Современный кинозал не приходит в трепет, увидев мчащийся на экране поезд, его не шокирует, не ошеломляет картина Скорсезе. Изумлять бесполезно, но возможно озадачивать, ибо 3D-фэнтези — комфортная формулировка признания в любви-зависимости искусству иллюзии. При том что «Хранитель времени» по всем параметрам — киноведческое кино, снятое режиссером-синефилом, который вкушает удовольствие от цитирования образчиков чистых жанров, оно отказывается быть умозрительным. 

Скорсезе, начинавший свой путь в кино с реставрации классического «Лоуренса Аравийского»1, с некоторых пор предпочитает реконструкцию. Хотя его эксперименты в формате байопик — мероприятие весьма рискованное, достаточно вспомнить претенциозного «Авиатора», не вполне принятого Академией в силу отвлеченности от дня сегодняшнего. Казалось, некогда «независимый» в поисках экранного альтер эго слишком увлекся декорациями Старого Голливуда и воссозданием любовных романов противника корпоративного творчества. В новой картине узнается прежний Скорсезе — гибкий, расторопный, умелый и вместе с тем — тонкий, дипломатичный. Поэтому мальчик Хьюго — гроза прибывающих поездов, противный рационализированному бытию вокзала, поселен в часы. И в российском прокате означен Хранителем времени. Автор напоминает нам происхождение экранных архетипов: вся система образов картины живет внутри мощного, но не отрефлексированного механизма. И хотя мотив спасительного часового устройства бьет рекорды популярности у зрителя от «Снова в безопасности» до «Назад в будущее», режиссер доказывает, что прием, добытый некогда из сокровищницы раннего кино, работает до сих пор. Антагонист для героя — кинематограф Люмьеров — как лишенный выдумки, грозный, стремительный, гибнущий и затягивающий в утомительное бестолковое будничное путешествие.

Время от времени Хьюго ворует забавные вещицы из сокровищницы нелюдимого Мельеса. Для Скорсезе это не просто цитирование, а заимствование будущего наследника у великого экспериментатора в истории кино. Генезис иллюзии, деконструкция жанра подчинены формуле «без риска нет приключения», озвученной детьми (Аса Баттерфилд и Хлоя Грейс Мориц). Так совершается прибытие к истоку волшебства, не столь увлекательное, как «Путешествие на Луну», несколько тяжеловесное, но добросовестное, маскирующееся под арт-детектив.

Сравнивать «Хранителя…» с последними голливудскими работами резидента Нью-Йорка Скорсезе непродуктивно, даже если обратиться к атрибутике дорогостоящего экзерсиса. В нем присутствуют черты раритета, признаки зрелищного фильма, но он — биологически иной. В меру упитанный, в меру зрелый, зрелищный и уравновешенный. Оттого вполне объяснима его номинация на «Оскар» в одиннадцати категориях. Не только потому, что академики отказали в 2006 году пышущему витальностью «Авиатору» в пользу скромной и кручинной «Малышки на миллион», а потому, что доступную форму приобрел синефильский фильм и в центр истории поставлен ребенок, жаждущий эксперимента. «Я один. Это мой единственный шанс. Вы должны меня понять», — взывает к аудитории Хьюго. В истории о Мельесе — крестном талантливых рисковых сирот — Скорсезе более тактичен с массовым зрителем, умело пользуется набором киноиллюзиониста, включая прием подчеркнутой дуальности зла. Он виртуозно осуществляет перевертыш: ведь поначалу Мельес (Бен Кингсли) предстает кем-то вроде строгого и непостижимого Дамблдора — главы поттерианского Хогвартса.

А на радость коллегам режиссер остается остроумным добытчиком. Скорсезе по-прежнему не сочинитель сюжетов, а фортификатор человеческих характеров. Только теперь — в рамках жанра сказки. Саша Барон Коэн выступает блюстителем правопорядка, безнадежно влюбленным в местную цветочницу. На фоне мелькают Джеймс Джойс, Джанго Рейнгард и Сальвадор Дали. Разрозненные ингредиенты при этом не образуют винегрет, а складываются в аппетитный, атмосферный фильм, в котором господствуют магия французской столицы с ее ароматом свежих булок, лоскутных цветов, колючих снежинок, шорохом перчаток пассажиров и карт в ладонях фокусника.

После смерти отца — связующего Хьюго с волшебником кино — герой Скорсезе вынужден забыть про эксперименты и ухаживать за вокзальными часами. Со временем мальчик теряет надежду починить механическую куклу, пока не узнает, что утраченные части автоматона послужили самому Мельесу, грозному седовласому старцу. Мальчик совершает свой первый подступ к кинознанию, проходя через вокзальную глиптотеку, как будто опускается в преисподнюю. Образцово воссоздана в картине атмосфера таинственного пути.

