Конкуренция с традиционным кинопоказом меняет не только экономику, но и все другие сферы взаимодействия создателей, распространителей и потребителей кино. В дискуссии на эту тему, организованной фестивалем «Кинотавр», приняли участие специалисты по маркетингу группы Mail.ru Ольга Рогова и Алена Степанова, генеральный менеджер YouTube (Россия) Юлия Анфилова, генеральный директор компании «Невафильм» Олег Березин, президент Гильдии неигрового кино и телевидения Евгений Григорьев, программный директор фестиваля «Движение» кинокритик Стас Тыркин, продюсер и президент кинофестиваля «Кинотавр» Александр Роднянский. Модератор «круглого стола» — Анна Гудкова, куратор питчингов «Кинотавра», руководитель проекта «Культбюро».

АННА ГУДКОВА. Мы хотим поговорить о том, каким образом меняется аудитория, развиваются технологии и что, собственно, происходит там, куда кино еще по ряду причин в России не добралось. Я бесконечно благодарна спикерам, которые представляют здесь крупнейшие российские и мировые компании, работающие в Интернете (Google, YouTube, Mail.ru, «Одноклассники»). Наши продюсеры пока не вполне освоили язык взаимодействия с онлайн-интернет-сетями, кабелем и другими экранами. Не всегда понимают, что без этого мы теперь фактически не коммуницируем с аудиторией, которая молода, а по-прежнему используем инструменты, устаревшие в момент их применения.

ОЛЬГА РОГОВА. Хочется обратить ваше внимание на некоторые интересные данные о поведении западной публики, которая немного прогрессивней российской. Это позволит понять, каким образом и в каких местах мы можем взаимодействовать с реальной аудиторией, которая потенциально будет пользоваться нашим контентом. Эти люди сегодня не выпускают из своих рук смартфоны, много раз в день выходят в Интернет. Они не расстаются вообще ни с какими гаджетами, в которых есть доступ к визуальным продуктам. Не просто находятся в контакте с виртуальным миром – они живут в этом пространстве. Постоянно что-то ищут в Интернете, причем не только в перерывах между просмотрами, к примеру, фильмов, но и во время их демонстрации. Звонят друг другу, что-то пишут, ищут дополнительный мультимедийный контент – смотрят обзоры, отзывы, оценки на те самые фильмы, сериалы, шоу, которые в данный момент просматривают. Одновременно спрашивают мнение друзей, делятся с ними этой информацией. Аудитория сама хочет знать о вашем произведении нечто большее, чем видит на экране. И это для нее очень важно.

Вдумайтесь в эту цифру: сегодня в России каждый пятый обладатель смартфона, используя Интернет во время посещений кинотеатра либо просмотра телевизионных программ, одновременно взаимодействует со своими соцсетями и пытается что-то из них получить. Нам кажется неправильным и даже опасным, зная новые формы потребления контента аудиторией, не учитывать это обстоятельство.

В России продюсеры в основном прибегают к помощи соцсетей либо на этапе промотирования, либо уже проката, во время постпиара контента. Но мы хотим сделать акцент как раз на моменте создания фильмов и сериалов, даже возникновения самой их идеи. Будущие зрители могут вам дать много классных инсайтов, которые лягут в основу еще не написанных сценариев, и на этом этапе в ваш контент начнет вовлекаться его будущая аудитория. В нашей стране уже есть примеры, которыми можно гордиться, на которые можно начинать ориентироваться.

АЛЕНА СТЕПАНОВА. «Особо опасен» – фильм, который знают все. С ним случилась очень интересная история. Создатели выбрали вирусное видео как формат взаимодействия с аудиторией, социальными сетями. Это видео попало в хроники новостей как реально существующая история. Его сняли ребята из московского агентства «Аффект». Если не ошибаюсь, за неделю это видео набрало 11 миллионов просмотров по всему миру, а сам фильм по сборам занял восемнадцатую строчку в кинопрокате США. Он обогнал такой блокбастер, как «Загадочная история Бенджамина Баттона». Все это стало возможным именно благодаря соцсетям. Нигде сегодня такого эффекта, как распространение в соцсетях, вы не получите.

