В пресс-конференции, проведенной РИА «Новости», участвовали: исполнительный директор фонда социальной и финансовой поддержки российского кино Сергей Толстиков, генеральный продюсер кинокомпании «СТВ» Сергей Сельянов, генеральный директор кинокомпании «Дирекция кино» Анатолий Максимов, управляющий директор компании «Базелевс» Никита Трынкин, генеральный директор исследовательской компании Movie Research Олег Иванов.

Сергей Толстиков. Журналистика и, в частности, критика — такие профессии, которые чаще всего заостряют внимание на проблемах. Общий фон — если почитать анализ сегодняшнего состояния нашего кино — получается такой: мы катимся куда-то не туда, кино не снимается, все будет только хуже, в общем, полная катастрофа. На мой взгляд, реальная жизнь гораздо оптимистичнее, сложнее. В кино всегда были, есть и будут люди, которые делают хорошие фильмы, а мы должны попытаться им более или менее правильно помочь. Сразу вряд ли удастся получить плодотворные результаты использования новой модели. Но на определенном этапе мы увидим, что оказалось позитивным, а что еще не совсем отработано. И сейчас как раз тот момент, когда мы четко можем сказать, что за определенный промежуток времени вышло достаточное количество в целом успешных картин, которые в некотором роде повернули отечественного зрителя к отечественному кино.

Если посмотреть сборы за два новогодних месяца, то российские названия занимают 40 процентов, а ведь еще прошлым летом считалось, что на их долю выпадет 12, а потом будет 9 процентов общего боксофиса.

Любые прогнозы должны базироваться на анализе конкретных проектов, того, как идет работа, должны учитываться шансы успеха. Поэтому я прежде всего хочу поблагодарить людей, которые делают успешные картины. Производящие компании доказали, что, сосредоточив определенный ресурс, можно достигать хороших результатов. Ясно, что это не значит, что сейчас у нас все замечательно. В кино никто не может что-то гарантировать надолго, но тем не менее это яркое свидетельство того, что при определенных условиях можно снимать зрительские картины. Наша задача заключается в том, чтобы в течение года возникли какие-то другие «островки», в которых тоже могут быть успешные релизы. Сейчас мы ждем две картины, которые, на наш взгляд, станут успешными, — «Шпионский роман» и «Август. Восьмого».

Олег Иванов. Когда мы подводили результаты прокатных сборов за десять месяцев минувшего года, то зафиксировали, что наше кино — по доле посещаемости кинотеатров — оказалось на уровне 10 процентов. Это самый низкий результат в сравнении с предыдущими пятью-семью годами, когда доля российских фильмов достигала 28 процентов. В 2011 году в прокате было 343 фильма, из них 308 — новых релизов, а отечественных — 59. Соответственно, их доля была на уровне 19 процентов, но и в предыдущие годы доля 23—24 процента — максимум для нашего кино. Получается, что число релизов остается примерно на одном и том же уровне. Вопрос: где все эти фильмы? Ответ в том, что существует такой «длинный хвост». Фильмы, о которых все знают, они у всех на слуху — обычно это 10—15 картин. А еще есть артхаусное кино и то, которое мы называем «средним».

Что происходит с кассовыми сборами? Нас обычно упрекают в том, что мы все время говорим про деньги, но посещаемость не менее важна. Касса продолжала расти, в 2011 году сборы выросли почти на 12 процентов. При том что в предшествующие периоды, скажем, в 2007-м, на 39 процентов, а в 2008-м — на 29.

Этот интенсивный рост привлек внимание фактически всего мира, потому что Россия стала интересной прокатной площадкой для большинства фильмов, снятых для мирового проката. При этом если сравнить показатели посещаемости, то видно, что они не растут и в 2011 году по отношению к 2010-му составили всего 0,7 процента, то есть рост числа посещений остановился. Продается все то же количество билетов, что и раньше, а касса увеличивается только за счет их цены. Эта тенденция проявилась не только в России.

Интернет и в целом цифровые технологии, предоставляющие возможность смотреть фильмы в хорошем качестве другими способами, не выходя из дому, так или иначе будут перетягивать к себе часть аудитории кинотеатров. Эта тенденция говорит не о том, что зрителю не нравится кино, а о том, что он выбрал другой тип просмотра. По объему посещений доля отечественных фильмов тоже составила 16 процентов, точно так же, как и касса. Если сегодня удвоить количество залов, то касса и посещаемость в два раза не вырастут. Потому что увеличение числа залов будет происходить в городах с меньшей покупательской способностью и не так быстро. Там еще нет устоявшейся привычки ходить в кино, поэтому, по нашим оценкам, при удвоении до 5,5 тысяч залов посещаемость сможет вырасти в лучшем случае в полтора раза. Для обычных картин наработка на копию обычно оказывается меньше 150 тысяч рублей, для топовых — как правило, превышает 250 тысяч. Изредка приближается к 600 тысячам.