Новый фильм мастера не что иное, как коллекция приемов: их, как в паноптикуме, можно подразделить на «легкие» (которые появляются в коллекции путем приобретения или обмена) и «тяжелые» (которые встречаются редко, но прочно и надолго оседают в частных собраниях и музеях). А чтобы изъять из-под обертки сказки среди прочих приемов цельные или дробленые синефильские куски, их можно обозначить цитатами. Это и комедии с Гарольдом Ллойдом и Бастером Китоном, и фантастические пролеты камеры по вокзалу, и пробеги по часовой башне, и элементы триллера. При этом в противовес искрометному каскаду стремительного фильма Азанавичюса «Артист»2 (главный конкурент на премии Киноакадемии) Скорсезе избирает внимательное разглядывание, тщательное проговаривание истории раннего кино. Дети знакомятся с артефактами под шум кинопроектора, озвучивая происходящее на страницах учебника по складам. «Хранитель времени» — выставка разнообразных необычайных, уникальных предметов, экранных репродукций людей, диковинных, причудливых метафор, а для широкого зрителя — набор всякой всячины в громком суетливом зале ожидания праздничного кинофильма.

При этом обязательным для огласки является параметр — пиджи (PG) — смотреть в присутствии взрослых. «Хранитель времени» — картина для просмотра семьей и, хотелось бы уточнить, для детей старше тринадцати. В кинематографе Скорсезе жанровая сюжетность хромает, посему — история спасения мальчика полицейским выглядит умело разыгранной, но неубедительной. Тщательно соотнесенные, порой поражающие изобретательностью мотивировки не вписываются в сладкую новогоднюю выдумку, прогорают стремительно, испаряя ложно жгущие искры. Поэтому «Хранитель…» требует пересмотра, рефлексии, полезен для развития вкуса.

Впрочем, обсуждение картины широкой зрительской аудиторией в Рунете в первые дни после премьеры напоминает любопытный спор русскоговорящей аудитории с публикой Нового Света о фильме Александра Роу «Морозко» на IMDb. Меру условности невозможно понять вне контекста. Поколение 3D не очаруется прибытием поезда, а до забавы фильм не дотягивает. Скорсезе, предвидя это, предпочитает «слушать время и отважно в ногу с временем шагать», расщепляя историю кино до фабулы о сироте и страстотерпце, который спасется благодаря волшебному человечку, одолжившему свои механизмы для воскресения чуда, и призывает себе на помощь новейшие технологии.

Благодаря сказочной красочности «редкость» цитируемых кадров немой комической подчинена условной шкале оценки. Пафос: «Мельес жил, Мельес жив, Мельес будет жить» рифмуется с выводом о том, что кино чужда музейная пыль, иллюзия — неощутима, а фантазия, магия, как муза Мельеса (Хелен Маккрори), стареет, со временем теряет вкус к жизни.

Что касается методы реконструкции, она являет ряд примечательных закономерностей в творческих биографиях американских киноинтеллектуалов. Характерно, что в первом году нового десятилетия два именитых американца переносят действие в Париж, погружают широкую аудиторию в изобилие цитат и знакомят с нетипичными для мейнстрима персонажами, действующими в фоновом режиме. Вполне логично, что с возрастом режиссеры увлекаются антиквариатом, зато для государства их произведения с присущей им исторической атрибутикой представляют особый, чуть ли не историко-правовой интерес. (О разорении Мельеса Эдисоном в «Хранителе…» намека нет)3. Правда, в отличие от «Полуночи в Париже» Вуди Аллена прокат картины Скорсезе убыточный.

Любопытно, что две картины, ставшие фаворитами «Оскара»-2011, французский «Артист», посвященный звездам Голливуда, и американский «Хранитель времени», отдающий дань французскому новатору, схожи по фабуле. Звезды раннего кино сжигают свое прошлое, за разорением следует озарение, а молодежь спасает стариков, не желая слушать стенания о загубленной войной или экономическим кризисом молодости. Шелест кинопроектора — еще узнаваемый, магический — все заменяет, все заживляет, в том числе воспоминания. Назидательность присутствует в «Хранителе времени». Если Хьюго не остановит состав, вокзал ждут разруха, гибель, поезд непременно сойдет с путей, поэтому отчаянный мальчик оказывается на ж/д-путях, там, где когда-то обнаружил нательный ключик к автоматону. И хэппи энд обязателен.

1 См.: Katz E. Martin Scorsese. / The Film Encyclopedia. Third Edition. 1998, Harper Collins Publ., p. 1226.

2 См.: Спутницкая Н. «Артист»: история любви. — «Искусство кино», 2011, № 9.

3 Томас А. Эдисон считал себя владельцем всех американских патентных прав на кинотехнологии и полагал, что имеет право копировать и продавать для показа любой сделанный без его санкции фильм, в том числе фильмы Мельеса.

Hugo
По книге Брайана Селзника «Изобретение Хьюго Кабре»
Автор сценария Джон Логан
Режиссер Мартин Скорсезе
Оператор Роберт Ричардсон
Художник Данте Феррети
Композитор Хоуард Шор
В ролях: Бен Кингсли, Саша Барон Коэн, Аса Баттерфилд, Хлоя Грейс Мориц, Рей Уинстон, Эмили Мортимер, Хелен Маккрори и другие
Paramount Pictures, GK Films, Infinitum Nihil
США
2012