входит в комнату, и сын оборачивается к нему. Лицо кажется сонным, ошалелым.

М и ш а. Привет, пап.

Г р и ш а. Привет. Давно сидишь?

М и ш а. Да только что!

Г р и ш а. Выключай. Немедленно. (Смотрит, как сын, нехотя возя мышкой, нажимает «пуск», «выключить компьютер»...) Что за тетя Оля, мать говорила?

М и ш а. Родная тетя.

Г р и ш а. Что, у нее других родных, что ли, нет? Вечно мать всем на помощь бросается... Иди чистить зубы и спать.

М и ш а. Я чистил уже.

Экран компьютера гаснет.

Г р и ш а. Тогда в постель. Живо.

Мальчик неохотно выбирается из-за стола.

М и ш а. А ты отчет написал?

Г р и ш а. Хочешь почитать?

Мишка возле отца приостанавливается. Задирает голову и смотрит на него.

М и ш а. От тебя вином пахнет.

Г р и ш а. Не пахнет от меня вином.

М и ш а. Или пивом.

Г р и ш а. Много больно разбираешься.

М и ш а. За рулем пиво нельзя.

Г р и ш а (усмехается). Кефир нельзя, пиво можно.

М и ш а. Вот скажу маме.

Г р и ш а. Ябеда.

Он дает сыну подзатыльник, но не сильный.

Мишка смеется и убегает из комнаты.

Г р и ш а (ворчит ему вслед). Много мать тебе воли дает.

Гриша входит на кухню. Садится у стола. Сидит устало, обессиленно. Долго смотрит на тарелку, накрытую крышкой. Наконец снимает крышку, берет с тарелки котлету и медленно жует.

Дверь в квартиру Сергея приоткрыта. На площадке курит следователь, выглядит он болезненно, лет на шестьдесят. Ясный дневной свет освещает цветущий в горшке на подоконнике цветок. Слышно, как по лестнице кто-то поднимается.

Следователь стряхивает пепел в жестянку и видит поднимающуюся

Наталью Анатольевну, грузную, тяжелую — каждая ступенька дается ей с трудом.

Дверь в квартиру вдруг открывается полностью. Из нее выносят носилки. Человек на носилках накрыт с головой простыней. Следователь отступает от дверей подальше, чтобы дать возможность санитарам развернуться с носилками. И Наталья Анатольевна прижимается как можно плотнее к стене. Она толстая и места все равно занимает много, ей жутко, ей раствориться в стене хочется, когда носилки медленно, страшно медленно, проносят-протаскивают мимо нее.

Следователь за ней наблюдает.

Носилки уже пронесли, она провожает их глазами. Ей только пара ступеней осталась до площадки, где стоит следователь.

Носилки исчезли из поля ее зрения. Она поворачивается и сталкивается взглядом со следователем.

С л е д о в а т е л ь. Лифт у вас не работает.

Н а т а л ь я А н а т о л ь е в н а (поднимаясь на последние две ступеньки и переводя дыхание). Старый. Вечно ломается. (Тихо следователю.) Умер?

Смотрит в дверной проем (дверь никто так и не потрудился закрыть, и слышны из проема, глухо, чьи-то голоса).

С л е д о в а т е л ь. Умер.

Он вздыхает как-то старчески и стряхивает пепел в жестянку.

Н а т а л ь я А н а т о л ь е в н а. Отчего?

С л е д о в а т е л ь. Пока не знаем. Сигнал поступил, приехали. (Морщится.) Голова что-то болит, погода, наверное, меняется.

Н а т а л ь я А н а т о л ь е в н а. Я тоже погоду чувствую. Только у меня не голова, а ноги. Лифт еще наш допотопный...

Она смотрит в дверной проем. Переводит взгляд на следователя. Он затягивается.

С л е д о в а т е л ь. Врач не велит курить. (Выпускает дым в сторону от женщины.) А я бы и рад бросить, да не могу, силы воли не хватает.

Н а т а л ь я А н а т о л ь е в н а. От сигарет голова и болит.

Она вновь взглядом обращается к дверному проему.

С л е д о в а т е л ь. Вы знали Сергея Николаевича?

Н а т а л ь я А н а т о л ь е в н а. Здоровались. И то не всегда. Не знала даже, что он Сергей Николаевич.

С л е д о в а т е л ь. Почему?

Н а т а л ь я А н а т о л ь е в н а. Его надо спросить. Он через раз здоровался.

С л е д о в а т е л ь (грустно улыбается). Спросить его затруднительно будет.

Н а т а л ь я А н а т о л ь е в н а. Я за него не могу сказать.

С л е д о в а т е л ь. Не нравился он вам?

Н а т а л ь я А н а т о л ь е в н а. Не особенно. Вел себя так... сверху вниз... Он принц крови, а я грязь под ногами.

С л е д о в а т е л ь. Да, я вас понимаю. У меня зять такой. Он у меня коммерсант, денежки водятся в кармане, а я для него пустое место в этом смысле. Никакой жизненной смекалки.

Н а т а л ь я А н а т о л ь е в н а. Ну, он (кивает на дверной проем) не богатством гордился. Даже не знаю, чем... В лифте, бывало, едет с тобой и молчит. Не видит тебя просто. Я не знаю, как это объяснить. Вот женщина у него была другая, простая, всегда поздоровается, всегда улыбнется, я все удивлялась, как это она с ним.

С л е д о в а т е л ь. Жила с ним? Постоянно?

Н а т а л ь я А н а т о л ь е в н а. Иногда бывала. Хорошая женщина, добрая.

С л е д о в а т е л ь. Давно в последний раз вы ее видели? Не припомните? Если не сложно.

Н а т а л ь я А н а т о л ь е в н а (вдруг мнется, но отвечает). Вчера. Я из окна видела, она из машины выходила. Я удивилась, что она с сумкой. Большая сумка. Времени было около половины двенадцатого. Фильм только что кончился по пятому каналу.

С л е д о в а т е л ь. Как ее зовут, интересно?

Н а т а л ь я А н а т о л ь е в н а. Да не знаю, к сожалению.

Следователь гасит окурок в жестянке. И говорит женщине, кивнув на дверной проем:

С л е д о в а т е л ь. Можно вас попросить? Зайдемте в дом?

Н а т а л ь я А н а т о л ь е в н а. Ой, нет.

Она пугается и даже отступает.

С л е д о в а т е л ь. Я вас прошу, буквально на пару минут, для дела.

Н а т а л ь я А н а т о л ь е в н а. Да я и не была у него сроду.

С л е д о в а т е л ь. Вот и побываете.

Наталья Анатольевна с опаской проходит за следователем в квартиру.

Квартира старая, но солидная. Она видит часть комнаты из прихожей: книжные шкафы, корешки книг, давно уже здесь нашедших свое место, темный паркетный пол, вытертый; зеркало в прихожей кажется совсем старинным, помутневшим, как будто со старческой катарактой.

Наталья Анатольевна входит за следователем в кухню. Но далеко не проходит. Хрустит под ее ногами разбитое стекло.

На диване сидит Илья Семенович. Сегодня он трезв. Но вид у него совершенно растерзанный, измученный и ошеломленный. Ясно, что он так и провел здесь всю ночь и эту часть дня. Табурет, конечно, уже поднят. Второй (Аниной) стопки нет на столе. Нет и ярко-синего мобильного телефона.

Ноутбук закрыт.

Илья Семенович смотрит на вошедшего следователя жалкими умоляющими глазами.

С л е д о в а т е л ь (участливо). Вам таблетку от головной боли дать?

И л ь я С е м е н о в и ч (сипло). Какая у вас?

С л е д о в а т е л ь. Я по старинке. Анальгин.

И л ь я С е м е н о в и ч. Нет, мне нельзя анальгин.

Н а т а л ь я А н а т о л ь е в н а. У меня «Седал-М» есть.

И только тут Илья Семенович ее замечает, так как поворачивает на звук ее голоса голову. И видно, что поворот этот дается ему с трудом.

Н а т а л ь я А н а т о л ь е в н а. Здравствуйте, Илья Семенович.

И л ь я С е м е н о в и ч (больным голосом). Здравствуйте, Наталья Анатольевна.

Следователь придвигает женщине табурет.

С л е д о в а т е л ь. Садитесь, пожалуйста, Наталья Анатольевна.

Н а т а л ь я А н а т о л ь е в н а. Да мне еще ужин готовить.

С л е д о в а т е л ь. Мы вас надолго не задержим. Очень вас прошу.

Она садится, настороженно глядя на измученного Илью Семеновича.

С л е д о в а т е л ь (Наталье Анатольевне). Можете описать эту женщину?

Н а т а л ь я А н а т о л ь е в н а. Не знаю...

С л е д о в а т е л ь. Она выше вас ростом?

Н а т а л ь я А н а т о л ь е в н а. С меня.

С л е д о в а т е л ь. Худая?

Н а т а л ь я А н а т о л ь е в н а. В общем, да. Лицо такое простое. Ничего особенного.

С л е д о в а т е л ь. Темные волосы?

Н а т а л ь я А н а т о л ь е в н а. Русые. Губы красивые. Пухлые.

С л е д о в а т е л ь. Во что она была одета вчера?

Он расспрашивает Наталью Анатольевну, но посматривает и на Илью Семеновича, его реакцию отслеживает.

Н а т а л ь я А н а т о л ь е в н а. Джинсы, свитер. Легкий такой свитерок. Вчера еще тепло было.

С л е д о в а т е л ь. Да, погода меняется. (И вдруг обращается к Илье Семеновичу.) Встречали вы такую женщину? Худую, невысокую, волосы русые, в джинсах и свитерке.

Илья Семенович отрицательно качает головой и морщится.

С л е д о в а т е л ь (Илье Семеновичу). Ну что ж. Не буду вас больше мучить. Ступайте домой. Из города никуда не выезжайте. И постарайтесь все-таки вспомнить, как вы здесь оказались, о чем говорили с хозяином квартиры, по поводу чего выпивали и не был ли с вами кто еще.

Илья Семенович хватается за виски и стонет.

С л е д о в а т е л ь (обеспокоенно). Дома-то у вас есть таблетки?

И л ь я С е м е н о в и ч. Есть. Кажется. Я только...

С л е д о в а т е л ь. Что? Забыли, в какой квартире проживаете? Бывает.

У меня брат из армии когда вернулся, так отметил, что имя свое позабыл.

Н а т а л ь я А н а т о л ь е в н а. В сто шестой он живет.

Илья Семенович стонет, обхватив больную голову.

И л ь я С е м е н о в и ч. Да помню я квартиру... Я ключи дел куда-то.

С л е д о в а т е л ь. Это ничего. Вызовем слесаря.

Наталья Анатольевна вдруг что-то как будто припоминает.

Н а т а л ь я А н а т о л ь е в н а. Она в аптеке работает. Мы один раз ехали в лифте, и я сказала, что забыла лекарство купить, была в аптеке и забыла. Она спросила, что за лекарство. Я объяснила, это, мол, по женским делам. И она мне посоветовала другое, сказала, что фармацевт, что в аптеке работает. Хорошее лекарство посоветовала.

С л е д о в а т е л ь. Это замечательно.

Н а т а л ь я А н а т о л ь е в н а. Да, очень хорошее лекарство.

В кухню заглядывает молодой человек, помощник следователя.

П о м о щ н и к с л е д о в а т е л я (озабоченно). Мобильника нет нигде.

С л е д о в а т е л ь (Илье Семеновичу). Мобильник вы не видели здесь?

Илья Семенович мотает отрицательно больной головой.

Звенит яростно звонок, и Гриша просыпается, открывает глаза. Лежит он в комнате на разложенном диване; одежда брошена на стул, брюки свалились, и носок лежит на полу. Звонок отзвенел. Тихо стрекочут часы.

Гриша привстает. У него глаза соловеют, засыпают. Но звенит опять звонок, и Гриша вскакивает. Чуть не падает на скользком полу, хватает брюки, видит краем глаза в зеркале шкафа свою всклокоченную голову.

Гриша (в брюках, майке, босой, небритый) распахивает входную дверь.

На пороге стоит холодная, с розовым нарумяненным лицом невысокая, шустрая, подвижная, похожая фигурой на девочку подруга жены Ира.

Он смотрит на нее разочарованно.

И р а. Ну и холод! Вчера теплынь, сегодня холод, что с климатом? (Рассматривает всклокоченного Гришу.) Я тебя с постели сдернула?

Г р и ш а (сиплым от сна голосом). Да нет, я уже встал. Ты проходи, а то правда холодом тянет.

Он пропускает ее в дом. Вернее, она сама входит. Она очень активная, настырная, говорливая.

И р а. Аня дома? Привет. Я даже не поздоровалась.

Г р и ш а. Привет. Ани нет.

И р а. Скоро она будет? Мы на час договаривались. Без десяти минут час уже. Тапочки дай. Ты чего такой заторможенный?

Гриша подает ей тапочки.

Г р и ш а. Вряд ли она к часу появится. Она вчера уехала в ночь, у нее тетка заболела.

Ира заталкивает ноги в тапочки.

И р а. Какая тетка?

Г р и ш а. Не знаю. Тетя Оля какая-то. Сказала, что срочно, ничего не объяснила, сказала, потом позвонит. Пока вот не звонила. И я ей не могу дозвониться. Абонент недоступен, и все такое.

И р а (бормочет, задумавшись). Тетя Оля, тетя Оля... (Морщит тонко выщипанные брови. Ее маленькое, накрашенное лицо кажется кукольным.) Где-то в Тверской области была у нее тетя Оля.

Г р и ш а (заинтересованно). Да?

И р а. В институте мы еще учились, она к ней ездила. Если я не путаю ничего. Учительница она бывшая, эта тетя Оля. Одинокая. Вроде так. Глухая деревня какая-то. Там может и не брать мобильный.

Г р и ш а. Черт.

И р а. Да. Запросто.

Г р и ш а. А я нервничаю.

И р а. Не стоит. Все будет в порядке. Разберется, выберется в город и позвонит. Не психуй, береги нервы. Я ведь чего зашла, она мне кофту обещала, теплую. Я даже знаю, где она висит.

И она смотрит на него, улыбаясь.

Г р и ш а (говорит не очень уверенно, глядя на ее щуплую фигурку). Да. Понятно.

Ира открывает шкаф в большой комнате; Гриша замечает на полу носок, быстро поднимает его. Ира рассматривает вещи в шкафу, слева мужские, справа — женские. Снимает с плечиков и достает из шкафа теплую бордовую кофту. Прикрывает дверцу. Прикладывает кофту к себе, смотрится в зеркало.

Г р и ш а (неуверенно, так как кофта явно велика). Большая.

И р а. Это хорошо. (Сворачивает кофту.) Удобно. (Смотрит на носок в его руке; он торопливо кладет носок на стул.) Мишку чего-то не слышно, опять за компьютером?

Г р и ш а. Щенка поехал покупать. Мать ему разрешила. Уломал все-таки.

И р а (с большим сомнением). Разрешила?

Г р и ш а. Говорит, разрешила. Если врет, убью, выгоню вместе с собакой... Чай хочешь?

Она смотрит на часы.

И р а. Ой, нет, не могу, не успеваю. Пакета нет у тебя лишнего?

Г р и ш а. Где-то был.

Он растерянно оглядывается.

И р а. В кухне посмотри. Вроде там Аня держит. Под раковиной.

Гриша выходит из комнаты.