Четыре из десяти отечественных картин-лидеров были выпущены без поддержки Фонда кино, остальные нашими компаниями-мейджорами. Целевая аудитория кинотеатров в России составляет приблизительно 20 миллионов, но вот в 2011-м пиковые показатели аудитории фильма «Высоцкий…» — примерно 4 миллиона. Если мы скажем, что аудитория, более или менее постоянно посещающая кинотеатры, составляет 5—6 миллионов, то, наверное, не ошибемся.

Интересно, что представляют собой российские фильмы, входящие в топ-10. В 2007-м на первой позиции была «Ирония судьбы. Продолжение», на четвертой — «Волкодав», на восьмой — «Жара», на десятой — «Любовь-морковь». В то время считалось, что это очень успешный для отечественного кино год с точки зрения кассовых результатов.

В 2008-м на втором месте был «Адмиралъ» и на третьем — «Самый лучший фильм»; в 2009-м — «Обитаемый остров», «Черная молния», «Тарас Бульба» и «Каникулы строгого режима» заняли соответственно четвертое, шестое, седьмое и девятое места. В 2010-м единственным отечественным фильмом, который пробрался в десятку, были «Елки» — они заняли тогда седьмое место. И наконец 2011-й мы завершили тем, что в топ-10 вошли две картины: «Высоцкий…» оказался на шестом месте и «Елки-2» — на девятом. Интересно, какую вообще долю наше кино по сумме кассовых сборов занимает в этой десятке? Так вот, в 2007-м это было 45 процентов сборов, в 2008-м и 2009-м — по 25, а в 2011-м — 16 процентов. Это говорит о том, что первые десять фильмов — по соотношению отечественного и зарубежного кино — полностью соответствуют общегодовому бокс-офису.

Следующий вопрос — так называемый «новогодний пирог» — период наибольшей посещаемости, время каникул. Большинство компаний пытаются попасть в это «окно возможностей» со своими картинами. Здесь лидерами безоговорочно оказывались фильмы компании «Базелевс»: «Черная молния», «Елки» и «Елки-2». Таким образом, в 2011 году мы лидируем с 54 процентами всех сборов.

Существовало некое предубеждение, что в России успешными могут становиться только комедии, и то не слишком качественные. В этом году стало очевидным, что практически любые жанры могут оказаться в числе успешных, весь вопрос в экономике и в том, как сделан фильм.

Как распределялась господдержка? Семь лидеров российской киноиндустрии получили поддержку Фонда кино на 27 картин; 28 так называемых «независимых компаний», то есть не являющихся лидерами, получили поддержку на 31 фильм; и кроме этого 14 анимационных студий получили финансирование на свои 19 фильмов. Всего в течение 2011 года было поддержано 77 картин сорока девяти компаний, производящих фильмы. По сборам картины компаний-лидеров — это 60 процентов всей кинотеатральной кассы отечественного кино.

Мы учитываем релизы — с 1 января по 31 декабря, календарно. Но при этом, когда мы смотрим, какую сумма собрал фильм, если он вышел в декабре, а продолжал прокатываться в январе, то не разделяем ее на две части, потому что было бы странно считать фильм «Елки-2» двумя разными кусками, не связанными друг с другом. Независимо от того, стартовал ли фильм в предыдущем году, мы относим его к предыдущему году, но сумму кассовых сборов указываем ту, которая включает и так называемый «хвост» следующего года.

Анатолий Максимов. Прежде всего надо сказать, что вызовы перед российским кино остаются прежние. Было бы преувеличением думать, что мы перепрыгнули через забор, под которым сидим. Те трудности, которые наше кино преодолевает, попадая в собственный прокат, мало изменились. Есть известное выражение, что невидимая рука рынка отправила в нокаут отечественный кинематограф. Во-первых, это было связано с отсутствием «санитарного» стандарта качества в отношении российского кинопродукта. Что-то ведь было создано в те годы, когда родное кино царило в нашем прокате, а ведь его доля была близка к 30 процентам. Это было близко к показателям Франции, где господдержка выращивалась поколениями. С 2006 года государство активно вкладывало по 100 миллионов долларов в год в фильмы, которые создавались с единственной целью — быть произведенными. Кинотеатры по инерции их сначала хотели показывать, потом — расхотели. А сейчас уже есть привычная формула: «Фильм неплохой, хотя и наш». Таково сложившееся ощущение того, что отечественное кино связано с отравлением аудитории. Мы преодолеем его нескоро, и неизвестно, преодолеем ли вообще, как последствие радиационного взрыва. Что сделал в этой ситуации новый Фонд кино? Он протянул полотенце лежащему плашмя отечественному кинематографу. Вряд ли это получилось бы, если бы не было оказано такой поддержки компаниям, которые уже дальше сами отвечают за результат — своей репутацией, своим бизнесом — за все то, что они делают.

