Анкета «ИК». Российские режиссеры об отечественном коммерческом кино

На три вопроса о современном отечественном кино отвечают Павел Бардин, Николай Досталь, Сергей Лобан, Алексей Мизгирев, Олег Погодин, Алексей Попогребский, Андрей Прошкин, Кирилл Серебренников, Андрей Смирнов, Сергей Урсуляк, Борис Хлебников, Николай Хомерики, Владимир Хотиненко.

1. Смотрите ли вы российские фильмы — чемпионы проката (такие, как «Елки», «Выкрутасы», «Беременный», «Черная молния», «Высоцкий. Спасибо, что живой» и т.п.), и если да, то что вы думаете об их качестве, функциях, об их конкурентоспособности в контексте мирового коммерческого кино?

2. Чем, на ваш взгляд, сегодняшнее российское коммерческое кино отличается от советских фильмов — фаворитов публики и от голливудской продукции?

3. Хотели и смогли бы вы сегодня снять кино, способное привлечь миллионы зрителей? Что вам для этого требуется?

Павел Бардин
1. Большинство отечественных блокбастеров, на мой вкус, несколько бездушны. Что неважно работает в деле борьбы за традиционные ценности.
2. В основе всех успешных кассовых картин, в том числе «советской» школы (Александров, Митта, Чухрай и многие другие), — вера в людей, история любви и гармония.
3. Производство крупнобюджетного фильма, особенно в условиях монополии власти на массовое высказывание, дело очень хлопотное и компромиссное. Удобно и правильно замахиваться на большой бюджет в тот момент, когда есть внутренняя уверенность в верности выбранного направления. Когда средства и ресурсы соответствуют задачам и стоят своей платы. Когда есть команда единомышленников. Лично я перед по-настоящему большим бюджетом (или вместо него) еще бы с удовольствием поработал в более скромных формах, накопил полезного багажа. Что не мешает поэтапно и не очень спеша, чтобы чрезмерно не насмешить, постепенно шагать навстречу смелой мечте.

Николай Досталь
1. Не смотрел ни «Елки», ни «Выкрутасы», ни «Высоцкого...», ни прочие подобные фильмы. И смотреть не хочу. Это чисто коммерческое, развлекательное кино, основанное на какой-то сиюминутной злободневности, вследствие чего оно мгновенно забывается. Мне просто жалко тратить время на такое кино.
2. Что касается советского кино… В советское время нам просто не с чем было сравнивать.
Конечно, сегодняшнюю голливудскую продукцию отличает профессионализм исполнения, в Голливуде развита киноиндустрия, там даже развлекательное кино умеют делать на более высоком профессиональном уровне, чего мы пока не достигли и вряд ли скоро достигнем. Киноиндустрии у нас пока нет. Есть коммерческое развлекательное кино, есть артхаус, они постоянно как-то переплетаются, перемешиваются, пытаются друг друга потеснить.
3. Априори известно, что миллионы зрителей идут смотреть именно все эти «елки-палки». Аудитория воспитана на подобной продукции последних лет — и голливудской, и нашей: в кинотеатрах она ничего другого, по сути, не видит и не хочет видеть. Снимать кино для тех зрителей, которые заполняют залы на «Елках», мне не интересно.

Сергей Лобан
1. Мы с Мариной (Марина Потапова — соавтор сценария «Шапито-шоу». — Прим. ред.) совершенно случайно посмотрели фильм «Камень». Считаем его великолепным образчиком трэш-культуры. Это граничащий с аутсайдер-артом образцовый тру-трэш. Дикое, абсурдное произведение, сделанное на голубом глазу. То, что подобные вещи могут идти широко в российском прокате, с одной стороны, положительно характеризует зрителей, которые с радостью воспринимают любые эксперименты над сознанием, с другой — делает честь прокатчикам, которые на эти эксперименты отваживаются. Еще мы пытались посмотреть «Ржевский против Наполеона», это вообще безумное импрессионистское полотно, снятое к тому же еще и в 3D, очень непростое для понимания. В общем, пока наши режиссеры авторского кино мучительно что-то изобретают, российский мейнстрим уже давно находится в зоне актуального искусства. Это касается и фильма «Высоцкий…», который экспериментирует с психологией восприятия зрителя, и наверняка фильма «Беременный», который мы не смотрели, но, судя по названию, там все в порядке.
2. Советские фильмы-фавориты были ориентированы на лучшие образцы голливудской продукции того времени, на спагетти-вестерны и на «новую волну». А современное российское коммерческое кино формируют продюсеры, пытаясь разгадать вкусы обывателя, в результате чего на свет появляются странные уродцы.
3. Хотели бы, конечно. Для этого требуются мозги.

