Фрагменты заседания Совета при Президенте Российской Федерации по развитию гражданского общества и правам человека по теме «Рост радикализма как угроза правам человека». Для публикации использованы материалы основных докладов членов совета – Николая Сванидзе, Ирины Хакамады, Александра Верховского, а также приглашенного на заседание заместителя начальника Главного управления по противодействию экстремизму Министерства внутренних дел РФ Владимира Макарова. Модератор – председатель совета Михаил Федотов.

Важно отметить, что заседание состоялось 30 марта 2015 года, то есть задолго до таких важных событий, как подписание Указа о засекречивании военных потерь в мирное время и принятие закона, позволяющего объявлять нежелательными на территории нашей страны некоторые иностранные организации. Оба они имеют непосредственное отношение к теме дискуссии.

МИХАИЛ ФЕДОТОВ. Хочу напомнить, что в июне 2014 года результатом нашей дискуссии стали корректировки в тексте «Стратегии противодействия экстремизму в Российской Федерации до 2025 года». Этот документ уже утвержден президентом, полгода действует, но ощутили ли мы последствия его появления, стало ли меньше в нашей стране экстремизма и его питательной среды – радикализма?

Какие угрозы несут экстремизм и радикализм правам россиян, что может и должно сделать гражданское общество, чтобы остановить их рост?

Выступая недавно на коллегии Федеральной службы безопасности, президент Владимир Владимирович Путин сказал о необходимости усилить меры по профилактике терроризма, радикализма и экстремизма, активнее привлекая к этому общественные организации, продолжая партнерские отношения с гражданским обществом, прислушиваясь к тем, кто содержательно критикует те или иные действия или бездействие власти, причем на любом уровне. Такой диалог, такое партнерство, подчеркнул президент, всегда полезно, а не просто необходимо.

На прошлогоднем заседании один из членов нашего совета Иосиф Дискин заметил, что экстремизм всегда существует как функция дезинтеграции общества. Не идеология порождает экстремизм, а бесправие и неравенство. От себя добавлю, что еще неправда и несправедливость.

Всем понятно, что именно социальная интеграция и социальная солидарность, а не разобщенность и нетерпимость дают шанс спокойному развитию государства и общества. Напротив, разжигание ненависти, взаимная охота на ведьм порождают социальную дезинтеграцию, прокладывают путь экстремизму, который во всех своих проявлениях ведет к нарушению гражданского мира и согласия, подрывает общественную безопасность и государственную целостность страны, создает реальную угрозу сохранению основ конституционного строя.

Обращаюсь ко всем участникам заседания с предложением подумать, что должно быть сделано для дерадикализации общественного сознания в нашей стране.

НИКОЛАЙ СВАНИДЗЕ. Мы пришли к необходимости организовать это обсуждение тогда, когда почувствовали, что в обществе накаляется неприятная и опасная атмосфера.

Произошло очень серьезное событие – политическое убийство одного из лидеров оппозиции, в прошлом крупного государственного деятеля Бориса Немцова. Он, как известно, был застрелен в спину на Москворецком мосту, едва ли не под стенами Кремля. Трагедии подобного рода никогда к добру не приводят. В таких случаях в обществе высвобождаются какие-то демоны. Вот только что нельзя было представить, что убивают политика такого ранга, а теперь – можно. И мир не перевернулся – это, безусловно, плохое последствие.

Конечно, идет расследование. Сначала оно велось достаточно бод­ро, очевидно, что очень умелые высокопрофессиональные люди этим занялись. Но потом следствие как будто натолкнулось на невидимую стену, и сразу возникло ощущение, что эта «стена» имеет политическое происхождение. Есть подозреваемые, но нет никаких идей относительно реальных заказчиков и мотивов. Будто следствие не может и, вероятно, не сможет добраться до тех уровней, которые неплохо было бы допросить. Возникает впечатление, что постепенно дело об убийстве Немцова откладывается в долгий ящик. Присоединяется к немалому количеству других резонансных и нераскрытых преступлений, которые имели место в нашей относительно недавней истории. И это обстоятельство продолжает уже сейчас оказывать воздействие на нашу жизнь.