Фильм «Голодные игры» – вымышленный фантастический мир. Здесь создатели выбрали другую механику. Они создали в Интернете, в Web и в DGTL-среде представительство целого вымышленного государства, которое сами и придумали. Вы можете зайти на этот сайт и посмотреть манифест, какие-то интересные вещи, которые происходят в несуществующем государстве. Каждый пользователь чувствует себя его жителем. Это очень интересная DGTL-история, невероятно популярная, зарабатывающая кучу призов на международных креативных фестивалях.

Еще один сюжет – фильм «Хотел бы я быть здесь» – такое индикино. Само его производство является только частью большой DGTL-истории. Создатель проекта Зак Брафф – большой мечтатель, который намеревался снять фильм. Он попросил своих фанатов немножко сброситься. И более 46 тысяч его поклонников сделали взносы. Средний чек был примерно 66 долларов. Они собрали более трех миллионов долларов. Таким образом фильм стал возможным. Его благодарный создатель положил историю сбора этих денег в основу сценария, где главным лейтмотивом, собственно, и является желание найти эти деньги.

«Голодные игры», режиссер Гэрри Росс

Те, кто инвестирует в будущий кинопродукт, получают больше промоматериалов, возможность попасть на премьеру фильма, первыми участвовать в автограф-сессии, имеют доступ к другим дополнительным бонусам. Что касается постпродакшн, там существует большой портал, где ты можешь узнать информацию о героях, о том, как создавался этот проект. Люди в Инстаграме делились своими яркими впечатлениями – и все эти моменты механически отображались на сайте. Для многих это была своего рода их минута славы.

Наша площадка ok.ru принимала участие в возникновении и промотировании многих подобных проектов, которыми мы очень гордимся.

ОЛЬГА РОГОВА. Года четыре назад все началось с небольшого конкурса историй в «Одноклассниках», которые насчитывали на тот момент порядка 40–45 миллионов ежедневной аудитории. Люди прислали нам свои истории. Была выбрана одна, которая легла в основу сценария. И был снят фильм «Одноклассники.ru: НаCLICKай удачу». Промокомпания на этапе его создания и до его проката действовала в социальной сети очень активно. Была сформирована специальная группа, которая набрала больше миллиона пользователей и выкладывала различные бэкстейджи, ролики, какие-то другие виды деятельности от звезд. Появились индивидуальные страницы героев. Причем это было очень ненавязчиво сделано. Для Петра Федорова, который играет в фильме, мы придумали аккаунт «безработный копирайтер из Москвы». Пользователи реальную работу предлагали этому герою, писали ему: «Там можно расклеивать объявления, позвони мне по этому номеру». Они максимально вовлекались еще до выхода фильма на экраны. Им хотелось посмотреть это долго ожидаемое кино. И конечно, они пошли в кинотеатры. Параллельно с прокатом мы устроили большой конкурс и за несколько дней получили порядка 45 тысяч фотографий зрителей на фоне афиши. Также был большой постпиар. Этот фильм стал показательным и во многом учебным для нас.

Четыре года так или иначе шла работа с новой аудиторией. Мы искали то, что ей было интересно. Меценатский проект «Дисней» на нашей площадке искал режиссеров и актеров для своих новелл. Тоже успешно. Причем там были очень сложные задания. Нужно было на камеру читать определенные произведения либо выполнять дополнительные задания, для того чтобы пройти довольно трудоемкий кастинг.

Еще одна совсем свежая и удачная история, которая также вышла на экраны, – «А зори здесь тихие…». И здесь вовлечение пользователей проходило еще до проката. В преддверии 9 Мая мы зазывали пользователей в кинотеатры, просили их сделать фотографии с именами своих бабушек, теть, прабабушек – тех, кто участвовал в Великой Отечественной войне. Таким образом собрали библиотеку фотографий с именами героев женщин. «Моя бабушка воевала» – так называлась акция. И вызвали у пользователей Интернета интерес к этой экранизации.