Ира подходит к стеллажу. Книг немного, в основном, безделушки на полках и фотографии в рамках. Она берет одну из рамок и прячет в свернутую кофту.

Ира едет в полупустом вагоне электрички. Смотрит в окно. Пакет с кофтой лежит на сиденье возле нее. Фотографическая рамка угадывается сквозь пакет, проступает.

За окном проплывают рощица, переезд, домишки...

По проходу идет с гармошкой старик, играет что-то вроде «Синего платочка». Ира сует ему в пакет десятку.

Ира бежит от станции к автобусу. Мотор уже заведен, пыхтит, автобус готов тронуться.

Ира идет по улице дачного поселка. Холодно, из трубы ближайшего домика поднимается дым.

Она поднимается на крыльцо, вынимает на ходу ключ из кармана куртки.

От холодного ветра шумят деревья в саду. Ира открывает дверь и входит в дом. Разувается в коридоре. Входит в комнату.

На диване лицом к стене лежит под пледом Аня, накрытая чуть не с головой, только маковка видна. Ира кладет пакет на стул у изголовья дивана, пакет шуршит.

Горит огонек обогревателя. Ира подносит к нему ладони, шевелит пальцами, согреваясь.

И р а. Гришка переживает, что не звонишь.

Аня не шевелится. Ира переводит взгляд на окно. Наклоняется к стеклу.

И р а. Черт! Надька к нам прется. Я ее перехвачу, не волнуйся.

Аня лежит неподвижно. Стук шагов, хлопок двери. Тишина.

Аня медленно переворачивается на другой бок. Лицо безучастное, без выражения. Она лежит некоторое время неподвижно.

Перед глазами у нее пакет. Она выпрастывает руки, вытаскивает рамку из пакета, кофта соскальзывает на пол. Аня смотрит на фотографию в рамке. Недолго. Что-то в ее взгляде меняется на секунду.

Аня прячет рамку под подушку. Ноги спускает на пол. Наклоняется за кофтой. Надевает кофту, встает, приближается к окну.

За окном, на дорожке, ведущей к дому, стоят Ира и соседка Надя.

О чем-то они говорят. Точнее, Надя что-то говорит оживленно, а Ира скучает, кивает, ужасается... Стоит возле них ведро, полное яблок, спелой антоновки.

Гриша стоит в магазине перед стеллажами с молочными продуктами. Вид у него совершенно обескураженный. В руке — корзина с одинокой, сиротливой половинкой черного хлеба.

С о с е д к а (за кадром). Проблемы?

Гриша поворачивает голову и видит молодую женщину, свою соседку по лестничной клетке.

Г р и ш а. Здравствуйте. Вот не могу сообразить, какой взять творог. Никогда не обращал внимание, какой Аня творог берет.

С о с е д к а. А что с супругой? Приболела?

Не дожидаясь ответа, соседка берет с полки пачку творога.

Г р и ш а. Тетка ее приболела. Аня поехала помогать. Она у меня — «скорая помощь».

Соседка с насмешливым видом кладет ему в корзину выбранный творог.

Г р и ш а. Спасибо.

С о с е д к а. Ну-с, чем еще могу помочь осиротевшему соседу?

Старик идет по коридору отделения милиции. Смотрит на номера кабинетов. Из одной двери милиционер выводит человека (руки в наручниках). Они проходят мимо старика, он провожает их встревоженными глазами. Смотрит на номер этого кабинета. Стучит, приотворяет дверь. Следователь читает бумаги за столом. Поднимает от бумаг голову и видит старика.

С л е д о в а т е л ь (радушно). Входите, Анатолий Иванович, входите.

Старик усаживается у его стола. Молчит. С любопытством оглядывает обстановку.

Ничего особенного. Календарь на стене. Сбоку на столе урчит компьютер. Шкафы. На окне — решетка.

С л е д о в а т е л ь. Холодно на улице?

С т а р и к. Да ничего.

С л е д о в а т е л ь. А я замерз тут сидеть, чаем отогреваюсь. Раньше все кофе пил, да врач запретил.

С т а р и к. Мне тоже запретил, но я пью. Очень люблю кофе.

С л е д о в а т е л ь. Вам заварить? У меня настоящий кофе, из кофеварки, не растворимый.

С т а р и к. Да нет, спасибо. Я уже пил с утра. Я в турке себе варю.

Следователь прихлебывает чай, кружка у него на столе, пар поднимается над чаем.

С л е д о в а т е л ь. Вы по делу, Анатолий Иванович?

С т а р и к (вздыхает). Какие у нас дела? Делишки. (Следователь улыбается. Старик тоже ему улыбается. Он придвигается со стулом к самому столу. Становится серьезен.) Я вот что беспокою. Покойный был мне должен. (Следователь молчит, смотрит на старика с любопытством.)

Десять тысяч рублей. В пятницу еще одолжил. Хотелось бы назад. Десять тысяч.

Следователь прихлебывает чай.

С л е д о в а т е л ь. Десять тысяч немало. Я бы еще подумал столько одалживать.

С т а р и к. Очень уж просил. А у меня пенсия как раз.

С л е д о в а т е л ь. Добрый вы человек, Анатолий Иванович. Почему раньше молчали?

Следователь встает из-за стола и идет к сейфу. Открывает сейф, будто собирается достать десять тысяч. Старик вытягивает голову, чтобы посмотреть, что он оттуда, из сейфа, вытащит.

С т а р и к. Сразу как-то неловко было. Он обещал в понедельник вернуть, мне как раз в понедельник за квартиру... Уже среда.

Следователь вынимает из сейфа мятую пачку сигарет. Возвращается с ней к столу.

С л е д о в а т е л ь (жалуется). Сам от себя спрятал сигареты, чтоб не соблазняться лишний раз.

С т а р и к. Бросаете?

С л е д о в а т е л ь. И не надеюсь уже. Поменьше стараюсь. Ничего, если я курить буду?

С т а р и к. Мне не мешает.

С л е д о в а т е л ь. Даже не знаю, чем вам помочь. Деньги мы нашли в доме. Но права у меня нет вам из них что-то выдавать. Да и на слово не имею права вам верить. Или у вас расписочка имеется?

С т а р и к. Расписочки нету.

С л е д о в а т е л ь. Я так и думал, что вы по доброте не взяли расписку.

И напрасно. Может, конечно, наследники вам поверят на слово...

С т а р и к. А есть наследники?

С л е д о в а т е л ь. Супруга бывшая. Проживает за границей. Вступит в права наследства через полгода.

С т а р и к. И ждать долго, да и не поверит.

С л е д о в а т е л ь. Кто знает? Есть такие, что и без расписки верят. Вы и раньше одалживали Сергею Николаевичу?

С т а р и к. Бывало.

С л е д о в а т е л ь. Какие суммы?

С т а р и к. Небольшие.

С л е д о в а т е л ь. Странно. Деньги у него были. И дома, я вам уже говорил. И счет в банке. (Звонит телефон.) Да, милая... Как ты?.. Ты моя умница. Пойди погуляй. Только супу поешь. (Кладет трубку и улыбается.) Внучка. Пятерку получила по рисованию.

Старик вежливо улыбается в ответ.

С т а р и к (кашлянув). Еще хотел узнать... Если можно...

С л е д о в а т е л ь. Конечно. Спрашивайте, не стесняйтесь.

С т а р и к. Премии мне не полагается? Ну, за то, что я милицию вызвал. Дал, так сказать, сигнал органам.

Следователь снова улыбается, гасит сигарету в пепельнице.

С л е д о в а т е л ь. Премии вам не полагается. К моему большому сожалению. Была бы моя воля, непременно бы выписал тысяч двадцать. Но воли моей нет.

С т а р и к (вздыхает). Все мы люди подневольные.

С л е д о в а т е л ь. А что, Анатолий Иванович, не обратили вы внимание в ту ночь, не попадался вам на глаза мобильный покойного? Нигде мы его не можем найти.

Старик опускает глаза.

С т а р и к. Вы уже спрашивали. Не видал.

Следователь молчит, вынимает из пачки новую сигарету.

С т а р и к (вдруг). Не нашли эту женщину?

Следователь отрицательно качает головой.

Из окна падает уже тускнеющий вечерний свет. За столом напротив окна сидит Ира, раскладывает карты, гадает. Аня сидит на стуле между столом и диваном. Она кутается в бордовую кофту и безучастно следит за тем, как выпадают карты.

Колода тасуется. Рука Иры замирает. Вытягивает карту. Заносит над столом, над уже разложенным рядом.

И р а. Хочешь, чтобы Гриша в милицию пошел? Позвони... Соберись с духом и позвони... (Смотрит на выпавшую карту.) Все у тебя будет хорошо в конечном счете... Темнеет как быстро. Ничего не вижу.

Аня поднимается и идет к выключателю. Ира поднимает глаза к окну.

Анина рука на выключателе.

И р а. Стой!

Аня смотрит непонимающе. Рука ее замирает, так и не нажав клавишу вы-ключателя.

Ира пролетает мимо стоящей у выключателя Ани в коридор, бросив ей на ходу.

И р а. Прячься!

Стучат во входную дверь. Ира ее распахивает.

На пороге стоит Мишка в толстой, надутой на животе куртке. Глаза его кажутся заплаканными.

М и ш а. Здрасьте, тетя Ира. Я к вам.

Из куртки выбирается мордой наружу щенок.

Аня стоит в темной крохотной комнатушке у стены. Дверь в комнатушку чуть-чуть приоткрыта. Слышатся голоса, щелчок выключателя. В темную комнатушку падает полоса света из большой комнаты. Голоса слышатся отчетливо и ясно.

М и ш а (за кадром). Я из дому сбежал.

И р а (за кадром). Господь с тобой.

М и ш а (за кадром). Отец сказал, что Гайку выкинет на помойку. Что там ей самое место.

И р а (за кадром). Он пошутил.

М и ш а (за кадром). Убойный юмор.

В голосе и обида, и слезы. Щенок потявкивает.

И р а (за кадром). Картошку будешь?

М и ш а (за кадром). Буду.

И р а (за кадром). Руки вымой. Вон рукомойник. Возле зеркала. Надо бы водопровод провести, да денег нету, скоро развалится дом.

Аня слышит плеск воды. Тихо сползает по стене на пол.

И р а (за кадром). Гайка твоя колбасу ест?

М и ш а (за кадром). Она все ест. Она у отца ботинок новый сжевала.

И р а (за кадром). Понятно. (Смеется.) И сколько ты заплатил за это сокровище?

М и ш а (за кадром). Две тысячи.

Ира хмыкает. Собачонка тявкает. Стук когтей слышен. Чавканье.

И р а (за кадром). Как ты все подмел... Тебя не кормил, что ли, отец?

М и ш а (за кадром). Кормил. Я кастрюлю с супом опрокинул.

Кто-то вдруг тычется Ане в руку. Аня вздрагивает, отдергивает руку и видит, что это подобрался к ней щенок. Она гладит щенка. Щенок лижет ей руку.

Слышна трель звонка. Шаги.

И р а (за кадром). Да. Привет... да, точно... конечно. Очень хорошо. Сейчас... Эй, Мишка! Возьми трубку. Тебя.

М и ш а (за кадром, кричит). Кто?.. Мама!

Аня замирает в темноте у стены.

М и ш а (за кадром). Да, папа. (Голос вмиг разочарованный, обиженный, осевший... потом смягчается.) Я тоже прошу... Ладно. Хорошо. Договорились.

Некоторое время Аня ничего не слышит. Щенок забирается на ее ногу, урчит. Аня чешет ему за ухом, щенок переворачивается, Аня чешет светлое щенячье пузо.

И р а (за кадром). Чай допивай и собирайся.

Слышны ее шаги. Полоса света вдруг расширяется — Ира входит в темную комнатушку. Опускается возле Ани на корточки, забирает у нее щенка и говорит громко.

И р а. Что, Гаечка, сейчас поедете с Мишкой домой, папка у Мишки прощения попросил, не будет он тебя на помойку выкидывать, пока ты у него еще чего-нибудь не погрызешь, до следующего раза. (Говорит вроде бы щенку, но смотрит на Аню, глаза в полумраке поблескивают.) Довезу вас до Москвы, отец на вокзале встретит, сдам с рук на руки.

Ира поднимается со щенком и идет к входу. Ее тень перегораживает полосу света.

Старик тянется к дверному звонку, но едва рука касается кнопки, дверь распахивается. И старик нос к носу сталкивается с готовым к выходу Ильей

Семеновичем. Выглядит Илья Семенович чрезвычайно презентабельно.

Абсолютно трезв. Аккуратно выбрит. Из-под воротника плаща выглядывает шелковое кашне. Башмаки зеркально начищены. Под мышкой дорогой портфель.

С т а р и к. Простите, только я звонить разогнался... Здравствуйте, я спросить у вас хотел только.

И л ь я С е м е н о в и ч. Да-да, спрашивайте, здравствуйте, только давайте по ходу, я тороплюсь очень.

Он выходит, захлопывает дверь, заталкивает ключ в замочную скважину.

С т а р и к. Нашли ключик?

И л ь я С е м е н о в и ч. Следователь. На площадке. И то спасибо.

Илья Семенович стремительно слетает по ступеням. Старик за ним поспевает.

С т а р и к (на ходу). Я у вас в долг хотел попросить некоторую сумму.

Илья Семенович оглядывается на старика удивленно.

И л ь я С е м е н о в и ч. Вы извините, но я не даю в долг.

С т а р и к. В понедельник отдам, как раз пенсия.

И л ь я С е м е н о в и ч. Не даю в долг.

Он стремительно распахивает дверь подъезда и направляется к машине. Старик не отстает. Илья Семенович снимает машину с сигнализации.

С т а р и к. И сумма не такая большая. Десять тысяч.

Илья Семенович с нарочитым изумлением приподнимает брови.

И л ь я С е м е н о в и ч. У вас пенсия намного ли больше?

Он открывает дверцу машины. И готов уже забраться в кабину.

С т а р и к. А я ведь не сказал следователю... про драку.

И л ь я С е м е н о в и ч. Какую драку?

Илья Семенович отпускает дверцу машины и смотрит на старика настороженно.

С т а р и к. У лифта. Недели две примерно назад. Вы были выпимши. Покойный вам замечание сделал, а вы в драку. Что следователь подумает, когда узнает?

И л ь я С е м е н о в и ч. Вас подвезти?

С т а р и к. Куда?

И л ь я С е м е н о в и ч. К следователю. Но я бы на вашем месте не спешил. Как бы впросак не попасть. (Смотрит на старика вызывающе иронически.) Следователь про драку знает. Я ему сам рассказал. Еще есть предложения?

С т а р и к. Вы в сторону рынка?

Машина Ильи Семеновича отъезжает от подъезда сталинского дома, разворачивается.

И л ь я С е м е н о в и ч. Плохо ли ему было? На работу мотаться не надо, сиди себе дома, пей чаек. Даже за зарплатой не ездил, переводили на счет.

Не жизнь, а малина.

С т а р и к (удивляется). Что, можно дома работать?