Алексей Мизгирев
1. Видел много. Про национальные комедии говорить не хочу. Хочу посмотреть на человека, который действительно считает эти картины комедиями. «Черная молния» — очень лживый фильм. Люди работают по принципу «мы сделаем вам, как на Западе». Зрителю говорят: «Вы увидите западную картину». Но так на Западе не работают. Так работают только на Востоке. В Голливуде лихорадочно ищут новое, а здесь неловко повторяют чужое и лгут публике, что «мы теперь тоже ого-го». Цинично заигрывают с гордостью зрителя. Однажды этот подход сработал с «Ночным Дозором». Теперь продюсеры решили, что владеют секретом. В итоге — это все «блокбастеры для бедных». Мне не нравится, когда свои же относятся ко мне, как к «третьему миру».
2. Проблема в том, что у нас в стране не так много режиссеров, которые могут снять фильм. Не авторское высказывание и не продюсерский проект, а кинофильм. Мало кто владеет профессией. Те, кто владел, сходят, а новые не появляются. Фильмы бывают разные, но профессия всегда одна и та же. В стоящем фильме, будь то «Индиана Джонс» или «Ночи Кабирии», есть главное — профессия автора. Продюсерское кино требует таких же авторов, как и все
остальное кино. А у нас друзья продюсеров снимают, их жены руководят процессом, сами продюсеры уже стали снимать. Необходимо доверие друг к другу и знания. Пока нет ни того, ни другого.
3. Пытаюсь сделать именно это.