Следует признать, что работники телевидения идут на шаг впереди, чем люди кино. Они более гибкие, оперативнее работают с аудиторией, их очень много в соцсетях. Например, к выходу второго сезона сериала «Молодежка» у нас была большая викторина, финалом которой стал онлайн-видеочат с героями сериала прямо в соцсети. Пользователи за час задали 63 тысячи вопросов, а герои «Молодежки» за этот час собрали больше смотрящих, чем вмещает спорткомплекс «Олимпийский». Перед запуском второго сезона аналитики телеканала СТС, где этот сериал идет, естественно, прогнозировали его рейтинг. И было приятно, что он на практике оказался гораздо выше прогноза.

«А зори здесь тихие...», режиссер Ренат Давлетьяров

АЛЕНА СТЕПАНОВА. Социальные сети – это явление, которое уже нельзя игнорировать. Вы можете не только использовать саму механику социальных сетей, но и привлекать аудиторию для создания своих кинопроектов.

АННА ГУДКОВА. Мы покупаем за какие-то совершенно бешеные деньги рекламу на телевидении, а потом возникает вопрос: где же те люди, которые должны на наш фильм прийти, где та молодая аудитория, которую мы так жаждем? Сейчас я хотела бы попросить Олега Березина прокомментировать услышанное, рассказать о том, с чем мы уже сталкиваемся и что нас ждет, если мы не заметим того, что так быстро происходит.

ОЛЕГ БЕРЕЗИН. Хочу вернуться к идее экранов. На самом деле я насчитал три, а не пять экранов. Это экран для коллективного просмотра и сопереживания – привычный кинотеатр и экраны на площади, в открытых пространствах. Второй тип экранов – для группового семейного просмотра, чаще всего дома, с компанией, с семьей. Это может быть и экран телевизора, экран ноутбука для просмотра в групповом формате, а следовательно, это будет особый тип восприятия. И наконец, персональный экран, когда мы смотрим индивидуально. Причем можем сидеть в большом кинозале, но будем персонально переживать то, что происходит на экране.

Еще один возникающий в этой связи момент. Мы говорим о разных размерах экранов с точки зрения потребительской функции. Для производителей фильмов это очень важный аспект, на котором необходимо акцентироваться. Мы прожили достаточно длинный период, когда фильм снимался в универсальном формате. Он выходил в кинотеатре, затем на телевидении, потом, условно говоря, на маленьком ­DVD-плеере его можно было посмотреть. И это был один и тот же фильм. Какие-то картины лучше шли в кинотеатрах, какие-то на DVD. Потом стали замечать, что, оказывается, «Гравитация» лучше смотрится в зале IMAX, а какая-нибудь хорошая драматическая история – лучше дома. Мне тоже как-то приятнее ее смотреть в небольшой аудитории.

Сегодня мы подходим к очень интересному, на мой взгляд, этапу. Уже пять-десять лет переживаем период дифференциации: экраны разные и контент стал неоднозначным. Кроме того, и кинотеатры стараются оторваться от телевизионного просмотра. Делают экран все больше, звук все четче, объемнее. Телевидение находит свои форматы и ресурсы, понимает, что «Интерстеллар» не будет пользоваться популярностью в сетке Первого канала.

Новые медиа, которые используют в основном смартфоны, планшеты, в персональном устройстве коммуникации находят свои форматы, свои короткие фильмы, небольшие ролики. В результате возникают, в общем-то, три независимые индустрии, производящие каждый свой контент.

Следующий шаг – все становится цифровым, и кинотеатры тоже. Отсюда начинается конвергенция всех трех экранов в одно целое – в мультиэкранную систему потребления контента. И здесь уже появляются первые звоночки того, как все это будет работать вместе. И действительно, телевидение уже хорошо дружит с персональными устройствами не только через социальные сети, но и создавая собственный контент. У нас, по-моему, СТС запустило механизм, когда вы можете не только смотреть фильмы, футбол, но и при этом синхронно с тем, что происходит на экране, видеть еще какую-то дополнительную информацию, статистику, узнать, кто забил гол, посмотреть видеопо­втор. Вы, таким образом, воспринимаете контент одновременно с двух экранов. То же самое возникает и в кино.