И л ь я С е м е н о в и ч. Да много чего можно. Если журналист, статьи писать. Он и был журналист. Но не совсем. Очень узкая специализация. Он по специальности первоначальной был физик. Делал дайджест по научным открытиям, излагал на доступном языке... Черт!!! (Дорогу перебегает прохожая.) Куда лезешь?! Дура. Себя не жалко, меня пожалей. (Успокаивается и продолжает разговор.) Когда меня, вообще, жалел кто-то последний раз? Мама, помню, пожалела в пятом классе. Давно это было... Он дома работал, а я дома отдыхал. С музыкой. Музыка ему моя, видите ли, мешала. Слишком громко. Из-за музыки мы тогда подрались, ясно? (Смотрит на старика сердитыми глазами.) Я выпивши был, конечно. (Тормозит возле рынка, едет медленно. Выбирает место, останавливается. Наблюдает за тем, как старик отстегивает ремень безопасности. Сзади гудят — они мешают проезду.) Стал бы я его таблеткой убивать, как же. Врезал бы, если что, по-честному. Так что пусть ищут его подружку. Подлый женский способ, может, там ревность была, я не знаю. Тем более она в аптеке работала, к ядам бесплатный доступ.

Старик уже начал выбираться из машины, но приостанавливается.

С т а р и к. В какой аптеке?

И л ь я С е м е н о в и ч (досадливо). Откуда я знаю.

Машина за ними яростно гудит. Старик торопится выйти.

На рынке толпа, теснота, грохочет из павильончиков музыка. Старик уверенно пробирается в толпе. Возле одного из павильонов останавливается. У входа беседуют двое ребят. Старик к ним приближается, вынимает из кармана и показывает (держит крепко, цепко) ярко-синий мобильный.

Парень наклоняется поближе, рассматривает, щурит близорукие глаза.

С т а р и к. Десять тысяч.

П а р е н ь (смеется). Ты жадный, дед.

Старик обижается и прячет мобильный в карман.

С т а р и к. Я не себе.

П а р е н ь. Бабке на лекарство?

С т а р и к. Внуку. Долг ему вернуть нужно.

П а р е н ь. Передай внуку, в долги лучше не влезать.

С т а р и к. Он уже понял.

Он бредет дальше по рынку.

Аня сидит в крохотной темной комнатушке. Падает яркий свет из приоткрытой в большую комнату двери. Из окна — жидкий свет уличного фонаря. Тихо.

Вдруг слышно, как будто кто-то скребется, царапается в окно. Аня настораживается, вытягивает шею, всматривается.

Становится снова тихо. И вновь: шварк, царап, шварк. Странные звуки.

Аня поднимается. И тихо, осторожно подходит к окну. Выглядывает сбоку, из-за занавески, незакрытой еще.

По жестяному карнизу ходит ворона, карниз погромыхивает под ее лапами. Ворона стучит клювом в раму.

Аня пугается, взмахивает руками, попадает рукой в стекло. Ворона вспархивает, улетает. Аня проводит ладонью по стеклу — стекло цело. Она подходит к двери в большую комнату, отворяет ее пошире.

Аня входит в ярко освещенную комнату. Щурится от света.

На столе — опустошенная сковородка с вилкой на дне. И кусок объеденного хлеба рядом. И кружка с недопитым чаем.

Аня подходит к дивану. Вытаскивает из-под стула сумку. Достает из нее отключенный мобильный. Включает. Загорается окошко, играет музыка. Аня ищет номер в списке. Подносит трубку к уху.

А н я (ровно и спокойно, уверенно). Гриша? У вас все в порядке? Да. Там сигнал не ловится. Это деревня. Кислое. Так и называется. Когда-то было село с церковью, сейчас деревня, почти и нет домов. Еще задержусь. А ты не волнуйся. Может, от клюквы так называется, я не знаю. Да, болота. Мне пора, Гриша. Мишу за меня поцелуй... Да. Я разрешила ему щенка. Ну, что сделаешь, надо воспитывать. Пока, милый.

Она отключает телефон. Какое-то облегчение на ее лице. Она берет со стола недоеденный хлеб, откусывает, жует.

На полу разложена большая карта. Локтями на карте лежат Гриша и Мишка. Гриша пальцем ведет по карте. Палец останавливается.

Г р и ш а. Вот.

Мишка подползает ближе. Читает вслух название над Гришиным пальцем.

М и ш а. Кислое.

Г р и ш а (задумчиво). Далековато от Твери.

М и ш а (деловито). Южнее?

Гриша поворачивается к нему и смотрит строго, с неудовольствием. Мишка даже немного отползает от его взгляда. И начинает рассматривать карту. Синюю прожилку реки, зайчик на карте нарисован, почти как живой.

Г р и ш а (сурово). Ты в каком классе учишься?

М и ш а. В пятом.

Г р и ш а. И не знаешь, где на карте юг, а где север? Где восток, покажи?

Глаз Мишка не поднимает. Волк изображен на карте. И елочки (карта охотничья).

Г р и ш а. Избаловала тебя мать. Как ты жить собираешься? Как ты вообще свое будущее представляешь?

М и ш а (бурчит). Я шофером буду.

Г р и ш а. Нет, милый. Дворником ты будешь. Метлой махать. И хорошо еще, если возьмут, конкурентов много.

У Мишки уже слезы наворачиваются на глаза.

Щенок тем временем обнюхивает Гришины ноги. Гриша его отпихивает. Щенок думает, что с ним играют, бросается на ноги. Гриша подскакивает.

Г р и ш а. Забери его немедленно! Ты уроки сделал на завтра?

Мишка моргает, и слеза скатывается по щеке. Но отцу он это показать не хочет, встает, отворачиваясь, подхватывает щенка, уходит.

Гриша сидит на карте среди рек, озер, населенных пунктов и дорог. Совершенно одинокий и сам собой недовольный.

Зал аптеки небольшой. К окошечкам в стеклянных перегородках выстроились очереди. Женщины в белых халатах вынимают из выдвижных ящичков коробочки, склянки, складывают в пакеты, пробивают чеки. Звенит кем-то оброненная мелочь. Телефон дребезжит.

Девушка в белом халате с очень раздраженным лицом кладет на прилавок упаковку.

Д е в у ш к а. Сто шестнадцать рублей.

Покупательница приглядывается к названию на упаковке.

П о к у п а т е л ь н и ц а. Я разве это просила?

Д е в у ш к а. Состав тот же.

П о к у п а т е л ь н и ц а. Название другое.

Д е в у ш к а. И что? Я тоже могу имя переменить. Пойти в загс и переменить. И что? Другим человеком от этого стану?

П о к у п а т е л ь н и ц а. Не исключено. Я бы на вашем месте попробовала. Йод у вас есть?

Д е в у ш к а. Есть.

П о к у п а т е л ь н и ц а. Под названием «йод»? Или ему тоже имя сменили?

Д е в у ш к а. Да. И пол заодно.

Звонит телефон. Девушка берет трубку. У женщины недовольное лицо.

Д е в у ш к а (в трубку). Хорошо.

И тут же захлопывает окошко в стеклянной перегородке.

П о к у п а т е л ь н и ц а. Девушка!

Девушка приставляет с той стороны стекла карточку: «Перерыв 15 минут». И направляется к двери в подсобку. Покупательница возмущенно оглядывается.

Девушка и следователь устроились в небольшой, тесной комнате у самого окна, за большими шкафами. Широкий подоконник служит чем-то вроде стола: на нем чайник, чашки, вазочка с конфетами, печенье, пачка сахара, чашка с недопитым чаем. Крошки на подоконнике, липкие пятна.

За окошком открывается вид во двор. Там ходят голуби. Въезжает фура и спугивает голубей. Лает на фуру собачонка.

Д е в у ш к а (равнодушно). Мы круглосуточно работаем. Ночь. Народу никого, я к экзамену готовилась, Аня... не знаю, что она делала. Зашел мужчина. Сказал, что грипп, температура, а ему надо работу срочную делать, какое есть лекарство, только чтоб точно помогло. Аня ему предложила хорошее лекарство, но дорогое. Он обрадовался. Но денег не хватило, сто примерно рублей. Аня поверила ему в долг. Я бы ни за что. Велела деньги принести, когда выздоровеет. Нечего, мол, по холоду больным бегать. Добрая. Хотя, конечно, и мужик ничего. Стильный.

Пока она это рассказывает, во дворе молодые, крепкие ребята выгрузили из фуры огромный диван. И самый молодой парень завалился с хохотом на этот диван, затянутый от грязи в целлофан. И девушка засмотрелась на этого веселого, сильного парня.

С л е д о в а т е л ь. Вернул он деньги?

Д е в у ш к а (переведя взгляд с окна на следователя). Да. Когда выздоровел. Пришел и вернул. На свидание ее уговаривал.

С л е д о в а т е л ь. Уговорил?

Д е в у ш к а. У Ани только Гриша и Миша на уме, муж и сын, только о них и слышу. Миша и Гриша, Гриша и Миша, я про все их болячки в курсе. Тошнит.

Она вновь смотрит за окно, и парень на диване вдруг машет ей рукой (она ему видна из окна). Девушка поспешно переводит взгляд от окна на следователя.

С л е д о в а т е л ь. Хороший парень.

Д е в у ш к а. Откуда вы знаете?

С л е д о в а т е л ь. Вижу. Я столько лет уже на свете живу, что научился различать. Хотя бы чему-то научился за долгую жизнь.

Д е в у ш к а. И что, никогда не ошибаетесь?

С л е д о в а т е л ь. Как ни странно.

Д е в у ш к а. А я — хороший человек?

Следователь молчит. И отвечает серьезно.

С л е д о в а т е л ь. Вы... немного сердитый человек.

Д е в у ш к а. А у меня жизнь сердитая.

С л е д о в а т е л ь. Я так и подумал.

Девушка совершенно неожиданно краснеет. Отводит глаза. Спрашивает.

Д е в у ш к а. Почему вы на Аню подумали? Во-первых, у нас на днях учет был, и всё с лекарствами в порядке. Во-вторых... Она вообще безобидная. Как овца. Вы бы ее увидели, сразу бы поняли, что она и пальцем не тронет никого. Раз уж вы так всех видите.

С л е д о в а т е л ь. Обычная проверка контактов. Она была у него в записной книжке. «Аня», и номер телефона. Мы позвонили, оказалась аптека.

Д е в у ш к а. Может, он сам себя кончил.

С л е д о в а т е л ь. Но объяснительной записки не оставил.

Д е в у ш к а. Всегда оставляют?

С л е д о в а т е л ь. Не всегда. Аня упоминала когда-нибудь тетю Олю?

Д е в у ш к а. Нет. Что, тоже от яда умерла?

С л е д о в а т е л ь. Аня отпуск за свой счет попросила, чтобы за больной тетей Олей ухаживать. Заявление не писала, договорилась по телефону.

Д е в у ш к а. Про отпуск слыхала, про тетю Олю я не в курсе. Меня, если честно, Анины обстоятельства не интересуют.

Во дворе четверо ребят подходят к дивану, приподнимают, наклоняют, и парень скатывается с дивана.

Девушка усмехается, за этой картиной наблюдая.

С л е д о в а т е л ь. Курить у вас нельзя, конечно?

Д е в у ш к а. Нельзя.

И — придвигает следователю пепельницу, которая была спрятана в самом углу подоконника, за чайником. На дне лежат несколько окурков.

Следователь достает из кармана мятую пачку сигарет.

С л е д о в а т е л ь. Вы уж извините. Дурацкая привычка. До могилы меня доведет... Не было такого, чтобы Аня просила вас подменить? В какое-нибудь ночное дежурство, к примеру.

Д е в у ш к а. Я бы ни за что не согласилась тут одна ночью сидеть.

С л е д о в а т е л ь. Разве нет охраны?

Д е в у ш к а. Ужасно противный мужик. Нет, я ее не подменяла. Спросите других.

Демонстрационный стенд. На небольшом подиуме установлена дверь. Вместе с дверной коробкой. Так что видно все устройство. Гриша (он в костюме, при галстуке, тщательно выбрит) поворачивает ключ в замке, и из торца двери выходят металлические штыри.

Г р и ш а. На пять сантиметров.

Следователь уважительно трогает штыри и произносит.

С л е д о в а т е л ь. Смотрится неплохо. (Обращается к Грише.) Почему-то к старости всего начинаешь бояться. И брать в доме нечего, но как новости посмотришь, криминальную хронику, за сто рублей убить могут. Хочется стопроцентной гарантии.

Г р и ш а. Стопроцентной гарантии вам никто не даст, даже милиция.

С л е д о в а т е л ь. Это верно.

Поворачивает туда-сюда дверную ручку.

Г р и ш а. Серьезно. У меня приятель на охранную сигнализацию квартиру поставил. И что удивительно, тут же его обчистили.

С л е д о в а т е л ь. Ну, в этом смысле... можно ведь и такую дверь поставить, а на другой день ее с петель снимут и всё вынесут. Даже искусственный ковер. Правда-правда, я слыхал о таком случае.

Г р и ш а. Не может быть. Только не с этой дверью. С ней такой номер не пройдет. Зайдите с этой стороны. (Подводит следователя к той стороне коробки, где крепится дверь. Оттуда тоже торчат штыри.) Категорически невозможно снять ее с петель. Разве что стену разобрать.

С л е д о в а т е л ь. Серьезное устройство.

Трогает штыри, пробует раскачать. Уважительно кивает.

Г р и ш а. Оформим заказ?

С л е д о в а т е л ь. Надо подумать.

Г р и ш а. По соотношению «цена-качество» это лучший вариант.

С л е д о в а т е л ь. Я с женой должен посоветоваться.

Г р и ш а. Конечно. Это правильно. Приезжайте с женой. Пусть своими глазами все оценит.

С л е д о в а т е л ь. Жены, они такие, им все самолично надо перепроверить. (Улыбается и вздыхает.) Я у своей в полном подчинении. (Смотрит на обручальное кольцо на руке Гриши.) Не знаю, как вы.

Г р и ш а. Не совсем в подчинении, но понимаю вас отлично.

С л е д о в а т е л ь (улыбается). Моя меня в ежовых рукавицах держит.

Г р и ш а. У моей рукавицы помягче, вроде пуховых, но держит крепко, я даже не знал, что так крепко.

С л е д о в а т е л ь. Что, пробовали вырваться?

Г р и ш а. Нет, что вы. Просто я сейчас без нее. Тетка у нее заболела. Поехала ухаживать. Мы с сыном вдвоем хозяйничаем. Ужасно. Просто ужасно.

С л е д о в а т е л ь. Наверное, ваша жена пироги вкусные печет?

Г р и ш а. Не в пирогах дело. Хотя пироги она действительно вкусные печет.

С л е д о в а Отгоняет дым к окошку. Лиза глядит на фотографию в рамке на стене.

Л и з а. Смотрите-ка. Я сразу не заметила. Повесил на стенку. Прежде он фотографии по стенам не вешал.

Он подгоняет дым к открытой фрамуге. Она смотрит на снимок.

Л и з а. Это он с родителями, еще до нашего с ним знакомства, на даче... (Переводит взгляд на следователя.) Вы что-то хотели конкретное меня спросить?

С л е д о в а т е л ь. Признаться, я не заготовил вопросов.

Л и з а. А я заготовила ответы. В самолете все думала, о чем вы будете меня спрашивать и что я буду вам отвечать.

С л е д о в а т е л ь. Например?

Л и з а. Например, вы спрашиваете, когда мы познакомились. Я отвечаю: в институте, учились мы на разных курсах, я постарше, но была общая компания.

С л е д о в а т е л ь. Песни под гитару?

Л и з а. Песни под гитару он не любил. И я не особенно. Это скорее ваше поколение — песни под гитару.