Некие люди разгромили мемориальное место убийства Бориса Немцова. Они не скрываются, спокойно себя позиционируют. Считают возможным действовать совершенно открытым образом, ничего не опасаясь и представляя организацию, которая называет себя «Русское освободительное движение SERB».

Мы не дети. Если в Германии или во Франции мы видим организацию под подобным названием, если от ее имени идет апелляция к титульной нации, составляющей очевидное большинство в обществе, то мы имеем дело с фашистами. И не будем обманывать сами себя. В данном случае, конечно, это фашиствующее движение, которое называет себя патриотическим, претендует на то, что защищает президента. Можно догадываться от кого.

Дальше идут угрозы в Интернете. И не только там. Как член Совета по правам человека я получаю жалобы, обращения от известных журналистов. Особенно отвратительно, что идет война с женщинами. Получали угрозы Ксения Собчак, Кюлле Писпанен, пресс-секретарь Михаила Ходорковского, Карина Орлова, журналистка «Эха Москвы». В контексте убийства Немцова их страхи совершенно не пустопорожние. Уважаемая коллега Елена Масюк сказала мне, что увидела список «врагов народа», в котором фигурируют некоторые из здесь присутствующих, в том числе и она, и ваш покорный слуга. Проводятся исследования этнического состава нашего совета, который с определенных позиций «оставляет желать лучшего».

Все это – угрозы, политическое убийство, поиски врагов, предателей, «пятой колонны», атмосфера осажденной крепости, которая, несомненно, нагнетается в нашем обществе, нетерпимость к инакомыслию – заставляет вспомнить не самые лучшие времена нашей истории – 30–40-е годы прошлого века.

Я очень опасаюсь и, наверное, не одинок в этом, что в связи с юбилеем Великой Победы усилится тенденция к моральной реабилитации Сталина. Больше скажу, к его апологии. Есть политические партии, которые готовят на этом сюжете будущие выборы – генералиссимус на их знаменах. Есть соблазн персонифицировать с его именем любую победу. Она особенно красива, когда у нее есть свое узнаваемое лицо. Есть льстецы, их довольно много, которые уже приравнивают, скажем, присоединение Крыма к взятию Берлина в 1945 году. Говорят, что Путин – это Сталин сегодня. Я не имиджмейкер президента, но не думаю, что эта параллель стратегически ему выгодна. Напомню, что по количеству убитых Сталиным советских людей «эффективный менеджер» может с Гитлером соперничать.

Меня удивляет и то, что люди, называющие себя русскими патриотами, православными, могут причислять себя к сталинистам. Это все равно что еврей – поклонник Гитлера. Столько российских священников, сколько уничтожил «великий вождь», никто в нашей истории не уничтожил. Люди, отстаивающие иную позицию, будут говорить: да, но тем не менее этот выдающийся менеджер войну выиграл. Есть люди, которые будут приветствовать Сталина, но есть немало других, их миллионы, для которых его моральная реабилитация будет означать личное оскорбление. И они этого оскорбления не простят ни государству, ни лидеру. Кто-то скажет: пусть убираются. Возможно и такое решение, но его тогда надо принимать на государственном уровне. И мы понимаем, что означает такое решение.

И еще один момент, на котором я бы хотел остановиться. Нет ничего более радикального, экстремистского и более опасного для нас, чем фашизм. Реальный фашизм.

