Дон Румата в Датском королевстве. «Королевский роман», режиссер Николай Арцель

Тридцатидевятилетний датчанин, режиссер Николай Арцель не из тех, кто подает надежды — он их оправдывает.

На «скамейке запасных» многообещающих дарований он практически не сидел. За десять лет, прошедших со дня окончания Национальной киношколы Дании в 2001 году, он снял четыре полнометражные картины (не говоря о сериалах). Стартовал политическим триллером «Игра короля» (2004), который мгновенно стал кассовым хитом, продолжил фэнтези «Остров потерянных душ» (2007) и гей-комедией «Правда о мужчинах» (2010), доказав тем самым, что ему все жанры подвластны, кроме скучного. Сценарии ко всем своим фильмам он пишет вместе с другом Расмусом Хейстербергом. Впрочем, не только к своим фильмам — Арцель и Хейстерберг были сценаристами «Девушки с татуировкой дракона» еще до того, как за сюжет взялся Дэвид Финчер. В 2009 году скандинавы трех стран (Дании, Норвегии, Швеции) вместе с немцами вложились в экранизацию культового романа шведа Стига Ларссона, постановщиком фильма был Нильс Арден Оплев. Бюджет был много скромнее, чем у Финчера: не 90, а 13 миллионов долларов. Но отдача, пожалуй, была эффективнее у европейцев: их сборы превысили бюджет почти в восемь раз (более 104 миллионов долларов в мировом прокате), у Финчера — более, чем в два раза (мировой бокс-офис — свыше 226 миллионов долларов). Арцелю и Хейстербергу этот фильм принес первую заметную награду — приз Британской киноакадемии (BAFTA) за лучший сценарий неанглоязычного фильма. На этом фоне участие в основном конкурсе Берлинале нового фильма Арцеля «Королевский роман» — вполне ожидаемый для режиссера выход на международную фестивальную орбиту.

Очевидно, что траектория этого движения выглядит прямо противоположной режиссерским start-up ранних 90-х. Тогда молодые европейцы предпочитали засветиться в нонконформистском малобюджетном кино, чтобы проявить свои авторские таланты, а потом, собрав фестивальные призы, а с ними и прессу, двинуться в сторону мейнстрима, а еще лучше — больших голливудских бюджетов. По крайней мере, по похожему пути прошли Люк Бессон, Матьё Кассовиц, Том Тиквер... Николай Арцель пошел путем другим. И отчасти понятно, почему: экспериментальных поисков одного Ларса фон Триера (тем более — с соратниками по «Догме») более чем достаточно для Датского королевства. Следующему поколению, входящему в кинематограф, выстраиваться в затылок вслед за фон Триером нет никакого резона. Соответственно, дети нулевых подчеркнуто дистанцируются от бунтарей-«догматиков». Не в буквальном, разумеется, смысле. Поиск своего языка и своего пути ничуть не мешает сотрудничеству разных поколений. Показательно, что компания Zentropa, основанная Ларсом фон Триером, продюсировала картину «Королевский роман». Но стилистика Арцеля разительно отличается от той, которая ассоциировалась с датским кинематографом 90-х. Никакой дрожащей картинки, снятой ручной камерой, никакой зацикленности на естественном освещении или условнотеатральных декораций. Вместо этого в «Королевском романе» зритель получает возможность насладиться костюмированной исторической драмой и участием звезд, мастерски выстроенными кадрами, каждый из которых — хоть вырезай, увеличивай и на стену вешай, такие они живописные да красивые, и крепким сценарием.

Впрочем, тут как раз не так уж все гладко. Если оставить в покое пейзажные и костюмные красоты, то надо признать, что ставка на Маса Миккельсена, звезду датского и европейского кино, сыгравшего роль немецкого доктора Иоганна Фридриха Штруензее, личного врача датского короля Кристиана VII, не слишком удачна. Его герой только в финале, когда содрогается перед плахой, становится похож на человека, а не на ходячую истину века Просвещения. Однако тот факт, что один из лучших датских актеров, в прошлом году получивший и европейское признание (в виде European Film Award), оказался «слабым звеном» фильма, возможно, указывает как раз на нерешенные проблемы в сценарии фильма. Или, точнее, на проблемы, которые Арцель и Хейстерберг аккуратно обошли.

Прежде всего они связаны с амбивалентностью героя Маса Миккельсена, который оказался одновременно доктором полусумасшедшего короля Кристиана VII, любовником юной королевы Каролины Матильды, бывшей английской принцессы, да еще и отцом ее второго ребенка. Это совершенно реальная история, случившаяся при королевском дворе в 1770-х годах, которую датские журналисты полушутя ставят в один ряд с крещением датчан Харальдом Синезубым в 948-м, поражением от пруссаков в 1864-м и свалившимся с неба триумфом датской сборной в футбольном чемпионате Европы 1992 года. Шутки шутками, но рассказывая эту, как выясняется, судьбоносную для датчан love story, сценаристы умудрились превратить немецкого доктора в героя почище Робеспьера, провозвестника идеалов равенства и братства и смелого политического реформатора. Судя по фильму, некоторые основания для этого имелись: став неофициальным регентом Дании в 1770—1772 годах, врач способствовал запрещению пыток, создал приюты для брошенных детей и чуть ли не провозгласил свободу слова. Один из ключевых эпизодов фильма — когда доктор вместе с прелестной Каролиной Матильдой (ее роль сыграла шведская актриса Алисия Викандер) с восторгом читает письмо Вольтера, присланное ему. Письмо от Вольтера — это, конечно, сильный козырь, но, с другой стороны, французский вольнодумец любил переписываться с монархами. Наша Екатерина II, к слову, тоже получала от него послания, что революционеркой ее не сделало.