Есть и второй вызов, который тоже еще не преодолен, и мы хорошо понимаем, что с ним еще долго придется сталкиваться. Отвращение аудитории к отечественному кинематографу естественно перехватило вполне рыночный элемент этой системы. Когда вы производите фильм, вы оплачиваете все — съемки, рекламу, в том числе на здании самих кинотеатров, а дальше вы запрашиваете то или иное количество сеансов для своего фильма. Было несколько удачных фильмов в те годы, когда мы «падали» отвесно, когда они были буквально подвергнуты суду Линча на основании первого дня сборов, даже не дожидаясь уикенда, их снимали, оставляли только на утренних и ночных сеансах, не давали им никакого шанса. С поддержкой, которую мы получили от Фонда, у нас появился шанс противостоять абсолютному доминированию американского кино в нашем прокате. Мы на протяжении трех лет были территорией, которая реально бросала вызов Голливуду. Например, фильм «Высоцкий. Спасибо, что живой» произведен почти наполовину на средства компаний Columbia и Sony. Фильму пять лет: мы начинали его производство еще тогда, когда в наше кино вкладывались американские компании. Больше этого не происходит.

Сейчас прорываются только блокбастеры — фильмы с колоссальной поддержкой. «Высоцкий…» — просто драма, внежанровое кино, к нему очень по-разному относятся, зрелище не для каждого из тех, кто ходит в кино. Для нас это была почти спецоперация — прокатать фильм без всяких подныриваний под молодежную аудиторию.

Мы на себе такой жестокий эксперимент поставили и теперь имеем опыт, которым можем поделиться. Первая проблема — это расписать достаточное количество сеансов, подчеркиваю, не копий. Потому что во всех таблицах и статистических отчетах фигурирует количество копий, оно, к сожалению, не показательно сейчас. Вторая очень важная позиция — получить назад то, что мы собрали в кинотеатрах. Система электронного билета не заработала, об этом можно сейчас говорить твердо. В этом специфика нашего рынка по отношению к большим европейским. Мы, напомню, стали пятым рынком в мире, обогнали в прошлом году Германию по числу посадочных мест. Но, с точки зрения права, мы находимся на Диком Западе или каком-то страшном неразвитом Востоке, потому что отчетность осуществляется по телефону. В большей части кинотеатров на вопрос: «Правда?», нам отвечают: «Честное слово». Мы проводили проверки. По премьерному кинотеатру «Палас» в Выборге, где проходит фестиваль «Окно в Европу», нас «грохнули» на 40 процентов того, что реально было в зале. Вы вкладываете много, но получаете все равно мало. Потому что у вас есть некий ограничитель скорости, как в дорогих машинах, чтобы вы не разбились. Вот и тут — чтоб лишнего не собрали, вам помогут.

Третья проблема, о которой обязательно нужно говорить, — это то, что большая часть зрителей, которые знакомятся с отечественным кино, делают это в Интернете. Это огромная зона — уникальных пользователей около 18 миллионов в день. По сравнению с количеством продаваемых билетов в кинотеатры это сейчас несоизмеримые величины. Хотите смотреть кино бесплатно — пользуйтесь таким-то провайдером, для них это просто средство предоставления этой услуги.

Мы убиваем весь рынок вторичных прав. DVD умирают по естественным причинам, потому что это уже каменный век по отношению к тем высоким технологиям, которые есть, а новый рынок не складывается. По-прежнему 60 процентов сборов американского кино возвращается на рынки вторичных продаж — телевизионных продаж, DVD и через Интернет. У нас этот улов практически отсутствует. Злом являются не только торренты, которые, как джентльмены удачи, зарабатывают на этом. Это как сжечь сто рублей, чтобы найти пять копеек. В принципе, это возможно, если деньги чужие, но ведь они сжигают наши. При этом торренты продолжают реформировать, и все крупные поисковики — и Яндекс, и Гугл — выдают в результатах поиска того или иного фильма, скажем, по актерскому составу, опцию скачивания.

Никита Трынкин. У нас, естественно, были большие ожидания в связи с картиной «Елки-2», но в то же время и опасения, поскольку не было очевидно, насколько публике будет интересно смотреть вторую часть фильма, который они уже видели. Нам понравилось, что, как и на картине «Высоцкий…», наша аудитория была старше, чем обычное «ядро», средний возраст. Считается, что основная аудитория кинотеатров — 15—25 лет. Порадовало также, что 25 процентов зрителей не смотрели первые «Елки», что означает, что и новые люди вовлекаются в этот процесс — 12 процентов опрошенных заявили о желании посмотреть картину еще раз в кинотеатре. Мы хотим думать, что на этом история не закончится, поскольку значительное число зрителей заявили, что с удовольствием посмотрели бы еще одно продолжение, и, разумеется, это входит в наши планы.