С л е д о в а т е л ь. Да я немногим вас старше, просто болею и выгляжу на сто семьдесят. Про гитару это я так сказал, бросил камень и посмотрел, что выйдет... Выпью чаю все-таки...

Он гасит сигарету в блюдце. И включает чайник, надавливает на кнопку, она загорается, и вода тут же начинает тихо бурчать.

Она наблюдает, как следователь вынимает из шкафчика кружку. Он вынимает и вторую и показывает ей, но она отрицательно качает головой, и он ставит вторую кружку на место. Бросает в первую кружку чайный пакетик, кубики сахара. Ложку опускает. Смотрит на закипающий чайник. Она тоже смотрит на закипающий чайник и произносит задумчиво.

Л и з а. Он часто говорил, что живет как будто на обочине времени. Вроде бы вне времени. Как Агасфер. Но время его очень занимало. И даже когда переключился с научной работы на популярные статьи, любил именно о времени собирать материал. Это была его тема... Никогда не опаздывал и не прощал, если опаздывали другие. Даже если вполне уважительная причина.

И скрыть обиды не умел. Очень по-детски.

Следователь заливает кипяток в кружку. Ставит ее на подоконник.

С л е д о в а т е л ь. Как думаете, мог он с собой покончить?

Помешав сахар, отпивает чай. Женщина смотрит на него, размышляет.

Л и з а. Мы слишком давно не виделись.

С л е д о в а т е л ь. А в те времена мог бы?

Л и з а. Нет.

С л е д о в а т е л ь. Почему вы расстались?

Л и з а. Такой вопрос я предвидела. Тоже пробный камень?

С л е д о в а т е л ь. Даже не знаю.

Л и з а. Я ему была не нужна. Ему никто не был нужен. Никогда. В человеческом плане. Абсолютно самодостаточный тип. Расстались мы легко. Я думаю, он даже не особо заметил, что я... уже не вращаюсь тут, в поле его зрения. А мне вне его поля, вне поля его воздействия, так скажем, мне стало значительно легче жить. У меня судьба стала складываться иначе. Мне везти стало.

С л е д о в а т е л ь. Не скучаете, стало быть, по прошлому?

Она отвечает не сразу.

Л и з а. Я любила этот дом... И его. Может, только его и любила. А он — никого. Не было у него такого свойства от природы — любить.

Следователь ставит кружку на подоконник. Вынимает платок и протирает выступившую от горячего чая и внезапной слабости испарину.

Л и з а. Вы фрамугу закройте, простынете.

С л е д о в а т е л ь. Хотели бы взять что-нибудь на память из этого дома?

Лиза молчит, смотрит рассеянным взглядом. Задерживается взглядом на фотографии на стене.

Л и з а. Нет. Ничего.

Ира сидит за столом. Стучат часы. Капля срывается и ударяется о дно рукомойника.

Ира вздрагивает и оглядывается. На штырьке набухает новая капля. Ира возвращается к развернутому на столе журналу.

На развороте — звезда в шикарном интерьере, в фантастическом, кричащем, вопящем о роскоши и богатстве наряде.

Ира вновь смотрит на рукомойник. Как раз в тот момент, когда капля срывается и ударяется о жестяное дно. И после удара капли слышен стук. Ира на-стораживается, прислушивается. Привстает. Стук в дверь — сухой, отчетливый. Ира вскакивает и бежит из комнаты.

Ира распахивает входную дверь. Ее лицо выражает разочарование.

На пороге — женщина. Такая же невысокая, как она, с таким же румяным, кукольным лицом. Только значительно старше. Ирина мать.

М а т ь И р ы. Что?

Ира молчит.

М а т ь И р ы (сухо). Мать впустишь в дом?

Мать сидит в комнате за столом на месте Иры. Разглядывает все тот же глянцевый журнал. Ира ставит на стол сахарницу, кружку. Вдруг замирает (не выпустив еще кружку из рук) и прислушивается к чему-то на улице, за окном.

М а т ь И р ы. Ждешь кого?

И р а. Нет.

Мать перелистывает глянцевую страницу. Говорит, не отрывая от страницы глаза.

М а т ь И р ы. Смотрю я на тебя, дочь, и удивляюсь. Почему ты не живешь своей жизнью? Чужой питаешься, чужими страстями.

И р а (с ненавистью). Ты зачем приехала?

Ира ставит на стол кружку, выпускает наконец ее из руки.

Мать перелистывает страницу и только потом отвечает.

М а т ь И р ы. Выходной у меня. Отдохнуть хочу на лоне природы... Я конфет привезла, возьми в сумке.

Аня сидит возле водителя. Машина та самая, которую она остановила возле дачного поселка. Водителю около пятидесяти. Он серьезен. Нет у него в кабине ни картинок, ни иконок, ни фигурок, голая кабина, как нежилая. Только самый простой мобильник в гнездо воткнут. И валяется на заднем сиденье теплая куртка.

Едут они по шоссе, в большом потоке.

В о д и т е л ь (вдруг). Расскажите что-нибудь.

А н я. Что?

В о д и т е л ь. Не знаю. Про жизнь что-нибудь. О себе расскажите. Скучно так ехать.

А н я. Радио включите.

В о д и т е л ь. Не люблю радио. Или политика, или шутки для дебилов.

А н я. Да я тоже ничего умного не могу рассказать.

Аня молчит, и он молчит. Смотрят оба вперед, на дорогу. Скорость приходится сбавить и даже остановиться — впереди затор. И машина теперь продвигается медленно, толчками.

В о д и т е л ь. Я же не прошу умное. Про себя расскажите. Я люблю, чтобы попутчики про себя рассказывали. Я тогда понимаю, что людей везу. С вас тогда и денег не возьму.

А н я. Про себя не интересно.

В о д и т е л ь. Мне интересно.

А н я. У меня скучная жизнь. Дом, работа.

Они продвигаются немного и вновь застревают.

В о д и т е л ь (ворчит). Откуда среди ночи столько машин? Куда они все едут? Сидели бы дома до утра.

В соседнем ряду водитель приоткрывает дверцу и курит. Улавливает взгляд Ани, улыбается. Она отводит глаза.

В о д и т е л ь. Муж у вас кем работает?

А н я. Я вам лучше кино расскажу, там одна женщина, у нее семья была, муж, ребенок, они для нее всё. И вот она познакомилась с мужчиной. Случайно. И она с ним стала встречаться. Такая глупость.

В о д и т е л ь. Влюбилась?

А н я. Он. А она... Ей нравилось, что такой человек. Понимаете, она была простая, из простой семьи, интересы все маленькие, мелкие. А он ученый, много знал, прочитал все на свете. Он так рассказывал интересно. Что он в ней нашел, она не могла понять. Он говорил, что она ему после первой случайной встречи сниться стала. И он плакал во сне. Вроде как от счастья.

В о д и т е л ь (иронически). Кино.

А н я. Он говорил, что больше всего в ее голос влюбился.

В о д и т е л ь. Так записал бы на магнитофон и слушал бы на здоровье.

А н я. Она так ему и сказала. Уже потом. Он обиделся, сказал, что дело не просто в голосе, а в контакте.

В о д и т е л ь. Не понял.

А н я. Ему нравилось, как она его слушает. И еще он говорил, что ни перед кем в жизни так не раскрывался, как перед ней. Что она единственный человек на земле, который все о нем знает. В о д и т е л ь (хмыкает). Кино.

А н я. Но она не умела жить двойной жизнью. Его-то устраивало, что она замужем, что она с ним только украдкой встречается.

В о д и т е л ь. То есть сам не хотел замуж брать?

А н я. Хотел. Но она не хотела. Но он был согласен и украдкой встречаться. Его все устраивало.

Они проезжают немного. И теперь в поле зрения Ани оказывается другая машина. Женщина на заднем сиденье кормит грудью младенца. Аня смотрит на идиллическую сцену равнодушно, без умиления.

В о д и т е л ь. Ночью бы не надо кормить, мамаша. Перекармливают, потом дети толстые.

Машина медленно трогается, и Аня продолжает рассказ.

А н я. Но она сказала, что всё, что не может жить двойной жизнью. Тогда он предложил, чтобы она развелась, и он ее примет даже с ребенком.

В о д и т е л ь. Ого!

А н я. Но она сказала, что любит мужа и сына, что они для нее весь мир.

В о д и т е л ь. Это фильм был или сериал?

А н я. Фильм. Или сериал. Многосерийный фильм.

В о д и т е л ь. Наш? Как называется?

А н я. Наш. Не помню название. Когда он понял, что она никогда не будет с ним встречаться, он стал ее шантажировать. Обещал, что расскажет мужу и сыну, если только она перестанет с ним видеться. Особенно ее убило, что сыну скажет, что вообще сын узнать может. Она прямо заболела. У нее все время температура была, все эти дни.

В о д и т е л ь. А нечего было гулять.

А н я. Это верно.

Машина тем временем подает вправо и медленно объезжает два столкнувшихся автомобиля.

Мигает желтыми, тревожными огнями автомобиль ГАИ. Лобовое стекло в одном из автомобилей разбито, капот смят. Черные мокрые пятна на асфальте.

И Аня, и водитель молчат. Объехав аварию, машина увеличивает скорость, как бы вырывается на свободу.

В о д и т е л ь. Ну, и чем дело кончилось?

А н я. Не знаю. Я до конца не досмотрела.

Машины совсем рассеялись, они летят по практически пустому шоссе.

А н я. Понравился рассказ? Денег с меня не возьмете теперь?

В о д и т е л ь. Во-первых, я люблю рассказы про жизнь, а не про кино.

Да и кино-то вы до конца не досмотрели.

Аня видит на обочине остановку.

А н я. Здесь меня высадите.

Водитель направляет машину к обочине и тормозит.

Он отъезжает от обочины. Уже видны только габаритные огни его машины.

Их уже не видно. Исчезают.

На остановке под навесом сидит на лавке Аня. Большая сумка возле нее. И сидит на лавке женщина. Она похожа на учительницу из очень старого фильма. Пожилая, аккуратная, небогатая.

Ж е н щ и н а. Далеко едете?

А н я (равнодушно). Не знаю.

Аня просыпается от приглушенных голосов. Она приподнимает голову от подушки. Очень темно в комнате. Свет брезжит в дверном проеме. Аня прислушивается к голосам.

М у ж ч и н а (за кадром). Ты знаешь, кто она? Вдруг воровка?

Ж е н щ и н а (за кадром). Что у нас воровать?

М у ж ч и н а (за кадром). Или убийца?

Ж е н щ и н а (за кадром). Перестань, Митя, ей-богу.

Аня тянется рукой к лампе.

Щелкает кнопка, загорается настольная лампа и освещает комнату, в которой ночует Аня. Комната с бедной, допотопной мебелью 70-х еще годов. Свет лампы отражается в сером экране старого-престарого телевизора «Рекорд».

Пока идет дальнейший разговор, Аня быстро, но тихо встает, торопливо одевается, вытаскивает из-под кровати, на которой спала (а это старая, высокая кровать с панцирной сеткой, на металлических ножках) свою сумку.

Аня очень старается не шуметь и прислушивается к разговору, перемежаемому звяканьем посуды, шумом льющейся воды и прочими, очевидно, из кухни идущими звуками.

М у ж ч и н а (за кадром). Где ты ее подобрала вообще?

Ж е н щ и н а (за кадром). Горе у нее.

М у ж ч и н а (за кадром). Какое?

Ж е н щ и н а (за кадром). Не знаю.

М у ж ч и н а (за кадром). Колбасы отрежь еще.

Ж е н щ и н а (за кадром, после паузы). Тебе легко говорить, сынок.

Ты уезжаешь, а я одна остаюсь. Я прежде никогда одна дома не ночевала. Никогда. Мы с твоим отцом вообще сорок лет не расставались. И я после его смерти не могу привыкнуть. Мне все кажется, что он просто за сигаретами вышел. Ты когда уезжаешь, я спать не могу, страшно засыпать одной. Я и свет везде зажгу, и телевизор включу. Веришь, до чего доходит: одеваюсь среди ночи, ухожу и сижу на остановке. Смотрю, как машины едут: вжик-вжик.

М у ж ч и н а (за кадром). Когда-нибудь кто-нибудь тебя там вжик-вжик — ножичком.

Ж е н щ и н а (за кадром). Глупости. Зачем?

М у ж ч и н а (за кадром). С дури... Ничего колбаса, да? В общем, чтобы я ее больше не видел.

Ж е н щ и н а (за кадром). Она тихая... Картошки добавить?

Аня уже одета и с сумкой в руках. Гасит настольную лампу.

Быстро, неслышно выходит из темной комнаты. Едва слышны ее осторожные шаги.

М у ж ч и н а (за кадром). Мы с Федей мужика подвезли, у него пасека своя, мы договорились насчет меда, в октябре у нас будет ездка, заскочим.

Отчетливо слышно, как закрывается дверь и щелкает замок.

Голоса смолкают. Раздается стук шагов. Кто-то вбегает в комнату, щелкает выключателем.

Женщина, которая сидела с Аней на остановке, растерянно оглядывает комнату, смятую постель.

Аня устало идет по улице небольшого городка. Уже брезжит утро. Аня замечает небольшое здание кафе. Окна его уютно светятся. Аня направляется к зданию.

Аня входит в кафе. В маленьком зале — несколько столиков, стойка. Посетителей нет. Да и за стойкой никого не видно.

Аня подходит к стойке вплотную. Заглядывает за стойку. Никого там нет. На подносе возле кассы лежат несколько булочек.

А н я. Простите!

Прислушивается к тишине. Оглядывается. По серой улице за стеклянной дверью проезжает грузовик. Стекла в старых окнах дребезжат.

Аня перегибается через стойку и хватает с подноса булочку. Вдруг темный экран телевизора на стене за стойкой освещается, и вал голосов обрушивается: футбольный матч на экране, только что забили гол.

Позабыв о булке в руке, Аня затравленно оглядывается.

Низенький, с хитрыми глазами мужичок, хозяин кафе, притулился у правого крыла стойки (стойка располагается скобкой на три стены). В руке мужичка — телевизионный пульт. Дверь в подсобку приоткрыта. Видимо, он только что из нее вышел.

Х о з я и н к а ф е. Доброе утро.

А н я (растерянно). Доброе утро.

Х о з я и н к а ф е (благожелательно). Я милицию вызвал.

А н я. Зачем?

Хозяин кафе нажимает кнопку пульта, и телевизор отключается.

Х о з я и н к а ф е. Думал, ты в кассу лезешь. (Показывает куда-то над головой Ани. Аня поднимает глаза и видит камеру слежения.) Сижу, решаю кроссворд и наблюдаю, что здесь. Бывает интересно.

А н я. Я заплачу за булку. Сколько скажете.

Х о з я и н к а ф е. Мильон.

Аня молчит. Он усмехается.

Х о з я и н к а ф е. Сколько у тебя? Что молчишь? С милицией хочешь пообщаться?

Аня с булкой в руке и с сумкой в другой устало, обреченно отходит от стойки. Садится за ближайший столик. Сумку опускает на пол. Откусывает булку.

Х о з я и н к а ф е. Что? Совсем денег нету?

А н я. Долго у вас милиция едет.

Х о з я и н к а ф е. Да она у нас вообще не едет. Если только убьют кого. Смерть булки их не впечатлит.

Он наблюдает, как Аня ест, и наблюдает с каким-то вожделением. Как будто и сам голоден.