Например, в компании «Дисней» есть целое направление, когда на основе снятого мультфильма создается специальная версия для кинотеатра и второго экрана. Многие зрители сидят сегодня в кинозале и наряду с тем, что происходит на экране, поглощены своими мобильными устройствами. И все счастливы. Очень важно, на мой взгляд, понимать, для чего снимается фильм, как он будет потребляться. Все хотят снять фильм для большого экрана, хотят, чтобы он широко показывался по всему миру, но при этом возникает ситуация, когда, контролируя все производство своего фильма через маленький экран, даже айпад, сегодня есть и такие технологии, режиссер очень сильно удивляется, когда видит его потом на большом экране. Там все выглядит совсем по-другому. И соответственно бывает обратная ситуация, когда мы снимаем очень красивый фильм для большого экрана, а потом его смотрим на айпаде и не считываем половину смысла, который в нем заложен.

Вот вчера в конкурсе короткого метра был фильм «Пирожки». Я обратил внимание на один кадр, там есть жуткие следы крови и по этому следу стекает маленькая капелька. Камера за этим следит. Очевидно, режиссер что-то хотел нам сказать. Но я убежден, что зритель, который будет смотреть его на айпаде или на айфоне, даже не увидит этой капельки, потому что возможности человеческого глаза ограничены.

Помимо всех коммуникационных особенностей очень важно понимать, как фильм будет восприниматься. Согласитесь, если посмотреть «Левиафан» на мобильном телефоне, это будет совсем другое произведение. Все это, на мой взгляд, закончится появлением нового типа контента, который специально будет сниматься для разных видов экранов. Будет больше крупных, меньше общих планов, какие-то другие психологические и художественные акценты. В будущем, наверное, появятся такие мультиформатные вариации. Но очевидно, что контент будет подстраиваться под тот способ просмотра, на каком типе экрана мы его смотрим.

АННА ГУДКОВА. Если продюсер, создавая фильм, не думает о том, как устроена его аудитория, в каком контексте она смотрит кино, с кем, на чем, то это автоматически означает, что человек, сидя дома, может в Интернете посмотреть любую картину. Если он сидит в кинотеатре, то одновременно лезет в Фейсбук. Для того чтобы переломить эту ситуацию, продюсер должен предвидеть все то, чего может захотеть потенциальная аудитория. Я смотрю сейчас на зал и понимаю, что наши продюсеры по-прежнему живут во вчера, а завтра будут с удивлением спрашивать: «Где деньги? И почему нас никто не любит и наши фильмы не смотрит?»

ЮЛИЯ АНФИЛОВА. Мне лично очень не хватает кино на YouTube. Это площадка, где любой автор, который хочет снять себя на видео, может стать популярным и богатым благодаря своей популярности. YouTube, собственно, и стал таким феноменом. Есть такое понятие в экономике: барьеры входа на рынок. YouTube сильно опустил барьер этого входа для человека, который хочет снимать кино или телевизионные программы. Он позволил любому человеку с нулевыми затратами выйти «в люди» и сделать свой канал, свою программу, свой фильм. Найти аудиторию, которой это будет интересно.

Люди, с которыми мы сейчас имеем дело, по-настоящему активные, они уже не хотят смотреть только то, что им дают. Предпочитают выбирать и сами участвовать в создании контента. Постоянно им обмениваются. В тот конкретный момент, когда человек смотрит фильм по телевизору или в кинотеатре, он хочет узнать что-то большее про актера, про сценариста, актеров. Всего за десять лет существования революционный видеохостинг YouTube превратился в отдельные медиа и даже в культурный феномен. Его авторы, заработок которых строится на продаже рекламы и на интеграции брендов, обращают их к своей аудитории, объясняют, почему это делают. Аудитория совершенно нормально к этому относится, она восприимчива к рекомендациям.