Остается Интернет-пиратство, некоторые лакуны в законодательном поле и в целом неопределенность относительно того, что происходит с каналами продаж, — это серьезные проблемы. Конкуренция с зарубежными фильмами тоже никуда не денется, она будет усиливаться, и ясно, что мы еще не в конце пути. Задача, которую нам предстоит решить совместно, — восстановление доверия зрителей к отечественному кино, а может, создание его заново, самого бренда отечественного кино. То, чем занимаются во Франции поколениями, нам предстоит сделать за гораздо более короткие сроки. На примере картины «Елки-2» мы видим, что кроме высоких оценок мы уже имеем и высокие ожидания. У двух третей зрителей эти ожидания либо оправдались, либо были превзойдены. Наша задача — добиваться такого эффекта на каждом фильме, постепенно, маленькими шагами. И мы надеемся, что каждый новый заметный релиз российский зритель будет смотреть с каким-то возбуждением и радостью, а не так, как было до недавнего времени.

Одна из задач, которая стоит перед нами: нам надо всеми силами стараться ограничить количество проходных и просто плохих фильмов. Наша компания не выпускает картины, в которые по-настоящему не верит. Мы верим в то, что делаем. Но задача эта стоит не только перед нами, а перед всей индустрией в целом, в том числе и перед независимыми компаниями.

Есть некая естественная граница, выше которой число посещений растет не очень охотно, но и о более старшей аудитории не надо забывать, это тоже рынок. Эти люди знают дорогу к кинотеатру, просто туда не идут, потому что не видят на афишах чего-то для себя привлекательного и интересного. Пример фильма «Высоцкий» показывает, что такие смелые проекты вполне могут получить достойный прием у любой публики. Второй резерв: люди, в силу занятости или каких-то привычек ходят в кино редко. Можно надеяться, что если в кино будет больше близкого им продукта, они будут ходить туда чаще. На «Елках-2» мы увидели, что больше половины зрителей ходят в кино несколько раз в квартал или реже и только менее половины те, кто ходят несколько раз в месяц или чаще.

Без господдержки мы бы в свое время не смогли запустить «Елки», потому что в момент, когда мы их планировали, это был достаточно рискованный для нас проект: это ведь альманах, состоящий из киноисторий, а альманахи в нашем прокате, как правило, практически ничего не собирали. Мы были в сомнениях, и поддержка Фонда, оказанная нам тогда, очень помогла.

Я уверен, что и у других наших коллег такая же ситуация с их фильмами, которые кажутся проблемными и вообще невозможными, если нет господдержки. Обратной стороной проблемы является возврат средств государству. Понятно, что чем успешнее картина, тем — даже по нынешним правилам — большую часть государство получает назад. В случае с «Елками-2» государство получит достаточно существенную сумму, и я уверен, что индустрия даст адекватный ответ на оказанную поддержку. Скажу два слова о проекте «Смешарики. Начало», который получил средства от государства, но не в формате субсидий, а на возвратной основе. «Смешарики» собрали в прокате больше трети того, что собрали «Елки-2», это достаточно заметный кусок «новогоднего пирога».

Сергей Сельянов. Многим не совсем понятно, почему американские прокатчики и американское кино находятся в гораздо лучшем положении. По очень простой причине: это гарантированная системная поставка высокодоходного продукта. И воровать эти картины, естественно, сложнее — потому что если поймают, не дадут снять следующую. У нас пока — только маленькие ростки такой системы. Это относится и ко всем другим аспектам работы с кинотеатрами. Естественно, когда в течение года у одной из компаний-мейджоров выходит три, четыре или шесть очень сильных продуктов, выстраивать отношения гораздо легче. И так каждый год, и понятно, что так будет и через десять лет с вероятностью в 99 процентов, там не забалуешь. И роль нашей реформы еще и в том, что она позволяет надеяться: при такой системности присутствие российского кино также будет более устойчивым, предсказуемым.

К сожалению, есть такая скучная зона, касающаяся нормотворчества, законодательной деятельности, поправок всякого рода глупостей, которые были наделаны, например, в 90-е годы. Это и трехпроцентный налог с оборота в пользу РАО, это и исходные материалы, это и закон о государственной поддержке кино. Это и обстоятельства, связанные с авторскими правами, с Интернетом. Со стороны нашего профильного министерства мы десять лет не получаем поддержки, и я с сожалением это констатирую. В данном случае я представляю и своих коллег, Ассоциацию кино- и телепродюсеров, индустрию. А вот с Министерством экономического развития мы довольно быстро решили вопрос с обнулением пошлины за цифровое оборудование для кинотеатров.