Х о з я и н к а ф е. Пить чего будешь?

А н я. Кофе.

Х о з я и н к а ф е. Я варю самый лучший кофе в России. На самой плохой кофеварке. Но ты мне отработаешь.

В зале — никого. Дверь в подсобку приоткрыта. Там горит свет. Журчит вода.

Хозяин кафе стоит, привалившись к стене. Аня перемывает посуду. Он наблюдает. Зачарованно.

Аня встряхивает мокрую руку, брызги отлетают. Аня заводит за ухо выбившуюся прядь и продолжает мыть посуду.

Х о з я и н к а ф е. Как ты ловко. Оставайся. Кофе бесплатно.

А н я. Лучше посудомоечную машину купи.

Х о з я и н к а ф е (хмыкает). На какие шиши? Я в долгах. (Смотрит на белую Анину шею, любуется.) Черт меня дернул с этим кафе. Хотел, как в Париже.

А н я. Кино насмотрелся?

Она выключает воду. Снимает передник, вешает на гвоздик. Вся посуда перемыта и стоит на решетке. Хозяин кафе не сводит с Ани взгляд.

Она подходит к своей сумке. Берет ее и идет к выходу. Но хозяин кафе выход загораживает.

Х о з я и н к а ф е. Погоди.

А н я. Не могу.

Он берет ее за плечо. Но она выворачивается. Сумку выставляет вперед, сумкой защищается.

А н я. Дай пройти.

Х о з я и н к а ф е. Я тебя не обижу.

А н я. Зато я могу тебя обидеть.

Х о з я и н к а ф е. Да брось.

Аня смотрит на него совершенно безумными глазами. Вдруг хватает чисто вымытый, мокрый нож.

Хозяин кафе меняется в лице и отступает от дверного прохода в зал.

Х о з я и н к а ф е. Спокойно, спокойно... ты мне не нужна абсолютно, я пошутил, слышишь, ты...

Он отступает, отступает, натыкается на что-то, падает с грохотом. Аня бежит, несется напролом.

Аня сидит все на той же остановке, на шоссе. Сумка — возле нее. Проносятся машины.

Аня вдруг замечает в своей руке нож, абсолютно чистый, сияющий. Она смотрит на нож удивленно. Кладет его на лавку. Смотрит задумчиво на несущиеся машины.

Аня едет в почти пустом автобусе по узкому, кривому проселку, внимательно смотрит в окно. Кассирша на заднем сиденье заполняет кроссворд в газете...

Автобус тормозит и распахивает двери.

Старуха забирается медленно, с трудом.

Березовая роща вдоль дороги, светлая, прозрачная. Маленький желтый лист привлекает внимание Ани. Такой же лист, как тогда за окошком Ириного дома, только он не зависает в воздухе, а тихо опускается, так медленно, как во сне.

Следователь едет в очень удобной машине. Возле водителя, Вити. Следователь дремлет.

Шоссе почти свободно, машина летит. Витя замечает на обочине магазин-кафешку, сбавляет скорость и поворачивает к обочине.

Он останавливается и, взглянув на спящего пассажира, выходит, бесшумно прикрыв дверцу. Но следователь все же просыпается.

Он задумчиво смотрит в окно, видит, как Витя направляется к магазинчику. Следователь вынимает из кармана мятую пачку сигарет, опускает стекло. Сигарету разминает в пальцах и смотрит, как водитель открывает дверь магазинчика, чтобы войти, но приостанавливается и пропускает выходящих из магазина.

Пальцы, разминавшие сигарету, замирают. Другой рукой следователь отщелкивает ремень безопасности и выпрямляется, не сводя глаз с окна.

Следователь наблюдает за вышедшими из магазина Гришей и Мишкой.

Они спускаются с крыльца. Мишка лижет мороженое, в руках у Гриши пакет с покупками.

Они подходят к своей машине, оттуда раздается звонкий щенячий визг.

Следователь отворяет дверцу и выбирается из машины.

Пока следователь идет к их машине, Гриша выпускает из кабины щенка. Мишка подхватывает Гайку, та визжит, вырывается, несется к магазину, мальчик за ней.

Гайка останавливается и увлеченно обнюхивает какой-то столбик. Мишка опускается рядом с ней на корточки и гладит ее.

Следователь с незажженной сигаретой в пальцах подходит к Грише. Гриша, кажется, его припоминает, но не узнает.

С л е д о в а т е л ь (приближаясь). Дверь-то я так и не купил!

И мгновенное узнавание появляется в глазах Гриши.

Витя выходит из магазинчика со свертком и приостанавливается, заметив, что следователь стоит в стороне и разговаривает с Гришей. Витя направляется к своей машине.

Следователь закуривает.

Г р и ш а. ...Так что мы решили с моим парнем рвануть в это Кислое. Уже почти у цели.

С л е д о в а т е л ь. Жене звонили?

Г р и ш а. Не доходят сигналы. Ничего, вечером свидимся. Я соскучился до... (смеется) до полной невозможности. Просто умираю, хочу ее увидеть. Просто сил уже нет.

Следователь смотрит на него грустными глазами.

Г р и ш а. А вы к своим, наверное? В Красные Зори? Видите, я запомнил про Зори.

Он смеется. И ясно по этому смеху, что настроение у него нервозное, взволнованное в предвкушении встречи.

С л е д о в а т е л ь. Да, к своим.

Г р и ш а (радостно удивляется). Вот ведь где встретились, в Тверской области.

Гришина машина отъезжает от обочины. За задним стеклом — физиономии Мишки и щенячья морда.

Следователь машет отъезжающей машине. Мишка машет ему в ответ из-за стекла.

Следователь забирается в свою машину, вынимает из кармана мятую пачку, сигарету из нее вытряхивает. Витя заводит мотор.

В и т я. Я узнал, двадцать километров до Кислого, прямо по шоссе до перехода, направо на проселок, а там...

С л е д о в а т е л ь (устало, спокойно). Не спеши. Пусть отъедут.

Витя смотрит, как он закуривает. Ждет. С л е д о в а т е л ь. Чего там в магазине хорошего?

В и т я. Да ничего. Продавщица историю учит, хочет в институт поступать. Молоденькая... Говорит, что сметана у них хорошая.

С л е д о в а т е л ь. Это замечательно.

Витя смотрит на следователя выжидающе. Следователь кивает, и Витя трогается резко.

С л е д о в а т е л ь. Только спокойно.

Витя сбавляет скорость.

С л е д о в а т е л ь. Нам спешить некуда.

Вышвыривает окурок за окно. Молчит.

Витя сворачивает на проселок.

Машина следователя едет по узкой дороге. Едет тихо, и нетерпеливые, очень старые «Жигули» гудят сзади. Машина следователя подает к обочине, и «Жигули» ее объезжают. Из «Жигулей» орет музыка, кабина набита мальчишками.

В и т я. Уголовники. Сейчас вмажутся в кого-нибудь. И себя угробят, и людей.

Следователь молчит. Смотрит за окно, на мирную березовую рощицу.

С л е д о в а т е л ь (вдруг). Останови.

Витя удивленно на него смотрит и останавливает машину.

Дует ветерок и срывает легкие желтые листья. Один лист падает на ветровое стекло.

С л е д о в а т е л ь (глядя на этот лист). Жизнь пролетает.

Водитель обеспокоенно на него смотрит. Следователь морщится и трет грудь.

Орущие «Жигули» мчатся обратно. И, пролетая мимо них, яростно гудят. Становится тихо.

В и т я. Вы таблетку примите.

С л е д о в а т е л ь. Сейчас.

В и т я. Едем потихоньку?

С л е д о в а т е л ь. Да, разворачивайся.

Витя смотрит на него удивленно, непонимающе.

С л е д о в а т е л ь. Назад, Витя, назад. В Москву.

Витя молча заводит мотор. Разворачивает машину. Едет назад.

В и т я. И чего вы вдруг перерешили?

Старуха идет от колодца с ведром воды. Идет медленно, тяжело, по очень узкой, пробитой в траве тропинке. Тропинка поворачивает к дому. Старуха останавливается передохнуть. Ставит ведро на тропинку. Оглядывается.

В деревне всего несколько домов.

Старуха нагибается взяться за ведро, чтобы идти дальше к своему дому, но ее внимание привлекает печной дым, он поднимается из трубы маленького, почернелого, покосившегося домишки. Старуха оставляет ведро.

Тропинки к этому маленькому дому не пробито, но видно, что кто-то к нему шел, трава примята. Окна в доме заколочены, и доски, которыми заколочены окна, тоже все почернели, щели между досками довольно широки.

Вдруг дверь дома открывается. На крыльцо выходит Аня с половиком в руках. Начинает вытряхивать половик. И замирает, увидев старуху.

Старуха молчит и смотрит на нее.

А н я (громко). Здравствуйте!

С т а р у х а. Здравствуй. Ты кто?

А н я. Аня. Тети Оли племянница.

С т а р у х а. Померла Оля, давно, двадцать лет уже.

А н я. Я знаю. Я так пришла, пожить.

Старуха смотрит на нее настороженно. Слышно, как где-то далеко-далеко идет поезд.

С т а р у х а. Ты чья дочь, Сереги?

А н я. Ивана.

С т а р у х а. Я тебя помню. Ты у меня по дому бегала за кошкой.

А н я. Топора у вас нет? Доски с окон снять.

Аня сидит в комнате у окна. Она в теплой бордовой кофте. Свет проникает свободно, доски сняты. Стул, стол есть в комнате, буфет, и даже чашки какие-то есть в буфете. Половик вытряхнут и постелен на чистом полу. На столе, за которым сидит Аня, раскрыт старый-престарый отрывной календарь. Аня придерживает толстый календарь (иначе страницы выскользнут и вновь сомкнутся), читает приметы погоды на этот день. Ведет пальцем по странице. В печке потрескивает огонь. Тоненько начинает петь чайник.

Аня вдруг настораживается, прислушивается, подается к окну.

Она смотрит в окно, а шум, который привлек ее внимание, становится все слышнее. Это шум подъезжающей машины.

На буфете — фотография в рамке: Миша, Гриша и Аня — семейный портрет. Аня улыбается, Гриша серьезен, Мишка смотрит застенчиво.

Очень немолодой человек на белом кухонном столе распечатывает пачку лекарства (того самого), сдирает прозрачную пленку.

Жена ставит стакан с водой на стол.

Ж е н а. Вот тебе запить.

Муж вскрывает пачку, вынимает пластинку с таблетками и видит, что одной таблетки в пластинке недостает.

М у ж (показывает пластинку жене). Ты посмотри, это мыслимо?

Ж е н а. А что?

М у ж. Таблетки нет. В аптечной упаковке не хватает таблетки. Я пойду жаловаться. Немедленно.

Жена забирает у него из рук пластинку, рассматривает.

Ж е н а. Целая была упаковка?

М у ж. Целая.

Ж е н а. И куда ты пойдешь жаловаться?

М у ж. В аптеку, конечно. Или в милицию.

Ж е н а. Да хоть к самому Господу. Как ты докажешь, что там таблетки не было? Никак.

М у ж. Ты понимаешь, мне же их все надо принять, все десять, не девять, а десять, это курс, понимаешь?

Он трясет перед ее носом таблетками.

Ж е н а. Я все понимаю.

М у ж. То есть мне придется еще одну упаковку брать, идти к врачу, объясняться, просить рецепт, платить пятьсот рублей, и все ради одной таблетки.

Ж е н а. Я понимаю, Митя, я все понимаю, не нервничай. Ты спиртное не пил сегодня?

М у ж. Нет, конечно.

Ж е н а. Смотри. Там в инструкции четко сказано, что со спиртным будет яд. Уснешь — не проснешься.

М у ж (бурчит себе под нос). Неплохо бы.

Из окна падает уже тускнеющий вечерний свет. За столом напротив окна сидит Ира, раскладывает карты, гадает. Аня сидит на стуле между столом и диваном. Она кутается в бордовую кофту и безучастно следит за тем, как выпадают карты.

Колода тасуется. Рука Иры замирает. Вытягивает карту. Заносит над столом, над уже разложенным рядом.

И р а. Хочешь, чтобы Гриша в милицию пошел? Позвони... Соберись с духом и позвони... (Смотрит на выпавшую карту.) Все у тебя будет хорошо в конечном счете... Темнеет как быстро. Ничего не вижу.

Аня поднимается и идет к выключателю. Ира поднимает глаза к окну.

Анина рука на выключателе.

И р а. Стой!

Аня смотрит непонимающе. Рука ее замирает, так и не нажав клавишу вы-ключателя.

Ира пролетает мимо стоящей у выключателя Ани в коридор, бросив ей на ходу.

И р а. Прячься!

Стучат во входную дверь. Ира ее распахивает.

На пороге стоит Мишка в толстой, надутой на животе куртке. Глаза его кажутся заплаканными.

М и ш а. Здрасьте, тетя Ира. Я к вам.

Из куртки выбирается мордой наружу щенок.

Аня стоит в темной крохотной комнатушке у стены. Дверь в комнатушку чуть-чуть приоткрыта. Слышатся голоса, щелчок выключателя. В темную комнатушку падает полоса света из большой комнаты. Голоса слышатся отчетливо и ясно.

М и ш а (за кадром). Я из дому сбежал.

И р а (за кадром). Господь с тобой.

М и ш а (за кадром). Отец сказал, что Гайку выкинет на помойку. Что там ей самое место.

И р а (за кадром). Он пошутил.

М и ш а (за кадром). Убойный юмор.

В голосе и обида, и слезы. Щенок потявкивает.

И р а (за кадром). Картошку будешь?

М и ш а (за кадром). Буду.

И р а (за кадром). Руки вымой. Вон рукомойник. Возле зеркала. Надо бы водопровод провести, да денег нету, скоро развалится дом.

Аня слышит плеск воды. Тихо сползает по стене на пол.

И р а (за кадром). Гайка твоя колбасу ест?

М и ш а (за кадром). Она все ест. Она у отца ботинок новый сжевала.

И р а (за кадром). Понятно. (Смеется.) И сколько ты заплатил за это сокровище?

М и ш а (за кадром). Две тысячи.

Ира хмыкает. Собачонка тявкает. Стук когтей слышен. Чавканье.

И р а (за кадром). Как ты все подмел... Тебя не кормил, что ли, отец?

М и ш а (за кадром). Кормил. Я кастрюлю с супом опрокинул.

Кто-то вдруг тычется Ане в руку. Аня вздрагивает, отдергивает руку и видит, что это подобрался к ней щенок. Она гладит щенка. Щенок лижет ей руку.

Слышна трель звонка. Шаги.

И р а (за кадром). Да. Привет... да, точно... конечно. Очень хорошо. Сейчас... Эй, Мишка! Возьми трубку. Тебя.

М и ш а (за кадром, кричит). Кто?.. Мама!

Аня замирает в темноте у стены.

М и ш а (за кадром). Да, папа. (Голос вмиг разочарованный, обиженный, осевший... потом смягчается.) Я тоже прошу... Ладно. Хорошо. Договорились.

Некоторое время Аня ничего не слышит. Щенок забирается на ее ногу, урчит. Аня чешет ему за ухом, щенок переворачивается, Аня чешет светлое щенячье пузо.

И р а (за кадром). Чай допивай и собирайся.

Слышны ее шаги. Полоса света вдруг расширяется — Ира входит в темную комнатушку. Опускается возле Ани на корточки, забирает у нее щенка и говорит громко.