Олег Погодин
1. Вопрос объемный. Боюсь утонуть в деталях, подробностях и примерах. Поэтому постараюсь ответить как можно более обобщенно.
Некоторые из перечисленных картин я видел, некоторые — нет. И смотреть не собираюсь. Это не снобизм и не отсутствие любознательности. Просто необходимая санитария личного времени: пойти в кино — это полдня. Загнать диск в деку и устроить домашний просмотр — два часа как минимум. Тоже время. Могу ли я позволить себе тратить время — любой его объем — на просмотр, к примеру, фильма «Елки-2»? Да и те российские блокбастеры, что мне довелось увидеть за истекшие полтора года, больше относятся к категории случайно посмотренных: в одном случае не смог отказать сыну, в другом — был в плену у гостевого стола и вынужденно пялился в телевизор.
В общем и целом, анамнез по российскому коммерческому мейнстриму мне ясен уже давно. Это попытка продюсеров и авторов (зачастую довольно жалкая, но от этого не менее мной уважаемая с профессиональной точки зрения) создать отечественную конкурентоспособную альтернативу западным образцам коммерческого кино. На этом пути есть обретения: технический уровень наших фильмов в сравнении с началом нулевых вырос. Мы сегодня в состоянии выдать среднестатистическую «западную» картинку и нагрузить продукт среднестатистическим же набором спецэффектов, что, безусловно, продвигает его как товар к целевому потребителю спецэффектов — подросткуи молодому человеку от 16 до 25 (а он, как известно, основной посетитель кинотеатров).
Но потерь больше. Они в российском кинематографе столь же тотальны и необратимы, как и во всем остальном мире: коммерческое кино уже не стремится к слиянию с «высоким» искусством. Жанр перестал быть одеждой для смыслов. Жанр сегодня и есть смысл сам по себе. Исчезла, например, как класс, высокая комедия — товар и в лучшие-то годы кинематографа штучный. Ей на смену пришел кавээновский капустник, низкопробный бурлеск, автоматически перенесенный из формата телешоу в формат полуторачасового фильма. В массе своей кинокоммерция сегодня игнорирует культурный контекст, актуальный месседж. Она работает с суммой хорошо апробированных штампов, а ее амбиции распространяются только на цифру кассовых сборов. Если фильм сорвал солидный банк в первые два уикенда — значит, продюсерами и создателями решены и задача-минимум, и задача-максимум одновременно. То, что такую картину не будут пересматривать ни завтра, ни послезавтра, ни тем более через десять лет, никого уже не волнует. Главное — быстро полученные деньги.
С другой стороны, прозападный вектор нашего коммерческого кинематографа сильно ославянился за истекшие десять лет. Там, где, скажем, американский режиссер использует мифологический архетип, российский довольствуется анекдотическим или, в лучшем случае, газетным. В отечественном коммерческом кино крайне редко ощутимы глубинные коды национальной культуры и отечественных реалий, скорее, наоборот: в эстетике и смыслах наших мейнстримных картин наблюдается сознательное огрубление и программное верхоглядство, как способ приблизить произведение к максимальному количеству россиян.
Вообще, тенденция к упрощенчеству наметилась давно, а сейчас это уже процесс, захвативший обе стороны — и создателей фильмов, и зрителей. Основная ставка делается на эффективный продукт.
В коммерческом кино понятие «продукт» всегда было важным. Но сего-дня оно полностью вытеснило понятие «произведение». И в этом — циничном — смысле мы тоже приблизились к среднестатистическому уровню мирового коммерческого киномейнстрима.
2. От советских фильмов это кино отличается главным — отсутствием связей с реальностью. Кинематограф — это сон о реальности, вторая реальность, в которой отражаются проблемы и смыслы первой. В нашем «старом» кинематографе так и было. «Ирония судьбы…» Рязанова, например. В этой комедии больше о времени и о человеке сказано, чем во многих арт-экзерсисах так называемых «больших художников». Теперь посмотрите римейк «Иронии судьбы». Он тоже устанавливает связи, но не с реальностью, а с корпоративным логотипом «Билайн».
Сущность большинства современных отечественных комедий — это сущность рекламного ролика. Я так и жду программного пэк-шота с каким-нибудь фирменным лого перед титром «конец фильма». Атмосферность этих картин — это атмосферность рекламы: все происходит в безвоздушном стерилизованном пространстве. Герои этих фильмов — не живые люди, а рекламные типажи, тоже стерилизованные. Это пластиковые стаканчики с ручками-ножками, ротиками-глазками. И проблемы они решают такие же — проблемы пластиковых стаканчиков.
На вопрос, чем наше сегодняшнее коммерческое кино отличается от голливудской продукции, ответ известен каждому честному российскому кинематографисту. Тем же, чем мумифицированный напомаженный и нарумяненный труп отличается от любого живого организма. Даже если этот живой организм — всего лишь инфузория-туфелька.
3. Если режиссер говорит, что не мечтает снять фильм, который посмотрели бы миллионы зрителей, то он либо лжец, либо сумасшедший. Конечно, я хотел бы сделать такой фильм — и, желательно, не один. Но дальше вступает в силу второй аспект — «смог бы?»… Отвечу: нет, не смог бы. В ситуации, сложившейся сегодня на российском кинорынке и в кинопроизводстве, заведомое движение к коммерческому успеху потребовало бы от меня слишком больших этических и эстетических жертв. Пришлось бы отказываться почти от всего, во что я верю в жизни и в искусстве. Вряд ли я к этому готов — как человек и как режиссер.