Именно в Фонде мы недавно начали диалог с кинотеатрами. Суть нашей деятельности в том, что мы делаем кино для театрального показа.

И действительно, то, что Россия стала сначала шестой, а теперь пятой территорией, естественно, повысило, и это нормально, интересы прежде всего американского производителя и прокатчика к этой территории. Они с каждым годом получают все больше, и их активность в этом смысле иногда кажется нам уже некорректной. Может, в бизнесе и глупо говорить о корректности, но это кому как. Отчасти эта не совсем точная, правильная ситуация сложилась во взаимоотношениях с кинотеатрами. Мы с Сергеем Александровичем Толстиковым начали диалог с «Киноальянсом». Хорошо, что существенная часть кинотеатров объединилась в одну профессиональную организацию, представляющую интересы многих. Говорили и по поводу таких скучных для журналистов материй, как IPF — платы за цифровой показ, и о финансировании рекламы.

Из доклада Олега Иванова очевидно, что летом российские фильмы практически не выходят на экраны. Меня спросили: «А может ваш фильм показываться летом?» Да, может, если он будет идти все лето. Долго. Летом на две недели, конечно, даже сумасшедший не выпустит российскую картину.

У нас ведь их 60 в год, против 250 американских. И мы их распределяем по году, все эти периоды вы знаете — Новый год, 23 февраля, 8 марта, 4 ноября, где длинные уикенды, которые дают нам какую-то отдачу. Тут нужна кооперация с кинотеатрами.

На всех встречах говорят в основном про деньги, кому сколько дали и кто сколько собрал, а о культурной составляющей нашей деятельности и качестве фильмов давно забыто и не интересно никому. Ну, во-первых, все — культура. И пресловутые «Яйца судьбы», и фильм Андрея Смирнова — все это культура. Почему взрослому зрителю трудно пойти в кинотеатр? Потому что там попкорн, гремят музыкальные и игровые автоматы. Это культура похода в кино. И в деятельности Фонда, в его концепции поддержки это имеет большое значение. Вышло какое-то количество картин, которые мы можем условно выделить как культурные события, не одержавшие больших финансовых побед. Само собой, «Елена»: тут не надо ничего объяснять, это, безусловно, вклад в культуру — не только отечественную, но и мировую, поскольку фильм замечен и успешен не только у нас. Фильм Дуни Смирновой «Два дня» — простое произведение, вроде бы в другие времена даже странно было бы говорить, что это «качественное» кино. Одна из особенностей сегодняшней культуры — к ней предъявляется требование «качества» независимо от того, собирает ли фильм 20 миллионов долларов или 30 тысяч. В этом вообще перелом зритель-ских настроений, которого мы, конечно, добиваемся. Да, мало кто увидел фильм «Дом», но те, кто видел, говорят: это же голливудский уровень режиссуры. И это, мне кажется, культурное событие. Как и появление дебютанта Романа Каримова с картиной «Неадекватные люди», Константина Буслова с фильмом «Бабло», на мой взгляд, авторское кино сильного режиссера. Какую-то невидимую работу эти фильмы производят, и нам это важно даже не просто как бизнесменам, продюсерам, а просто как гражданам страны. Нам хотелось бы изменить отношение к нашему кино. С помощью Фонда вышел и фильм Андрея Смирнова — сложное, серьезное кино. То, что связано с «Высоцким…», — это, на мой взгляд, подвиг. Да, у коллег было определенное вооружение, но все равно делать такое кино… Стоит его делать или нет? С точки зрения бизнеса это с вероятностью 99 процентов чистый и большой убыток. Делая «взрослое кино», надо собрать много денег на выпуск фильма. Так что вопрос, конечно, риторический — мы будем такое кино делать, но нужно осознавать: это даже не риск, а просто уверенность, что потеряешь, даже если не считать поддержку Фонда.

Я считаю, что реформа господдержки — исключительно успешная, на редкость. В своей жизни не помню таких реформ ни в кино, ни в других областях — хотя там я, конечно, меньший специалист. Считаю, надо увеличивать количество мейджоров, или лидеров, что, конечно, тоже слишком громкое, но более корректное название. Увеличивать концентрацию этой поддержки, распространять ее, например, в первую очередь на полнометражную анимацию, которая уже тоже, как известно, стала одним из главных зрительских предпочтений. Вот и всё. Надо всячески эту систему поддерживать, развивать Фонд в смысле коммуникации с кинотеатрами, сетями. Это большая и сложная работа, но вот благодаря более современному, более точному и правильному целеполаганию Фонда, в отличие, например, от Минкульта, некое курирование рынка — тоже исключительно важная работа, которая может принести нечто большее, чем деньги.