Как бы то ни было, авторы «Королевского романа» мягко пожертвовали не только исторической достоверностью, но и психологической убедительностью, превратив врача-регента, использовавшего свою власть над пациентом, чтобы добраться до трона, в революционера, а любовников — в романтических героев, жертв роковой страсти. Сам Арцель оправдывается в интервью законами жанра: «Все исторические фильмы смешивают даты и события и оставляют за рамками некоторые персонажи. Альтернатива — сухой фильм, где ничего особенного не происходит, но кто захочет такой смотреть?»

Но дело не только в «историческом» жанре, а и в избранном угле зрения. Арцеля не интересовала психологическая драма, в которой сюжет о воле к власти смешивался с анекдотом в духе Боккаччо, история смелого авантюриста с историей болезни. В результате главный герой-кукловод, который манипулирует и королем, и королевой, выглядит абсолютно картонным героем, которого не спасают даже героические актерские усилия Миккельсена. К слову, королевская пара более убедительна. Особенно Миккель Боэ Фёльсгор в роли сумасшедшего короля-дитяти. Своего «Серебряного медведя» этот дебютант в кино, студент Государственной театральной школы в Копенгагене, получил не зря.

Да, но за что же в таком случае датским сценаристам достался берлинский «Серебряный медведь»? Можно предположить, что за умение превратить love story в движитель истории, сохранив (отчасти) и напряженность психологической драмы, и историческую перспективу. Иначе говоря, за приверженность к традициям Вальтера Скотта и европейского исторического романа. Но это не единственное его достоинство. На мой вкус, не менее существенно то, что Арцель и Хейстерберг органично соединили исторический роман с антиутопией. Дело в том, что скромный провинциальный доктор Иоганн Фридрих Штруензее в какой-то момент начинает подозрительно напоминать Дона Румату из романа Стругацких «Трудно быть богом». Просвещенный, человечный, мудрый, он выглядит этаким человеком из будущего, который пытается ускорить ход истории хотя бы в одном отдельно взятом королевстве. За десять лет до Великой Французской революции. Понятное дело, плата за «ускорение» не заставила себя ждать. Доктор-вольнодумец кончает на плахе, королева умирает в изгнании и в разлуке с детьми в двадцать четыре года, а несчастный Кристиан VII остается игрушкой в руках придворных.

К сожалению, авторы не смогли на этом остановиться и упорно двинулись в сторону хэппи энда. В отличие от Стругацких, Арцель умудряется сохранить оптимистическую интонацию в этой печальной повести. Как и полагается в мейнстримном кино. Финальные титры повествуют о короле Фредерике VI, сыне Кристиана VII, который за пятьдесят пять лет своего правления довел до ума реформы, начатые родителями.

В результате сценарная конструкция фильма выглядит чересчур хитроумной и тщательно уравновешенной. Костюмированная любовная драма норовит превратиться в сентиментально-романтическую повесть о том, что и королевы любить умеют. Love story, в которой любовники ищут оправдания себе в теориях естественного человека Руссо, запускает мотор политических реформ. Реформы затрагивают интересы придворных и тем самым служат спусковым крючком для нового конфликта: защитников прогресса и феодалов, не желающих терять власть и доходы. На стороне «старого» оказывается и темная масса горожан, требующих головы «немца». А немец, отправленный на плаху, кричит оттуда народу: «Я один из вас!» Благодаря чему придворная интрига получает национальный размах, а непонятый герой противостоит не только злым придворным, но и толпе. И все это упаковано в красивую обертку, на которой крупными буквами написано: «История Европы и прогресса».

Просится, конечно, другая надпись: «Клюква европейского мейнстрима». Но Николаю Арцелю не откажешь в чутье: сегодня в Европе (а уж тем более в России) сложилась такая ситуация, когда идеалы Просвещения приходится защищать всерьез. И шансы, что за них, может статься, некоторым и голову придется сложить (хотя бы символически, в плане, скажем, карьеры), всё увеличиваются. С этой точки зрения, конечно, «Королевский роман» — актуальное кино, что, возможно, и приняло во внимание жюри Берлинале.

«Королевский роман»
En kongelig affaere
Авторы сценария Николай Арцель, Расмус Хейстерберг
Режиссер Николай Арцель
Оператор Расмус Видебек
Художник Нильс Сайер
Композиторы Габриель Йаред, Сюрилле Ауфорт
В ролях: Мас Миккельсен, Алисия Викандер, Миккель Боэ Фёльсгор, Трине Дюрхольм, Давид Денсик, Томас Габриельссон, Харриет Уолтер, Лаура Бро, Сёрен Маллинг
Zentropa Productions2
Дания — Чешская республика — Германия — Швеция
2012