Недавно произошло событие, о котором нельзя не упомянуть: форум в Санкт-Петербурге, на который были приглашены лидеры или бывшие лидеры радикальных правых европейских партий, абсолютно маргинальных. Это был странный выбор со всех сторон. У Бабеля был такой пассаж: папа Бени Крика стал биндюжником среди грубиянов. Вот и эти люди даже среди профашистских партий Западной Европы слывут излишне радикальными, экстремистскими. Скажем, госпожа Ле Пен, которую мы, кажется, как-то финансово подкармливаем в надежде на то, что она придет к власти во Франции, не приехала в Петербург, куда были приглашены люди, которые открыто приветствуют Гитлера.

Почему эти люди были приглашены в город, переживший блокаду? Да еще и накануне великого праздника? Я вынужден назвать партию, которая стоит за всем этим, – речь идет о партии «Родина». Ее лидер – вице-премьер Российской Федерации, отвечающий за военно-промышленный комплекс. Но приехавшие в Петербург партии даже одного процента в своих странах не набирают. Повторяю, это абсолютные маргиналы.

Я только что был в Польше, а скоро улетаю в Германию, где для российского телевидения снимаю фильм о гитлеровских концлагерях.

Не все знают о том, что был такой концлагерь Белжец, в семидесяти километрах от Львова. Это даже не лагерь, а специальное место уничтожения людей, триста на триста метров. Там сделали замечательный мемориал, состоящий из огромных глыб и рва, а по его бокам – навороты черного вара и толстой проволоки. Сильное впечатление. Шестьсот тысяч убитых, это население очень большого города. Мы знаем только об Освенциме, на самом деле он называется Аушвиц-Биркенау. Это ряды красных добротных зданий, бывшая казарма. Там мучили, убивали людей, на воротах знаменитая надпись «Arbeit macht frei». Но Биркенау в трех минутах езды оттуда. Это колоссальное пространство с железной дорогой посредине, а для эсэсовцев сделаны велосипедные дорожки. Все очень технологично: газовая камера и сразу подъемник в печку. До ста пятидесяти тысяч сожжений в месяц – вот что значит настоящий, не нарисованный фашизм. Не тот, с которым мы последнее время воюем, а тот, с которым воевали наши отцы и деды.

Я спросил у дамы, директора концлагеря Аушвиц-Биркенау, она полька, очень любезная, все время говорит о том, что да, ваши войска нас освободили: «Кто ездит сюда?» А там море народу, очень много молодежи, снимать было сложно, потому что просто не протолкнуться. Она отвечает: «Едут целые автобусы из Белоруссии, Украины, Польши. Трудно найти поляка, который бы там не был. Едут люди из Израиля, из Германии». Почему? Казалось бы, этот лагерь для немцев национальный позор: зачем соприкасаться лишний раз с такими темными, ужасными страницами?! Лучше быстрее забыть. Но из Германии приезжают школами. Немцы-учителя показывают детям газовые камеры, чтобы они увидели, понюхали этот ад.

Потому что немецкое общество, государство правильно считают: немецкие дети должны знать, откуда растут ноги у нацизма, они должны помнить о том, что произошло с их страной. Чем кончается безальтернативная пропаганда, бессменная власть, проповедь национальной исключительности и национального превосходства? Войной и национальной катастрофой. Немецкие дети должны это знать, и они будут это знать.

Я спросил у нашей провожатой, приезжают ли граждане из России. Повторяю, она вежливая дама, она так аккуратно сказала мне: «Ваши приезжают, но по сравнению с другими – мало, а детей совсем не приводят». Нам неинтересно? Биркенау строился советскими военнопленными, и они все там погибли в газовой камере.

Понимаю, Сталину это было неинтересно, у него все пленные становились врагами, но мы живем в другое время, неужели нам неинтересна наша история? Сотни тысяч людей, которые гибли в гитлеровских концлагерях, были советские военнопленные, евреи со всей Европы.