Кроме того, аудитория YouTube международная, но больше 60 процентов просмотров видео здесь приходит не из той страны, в которой живет автор. Даже если речь идет о профессиональном, киношном контенте. У нас есть канал «Мосфильм», больше половины просмотров его фильмов на YouTube не в России. В сущности, это вообще на сегодняшний момент поисковик. Когда люди узнают о том, что выходит новое кино, они заходят на YouTube и сначала интересуются, что про это кино там есть. Вы можете получить обратную связь со своей аудиторией, выпуская какую-то информацию о вашем фильме. Вы можете узнать, кто ваше видео смотрел – мужчина или женщина, мальчики или девочки, где они живут, в какое время, сколько времени потратили. Вы можете подумать, что ваш фильм создан для юных девушек, стараетесь фокусироваться на том, что будет им интересно. А на самом деле может оказаться, что картину смотрят, скажем, взрослые дядьки. Но, для того чтобы это использовать, об этом нужно знать.

Самая главная наша гордость – как раз авторы YouTube, люди, которые благодаря этому ресурсу стали знаменитыми, умеют слышать аудиторию. И если говорить о каком-то взаимодействии киноиндустрии с индустрией онлайн-видео, я бы очень рекомендовала пообщаться с такими людьми. Проходит время, и они взрослеют, появляется новая публика – ни на кого не похожая. Если неизвестный человек собирает многомиллионную аудиторию своим записанным на телефон видео, то почему нечто подобное не могу сделать я? Это и есть то самое отсутствие барьеров входа. Оно позволяет открывать совершенно новые таланты, новые возможности и новые формы взаимодействия.

У нас есть прекрасный пример Жоры Крыжовникова, который благодаря YouTube вышел на большую кинодорогу. Он снял короткометражный фильм, который увидели продюсеры будущего фильма «Горько!». Они сразу решили, что им нужен именно этот режиссер.

Если раньше мы готовы были читать, то сейчас нам проще послушать, посмотреть.

АННА ГУДКОВА. Это спорная вещь. Но я могу сказать, что ТНТ нашло своих сценаристов среди блогеров. И очень много кого они держат на зарплате в качестве штатных драматургов, обнаруженных ими через Интернет.

«Пирожки», режиссер Бехруз Давлятбеков

АЛЕКСАНДР РОДНЯНСКИЙ. Мне кажется, сама по себе постановка вопроса про Интернет опоздала. Мы уже давно живем в этом мире. У меня есть ощущение, что мы говорим совершенно на разные темы. Я полагаю, что все последнее десятилетие мы прожили в эпоху Web 2.0, когда тот, кто хочет, создает свой контент, выкладывает его на YouTube или на другие платформы. Проблем нет. Понятно, что здесь есть гигантское преимущество интерактива. С таким же успехом можно утверждать, что рейтинги на телевидении диктуют его творческие и содержательные тенденции, хотя подавляющее большинство здесь выступающих с этим не согласны.

Три разные темы, о которых мы сейчас говорим, могут быть обсуждены совершенно по-разному.

Первое. Милые девушки обсуждали способы коммуникации, или, говоря проще, возможности продвижения кинофильмов к потенциальному потребителю, к своей аудитории в новых обстоятельствах. Все-таки, когда мы размышляем о кинематографе или о телевидении, мы говорим об историях, способных заставить зрителя сопереживать, быть вовлеченными, идентифицировать себя с героями. Заставлять людей плакать, смеяться, думать. Жить в этом придуманном авторами пространстве. Конечно, это дело не любителей, с чем мы уже неоднократно сталкивались. Надо сказать, что и Жора Крыжовников, которого теперь приводят как пример по любому поводу, закончил ГИТИС у Марка Анатольевича Захарова, прежде чем сделал свой короткометражный фильм и опубликовал его в онлайне. Он – профессиональный человек.

Традиционная модель, в которой мы все до сих пор существуем, делается таким образом, что картины финансируются именно для демонстрации на большом экране. Затем они как-то продвигаются. В этих обстоятельствах можно обсуждать и вирусную рекламу, и различные сообщества в социальных сетях, то, чем уже занимается сегодня любой продвинутый продюсер. Все это важные вещи.