Алексей Попогребский
1. В этом году я не смотрел практически ничего — были дела поважнее (дочка родилась). Собираюсь посмотреть «Высоцкого...».
2. Подозреваю, что и в этом году оно отличается крайне низким качеством того, что называется storytelling, при порой абсолютно интернациональном качестве картинки и production values в целом. Storytelling — это далеко не просто сам по себе сценарий. То, насколько внятно разобрана и рассказана история, зависит от сфокусированной и подчиненной общей задаче работы очень многих людей. А у нас, как правило, все само по себе — сценарий, камера, актеры, эффекты.
3. Хочу и собираюсь. А что для этого требуется — расскажу, когда получится.

Андрей Прошкин
1. Из подобных фильмов стараюсь смотреть те, которые, как мне кажется, могут быть мне интересны. Из последних кассовых картин я видел две — «Высоцкий…» и «Бой с тенью—3». Меня как зрителя они не очень возбуждают, не вызывают интереса. Говорю об этом с огромной грустью. По поводу конкурентоспособности мне сложно сказать что-то определенное, я в этом смысле не такой уж большой специалист. Но у меня есть подозрение — уж не знаю, прав я или нет, — что чемпионы именно национального проката — в том числе и в европейских странах — вообще не слишком востребованы за рубежом. Очень часто это комедии, а, насколько мы знаем, комедия — довольно трудно экспортируемый жанр. Но в целом мне очень жаль, что никакого по-настоящему человеческого кино в списки наших лидеров проката практически не попадает.
2. От голливудской продукции они — не полностью, но в основном — отличаются уровнем самого кино и профессионализма. У меня ощущение, что за голливудскими картинами, даже невысокого культурного уровня, стоит больше работы и в целом более профессиональная команда людей. А минимум половина списка наших «лидеров» — это картины, сделанные тяп-ляп на коленке, в первую очередь это относится к комедиям, там ведь есть совершенно чудовищные вещи.
Что касается советского кино, тут тоже не нужно строить какие-то иллюзии — не Тарковский и не Герман были чемпионами проката. Но мне кажется — опять же, не знаю, насколько я прав, — что список успешных в то время картин был жанрово более разнообразен.
3. Запуская картину, никто не может сказать, привлечет она миллионы зрителей или нет. Вот, например, один из первых русских хитов, к которому я отношусь с большим уважением и который мне очень нравится, — фильм «Бумер». Насколько я помню, прокатчики поначалу не хотели его брать. Автор вряд ли запускал его с расчетом на многомиллионную аудиторию, скорее, он думал о самовыражении. Поэтому в принципе возможности того, что какая-то достаточно приличная картина может стать лидером проката, исключать нельзя, более того, я очень надеюсь, что это вскоре произойдет. Скажем так, я не знаю, могу ли снять такое кино, но, вообще, я бы с удовольствием снял жанровую, зрительскую картину. Мне кажется, я сейчас и работаю как раз на территории зрительского кино. Но все зависит от конкретной истории. Безусловно, капустники вроде «Елок» или «Гитлер капут!» я бы снимать не стал, это не мое.