Наших детей нужно возить туда автобусами, показывать, что такое настоящий, реальный нацизм, что такое Холокост и уничтожение по этническому признаку. Почему в некоторых странах Европы отрицание Холокоста, геноцида считается уголовным преступлением? Потому что власть там понимает, что граждане должны знать, что такое настоящая, большая война, гибель всерьез, а не стрельба по живым мишеням за вознаграждение. Атмосфера сокрытия подобных вещей от граждан, атмосфера безальтернативности, на мой взгляд, чревата радикализмом и всем, что из этого проистекает.

ИРИНА ХАКАМАДА. Слушая то, что по поводу борьбы с экстремизмом говорят представители власти, я пришла к выводу, что у нас работает простой принцип: для врагов – закон, а вот своим позволено быть экстремистами. Говорить все что угодно, выходить с непонятными спектаклями на улицу, угрожать, радикализировать настроение в обществе. Поэтому все больше людей упекают за решетку – за высказывания. Даже очень уважаемыми лицами православной церкви проводится тезис, согласно которому толерантность не является христианской ценностью, а следовательно, и ценностью российского общества. Это западная кошмарная толерантность породила гомосексуализм, аморальный беспредел и так далее. Демагогия такого уровня выращивает определенный тип человека, с которым сложно идти в будущее, но проще сесть на поезд времени и поехать в прошлое.

Легко произнести, что мы находимся в состоянии войны с США, легко произнести это слово – война. Очень важно – попасть в тренд, который чаще всего запускается сверху. Если ты в него попал – у тебя все в порядке. Дальше идут заказы, проекты финансируются, спектакли ставятся. Тебе просто в руки все падает. Зачем мучиться, создавать, развивать малый бизнес, конкурировать, вытаскивать страну из кризиса… Нужно просто попасть в тренд.

Мы живем в волнообразном обществе. Я с этим сталкиваюсь, когда читаю мастер-классы. Почти 90 процентов наших граждан думают о том, как прибиться к этому тренду, что для этого следует сделать. Пока не прибился – человек занимается повышением самооценки. Как только получилось – всё: дальше он начинает заниматься откатами.

Митио Каку, американец японского происхождения, – один из самых умных людей в Нью-Йорке. Мой любимый автор, он переводится на русский. В своей книге «Физика в будущее» он пишет: «Чтобы добиться реального успеха, нужно развивать те способности, которые недоступны роботам: креативность, воображение, инициативу, лидерские качества. Общество постепенно переходит от товарной экономики к интеллектуально-творческой». Если вы двигаетесь вперед, все примитивные реакции будут роботизированы, как сейчас конвейеры. А если вы хотите побеждать, тогда основная масса людей должна от этих роботов чем-то отличаться.

Наш ученый Александр Неклесса пишет о том, что сегодня весь мир переживает кризис национального государства, потому что в борьбе за будущее человечество создает инновационные формы политической организации. На смену одним мировым регуляторам жизни приходят другие. А представители власти объединяются в некие клубы. Вы не сможете их вычислить, но они невидимым образом влияют на принятие государственных решений. Появляются также бизнес-группы, которые занимаются политикой не по тем правилам, по которым это делали раньше. И социальные сети, которые будоражат, распространяют информацию и создают горизонтальную солидарность технических решений.

Неклесса задает вопрос: так что же впереди? Прогресс или архаический зигзаг истории? Если мы берем человека, то прогресс, в отличие от робота, а если политическое государство, то прогресс заключается в том, что оно начинает вести диалог с новыми политическими группами и менять свои формы действия. Судя по тому, что у нас происходит, мы недавно выбрали архаический зигзаг. Этот выбор абсолютно осознанный. Мы не хотим двигаться вперед. Нам не нужен человек, отличающийся от робота, поэтому необходима архаика.

Институт гражданского общества и институт власти всегда самостоятельны. Они не могут сливаться в единое целое. Как только это происходит, прекращает работать обратная связь. Прогресс становится невозможен.