И р а. Что, Гаечка, сейчас поедете с Мишкой домой, папка у Мишки прощения попросил, не будет он тебя на помойку выкидывать, пока ты у него еще чего-нибудь не погрызешь, до следующего раза. (Говорит вроде бы щенку, но смотрит на Аню, глаза в полумраке поблескивают.) Довезу вас до Москвы, отец на вокзале встретит, сдам с рук на руки.

Ира поднимается со щенком и идет к входу. Ее тень перегораживает полосу света.

Старик тянется к дверному звонку, но едва рука касается кнопки, дверь распахивается. И старик нос к носу сталкивается с готовым к выходу Ильей

Семеновичем. Выглядит Илья Семенович чрезвычайно презентабельно.

Абсолютно трезв. Аккуратно выбрит. Из-под воротника плаща выглядывает шелковое кашне. Башмаки зеркально начищены. Под мышкой дорогой портфель.

С т а р и к. Простите, только я звонить разогнался... Здравствуйте, я спросить у вас хотел только.

И л ь я С е м е н о в и ч. Да-да, спрашивайте, здравствуйте, только давайте по ходу, я тороплюсь очень.

Он выходит, захлопывает дверь, заталкивает ключ в замочную скважину.

С т а р и к. Нашли ключик?

И л ь я С е м е н о в и ч. Следователь. На площадке. И то спасибо.

Илья Семенович стремительно слетает по ступеням. Старик за ним поспевает.

С т а р и к (на ходу). Я у вас в долг хотел попросить некоторую сумму.

Илья Семенович оглядывается на старика удивленно.

И л ь я С е м е н о в и ч. Вы извините, но я не даю в долг.

С т а р и к. В понедельник отдам, как раз пенсия.

И л ь я С е м е н о в и ч. Не даю в долг.

Он стремительно распахивает дверь подъезда и направляется к машине. Старик не отстает. Илья Семенович снимает машину с сигнализации.

С т а р и к. И сумма не такая большая. Десять тысяч.

Илья Семенович с нарочитым изумлением приподнимает брови.

И л ь я С е м е н о в и ч. У вас пенсия намного ли больше?

Он открывает дверцу машины. И готов уже забраться в кабину.

С т а р и к. А я ведь не сказал следователю... про драку.

И л ь я С е м е н о в и ч. Какую драку?

Илья Семенович отпускает дверцу машины и смотрит на старика настороженно.

С т а р и к. У лифта. Недели две примерно назад. Вы были выпимши. Покойный вам замечание сделал, а вы в драку. Что следователь подумает, когда узнает?

И л ь я С е м е н о в и ч. Вас подвезти?

С т а р и к. Куда?

И л ь я С е м е н о в и ч. К следователю. Но я бы на вашем месте не спешил. Как бы впросак не попасть. (Смотрит на старика вызывающе иронически.) Следователь про драку знает. Я ему сам рассказал. Еще есть предложения?

С т а р и к. Вы в сторону рынка?

Машина Ильи Семеновича отъезжает от подъезда сталинского дома, разворачивается.

И л ь я С е м е н о в и ч. Плохо ли ему было? На работу мотаться не надо, сиди себе дома, пей чаек. Даже за зарплатой не ездил, переводили на счет.

Не жизнь, а малина.

С т а р и к (удивляется). Что, можно дома работать?

И л ь я С е м е н о в и ч. Да много чего можно. Если журналист, статьи писать. Он и был журналист. Но не совсем. Очень узкая специализация. Он по специальности первоначальной был физик. Делал дайджест по научным открытиям, излагал на доступном языке... Черт!!! (Дорогу перебегает прохожая.) Куда лезешь?! Дура. Себя не жалко, меня пожалей. (Успокаивается и продолжает разговор.) Когда меня, вообще, жалел кто-то последний раз? Мама, помню, пожалела в пятом классе. Давно это было... Он дома работал, а я дома отдыхал. С музыкой. Музыка ему моя, видите ли, мешала. Слишком громко. Из-за музыки мы тогда подрались, ясно? (Смотрит на старика сердитыми глазами.) Я выпивши был, конечно. (Тормозит возле рынка, едет медленно. Выбирает место, останавливается. Наблюдает за тем, как старик отстегивает ремень безопасности. Сзади гудят — они мешают проезду.) Стал бы я его таблеткой убивать, как же. Врезал бы, если что, по-честному. Так что пусть ищут его подружку. Подлый женский способ, может, там ревность была, я не знаю. Тем более она в аптеке работала, к ядам бесплатный доступ.

Старик уже начал выбираться из машины, но приостанавливается.

С т а р и к. В какой аптеке?

И л ь я С е м е н о в и ч (досадливо). Откуда я знаю.

Машина за ними яростно гудит. Старик торопится выйти.

На рынке толпа, теснота, грохочет из павильончиков музыка. Старик уверенно пробирается в толпе. Возле одного из павильонов останавливается. У входа беседуют двое ребят. Старик к ним приближается, вынимает из кармана и показывает (держит крепко, цепко) ярко-синий мобильный.

Парень наклоняется поближе, рассматривает, щурит близорукие глаза.

С т а р и к. Десять тысяч.

П а р е н ь (смеется). Ты жадный, дед.

Старик обижается и прячет мобильный в карман.

С т а р и к. Я не себе.

П а р е н ь. Бабке на лекарство?

С т а р и к. Внуку. Долг ему вернуть нужно.

П а р е н ь. Передай внуку, в долги лучше не влезать.

С т а р и к. Он уже понял.

Он бредет дальше по рынку.

Аня сидит в крохотной темной комнатушке. Падает яркий свет из приоткрытой в большую комнату двери. Из окна — жидкий свет уличного фонаря. Тихо.

Вдруг слышно, как будто кто-то скребется, царапается в окно. Аня настораживается, вытягивает шею, всматривается.

Становится снова тихо. И вновь: шварк, царап, шварк. Странные звуки.

Аня поднимается. И тихо, осторожно подходит к окну. Выглядывает сбоку, из-за занавески, незакрытой еще.

По жестяному карнизу ходит ворона, карниз погромыхивает под ее лапами. Ворона стучит клювом в раму.

Аня пугается, взмахивает руками, попадает рукой в стекло. Ворона вспархивает, улетает. Аня проводит ладонью по стеклу — стекло цело. Она подходит к двери в большую комнату, отворяет ее пошире.

Аня входит в ярко освещенную комнату. Щурится от света.

На столе — опустошенная сковородка с вилкой на дне. И кусок объеденного хлеба рядом. И кружка с недопитым чаем.

Аня подходит к дивану. Вытаскивает из-под стула сумку. Достает из нее отключенный мобильный. Включает. Загорается окошко, играет музыка. Аня ищет номер в списке. Подносит трубку к уху.

А н я (ровно и спокойно, уверенно). Гриша? У вас все в порядке? Да. Там сигнал не ловится. Это деревня. Кислое. Так и называется. Когда-то было село с церковью, сейчас деревня, почти и нет домов. Еще задержусь. А ты не волнуйся. Может, от клюквы так называется, я не знаю. Да, болота. Мне пора, Гриша. Мишу за меня поцелуй... Да. Я разрешила ему щенка. Ну, что сделаешь, надо воспитывать. Пока, милый.

Она отключает телефон. Какое-то облегчение на ее лице. Она берет со стола недоеденный хлеб, откусывает, жует.

На полу разложена большая карта. Локтями на карте лежат Гриша и Мишка. Гриша пальцем ведет по карте. Палец останавливается.

Г р и ш а. Вот.

Мишка подползает ближе. Читает вслух название над Гришиным пальцем.

М и ш а. Кислое.

Г р и ш а (задумчиво). Далековато от Твери.

М и ш а (деловито). Южнее?

Гриша поворачивается к нему и смотрит строго, с неудовольствием. Мишка даже немного отползает от его взгляда. И начинает рассматривать карту. Синюю прожилку реки, зайчик на карте нарисован, почти как живой.

Г р и ш а (сурово). Ты в каком классе учишься?

М и ш а. В пятом.

Г р и ш а. И не знаешь, где на карте юг, а где север? Где восток, покажи?

Глаз Мишка не поднимает. Волк изображен на карте. И елочки (карта охотничья).

Г р и ш а. Избаловала тебя мать. Как ты жить собираешься? Как ты вообще свое будущее представляешь?

М и ш а (бурчит). Я шофером буду.

Г р и ш а. Нет, милый. Дворником ты будешь. Метлой махать. И хорошо еще, если возьмут, конкурентов много.

У Мишки уже слезы наворачиваются на глаза.

Щенок тем временем обнюхивает Гришины ноги. Гриша его отпихивает. Щенок думает, что с ним играют, бросается на ноги. Гриша подскакивает.

Г р и ш а. Забери его немедленно! Ты уроки сделал на завтра?

Мишка моргает, и слеза скатывается по щеке. Но отцу он это показать не хочет, встает, отворачиваясь, подхватывает щенка, уходит.

Гриша сидит на карте среди рек, озер, населенных пунктов и дорог. Совершенно одинокий и сам собой недовольный.

Зал аптеки небольшой. К окошечкам в стеклянных перегородках выстроились очереди. Женщины в белых халатах вынимают из выдвижных ящичков коробочки, склянки, складывают в пакеты, пробивают чеки. Звенит кем-то оброненная мелочь. Телефон дребезжит.

Девушка в белом халате с очень раздраженным лицом кладет на прилавок упаковку.

Д е в у ш к а. Сто шестнадцать рублей.

Покупательница приглядывается к названию на упаковке.

П о к у п а т е л ь н и ц а. Я разве это просила?

Д е в у ш к а. Состав тот же.

П о к у п а т е л ь н и ц а. Название другое.

Д е в у ш к а. И что? Я тоже могу имя переменить. Пойти в загс и переменить. И что? Другим человеком от этого стану?

П о к у п а т е л ь н и ц а. Не исключено. Я бы на вашем месте попробовала. Йод у вас есть?

Д е в у ш к а. Есть.

П о к у п а т е л ь н и ц а. Под названием «йод»? Или ему тоже имя сменили?

Д е в у ш к а. Да. И пол заодно.

Звонит телефон. Девушка берет трубку. У женщины недовольное лицо.

Д е в у ш к а (в трубку). Хорошо.

И тут же захлопывает окошко в стеклянной перегородке.

П о к у п а т е л ь н и ц а. Девушка!

Девушка приставляет с той стороны стекла карточку: «Перерыв 15 минут». И направляется к двери в подсобку. Покупательница возмущенно оглядывается.

Девушка и следователь устроились в небольшой, тесной комнате у самого окна, за большими шкафами. Широкий подоконник служит чем-то вроде стола: на нем чайник, чашки, вазочка с конфетами, печенье, пачка сахара, чашка с недопитым чаем. Крошки на подоконнике, липкие пятна.

За окошком открывается вид во двор. Там ходят голуби. Въезжает фура и спугивает голубей. Лает на фуру собачонка.

Д е в у ш к а (равнодушно). Мы круглосуточно работаем. Ночь. Народу никого, я к экзамену готовилась, Аня... не знаю, что она делала. Зашел мужчина. Сказал, что грипп, температура, а ему надо работу срочную делать, какое есть лекарство, только чтоб точно помогло. Аня ему предложила хорошее лекарство, но дорогое. Он обрадовался. Но денег не хватило, сто примерно рублей. Аня поверила ему в долг. Я бы ни за что. Велела деньги принести, когда выздоровеет. Нечего, мол, по холоду больным бегать. Добрая. Хотя, конечно, и мужик ничего. Стильный.

Пока она это рассказывает, во дворе молодые, крепкие ребята выгрузили из фуры огромный диван. И самый молодой парень завалился с хохотом на этот диван, затянутый от грязи в целлофан. И девушка засмотрелась на этого веселого, сильного парня.

С л е д о в а т е л ь. Вернул он деньги?

Д е в у ш к а (переведя взгляд с окна на следователя). Да. Когда выздоровел. Пришел и вернул. На свидание ее уговаривал.

С л е д о в а т е л ь. Уговорил?

Д е в у ш к а. У Ани только Гриша и Миша на уме, муж и сын, только о них и слышу. Миша и Гриша, Гриша и Миша, я про все их болячки в курсе. Тошнит.

Она вновь смотрит за окно, и парень на диване вдруг машет ей рукой (она ему видна из окна). Девушка поспешно переводит взгляд от окна на следователя.

С л е д о в а т е л ь. Хороший парень.

Д е в у ш к а. Откуда вы знаете?

С л е д о в а т е л ь. Вижу. Я столько лет уже на свете живу, что научился различать. Хотя бы чему-то научился за долгую жизнь.

Д е в у ш к а. И что, никогда не ошибаетесь?

С л е д о в а т е л ь. Как ни странно.

Д е в у ш к а. А я — хороший человек?

Следователь молчит. И отвечает серьезно.

С л е д о в а т е л ь. Вы... немного сердитый человек.

Д е в у ш к а. А у меня жизнь сердитая.

С л е д о в а т е л ь. Я так и подумал.

Девушка совершенно неожиданно краснеет. Отводит глаза. Спрашивает.

Д е в у ш к а. Почему вы на Аню подумали? Во-первых, у нас на днях учет был, и всё с лекарствами в порядке. Во-вторых... Она вообще безобидная. Как овца. Вы бы ее увидели, сразу бы поняли, что она и пальцем не тронет никого. Раз уж вы так всех видите.

С л е д о в а т е л ь. Обычная проверка контактов. Она была у него в записной книжке. «Аня», и номер телефона. Мы позвонили, оказалась аптека.

Д е в у ш к а. Может, он сам себя кончил.

С л е д о в а т е л ь. Но объяснительной записки не оставил.

Д е в у ш к а. Всегда оставляют?

С л е д о в а т е л ь. Не всегда. Аня упоминала когда-нибудь тетю Олю?

Д е в у ш к а. Нет. Что, тоже от яда умерла?

С л е д о в а т е л ь. Аня отпуск за свой счет попросила, чтобы за больной тетей Олей ухаживать. Заявление не писала, договорилась по телефону.

Д е в у ш к а. Про отпуск слыхала, про тетю Олю я не в курсе. Меня, если честно, Анины обстоятельства не интересуют.

Во дворе четверо ребят подходят к дивану, приподнимают, наклоняют, и парень скатывается с дивана.

Девушка усмехается, за этой картиной наблюдая.

С л е д о в а т е л ь. Курить у вас нельзя, конечно?

Д е в у ш к а. Нельзя.

И — придвигает следователю пепельницу, которая была спрятана в самом углу подоконника, за чайником. На дне лежат несколько окурков.

Следователь достает из кармана мятую пачку сигарет.

С л е д о в а т е л ь. Вы уж извините. Дурацкая привычка. До могилы меня доведет... Не было такого, чтобы Аня просила вас подменить? В какое-нибудь ночное дежурство, к примеру.

Д е в у ш к а. Я бы ни за что не согласилась тут одна ночью сидеть.

С л е д о в а т е л ь. Разве нет охраны?

Д е в у ш к а. Ужасно противный мужик. Нет, я ее не подменяла. Спросите других.

Демонстрационный стенд. На небольшом подиуме установлена дверь. Вместе с дверной коробкой. Так что видно все устройство. Гриша (он в костюме, при галстуке, тщательно выбрит) поворачивает ключ в замке, и из торца двери выходят металлические штыри.