Кирилл Серебренников
1. Какие-то из этих фильмов я отсматриваю перед вручением различных премий, а в кино не ходил давно. Все они разные. Фильм «Высоцкий…», например, снят качественно; а идея, сценарий, мысль, кастинг — это уже другой во-прос. Но присутствие режиссера в этом фильме важно, потому что Буслов — хороший режиссер. В большинстве же случаев мы видим так называемое «продюсерское кино», из которого максимально изъято авторское начало или, в лучшем случае, автор выступает продюсером фильма. Это всегда выглядит немножко провинциально. Когда из фильма изъято авторство, я теряю к нему интерес. Технологией удержания зрительского внимания и интереса мы в достаточной степени не владеем. Идей немного, хороших сценаристов — тоже. А уж когда из этих немногих составляющих нет ни одной — когда сценарий так себе, режиссера не позвали, а в актеры набрали медийных лиц, — это зачастую оборачивается трэшем.
2. Голливудская продукция, как ни странно, при всей своей массовости, несет в себе мысль, идею и какую-то содержательность. А наше кино, стремящееся быть развлекательным, желает только всеми силами развлекать.
И иногда несет элементы пропаганды. Вообще, американские мейнстримные фильмы не стоит сравнивать с нашими, это совершенно разные явления. Мы никогда, никогда не сможем тягаться с Голливудом. Не потому, что «Мосфильм» — не Голливуд, а потому, что Россия — не Америка. И сопоставлять их бессмысленно.
В советское время была совсем иная ситуация. Фильмы показывали «единым экраном», они шли везде и становились лидерами проката. В период малокартинья отсутствовала конкуренция. Да и позже… Скажем, вышел фильм «Пираты XX века», и все сразу его посмотрели во всех кинотеатрах страны. И не было других картин того же жанра, которые могли бы с ним конкурировать.
Советские фильмы были неплохие, они и сегодня смотрятся очень качественно, причем порой даже фильмы «второго ряда», которые в то время не стали лидерами проката и не завоевали симпатии масс. Но сегодня смотришь их и понимаешь, что это — замечательные драмы и мелодрамы, очень хорошо сделанные фильмы с прекрасными актерскими работами.
3. Конечно, хотел бы. Но часто, когда мне начинают что-то предлагать, я тут же говорю, что не хочу. Потому что порой предлагают такие сценарии, что даже самим людям, которые их приносят, неудобно. Нельзя делать зрительское кино с чувством неловкости, с ощущением, что наступаешь себе на горло и вообще занимаешься чем-то неприличным. А у нас все получается именно так. У меня был разный опыт: были случаи, когда давали любые деньги, но сценарий был чудовищный, запредельный, а случалось, что и сценарий был вроде бы неплохой, но вскоре оказывалось, что все деньги уже украдены и снимать придется на то, что осталось, а сделать это хорошо — невозможно. И надо выбирать. В подобной ситуации я предпочитаю не делать ничего: мне кажется, это лучше, чем просто тратить народные деньги.

Андрей Смирнов
1. Да, я смотрю эти фильмы. И полагаю, что рекордсмены нашего проката свидетельствуют о небывало низком уровне сегодняшней аудитории. Кто за это отвечает, кто в этом виноват, я сказать затрудняюсь, хотя думаю, что главные роли принадлежат тут телевизионным каналам и шоу-бизнесу. Российское телевидение, все в целом, вместо того чтобы формировать сознание нации, последовательно навязывает аудитории фальшивые жизненные стандарты и самые низменные вкусы. Надо признать, что в этом направлении наше общество за последние десять лет добилось больших успехов.
2. Мне кажется, мало чем отличается. Сравнивать советское кино с сегодняшним некорректно, хотя бы в плане возможностей. Картины, собиравшие большую аудиторию в Советском Союзе, делались в условиях жесточайшей идеологической и художественной цензуры, когда любой болван, которого назначили редактором, с удовольствием заставлял убирать из фильма самые яркие и талантливо снятые сцены. Сейчас у нас нет однозначных лидеров такого масштаба. Были комедии Гайдая, Рязанова… Взять хотя бы «Берегись автомобиля», комедию, ставшую одним из самых успешных фильмов того времени, шедевр, который вошел в историю кинематографа: он счастливо сочетал в себе высокохудожественную ценность и огромную привлекательность для аудитории. Но при этом не надо забывать, что одним из последних хитов советского времени был драматический социальный фильм Василия Пичула «Маленькая Вера», который за год проката посмотрели 56 миллионов зрителей, что перекрыло и индийские мелодрамы, и мексиканское музыкальное кино. Поэтому сравнивать тут сложно.
Если говорить про Голливуд, то хиты что там дерьмо, что здесь. Мы, может, и не достигли технологических высот «Аватара» или «Титаника», но, скажем, картина «Высоцкий…» по степени омерзения, которое она вызывает, вполне сопоставима с хитами Голливуда.
3. Я только что снял картину с ощущением, что ее должен посмотреть каждый российский человек. Но оказалось, что российский человек не готов отвечать моим надеждам. Этот фильм был сделан с расчетом на самую массовую аудиторию. Теперь остается подождать, когда закончится прокат и фильм выйдет на телевидении, посмотреть на реакцию телеаудитории. Но, судя по всему, я в своих ожиданиях обманулся.