Вместо того чтобы подумать, что надо сделать для того, чтобы создать новые формы, мы решили пойти по пути мобилизации на борьбу с врагами. Вначале с внешними, а когда они сдохнут – будет невыгодно или не по силам с ними бороться, – тогда перейдем к внутренним. Сейчас происходит медленный мягкий переход от внешнего врага к внутреннему. США – это серьезный враг, с ним непросто, будут вести всякие переговоры, ситуация, может быть, изменится. С Украиной, кажется, осознали, что пора переходить к миру.

Мобилизация – это наркотик, простое решение сложных задач. Когда у вас все так сложно, а оказывается, все можно решить просто – это так привлекательно, чудесно! Хочется, как при высоких ценах на нефть, просто потреблять, потреблять и потреблять. Потому что это легко. Государство впадает в такой же наркотический самообман, в иллюзию, что может полностью слить себя с обществом, подчинить его и таким образом разрешить свои проблемы. Как любой опиум, как любая иллюзия, этот самообман действует до определенного момента: институт или человек доходят до точки невозврата, дальше все начинает сыпаться. Прежде всего это происходит с институтом власти.

Точка невозврата не только проявляется, но и начинает влиять на экономику. В нынешнем кризисе экономический фактор по сравнению с политическим играет меньшую роль. Поэтому он такой сложный и «тянучий»: невозможно разобраться, что происходит внутри. На фоне мировой турбулентности мы не сможем с ним справиться. Импортозамещение, эффективные правительственные решения, ответственность чиновников, мотивация малого бизнеса – все это проблемы, которые только усугубляются. В нашем обществе нет необходимого настроения, потому что это тяжелый труд в неконкурентной борьбе. Невозможно жить, когда общество и государство слились в идее мобилизации против врага – в страхе, что здесь может произойти то же самое, что в Украине. Так нельзя жить. Россия таким образом дискредитирует себя.

Страна не может быть мировым лидером, если страх перед политической элитой и одновременно перед собственным народом является движущей силой. Борьба с экстремизмом должна осуществляться при одном условии: перед законом равны все. Чтобы никаких «антимайданов» с криками: «Убьем «пятую колонну»!» в Москве никто никогда не видел, чтобы в России не заседали никакие фашистские партии. И если в дебатах хоть один оскорбит другого по его этническим характеристикам – это должно быть воспринято и оценено немедленно как нечто абсолютно неприемлемое. Если кто-то, появившись на экране ТВ, объявит меня, или Сванидзе, или любого правозащитника врагом и «пятой колонной», он должен быть немедленно арестован, в наручниках выведен из студии и посажен на 48 часов. Потом его можно выпустить. После этого подобное не повторится.

Я обращаюсь к президенту, к его администрации: хватит раскачивать лодку и превращать просмотр новостей на ТВ в какие-то стресс-камеры самоубийц. Хватит потворствовать желанию людей выйти на улицу и кому-нибудь набить морду, потому что сил больше нет…

Если расследование убийства Немцова подлинное, честное, то «закатать» его будет невозможно. Тогда тем, кому поручено им заниматься, необходимо будет получать и все результаты независимого следствия для того, чтобы реально найти заказчиков. Если же оно будет полностью закрытым и придет к «удивительным», недостоверным выводам, то взрыв общественного сознания неминуем.

Я знаю, что Александр Морозов из администрации президента только что ушел на пенсию – можно было бы поручить ему вести ту самую «Открытую трибуну», в которой сейчас все нуждаются. При нем она когда-то работала очень эффективно: туда приглашались представители власти, националистов, либералов, коммунистов. Это очень полезно: убрать мобилизацию, заменить ее на солидарность конкурентных сообществ.

В любой корпорации, которая эффективно работает на рынке, существует внутренняя конкуренция. Каждый работник бьется за то, чтобы быть лучшим. Но при этом есть корпоративная солидарность. Мы идем сегодня по примитивному пути: уничтожаем конкуренцию, а солидарность заменяем лояльностью вертикали власти. Ради того чтобы эта лояльность имела какую-то энергию, придумываем врага. Кончится это тем, что государство развалится.