Г р и ш а. На пять сантиметров.

Следователь уважительно трогает штыри и произносит.

С л е д о в а т е л ь. Смотрится неплохо. (Обращается к Грише.) Почему-то к старости всего начинаешь бояться. И брать в доме нечего, но как новости посмотришь, криминальную хронику, за сто рублей убить могут. Хочется стопроцентной гарантии.

Г р и ш а. Стопроцентной гарантии вам никто не даст, даже милиция.

С л е д о в а т е л ь. Это верно.

Поворачивает туда-сюда дверную ручку.

Г р и ш а. Серьезно. У меня приятель на охранную сигнализацию квартиру поставил. И что удивительно, тут же его обчистили.

С л е д о в а т е л ь. Ну, в этом смысле... можно ведь и такую дверь поставить, а на другой день ее с петель снимут и всё вынесут. Даже искусственный ковер. Правда-правда, я слыхал о таком случае.

Г р и ш а. Не может быть. Только не с этой дверью. С ней такой номер не пройдет. Зайдите с этой стороны. (Подводит следователя к той стороне коробки, где крепится дверь. Оттуда тоже торчат штыри.) Категорически невозможно снять ее с петель. Разве что стену разобрать.

С л е д о в а т е л ь. Серьезное устройство.

Трогает штыри, пробует раскачать. Уважительно кивает.

Г р и ш а. Оформим заказ?

С л е д о в а т е л ь. Надо подумать.

Г р и ш а. По соотношению «цена-качество» это лучший вариант.

С л е д о в а т е л ь. Я с женой должен посоветоваться.

Г р и ш а. Конечно. Это правильно. Приезжайте с женой. Пусть своими глазами все оценит.

С л е д о в а т е л ь. Жены, они такие, им все самолично надо перепроверить. (Улыбается и вздыхает.) Я у своей в полном подчинении. (Смотрит на обручальное кольцо на руке Гриши.) Не знаю, как вы.

Г р и ш а. Не совсем в подчинении, но понимаю вас отлично.

С л е д о в а т е л ь (улыбается). Моя меня в ежовых рукавицах держит.

Г р и ш а. У моей рукавицы помягче, вроде пуховых, но держит крепко, я даже не знал, что так крепко.

С л е д о в а т е л ь. Что, пробовали вырваться?

Г р и ш а. Нет, что вы. Просто я сейчас без нее. Тетка у нее заболела. Поехала ухаживать. Мы с сыном вдвоем хозяйничаем. Ужасно. Просто ужасно.

С л е д о в а т е л ь. Наверное, ваша жена пироги вкусные печет?

Г р и ш а. Не в пирогах дело. Хотя пироги она действительно вкусные печет.

С л е д о в а Отгоняет дым к окошку. Лиза глядит на фотографию в рамке на стене.

Л и з а. Смотрите-ка. Я сразу не заметила. Повесил на стенку. Прежде он фотографии по стенам не вешал.

Он подгоняет дым к открытой фрамуге. Она смотрит на снимок.

Л и з а. Это он с родителями, еще до нашего с ним знакомства, на даче... (Переводит взгляд на следователя.) Вы что-то хотели конкретное меня спросить?

С л е д о в а т е л ь. Признаться, я не заготовил вопросов.

Л и з а. А я заготовила ответы. В самолете все думала, о чем вы будете меня спрашивать и что я буду вам отвечать.

С л е д о в а т е л ь. Например?

Л и з а. Например, вы спрашиваете, когда мы познакомились. Я отвечаю: в институте, учились мы на разных курсах, я постарше, но была общая компания.

С л е д о в а т е л ь. Песни под гитару?

Л и з а. Песни под гитару он не любил. И я не особенно. Это скорее ваше поколение — песни под гитару.

С л е д о в а т е л ь. Да я немногим вас старше, просто болею и выгляжу на сто семьдесят. Про гитару это я так сказал, бросил камень и посмотрел, что выйдет... Выпью чаю все-таки...

Он гасит сигарету в блюдце. И включает чайник, надавливает на кнопку, она загорается, и вода тут же начинает тихо бурчать.

Она наблюдает, как следователь вынимает из шкафчика кружку. Он вынимает и вторую и показывает ей, но она отрицательно качает головой, и он ставит вторую кружку на место. Бросает в первую кружку чайный пакетик, кубики сахара. Ложку опускает. Смотрит на закипающий чайник. Она тоже смотрит на закипающий чайник и произносит задумчиво.

Л и з а. Он часто говорил, что живет как будто на обочине времени. Вроде бы вне времени. Как Агасфер. Но время его очень занимало. И даже когда переключился с научной работы на популярные статьи, любил именно о времени собирать материал. Это была его тема... Никогда не опаздывал и не прощал, если опаздывали другие. Даже если вполне уважительная причина.

И скрыть обиды не умел. Очень по-детски.

Следователь заливает кипяток в кружку. Ставит ее на подоконник.

С л е д о в а т е л ь. Как думаете, мог он с собой покончить?

Помешав сахар, отпивает чай. Женщина смотрит на него, размышляет.

Л и з а. Мы слишком давно не виделись.

С л е д о в а т е л ь. А в те времена мог бы?

Л и з а. Нет.

С л е д о в а т е л ь. Почему вы расстались?

Л и з а. Такой вопрос я предвидела. Тоже пробный камень?

С л е д о в а т е л ь. Даже не знаю.

Л и з а. Я ему была не нужна. Ему никто не был нужен. Никогда. В человеческом плане. Абсолютно самодостаточный тип. Расстались мы легко. Я думаю, он даже не особо заметил, что я... уже не вращаюсь тут, в поле его зрения. А мне вне его поля, вне поля его воздействия, так скажем, мне стало значительно легче жить. У меня судьба стала складываться иначе. Мне везти стало.

С л е д о в а т е л ь. Не скучаете, стало быть, по прошлому?

Она отвечает не сразу.

Л и з а. Я любила этот дом... И его. Может, только его и любила. А он — никого. Не было у него такого свойства от природы — любить.

Следователь ставит кружку на подоконник. Вынимает платок и протирает выступившую от горячего чая и внезапной слабости испарину.

Л и з а. Вы фрамугу закройте, простынете.

С л е д о в а т е л ь. Хотели бы взять что-нибудь на память из этого дома?

Лиза молчит, смотрит рассеянным взглядом. Задерживается взглядом на фотографии на стене.

Л и з а. Нет. Ничего.

Ира сидит за столом. Стучат часы. Капля срывается и ударяется о дно рукомойника.

Ира вздрагивает и оглядывается. На штырьке набухает новая капля. Ира возвращается к развернутому на столе журналу.

На развороте — звезда в шикарном интерьере, в фантастическом, кричащем, вопящем о роскоши и богатстве наряде.

Ира вновь смотрит на рукомойник. Как раз в тот момент, когда капля срывается и ударяется о жестяное дно. И после удара капли слышен стук. Ира на-стораживается, прислушивается. Привстает. Стук в дверь — сухой, отчетливый. Ира вскакивает и бежит из комнаты.

Ира распахивает входную дверь. Ее лицо выражает разочарование.

На пороге — женщина. Такая же невысокая, как она, с таким же румяным, кукольным лицом. Только значительно старше. Ирина мать.

М а т ь И р ы. Что?

Ира молчит.

М а т ь И р ы (сухо). Мать впустишь в дом?

Мать сидит в комнате за столом на месте Иры. Разглядывает все тот же глянцевый журнал. Ира ставит на стол сахарницу, кружку. Вдруг замирает (не выпустив еще кружку из рук) и прислушивается к чему-то на улице, за окном.

М а т ь И р ы. Ждешь кого?

И р а. Нет.

Мать перелистывает глянцевую страницу. Говорит, не отрывая от страницы глаза.

М а т ь И р ы. Смотрю я на тебя, дочь, и удивляюсь. Почему ты не живешь своей жизнью? Чужой питаешься, чужими страстями.

И р а (с ненавистью). Ты зачем приехала?

Ира ставит на стол кружку, выпускает наконец ее из руки.

Мать перелистывает страницу и только потом отвечает.

М а т ь И р ы. Выходной у меня. Отдохнуть хочу на лоне природы... Я конфет привезла, возьми в сумке.

Аня сидит возле водителя. Машина та самая, которую она остановила возле дачного поселка. Водителю около пятидесяти. Он серьезен. Нет у него в кабине ни картинок, ни иконок, ни фигурок, голая кабина, как нежилая. Только самый простой мобильник в гнездо воткнут. И валяется на заднем сиденье теплая куртка.

Едут они по шоссе, в большом потоке.

В о д и т е л ь (вдруг). Расскажите что-нибудь.

А н я. Что?

В о д и т е л ь. Не знаю. Про жизнь что-нибудь. О себе расскажите. Скучно так ехать.

А н я. Радио включите.

В о д и т е л ь. Не люблю радио. Или политика, или шутки для дебилов.

А н я. Да я тоже ничего умного не могу рассказать.

Аня молчит, и он молчит. Смотрят оба вперед, на дорогу. Скорость приходится сбавить и даже остановиться — впереди затор. И машина теперь продвигается медленно, толчками.

В о д и т е л ь. Я же не прошу умное. Про себя расскажите. Я люблю, чтобы попутчики про себя рассказывали. Я тогда понимаю, что людей везу. С вас тогда и денег не возьму.

А н я. Про себя не интересно.

В о д и т е л ь. Мне интересно.

А н я. У меня скучная жизнь. Дом, работа.

Они продвигаются немного и вновь застревают.

В о д и т е л ь (ворчит). Откуда среди ночи столько машин? Куда они все едут? Сидели бы дома до утра.

В соседнем ряду водитель приоткрывает дверцу и курит. Улавливает взгляд Ани, улыбается. Она отводит глаза.

В о д и т е л ь. Муж у вас кем работает?

А н я. Я вам лучше кино расскажу, там одна женщина, у нее семья была, муж, ребенок, они для нее всё. И вот она познакомилась с мужчиной. Случайно. И она с ним стала встречаться. Такая глупость.

В о д и т е л ь. Влюбилась?

А н я. Он. А она... Ей нравилось, что такой человек. Понимаете, она была простая, из простой семьи, интересы все маленькие, мелкие. А он ученый, много знал, прочитал все на свете. Он так рассказывал интересно. Что он в ней нашел, она не могла понять. Он говорил, что она ему после первой случайной встречи сниться стала. И он плакал во сне. Вроде как от счастья.

В о д и т е л ь (иронически). Кино.

А н я. Он говорил, что больше всего в ее голос влюбился.

В о д и т е л ь. Так записал бы на магнитофон и слушал бы на здоровье.

А н я. Она так ему и сказала. Уже потом. Он обиделся, сказал, что дело не просто в голосе, а в контакте.

В о д и т е л ь. Не понял.

А н я. Ему нравилось, как она его слушает. И еще он говорил, что ни перед кем в жизни так не раскрывался, как перед ней. Что она единственный человек на земле, который все о нем знает. В о д и т е л ь (хмыкает). Кино.

А н я. Но она не умела жить двойной жизнью. Его-то устраивало, что она замужем, что она с ним только украдкой встречается.

В о д и т е л ь. То есть сам не хотел замуж брать?

А н я. Хотел. Но она не хотела. Но он был согласен и украдкой встречаться. Его все устраивало.

Они проезжают немного. И теперь в поле зрения Ани оказывается другая машина. Женщина на заднем сиденье кормит грудью младенца. Аня смотрит на идиллическую сцену равнодушно, без умиления.

В о д и т е л ь. Ночью бы не надо кормить, мамаша. Перекармливают, потом дети толстые.

Машина медленно трогается, и Аня продолжает рассказ.

А н я. Но она сказала, что всё, что не может жить двойной жизнью. Тогда он предложил, чтобы она развелась, и он ее примет даже с ребенком.

В о д и т е л ь. Ого!

А н я. Но она сказала, что любит мужа и сына, что они для нее весь мир.

В о д и т е л ь. Это фильм был или сериал?

А н я. Фильм. Или сериал. Многосерийный фильм.

В о д и т е л ь. Наш? Как называется?

А н я. Наш. Не помню название. Когда он понял, что она никогда не будет с ним встречаться, он стал ее шантажировать. Обещал, что расскажет мужу и сыну, если только она перестанет с ним видеться. Особенно ее убило, что сыну скажет, что вообще сын узнать может. Она прямо заболела. У нее все время температура была, все эти дни.

В о д и т е л ь. А нечего было гулять.

А н я. Это верно.

Машина тем временем подает вправо и медленно объезжает два столкнувшихся автомобиля.

Мигает желтыми, тревожными огнями автомобиль ГАИ. Лобовое стекло в одном из автомобилей разбито, капот смят. Черные мокрые пятна на асфальте.

И Аня, и водитель молчат. Объехав аварию, машина увеличивает скорость, как бы вырывается на свободу.

В о д и т е л ь. Ну, и чем дело кончилось?

А н я. Не знаю. Я до конца не досмотрела.

Машины совсем рассеялись, они летят по практически пустому шоссе.

А н я. Понравился рассказ? Денег с меня не возьмете теперь?

В о д и т е л ь. Во-первых, я люблю рассказы про жизнь, а не про кино.

Да и кино-то вы до конца не досмотрели.

Аня видит на обочине остановку.

А н я. Здесь меня высадите.

Водитель направляет машину к обочине и тормозит.

Он отъезжает от обочины. Уже видны только габаритные огни его машины.

Их уже не видно. Исчезают.

На остановке под навесом сидит на лавке Аня. Большая сумка возле нее. И сидит на лавке женщина. Она похожа на учительницу из очень старого фильма. Пожилая, аккуратная, небогатая.

Ж е н щ и н а. Далеко едете?

А н я (равнодушно). Не знаю.

Аня просыпается от приглушенных голосов. Она приподнимает голову от подушки. Очень темно в комнате. Свет брезжит в дверном проеме. Аня прислушивается к голосам.

М у ж ч и н а (за кадром). Ты знаешь, кто она? Вдруг воровка?

Ж е н щ и н а (за кадром). Что у нас воровать?

М у ж ч и н а (за кадром). Или убийца?

Ж е н щ и н а (за кадром). Перестань, Митя, ей-богу.

Аня тянется рукой к лампе.

Щелкает кнопка, загорается настольная лампа и освещает комнату, в которой ночует Аня. Комната с бедной, допотопной мебелью 70-х еще годов. Свет лампы отражается в сером экране старого-престарого телевизора «Рекорд».

Пока идет дальнейший разговор, Аня быстро, но тихо встает, торопливо одевается, вытаскивает из-под кровати, на которой спала (а это старая, высокая кровать с панцирной сеткой, на металлических ножках) свою сумку.

Аня очень старается не шуметь и прислушивается к разговору, перемежаемому звяканьем посуды, шумом льющейся воды и прочими, очевидно, из кухни идущими звуками.

М у ж ч и н а (за кадром). Где ты ее подобрала вообще?

Ж е н щ и н а (за кадром). Горе у нее.

М у ж ч и н а (за кадром). Какое?

Ж е н щ и н а (за кадром). Не знаю.

М у ж ч и н а (за кадром). Колбасы отрежь еще.

Ж е н щ и н а (за кадром, после паузы). Тебе легко говорить, сынок.