Мне кажется, люди уже понимают, что свобода слова и развлечения — это разные вещи. Мы, разумеется, за свободу слова, мы против цензуры, но вот за развлечения надо платить. В нашей стране это какая-то специфическая история. Да, IT-индустрия — драйвер не только российской экономики. Говорят: берите все, забирайте. Но это не государственная позиция. Мы, производители, — тоже граждане, а наша продукция — тоже индустрия. А спекуляции, мол, «вы покушаетесь на свободу слова» — раздражают. Да смотрите наши фильмы, только заплатите тем или иным способом эти двадцать рублей! Граждане, вы в своем уме? Как можно на этом спекулировать?

С.Толстиков. Сергей Михайлович сказал, что культура — это достаточно многообразное явление. И с точки зрения производства, и с точки зрения потребностей аудитории, ее запросов. Наше общество находится в переходной стадии. Есть несколько сегментов: ожидания, социальный статус, менталитет — можно выделить как минимум три группы. Первая — постсоветское восприятие произведений искусства; другая крайность — молодежь, которая уже совсем в других форматах мыслит и иначе воспринимает культуру; и третий большой сегмент аудитории — посередине. Очень трудно сделать продукт для всех трех сегментов, потому что характеристики в них достаточно сильно различаются. Когда это все-таки удается, как, частично, в «Высоцком…», то, конечно, и экономический эффект гораздо сильнее. Это объективная реальность, и когда мы говорим о культуре, мы не должны о ней забывать.

Еще один момент — когда мы говорим о высокохудожественном, фестивальном кино. Тут очень важно правильно отформатировать систему показа. Должны быть четко определены кинотеатры, которые показывают такие фильмы, способы привлечения туда зрителя с определенным уровнем доходов. Потому что поход в кино — достаточно затратное дело. Задача здесь ясная — форматировать показ, но в то же время давать возможность производителям делать разный продукт. Наша задача — это производство разножанрового средне- и крупнобюджетного кино, которое могут производить мейджоры, лидеры. Это главная сила, способная вернуть зрителя в кинотеатры.

Относительно критериев отбора могу сказать, что все полностью заформализовать невозможно, в кино всегда будет элемент субъективизма. Мы можем как-то уменьшать его долю, создавая представительские советы, комитеты. В нашей компании мы пытаемся уйти от субъективизма — у нас есть вполне конкретные правила рассмотрения сценариев, утверждения проектов и т.п., но все равно кино остается достаточно рискованным мероприятием. Оно, в конце концов, зависит от компетенции и профессионализма людей, которые в нем работают.

Лариса Юсипова («Известия»). Известно, что Фонд в значительной степени зависит от попечительского совета, в который входят ряд руководителей государства. Сейчас произошли кадровые изменения. Как это отразится на попечительском совете? Останутся ли Жуков, Сурков, появятся ли Володин и Иванов, и чего от этого можно ждать? Второй вопрос, с этим связанный: на-сколько я помню, вопрос о том, увеличат ли количество компаний-лидеров, должен был быть вынесен на рассмотрение попечительского совета в начале года. Будет ли он рассмотрен?

С.Толстиков. До выборов и смены правительства пока не планируется никаких изменений в составе попечительского совета и его функциональной направленности. Председатель совета — по-прежнему Александр Дмитриевич Жуков.

Что касается увеличения количества лидеров, мы сейчас готовим предложения, которые будут рассмотрены членами совета. У нас идут достаточно серьезные дискуссии и с лидерами, и с другими участниками кинопроизводства. Увеличение числа лидеров вполне возможно, а может, будет избрана какая-то другая схема. В этом, на мой взгляд, и есть вполне реальное развитие нашего общего дела, нашей реформы. Когда мы говорим про киноиндустрию, то крупные компании — это ее структурообразующие элементы. Такой подход — сосредоточение ресурсов — дает свои плоды. Это, естественно, не единственная форма господдержки, но она важна. Мы ее будем совершенствовать. Если есть компании, которые представят проекты, признанные каким-то компетентным органом перспективными, мы их тоже будем поддерживать.

Ольга Гринкруг (РИА «Новости»). Тут говорилось об успешных проектах, тем не менее, «Смешарики. Начало», которые абсолютно всеми воспринимались как заведомый гарантированный успех, провалились в прокате. Почему? Вроде бы и формы финансирования были очень изощренные. Не разочаровались ли инвесторы? «Кинобизнес сегодня» недавно опубликовал статью, в которой был рейтинг не только самых успешных, но и самых убыточных фильмов. Его возглавил поддержанный Фондом в качестве социально значимого фильм «Сибирь. Монамур». Такие картины не должны быть рентабельными?