АЛЕКСАНДР ВЕРХОВСКИЙ. Я возглавляю информационно-аналитический центр «Сова», который занимается в основном общественной угрозой, исходящей от радикальных националистов. Это движение из-за украинских событий переживает кризис. Нас это, наверное, должно радовать, но я понимаю, что всякий кризис заканчивается, и националисты, скорее всего, выйдут из него в каком-то новом качестве. Подозреваю, результат нас не обрадует.

Нашими неформальными методами мы зафиксировали снижение количества нападений, которые были совершены расистами и неонацистами в нашей стране в прошлом году, – по сравнению с предыдущим. И, честно говоря, очень удивились, потому что раньше замечали, что если полиция с насильственными преступлениями борется более активно, то преступлений становится меньше, если менее активно – то больше. В последние годы, к сожалению, она борется с ними менее активно, количество осужденных за насильственные преступления по мотиву ненависти продолжает снижаться с каждым годом. А число людей, осужденных за неприемлемую пропаганду, не считая приговоров, которые мы считаем неправомерными, увеличивается. В сумме их количество растет, и, тем самым, казалось бы, борьба ведется лучше. Но насилие таким способом не остановишь, поэтому мы ожидали худшего. Задумались, как это может быть, и пришли к выводу, что несколько сот потенциальных преступников уехали воевать в Донбасс.

Мы можем поименно назвать довольно много людей, которые там воюют. Это претензии к правовому применению, но в целом скажу, что главная проблема в том, что часто следствие ведется не против тех людей, которые действительно возбуждают ненависть, вокруг кого образовываются подозрительные и опасные в конечном счете группировки. Судят их часто за мелочи, не говоря уже о тех случаях, когда преследуют за что-то, что и преступлением назвать сложно. Это пустая трата государственных ресурсов, в то время как есть настоящие угрозы. Продолжается практика полулегального насилия, которое в широком масштабе возникло еще в 2012 году. Это рейды всевозможных националистов по рынкам и местам проживания нелегальных или легальных иммигрантов. К счастью, правоохранительные органы сейчас принимают какие-то меры. В прошлом году разгромили известное движение «Реструкт». Но многие подобные структуры остались совершенно безнаказанными, прекрасно себя чувствуют. Некоторые из них находятся в Донбассе. Люди, которые в это полулегальное насилие были вовлечены, почувствовали себя безнаказанными. Многих из них можно увидеть в рядах движения «Антимайдан».

Одно дело хулиганство вне политики; это плохо, безусловно; но намного хуже, когда те же «хулиганы» действуют в рамках политических акций. Скажем, те, кто раньше охотился на иммигрантов, замечены в нападении на сторонников Навального на Манежной площади в январе этого года. Допускать, чтобы хулиганские группировки участвовали в политическом противостоянии, очень опрометчиво и опасно. Сегодня это мордобой, завтра – нечто гораздо худшее.

Люди, которые поехали воевать на стороне самопровозглашенных республик, представляются мне серьезной проблемой. Их – много. Я, конечно, не располагаю официальной статистикой, не знаю, есть ли она вообще, но предполагаю, что речь идет о нескольких тысячах человек. Из них несколько сот имеют отношение к разного рода радикальным группам. Там они все как-то перемешиваются, общаются, потом, надо полагать, большая их часть вернется в политическую жизнь России – конечно же, в радикальное движение.

Есть люди, у которых, может, раньше не было нацистских взглядов, вообще никаких радикальных взглядов, зато у них был боевой опыт, с которым они поехали на Украину. А теперь они могут вернуться и с боевым опытом, и с соответствующими взглядами. Это, убежден, обещает нам настоящие проблемы. Не знаю, как на это сейчас должно реагировать государство, но есть как минимум один случай, когда на нациста, поехавшего в другую страну, завели дело о наемничестве, а там воюют еще несколько десятков таких же. Многие туда не за деньги едут воевать, а за свои убеждения. Но в любом случае они участвуют в незаконных вооруженных формированиях. И это проблема – люди продолжают туда ехать. И мы должны это знать.