Ты уезжаешь, а я одна остаюсь. Я прежде никогда одна дома не ночевала. Никогда. Мы с твоим отцом вообще сорок лет не расставались. И я после его смерти не могу привыкнуть. Мне все кажется, что он просто за сигаретами вышел. Ты когда уезжаешь, я спать не могу, страшно засыпать одной. Я и свет везде зажгу, и телевизор включу. Веришь, до чего доходит: одеваюсь среди ночи, ухожу и сижу на остановке. Смотрю, как машины едут: вжик-вжик.

М у ж ч и н а (за кадром). Когда-нибудь кто-нибудь тебя там вжик-вжик — ножичком.

Ж е н щ и н а (за кадром). Глупости. Зачем?

М у ж ч и н а (за кадром). С дури... Ничего колбаса, да? В общем, чтобы я ее больше не видел.

Ж е н щ и н а (за кадром). Она тихая... Картошки добавить?

Аня уже одета и с сумкой в руках. Гасит настольную лампу.

Быстро, неслышно выходит из темной комнаты. Едва слышны ее осторожные шаги.

М у ж ч и н а (за кадром). Мы с Федей мужика подвезли, у него пасека своя, мы договорились насчет меда, в октябре у нас будет ездка, заскочим.

Отчетливо слышно, как закрывается дверь и щелкает замок.

Голоса смолкают. Раздается стук шагов. Кто-то вбегает в комнату, щелкает выключателем.

Женщина, которая сидела с Аней на остановке, растерянно оглядывает комнату, смятую постель.

Аня устало идет по улице небольшого городка. Уже брезжит утро. Аня замечает небольшое здание кафе. Окна его уютно светятся. Аня направляется к зданию.

Аня входит в кафе. В маленьком зале — несколько столиков, стойка. Посетителей нет. Да и за стойкой никого не видно.

Аня подходит к стойке вплотную. Заглядывает за стойку. Никого там нет. На подносе возле кассы лежат несколько булочек.

А н я. Простите!

Прислушивается к тишине. Оглядывается. По серой улице за стеклянной дверью проезжает грузовик. Стекла в старых окнах дребезжат.

Аня перегибается через стойку и хватает с подноса булочку. Вдруг темный экран телевизора на стене за стойкой освещается, и вал голосов обрушивается: футбольный матч на экране, только что забили гол.

Позабыв о булке в руке, Аня затравленно оглядывается.

Низенький, с хитрыми глазами мужичок, хозяин кафе, притулился у правого крыла стойки (стойка располагается скобкой на три стены). В руке мужичка — телевизионный пульт. Дверь в подсобку приоткрыта. Видимо, он только что из нее вышел.

Х о з я и н к а ф е. Доброе утро.

А н я (растерянно). Доброе утро.

Х о з я и н к а ф е (благожелательно). Я милицию вызвал.

А н я. Зачем?

Хозяин кафе нажимает кнопку пульта, и телевизор отключается.

Х о з я и н к а ф е. Думал, ты в кассу лезешь. (Показывает куда-то над головой Ани. Аня поднимает глаза и видит камеру слежения.) Сижу, решаю кроссворд и наблюдаю, что здесь. Бывает интересно.

А н я. Я заплачу за булку. Сколько скажете.

Х о з я и н к а ф е. Мильон.

Аня молчит. Он усмехается.

Х о з я и н к а ф е. Сколько у тебя? Что молчишь? С милицией хочешь пообщаться?

Аня с булкой в руке и с сумкой в другой устало, обреченно отходит от стойки. Садится за ближайший столик. Сумку опускает на пол. Откусывает булку.

Х о з я и н к а ф е. Что? Совсем денег нету?

А н я. Долго у вас милиция едет.

Х о з я и н к а ф е. Да она у нас вообще не едет. Если только убьют кого. Смерть булки их не впечатлит.

Он наблюдает, как Аня ест, и наблюдает с каким-то вожделением. Как будто и сам голоден.

Х о з я и н к а ф е. Пить чего будешь?

А н я. Кофе.

Х о з я и н к а ф е. Я варю самый лучший кофе в России. На самой плохой кофеварке. Но ты мне отработаешь.

В зале — никого. Дверь в подсобку приоткрыта. Там горит свет. Журчит вода.

Хозяин кафе стоит, привалившись к стене. Аня перемывает посуду. Он наблюдает. Зачарованно.

Аня встряхивает мокрую руку, брызги отлетают. Аня заводит за ухо выбившуюся прядь и продолжает мыть посуду.

Х о з я и н к а ф е. Как ты ловко. Оставайся. Кофе бесплатно.

А н я. Лучше посудомоечную машину купи.

Х о з я и н к а ф е (хмыкает). На какие шиши? Я в долгах. (Смотрит на белую Анину шею, любуется.) Черт меня дернул с этим кафе. Хотел, как в Париже.

А н я. Кино насмотрелся?

Она выключает воду. Снимает передник, вешает на гвоздик. Вся посуда перемыта и стоит на решетке. Хозяин кафе не сводит с Ани взгляд.

Она подходит к своей сумке. Берет ее и идет к выходу. Но хозяин кафе выход загораживает.

Х о з я и н к а ф е. Погоди.

А н я. Не могу.

Он берет ее за плечо. Но она выворачивается. Сумку выставляет вперед, сумкой защищается.

А н я. Дай пройти.

Х о з я и н к а ф е. Я тебя не обижу.

А н я. Зато я могу тебя обидеть.

Х о з я и н к а ф е. Да брось.

Аня смотрит на него совершенно безумными глазами. Вдруг хватает чисто вымытый, мокрый нож.

Хозяин кафе меняется в лице и отступает от дверного прохода в зал.

Х о з я и н к а ф е. Спокойно, спокойно... ты мне не нужна абсолютно, я пошутил, слышишь, ты...

Он отступает, отступает, натыкается на что-то, падает с грохотом. Аня бежит, несется напролом.

Аня сидит все на той же остановке, на шоссе. Сумка — возле нее. Проносятся машины.

Аня вдруг замечает в своей руке нож, абсолютно чистый, сияющий. Она смотрит на нож удивленно. Кладет его на лавку. Смотрит задумчиво на несущиеся машины.

Аня едет в почти пустом автобусе по узкому, кривому проселку, внимательно смотрит в окно. Кассирша на заднем сиденье заполняет кроссворд в газете...

Автобус тормозит и распахивает двери.

Старуха забирается медленно, с трудом.

Березовая роща вдоль дороги, светлая, прозрачная. Маленький желтый лист привлекает внимание Ани. Такой же лист, как тогда за окошком Ириного дома, только он не зависает в воздухе, а тихо опускается, так медленно, как во сне.

Следователь едет в очень удобной машине. Возле водителя, Вити. Следователь дремлет.

Шоссе почти свободно, машина летит. Витя замечает на обочине магазин-кафешку, сбавляет скорость и поворачивает к обочине.

Он останавливается и, взглянув на спящего пассажира, выходит, бесшумно прикрыв дверцу. Но следователь все же просыпается.

Он задумчиво смотрит в окно, видит, как Витя направляется к магазинчику. Следователь вынимает из кармана мятую пачку сигарет, опускает стекло. Сигарету разминает в пальцах и смотрит, как водитель открывает дверь магазинчика, чтобы войти, но приостанавливается и пропускает выходящих из магазина.

Пальцы, разминавшие сигарету, замирают. Другой рукой следователь отщелкивает ремень безопасности и выпрямляется, не сводя глаз с окна.

Следователь наблюдает за вышедшими из магазина Гришей и Мишкой.

Они спускаются с крыльца. Мишка лижет мороженое, в руках у Гриши пакет с покупками.

Они подходят к своей машине, оттуда раздается звонкий щенячий визг.

Следователь отворяет дверцу и выбирается из машины.

Пока следователь идет к их машине, Гриша выпускает из кабины щенка. Мишка подхватывает Гайку, та визжит, вырывается, несется к магазину, мальчик за ней.

Гайка останавливается и увлеченно обнюхивает какой-то столбик. Мишка опускается рядом с ней на корточки и гладит ее.

Следователь с незажженной сигаретой в пальцах подходит к Грише. Гриша, кажется, его припоминает, но не узнает.

С л е д о в а т е л ь (приближаясь). Дверь-то я так и не купил!

И мгновенное узнавание появляется в глазах Гриши.

Витя выходит из магазинчика со свертком и приостанавливается, заметив, что следователь стоит в стороне и разговаривает с Гришей. Витя направляется к своей машине.

Следователь закуривает.

Г р и ш а. ...Так что мы решили с моим парнем рвануть в это Кислое. Уже почти у цели.

С л е д о в а т е л ь. Жене звонили?

Г р и ш а. Не доходят сигналы. Ничего, вечером свидимся. Я соскучился до... (смеется) до полной невозможности. Просто умираю, хочу ее увидеть. Просто сил уже нет.

Следователь смотрит на него грустными глазами.

Г р и ш а. А вы к своим, наверное? В Красные Зори? Видите, я запомнил про Зори.

Он смеется. И ясно по этому смеху, что настроение у него нервозное, взволнованное в предвкушении встречи.

С л е д о в а т е л ь. Да, к своим.

Г р и ш а (радостно удивляется). Вот ведь где встретились, в Тверской области.

Гришина машина отъезжает от обочины. За задним стеклом — физиономии Мишки и щенячья морда.

Следователь машет отъезжающей машине. Мишка машет ему в ответ из-за стекла.

Следователь забирается в свою машину, вынимает из кармана мятую пачку, сигарету из нее вытряхивает. Витя заводит мотор.

В и т я. Я узнал, двадцать километров до Кислого, прямо по шоссе до перехода, направо на проселок, а там...

С л е д о в а т е л ь (устало, спокойно). Не спеши. Пусть отъедут.

Витя смотрит, как он закуривает. Ждет. С л е д о в а т е л ь. Чего там в магазине хорошего?

В и т я. Да ничего. Продавщица историю учит, хочет в институт поступать. Молоденькая... Говорит, что сметана у них хорошая.

С л е д о в а т е л ь. Это замечательно.

Витя смотрит на следователя выжидающе. Следователь кивает, и Витя трогается резко.

С л е д о в а т е л ь. Только спокойно.

Витя сбавляет скорость.

С л е д о в а т е л ь. Нам спешить некуда.

Вышвыривает окурок за окно. Молчит.

Витя сворачивает на проселок.

Машина следователя едет по узкой дороге. Едет тихо, и нетерпеливые, очень старые «Жигули» гудят сзади. Машина следователя подает к обочине, и «Жигули» ее объезжают. Из «Жигулей» орет музыка, кабина набита мальчишками.

В и т я. Уголовники. Сейчас вмажутся в кого-нибудь. И себя угробят, и людей.

Следователь молчит. Смотрит за окно, на мирную березовую рощицу.

С л е д о в а т е л ь (вдруг). Останови.

Витя удивленно на него смотрит и останавливает машину.

Дует ветерок и срывает легкие желтые листья. Один лист падает на ветровое стекло.

С л е д о в а т е л ь (глядя на этот лист). Жизнь пролетает.

Водитель обеспокоенно на него смотрит. Следователь морщится и трет грудь.

Орущие «Жигули» мчатся обратно. И, пролетая мимо них, яростно гудят. Становится тихо.

В и т я. Вы таблетку примите.

С л е д о в а т е л ь. Сейчас.

В и т я. Едем потихоньку?

С л е д о в а т е л ь. Да, разворачивайся.

Витя смотрит на него удивленно, непонимающе.

С л е д о в а т е л ь. Назад, Витя, назад. В Москву.

Витя молча заводит мотор. Разворачивает машину. Едет назад.

В и т я. И чего вы вдруг перерешили?

Старуха идет от колодца с ведром воды. Идет медленно, тяжело, по очень узкой, пробитой в траве тропинке. Тропинка поворачивает к дому. Старуха останавливается передохнуть. Ставит ведро на тропинку. Оглядывается.

В деревне всего несколько домов.

Старуха нагибается взяться за ведро, чтобы идти дальше к своему дому, но ее внимание привлекает печной дым, он поднимается из трубы маленького, почернелого, покосившегося домишки. Старуха оставляет ведро.

Тропинки к этому маленькому дому не пробито, но видно, что кто-то к нему шел, трава примята. Окна в доме заколочены, и доски, которыми заколочены окна, тоже все почернели, щели между досками довольно широки.

Вдруг дверь дома открывается. На крыльцо выходит Аня с половиком в руках. Начинает вытряхивать половик. И замирает, увидев старуху.

Старуха молчит и смотрит на нее.

А н я (громко). Здравствуйте!

С т а р у х а. Здравствуй. Ты кто?

А н я. Аня. Тети Оли племянница.

С т а р у х а. Померла Оля, давно, двадцать лет уже.

А н я. Я знаю. Я так пришла, пожить.

Старуха смотрит на нее настороженно. Слышно, как где-то далеко-далеко идет поезд.

С т а р у х а. Ты чья дочь, Сереги?

А н я. Ивана.

С т а р у х а. Я тебя помню. Ты у меня по дому бегала за кошкой.

А н я. Топора у вас нет? Доски с окон снять.

Аня сидит в комнате у окна. Она в теплой бордовой кофте. Свет проникает свободно, доски сняты. Стул, стол есть в комнате, буфет, и даже чашки какие-то есть в буфете. Половик вытряхнут и постелен на чистом полу. На столе, за которым сидит Аня, раскрыт старый-престарый отрывной календарь. Аня придерживает толстый календарь (иначе страницы выскользнут и вновь сомкнутся), читает приметы погоды на этот день. Ведет пальцем по странице. В печке потрескивает огонь. Тоненько начинает петь чайник.

Аня вдруг настораживается, прислушивается, подается к окну.

Она смотрит в окно, а шум, который привлек ее внимание, становится все слышнее. Это шум подъезжающей машины.

На буфете — фотография в рамке: Миша, Гриша и Аня — семейный портрет. Аня улыбается, Гриша серьезен, Мишка смотрит застенчиво.

Очень немолодой человек на белом кухонном столе распечатывает пачку лекарства (того самого), сдирает прозрачную пленку.

Жена ставит стакан с водой на стол.

Ж е н а. Вот тебе запить.

Муж вскрывает пачку, вынимает пластинку с таблетками и видит, что одной таблетки в пластинке недостает.

М у ж (показывает пластинку жене). Ты посмотри, это мыслимо?

Ж е н а. А что?

М у ж. Таблетки нет. В аптечной упаковке не хватает таблетки. Я пойду жаловаться. Немедленно.

Жена забирает у него из рук пластинку, рассматривает.

Ж е н а. Целая была упаковка?

М у ж. Целая.

Ж е н а. И куда ты пойдешь жаловаться?

М у ж. В аптеку, конечно. Или в милицию.

Ж е н а. Да хоть к самому Господу. Как ты докажешь, что там таблетки не было? Никак.

М у ж. Ты понимаешь, мне же их все надо принять, все десять, не девять, а десять, это курс, понимаешь?

Он трясет перед ее носом таблетками.

Ж е н а. Я все понимаю.

М у ж. То есть мне придется еще одну упаковку брать, идти к врачу, объясняться, просить рецепт, платить пятьсот рублей, и все ради одной таблетки.

Ж е н а. Я понимаю, Митя, я все понимаю, не нервничай. Ты спиртное не пил сегодня?

М у ж. Нет, конечно.

Ж е н а. Смотри. Там в инструкции четко сказано, что со спиртным будет яд. Уснешь — не проснешься.

М у ж (бурчит себе под нос). Неплохо бы.