Сергей Урсуляк
1. Не смотрю, поэтому ничего о них не думаю.
2. От советских фильмов они отличаются сконструированностью. Советские массовые фильмы были живыми, потому что в них чувствовался индивидуальный подход — у каждого сценариста, режиссера был свой неповторимый почерк. А основная проблема сегодняшнего массового кино в том, что оно сделано по лекалам. Либо по голливудским, либо по псевдосоветским, когда берется «душевность», которая таковой на самом деле не является, «сердечность», которая, по сути, никакая не сердечность, и так далее. Имитация в чистом виде.
3. Если бы мог, я бы снял такое кино, этого хочет любой режиссер. Сейчас я работаю для телевидения, и это дает мне возможность общаться с большой аудиторией.

Борис Хлебников
1. Мне кажется, все эти фильмы, к сожалению, очень искусственная история. История, скорее, тоталитарного проката, нежели действительного успеха. Об этих фильмах, вообще, можно говорить лишь как о дико вредном явлении, которое тормозит наше кино. На мой взгляд, все эти десять лет наше кино мечется между американской и европейской схемами: авторы, продюсеры никак не могут разобраться, как относиться к своему кино — то ли как к индустрии, как в США, то ли как к части культуры, как в Европе, где люди давно уже расслабились, блокбастеров практически не делают, а занимаются, в общем-то, искусством, понимая кино как часть национальной культуры. И в этом смысле насквозь искусственные, поддерживаемые, скажем, телеканалами, фильмы очень вредны. На мой взгляд, нет никакой нужды в еще одной огромной индустрии: есть Голливуд, есть Болливуд, вот и хватит.
2. Эти процессы на самом деле везде одинаковы. Сейчас кино переживает глубокий сценарный и в целом творческий кризис, и связано это с бешеным развитием технологий. Зрителям сейчас любопытно ходить в кино, чтобы посмотреть на новые изобретения, новые технологии, трюки и так далее. Это не хорошо и не плохо. Просто сценарии и кино как искусство вступили в некий спор с технологиями, и пока побеждают последние. Наверное, в этом смысле сценарии сейчас обслуживают исключительно переходы от одного аттракциона к другому. Поэтому все самое выдающееся сейчас в Америке делается в основном на кабельном телевидении, на каналах вроде НВО. Недаром и Спилберг, и Скорсезе, и куча талантливых сценаристов делают отличные вещи именно на телевидении.
3. Я, безусловно, хотел бы снять такое кино, но ничего искусственного, никаких сверхусилий для этого прилагать не буду. Был фильм «Бумер», на мой взгляд, — один из главных фильмов прошедшего десятилетия. Это было настоящее человеческое высказывание, которое совершенно неожиданным образом стало интересно всей стране, и даже без поддержки каких-либо каналов и рекламы он стал, по-моему, одним из самых знаковых фильмов этого периода. Сейчас я делаю ровно то, что мне интересно, а дальше — все зависит уже от воли случая и моего таланта или бесталанности. Но попытки «докричаться» до зрителя, мне кажется, всегда заканчиваются крахом, потому что, когда режиссеры начинают заигрывать со зрителем, это всегда видно. Так, скажем, делает Спилберг в «Списке Шиндлера»: сразу видно, что это абсолютно искусственное кино, в отличие от его же более ранних прекрасных работ вроде «Индианы Джонса».