И вот они вернутся. Мы видели это в начале 1990-х годов, когда точно так же поехали воевать в Приднестровье, в Абхазию, а потом вернулись и бегали здесь с оружием в 1993-м. Не хотелось бы повторения таких действий. И какие-то превентивные меры в этом направлении должны быть предприняты. Тем более что подрастают группы не оппозиционного, а такого провластного толка, которые готовы принять радикальные идеи с распростертыми объятиями.

Здесь уже упоминалась группа со странным названием SERB. Это маргиналы. Есть так называемое «Национально-освободительное движение», возглавляемое депутатом Федоровым из правящий партии. Они, совершенно не стесняясь, вербуют добровольцев и отправляют их воевать. И никто на это не обращает внимания. Я понимаю, когда то же самое делает партия «Другая Россия». Это достаточно радикальная структура, ее не возглавляет депутат от правящий партии. Безнаказанность такого рода неизбежно ведет к большей радикализации. Должны быть проведены расследования по всем подобным случаям, призывам к насилию любого рода. Если человек при этом находится еще и на госслужбе, то, по-моему, это уголовное преступление. Ему даже намекать на возможность применения насилия к политическим оппонентам недопустимо.

В нашей церкви подобные вещи понимают, видимо, лучше, чем в государстве. В Екатеринбурге есть такой протоиерей Владимир Зайцев, который публично призывал прихожан идти на войну, произнося громкие слова, кого надо бить-убивать. Он был отправлен в монастырь подумать о своих прегрешениях. Мне кажется, этот пример дерадикализации было бы неплохо использовать и нашему политическому руководству.

ВЛАДИМИР МАКАРОВ. Экстремизм – одна из основных угроз правам человека. Потому что такие преступления, как убийство по экстремистским мотивам, публичные призывы к насилию, возбуждение ненависти, вражды, являются персонифицированным нарушением закона и направлены, безусловно, на конкретных людей, на конкретные национальности, на конкретные группы населения.

По итогам прошлого года был зафиксирован рост экстремистских проявлений, их уже зарегистрировано более тысячи. Эта динамика сохраняется и в текущем году. Необходимо отметить, что основной прирост достигнут за счет выявления таких преступлений, как публичные призывы к осуществлению экстремистской деятельности, – более чем на четверть, возбуждение ненависти или вражды – почти на 20 процентов. Постоянно увеличивается количество этих преступлений, совершенных с использованием Интернета, – почти на 40 процентов. На уровне прошлого года удалось стабилизировать насильственное проявление экстремистской направленности. При этом увеличение числа убийств и лиц, погибших от экстремистского насилия, прежде всего связано с событиями, происходящими на Украине. Необходимо отметить, что две трети экстремистских проявлений направлены на конкретные группы населения, как я уже говорил, на конкретную национальность, и совершены людьми до тридцати лет. Анализ показывает усиление напряженности в межнациональных и межконфессиональных отношениях.

В различных регионах страны на основе созданной системы превентивного разрешения конфликтов МВД предотвращено 95 межнациональных столкновений, спровоцированных бытовыми конфликтами и резонансными преступлениями. При этом на нарастание межнациональной обстановки практически перестал влиять фактор экстремистского насилия со стороны автономных националистических группировок. Они все еще продолжают влиять, но не так, как в прошлые годы, потому что удалось привлечь к уголовной ответственности и изолировать от общества активных националистических идеологов, а также лидеров автономных профашистских группировок, которые целенаправленно совершали нападения, даже убийства по мотивам национальной и конфессиональной розни.