Н.Трынкин. Несмотря ни на что, «Смешарики…» все-таки собрали почти 9 миллионов долларов, так что нельзя сказать, что это абсолютный провал. Другое дело, глупо было бы отрицать, что в отношении этого проекта были более высокие ожидания. К счастью, у «Смешариков…» есть другие источники дохода — зарубежные продажи на Берлинском фестивале лицензионных товаров под брендом «Смешарики». Одним из факторов, которые должны ограничить рыночный риск, как раз и являются дополнительные источники дохода. Они позволяют ограничить риск и как-то работать с ситуацией, когда фильм собирает меньше, чем ожидалось.

Что касается недостаточных сборов, это, к сожалению, обычная рыночная ситуация. Когда речь идет об отдельном проекте, всегда нужно верить в него по максимуму, но он всегда имеет риск не дотянуть до ожиданий. Собственно, компании-лидеры потому и лидеры, что создают значительное количество качественных фильмов в течение долгого времени Надо думать, что инвесторы, как и игроки фондового рынка, понимают риски в отношении отдельных проектов. Киноиндустрия — это рискованная сфера, и в будущем надо выбирать те проекты, которые инвесторам кажутся менее рискованными. Либо надо делать шаги к финансированию портфелей кинопроектов, чтобы их было 6, 10, 12 или больше — и тогда за счет распределения рисков использовать методику голливудских студий, где немногие фильмы-хиты окупают все остальные проекты.

О.Иванов. Журнал «Кинобизнес» все кассовые сборы делит на производственный бюджет. Фильмы, которые рассматриваются в России как фильмы-события, которые имеют высокую художественную ценность и заметный общественный резонанс в 2011 году, — нам не хотелось бы вписывать в рубрику «Провалы». Даже если мы публикуем такой рейтинг, то в любом случае даем соответствующие комментарии и дополнительные экспертные оценки, чтобы не свалить все эти произведения в одну корзину.

С.Толстиков. Мы не считаем «Сибирь. Монамур» провалом, он получил главный приз в Ханты-Мансийске, еще на нескольких фестивалях. И для нас это важно.

С.Сельянов. Провалы в кино были, есть и будут — и в голливудском, и во французском, китайском, каком угодно. Когда ко мне обращаются люди, которые хотят начать заниматься кино, люди с деньгами, успешные в другом бизнесе, я говорю им, что они должны сначала научиться любить убытки, чтобы комфортно чувствовать себя в кино. И, наконец, по существу: у Фонда, который дает средства, эти показатели, конечно, будут ярче выглядеть — причем как достижения, так и условные или безусловные провалы. Потому что благодаря его поддержке, у средне- и крупнобюджетных фильмов, на которые мы, собственно, и ставим, говоря о какой-то соревновательности с тем же Голливудом — чтобы зритель не скачивал все в Сети, а заставил себя пойти в кинотеатр, — у таких картин должна быть какая-то достаточно серьезная production value. Я убежден: у средне- и крупнобюджетных фильмов рентабельность на российском, в целом убыточном рынке, конечно, будет ярче.

Л.Юсипова. Почему вы вычитаете только производственный бюджет, если Анатолий Максимов сообщил нам, что даже реклама на кинотеатрах оплачивается уже самими производителями? Как и все продвижение, копии. Это же может составить половину, треть, а иногда столько же, сколько стоило само производство.

О.Иванов. Можно, с одной стороны, выписать все доходы кинопроекта, с другой — все расходы. Самыми большими статьями окажутся производственный бюджет и кассовые сборы. Дальше будут другие статьи — траты на рекламу, изготовление копий. С точки зрения доходов тоже могут быть разные статьи, включая продакт плейсмент. Сайт Numbers уже несколько десятков лет назад понял, что нужно отсечь все нижние части, потому что они более или менее похожи, и сравнивать лишь две самые существенные статьи.

Мария Безрук («Трибуна»). Сергей Александрович, помнится, два года назад, когда создавался Фонд, вы говорили о том, что спустя два года будет произведена некая ротация на основе результатов, и те компании, проекты которых оказались убыточными, будут исключены из состава компаний-мейджоров. Их место займут какие-то другие. Будет ли произведена эта ротация, если да, то какие компании уже на примете? Мы здесь говорим об успешности проектов, но какой процент от бокс-офиса, какие конкретные суммы возвращаются в Фонд?

С.Толстиков. Начну с возвратности. Мы планируем сделать эту систему чуть сложнее, там будут разные коэффициенты, сейчас этот вопрос обсуждается. Но в конечном счете все деньги все равно пойдут в те компании, которые произвели эти фильмы. Это немного модифицированная французская модель. Что касается выхода одних компаний и появления новых, то сейчас идет обсуждение того, как расширить количество лидеров, но учитывая пакет проектов.