Николай Хомерики
1. Давно не смотрел. Иногда смотрю, когда в кино зовут, а сам редко хожу. Мне трудно назвать какую-то картину из массовых, которую бы хотелось посмотреть и которая, как мне кажется, понравилась бы мне.
2. От советских отличается многим. Надо сказать, советские фильмы делались с большим размахом, с использованием больших средств. Советские действительно массовые картины (были, конечно, и исключения, более камерные фильмы, как, например, «Гараж», который обошелся недорого, но стал очень популярным) подчас имели огромные бюджеты. Если бы сейчас так снимали, вышло бы под сто миллионов долларов. То есть размах сегодня не тот, время не то. Тогда фильмы снимали долго и тщательно. Но это все с производственной точки зрения. Главное все-таки то, что сценарии были сильнее, несмотря на злостную цензуру, они очень тщательно прорабатывались, редактировались. В основе популярных советских фильмов были действительно хорошие истории, которые «брали» зрителей. Сейчас проблема как раз в историях, и это проблема не сценаристов, потому что они пишут то, что им велят писать, а продюсеров, которые заказывают и утверждают определенные, как им кажется, правильные, сюжеты.
Да, наши берут у Голливуда определенные схемы. Но схемы — это еще не всё. Если взять, скажем, схему «Мерседеса», это еще не значит, что ты его сделаешь. Единственный, наверное, у кого это получается делать правильно, — Ренат Давлетьяров, который выпускал «Любовь-морковь» и т.п. У других это получается хуже. Схема-то придумана не Голливудом, а Аристотелем; в картине должна быть драматургия, конфликт, должны происходить какие-то вещи, которые трогали бы зрителя, актеры нужны хорошие… Короче говоря, у меня к массовому кино одна большая претензия — оно продюсерское, а не режиссерское. Любое голливудское кино, собирающее огромную кассу, в большей степени — или, по крайней мере, в равной — режиссерское, а не сугубо продюсерское. Режиссеры, снимающие «Гарри Поттера» или «Аватар», — это авторы, рассказывающие истории. И совсем иное дело, когда продюсер придумывает сюжет, находит какого-нибудь Васю Тютькина, который, как кажется, может сделать то, что нужно продюсеру, и Вася снимает. Вот это, мне кажется, главная ошибка.
3. Недавно я снял двенадцатисерийный художественный фильм, надеюсь, для широкого зрителя. До этого снимал картину «Беляев», которую, к сожалению, не закончил. Она сейчас в законсервированном состоянии, но если у продюсеров найдутся деньги, я продолжу работу.

Владимир Хотиненко
1. Смотрю не все. «Елки» не видел, был на премьерном показе «Высоцкого». Мне кажется, слава богу, что такие фильмы все-таки есть, они хоть как-то поддерживают нашу киноиндустрию. Понятно, что это, может быть, иллюзия, но благодаря таким картинам наш кинопрокат все же остается на плаву, иначе он бы просто ёкнулся. Пока мы не нашли оптимального решения проблемы проката отечественных фильмов, такие картины служат спасательными кругами.
2. Даже не знаю, зачем нужно сравнивать современное кино с советским, это было совсем другое время, другая публика, в принципе все было другое. Для современных фильмов характерна определенная расчетливость, что, наверное, в конечном счете и приносит им успех. Это коммерческий продукт, который достигает цели. Я даже не знаю, как сравнивать эти два кинематографа, они существуют в разных мирах. Голливуд живет по тем же коммерческим законам, если иметь в виду основную массу производимых им фильмов. Только там традиции, что называется, подлиннее, они там уже устаканились. Вопрос в другом. В конечном счете все должно опираться на талант, и важно знание законов, в том числе законов восприятия, — вот из этого, по идее, и должна состоять ткань кинематографа. А дальше уже возникают некие вершины, шедевры, выдающиеся фильмы. Но сама по себе ткань и должна быть такой, потому что кинематограф — слишком дорогое удовольствие, и он не может существовать в некоем вакууме.
3. Вообще, это абсолютно абстрактный вопрос. И у меня такой же абстрактный ответ: да, было бы неплохо. Хотя я ведь снимал такие картины, так что это ощущение мне известно. Мысли «я хочу снять фильм, который понравится всей стране» у меня не было, это сама по себе рискованная установка. Может, он совсем никому не понравится. Но я всегда делал и делаю фильмы с желанием, чтобы их посмотрело много людей, чтобы вообще имело смысл снимать. Хотя все так или иначе снимают для себя, но с установкой «мне плевать, посмотрят мой фильм или нет» я никогда в жизни в кино не работал.

Записала Елена Паисова