Второе – количество экранов. У Олега Березина прозвучала любопытная концепция трех экранов. А я делю их всего на два – большой и малый. Таким образом, мы сначала их сократили с пяти до трех, а затем и до двух – в моем понимании. Когда мы говорим о технологиях, то не забываем, что они имеют тенденцию постоянно развиваться. Может появиться и седьмой, и восьмой экран, но сами технологии не более чем платформа. По способу восприятия большой экран вообще аттракционное зрелище, которое как раз и позволяет фильмам существовать. Нынешняя революция была обозначена появлением «Аватара», который по телевизору воспринимается не так, как в кинотеатре, а совершенно иным образом. Я знаю замечательных режиссеров, которые слышали об «Аватаре», но, посмотрев его по телевизору, удивились: «О чем, собственно, говорят все эти люди? В общем, это обычное скромное кино. Сказка». Проблема в том, что на малый экран мигрировали десятилетиями доминировавшие в кинотеатрах все замечательные жанры. Я имею в виду прежде всего драму, мелодраму, шпионские, исторические фильмы… Да какие угодно. Они превратились в сериалы. Вот малый экран и продиктовал свою форму взаимодействия.

Мы живем в период, когда меняется еще и формат высказывания. То, что раньше было двухчасовым фильмом, сегодня появляется в виде десятичасового. Происходит второе рождение американского романа. Потому что в два часа требовалось вмещать и жестко структурировать свои истории, а теперь героев можно помещать в истории, длящиеся десятилетиями.

Иными словами, эта революция уже происходит, а наша традиционная система координат, вернее, сама ныне действующая модель производства кино не справляется с идущей трансформацией. Она не справляется и в Европе, потому что ключевым преимуществом американской системы координат является наличие платного кабельного телевидения, которое, собственно говоря, и стало родиной первоклассных сериалов. В эфире вы найдете, может быть, всего один-два значимых сериала последних лет, которые свободно путешествуют через технологические границы.

Мы находимся в новой системе координат, которую, мне кажется, интересно обсуждать, поскольку Интернет диктует изменение самой модели нынешнего существования кинематографа. Давайте вспомним проблему пиратства или свободного доступа к контенту. Сегодня мы можем увидеть абсолютно все то, что существует в онлайне. Свободно и легко. Я даже не могу сказать о нашем печальном опыте с «Левиафаном», когда примерно 10 миллионов человек посмотрели картину в Интернете за несколько недель, что было, наверное, хорошо для фильма, но плохо для той модели, в которой мы его создавали. Мы-то, как вы понимаете, вкладывали деньги с надеждой их вернуть. Но, к сожалению, с этой точки зрения возмещение затрат не получается, как и у огромного количества наших коллег.

Я сейчас говорю не о том, что выкладывается в YouTube, и не о том, как жизнь меняет жанры. Понятно, что короткие трех-пятиминутные истории значительно более пригодны для мобильных устройств или в поездке, или в момент остановки в пробке в Москве. Но мы же находимся на кинофестивале, на котором так или иначе традиционно собираются люди, мечтающие о производстве именно театрального зрелищного контента, способного снабдить людей дополнительным жизненным опытом, эмоциональными переживаниями. Мы уходим из той системы координат, когда государство или общество через сис­тему фондов, либо частные инвесторы, либо сами авторы на деньги пап и мам или продавая дома и закладывая квартиры финансировали контент в надежде вернуть деньги через всевозможные технологии. Все они надеялись продать как можно больше билетов в кинотеатрах, права на телевидение и вторичные платформы. Сначала это были видеокассеты, потом DVD, а сегодня VоD.

Теперь мы настоятельно переходим к модели авансирования. Как она будет функционировать, мне пока совершенно непонятно, но это вопрос выживания всей индустрии. Понятно, что если у вас есть кабельный или телевизионный канал а-ля HBO, то это один вариант. Сценарии пишут все кто угодно, но «Игру престолов» придумал именно Джордж Мартин. Равно как трудно заменить Дэвида Бенеоффа и Дэниела Уайсса, которые ее делают. Вот проблема, которую создал онлайн. Надо бесконечно поставлять новый контент, даже в тот момент, когда с этим не справляются его авторы.

