Strict Standards: Declaration of JParameter::loadSetupFile() should be compatible with JRegistry::loadSetupFile() in /home/user2805/public_html/libraries/joomla/html/parameter.php on line 0
Это ничего - Искусство кино
Logo

Это ничего

 

Во вгиковском общежитии подо мной живет армянин. Тигран его зовут. У него еще лицо такое… как будто снятое широкоугольным объективом. Вспухающее посередине. Он на режиссера учится. И еще: перед тем как сказать что-то наглое, он краснеет — нежно, как девушка.

У него проблемы с русским языком. Пару раз я редактировал сценарии его учебных этюдов. Вообще-то за редактуру платить надо, но я с него ничего не взял. И он это запомнил…

Я смотрю, процесс пошел на расширение… Я, конечно, хороший человек, но не до такой же степени. И я стал дистанцироваться.

Да, у него есть еще одна неприятная черта. Он здоровается.

Увидит знакомого — и изогнется весь. Наклонится вперед и как-то вбок. И вверх-вниз раскачивается. И ручкой делает: «Ка-кие лю-ююди!»

И улыбка широкая-широкая, во весь широкоугольный объектив. И беззвучно хохочет.

Отвратительно.

Мой сосед по блоку Андрей говорит, что Тигран в этот момент похож на Тигру из американского «Винни Пуха». Когда тот качается на хвосте.

Но и это не все.

Я заметил, что он стал здороваться со мной с какой-то особенной экспрессией.

Он вспыхивал особенно ярким румянцем. Особенно широко улыбался. Ямочки на его щеках обозначались глубже, чем обычно. И с каким-то особенно участливым напором он задавал вопрос: «Как дела?»

Изображая счастье лицезреть, гримасничал уже запредельно, а амплитуда покачиваний на хвосте увеличилась на порядок и была вкрадчива. Демонстрировал он уже не радость от встречи, а ее невероятность, так широко он разводил руками, так он был поражен.

Из всего этого я сделал вывод, что он написал ни больше, ни меньше, а диплом. И хочет повесить на меня его редактуру. А мне не хочется. Мне страшно не хочется. Но, чувствую, отвертеться будет очень и очень непросто. Неужели я слюнтяем окажусь, тряпкой? Неужели я этот вопрос решить не смогу? И заранее от себя противно. Потому что чувствую: окажусь.

И я стал томиться.

Объяснений было не миновать.

И вот это произошло.

— Каки-ие люди!..

— Угу.

— Я вечером к тебе зайду?

Хорошего настроения как не бывало. Надо отшивать, напрягаться, придумывать, что говорить.

— Заходи.

— Смотри, я зайду вечером.

— Заходи, — бывают же такие скоты липучие.

— Есть разговор.

— Да? — тревога нарастает.

— Точнее, есть дело.

— Редактура?

— Да. Написал кое-что.

— Знаешь, я сейчас очень занят. Я на работу устроился.

А он покраснел и говорит:

— Это ничего, — и сердечно, в подбадривающей манере, мне жмурится.

Я же говорю: перед наглостью краснеет.

Особенно меня восхитило это его «ничего».

…Как-то в Москву приезжали мои земляки. Игорян и Олег, бизнесмены. Останавливались у меня. У меня же

и познакомились с Тиграном. И на какое-то дело он их уговорил, мелкое разовое дело, из серии «здесь купил, там продал». Договаривались, что товарищи мои получат одну сумму, а получают они от Тиграна другую, процентов на двадцать меньше. Он им объясняет: это в связи с тем-то, с тем-то, из-за таких-то расходов непредвиденных, и как ему «неудобно, что так получилось, но… ничего…» Игорян рассказал мне об этом, и на этом месте сделал паузу — и мы расхохотались, выпучившись друг на друга.

«Неудобно, конечно, но… ничего…»

…Вечером, как и обещано, наглый стук.

Открываю дверь — Тигран прыгает на хвосте. Умытый, с блеском на налитых щеках. Прется в комнату.

— Слушай, Тигран, если ты насчет редактуры, то я уже объяснил — времени нет совсем.

Тут он уселся покрепче и стал раскачиваться из стороны в сторону.

И причитать:

— Не хочешь ты мне помочь. Не хочешь. Вижу, не хочешь ты мне помочь…

И… я не выдержал, я дал слабину. Я сказал:

— По крайней мере, до субботы я занят.

Он оживился необыкновенно.

— Ну, тогда я в субботу зайду, ладно?

И рукопись сует. А там такой объем, я глянул, день сидеть с утра до вечера. Мелко, плотно, непонятно, и все исчиркано.

— Не. Не надо. Я сам к тебе зайду.

Провожаю его до двери, возвращаюсь. На столе лежит его тетрадка.

Заглядываю в нее. Беда. Бог с ней, с орфографией и почерком, но он что-то такое делает с синтаксисом, как-то так хитро его выворачивает, что хотя смысл, в общем-то, интуитивно понятен, но, как это правильно сказать, задумываешься навсегда. Потому что логика его речи, она что-то в твоей голове портит.

…В субботу вечером запираюсь изнутри. Предупреждаю Андрея: меня нет.

Тигран, как я и думал, приперся сам. Слова соседа выслушал, но пару раз в дверь ко мне все же толкнулся, проверил. После чего прошел в комнату к Андрею и там надолго засел.

Я слышал сквозь стену, как он вербовал на редактуру Андрея, но тот, молодец, держался твердо.

Я же тихо тосковал.

Потом он слинял, но я понял, что он будет бегать и бегать.

И я пошел к нему.

Мы сели за стол, друг против друга, разложили бумаги. Работаем. Я поминутно переспрашиваю, что он в том или ином месте имеет в виду. Дошли до эротической сцены. Действие в больнице. Ночь. Дежурная медсестра и больной. Я вглядываюсь в буковки. Пластика движений героев, сама мизансцена — как в тумане.

— Тигран, не понимаю… Что они делают?

Тут он вскочил, обежав стол, оказался у его торца, нагнулся, уперся в торец ладонями, отклячил задницу, прогнувшись в позвоночнике, и, повернув ко мне лицо, пояснил:

— Это медсестра.

Потом отпрыгнул на шаг назад, поймал невидимую медсестру за талию, опять посмотрел на меня и добавил:

— Это больной.

После чего стал мелко вибрировать тазом:

— А вот так они делают.

И я такой — подняв стило, с ученым видом изучаю это безобразие.

— Понятно.

Проходит несколько лет. Я уже не живу в общежитии, но иногда в нем бываю. Встречаю Андрея, своего бывшего соседа.

— Видел тут Тиграна, — говорю. — Он изменился. В лучшую сторону.

— Да, он изменился. Какой-то грустный ходит. И скучный… Стареет, наверное.

— А я что говорю? Изменился — в лучшую сторону.

Все мы меняемся в лучшую сторону. Но это… ничего.

 

 

© журнал «ИСКУССТВО КИНО» 2012