Следует отметить, что в российском националистическом движении наметился раскол, связанный с событиями на Украине. Часть националистов участвуют в боевых действиях в составе украинских правительственных батальонов. Другие, наоборот, поддерживают самопровозглашенные республики. В этой связи нами принимаются меры по недопущению выезда российских радикалов для участия в вооруженном конфликте на Украине. Осуществлена оперативная обработка нескольких тысяч граждан Украины в пунктах временного размещения в целях выявления участников националистических структур, совершавших в том числе преступления в ходе боевых действий. Удалось добиться определенной стабилизации положения в Крыму и результатов, сопоставимых со среднероссийскими.

С учетом предстоящего в 2018 году чемпионата мира по футболу остро стоит задача недопущения ультраправой субкультуры в молодежную среду, в том числе с учетом опыта других стран, где ультрас являлись движущей силой в том числе и цветных переворотов. Нам удалось предотвратить целый ряд массовых драк и беспорядков, готовящихся фанатскими группировками в Химках, в Раменском, в Пушкино. Эти действия молодых ультрас, естественно, наносят значительный ущерб правам человека, прежде всего в связи с тем, что они нападают на отдельных лиц и целые группировки, калечат людей, дело доходит до убийств.

В результате нашего взаимодействия с органами прокуратуры, следствия, подразделением ФСБ в 2014 году судами запрещена деятельность восьми экстремистских и двух террористических организаций. На данный момент в федеральном списке содержится около 2600 экстремистских материалов. Всего в Российской Федерации в соответствии с решениями судебных органов запрещена деятельность 22 террористических и 42 экстремистских организаций. В 2014 году в рамках оперативно-разыскной деятельности изъято более 75 тысяч экземпляров запрещенной печатной продукции, более 85 тысяч флагов, атрибутики запрещенных организаций, в том числе фашистских, и многие сотни дисков с материалами экстремистского содержания.

Дополнительным механизмом радикализации молодежи да и других слоев населения является вербовка лиц для участия в вооруженных конфликтах за рубежом, прежде всего в Сирии, Ираке. Совместно с ФСБ осуществляется наблюдение за более чем полутора тысячами таких лиц. Возвращаясь с боевым опытом, они вливаются в ряды радикальных организаций, незаконных вооруженных формирований и представляют собой реальную угрозу.

Увеличение их количества в первую очередь связано с приростом на 61 процент выявленных фактов незаконных вооруженных формирований, в том числе на территории других государств.

Нашей важнейшей задачей является также выявление преступлений в сетевом пространстве, и более того: практически весь прирост за прошлый год достигнут именно за счет выявления преступлений в Интернете. Из Сети удалено больше двух тысяч экстремистских материалов, более семисот ресурсов закрыто для доступа, около тысячи лиц привлечены к ответственности уголовной и административной.

Значительное внимание уделяется проблемам профилактики радикализации молодежи, прежде всего со стороны исламистских структур, мерам по недопущению религиозной деятельности в образовательных учреждениях, исключению фактов неправомерного участия священнослужителей в образовательном процессе. Следует учитывать, что на Северном Кавказе, прежде всего в Дагестане, значительная часть детей и подростков не обучаются в обычных школах. Там действуют три исламских института, пять университетов, 35 медресе, 71 мактаб.

На наш взгляд, необходимо, чтобы досудебная блокировка осуществлялась не только в случае призывов к экстремистской деятельности, но и в связи с распространением в Сети любых материалов с признаками экстремизма во внепроцессуальном порядке. По аналогии с педофилией, допустим, и детской порнографией, когда не требуется специального разрешения прокурора или его постановлений, – это делает Госкомнадзор.

С сентября прошлого года нами нарабатывается практика по признанию нежелательности пребывания на территории России иностранных граждан, представляющих угрозу безопасности. В 2014 году въезд на территорию страны был запрещен 644 тысячам иностранных граждан, а в 2013-м – 459 тысячам.