М.Безрук. Хотела бы уточнить. Конкретный пример. Фильм «На крючке» компании «ПРОФИТ», на который было потрачено много денег, практически ничего не собрал, да и с культурной точки зрения он плохой. Эта компания останется среди мейджоров?

С.Толстиков. Это не совсем простой вопрос. У компании «ПРОФИТ» сейчас два проекта: «Испытание» и «Метро». «Метро» — это жанровое кино, которое, мы надеемся, принесет достаточно хороший бокс-офис, но пока исходим из промежуточного анализа. «Испытание» — сложный социально-исторический проект, драма с большим бюджетом. Что из этого выйдет, мы тоже не можем сейчас сказать. И загнать его просто в какую-то конкретную формулировку — давайте эту компанию выкинем, а ту оставим — сложно. Поэтому я говорю, что мы сейчас пытаемся механизм, направление финансовой поддержки сделать более тонкими.

Константин Баканов («Собеседник»). Меня интересует, сколько денег и каким проектам было выдано в 2011 году из Фонда. Бюджет фильма «Август. Восьмого» составляет 16 миллионов долларов, это огромная сумма. В связи с тем, что фильм имеет некую политическую подоплеку? Ведь Фонд является государственным.

С.Толстиков. Это вообще специальный проект, потому что там господствующая доля наших средств. Мы получили от Министерства культуры на основании запроса продюсеров разрешение эту долю обеспечить. Но там у нас и возврат совершенно иной — 50 процентов, что мы считаем справедливым. И будем поддерживать его в прокате. Направляя более значимые средства, мы хотим больший возврат. Для нас это экономика.

К.Баканов. Уточняющий вопрос. Почему именно этому фильму выделено такое огромное количество денег?

С.Толстиков. У нас все социально значимые масштабные проекты идут через Министерство культуры, которое является органом государственной исполнительной власти в этой сфере. Когда они к нам обращаются, то мы, если честно, берем под козырек. И этот проект был поддержан попечительским советом и всеми остальными. Было ли какое-то решение на уровне Политбюро и так далее? Ничего такого не было.

Ксения Болецкая («Ведомости»). Подводя итоги 2011 года, Олег Иванов сказал, что фильмы, поддержанные в той или иной мере Фондом, собрали 3,5 миллиарда рублей в прокате.

О.Иванов. 3,5 миллиарда — это компании-лидеры, и еще примерно 600 миллионов — другие компании.

К.Болецкая. Таким образом, 4,1 миллиарда рублей в прокате собрали компании, поддержанные Фондом. А сколько денег было возвращено Фонду с учетом поддержки проката и производства?

С.Толстиков. Точную цифру не скажу, но это до 100 миллионов рублей. Если вы посмотрите, больше половины средств в наших проектах — деньги иных инвесторов.

К.Болецкая. Были ли проекты, которые не вернули ни копейки?

С.Толстиков. У нас возврат — 5 процентов от доли сбора, поэтому какие-то копейки всегда возвращаются. Но если переформулировать ваш вопрос и сказать — «незначительные суммы», то, конечно, такое было, но это нормально. Мы должны финансировать ряд фильмов, которые с коммерческой точки зрения явного интереса не представляют. Но в силу каких-то причин мы их финансируем. Например, Сергей Сельянов финансировал фильм «Кочегар». Я бы не сказал, что он был успешным, но и не провальным, с точки зрения экономики, потому что бюджет был незначительный. «Дом» тоже не со-брал много денег, но сказать, что это неуспешный фильм, у меня язык не повернется. Есть специфика рынка, которая несовершенна в некотором роде. Хотя есть и совсем провальные проекты, сейчас я о них не хочу говорить. Если говорить про независимых продюсеров, у нас есть некая внутренняя установка — если он получил от Фонда деньги и провалился, несмотря на коммерческие целеполагания, то мы очень осторожно с ним работаем (или не работаем) на каком-то промежутке. Но это внутренние установки, это все не регламентировано.

С.Сельянов. Основа государственной поддержки — субсидии. Потому что рынок российского кино пока система убыточная и будет еще достаточно долго такой оставаться. Возвратность заложена как некое зерно, это вообще противоречит природе, философии господдержки, закону даже в каком-то смысле. Субсидии — потому что надо поддерживать в том числе и культурное, и зрительское, кино, которое собирает страну в страну, — государство считает это важным. В советское время все кино делалось на 100 процентов за счет господдержки, сейчас поддержка составляет половину затрачиваемых средств. Когда говорят о рентабельности и возвратности, да, несколько проектов в год — как и везде в мире — действительно успешны, в том числе и в коммерческом смысле. Но это не является главным показателем, если говорить о позиции государства в этом вопросе. Оно на этом не зарабатывает — это было бы противоестественным.

 
Материал к публикации подготовил Д.Дондурей