Я с абсолютным уважением отношусь к возможностям рекрутирования талантов в онлайне, но это не ответ на вопрос о качестве продукта. Оно, безусловно, будет поддержано в тот момент, когда мы наконец определимся с системой выживания кино в онлайне. В тот момент, когда поймем, что свободный доступ захватил практически все и уже пора исповедовать жестокую систему наказательных мер. Собственно, мы все это и исповедуем. Но как найти ту модель, которая позволит защитить интересы и тех, кто хочет посмотреть фильм сразу. Вот вышла в воскресенье на НВО «Игра престолов» – как, не ожидая возможного скачивания фильма в понедельник, посмотреть его сразу? Как это сделать? Вот вопрос.

АННА ГУДКОВА. Этот разговор настолько назрел, что мы пытаемся, как режиссеры-дебютанты, в один полуторачасовой слот впихнуть весь комплекс вопросов, который у нас накопился по поводу Интернета. С одной стороны, он поставляет кадры, с другой – меняет контент, который создают профессионалы, с третьей – заставляет его быть другим и учитывать вновь открывающиеся обстоятельства. А еще лишает профессиональную среду средств к существованию.

ЮЛИЯ АНФИЛОВА. YouTube получил такое масштабное развитие в тот момент, когда открыл монетизационную платформу, дал возможность профессионалам зарабатывать. У нас теперь есть огромное количество телевизионных компаний, разного рода производителей кино, которые на YouTube зарабатывают и зарабатывают. Самые известные мультипликационные сериалы сейчас устраивают свои премьеры именно здесь.

Недавно на деньги одного очень крупного бренда, которому хотелось показать своей аудитории возможности нестандартного подхода к созданию киноматериала, должен был быть снят сериал на двена­дцать серий. Там был прекрасный сценарий, отличные идеи. Он создавался специально под YouTube как некий именно брендовый контент. Профессиональные люди в этих случаях создают какие-то информационные, рекламные или иные превосходные ролики. К примеру, последний проект Анны Меликян с «Мегафоном» – это кино, такие настоящие маленькие фильмы. И это тоже путь сращивания интересов бренда и возможностей кинопроизводства.

АННА ГУДКОВА. Дело тут необязательно в присутствии бренда, когда мы говорим о проекте «Эксперимент Five». Он сделан профессиональным продюсером Артемом Васильевым вместе с пятью режиссерами, получившими за это деньги. Там совсем не было признаков того, что, собственно, они на самом деле рекламируют. Это было просто короткое кино.

ВОПРОС ИЗ ЗАЛА. У меня есть вопрос по поводу монстра Netflix. Как эта компания зарабатывает? Почему у нее самые низкие цены в мире? Вот она недавно пришла в Германию, там все уже стонут. Завтра появится в России, и каждый из нас тоже за восемь долларов будет смотреть все, что хочет.

ЮЛИЯ АНФИЛОВА. Я считаю, что Netflix – это тоже феноменальная история. В огромной степени они очень рискнули, создали за собственные деньги то, на чем сейчас монетизируются. Это действительно огромная аудитория. Тех, кто ни к чему не привязан. Сейчас вообще – это надо постоянно иметь в виду – началась эра маркетинга. Практически все блокбастеры снимаются заранее как бы на определенную аудиторию, с пониманием ее размеров, интересов, других характеристик – того, что она ест, пьет, где гуляет, о чем думает. В России в кинотеатры еще ходят, а вот телевизор молодежь смотрит все меньше и меньше. Проекты, которые мы сейчас делаем, – не про деньги.

АННА ГУДКОВА. Важно само взаимодействие аудиторий и понимание, что люди готовы платить за то, чтó конкретно хотят смотреть именно там, где хотят это делать. За несколько лет длительность смотрения чего бы то ни было в Интернете падает в разы. Если четыре года назад это было пять минут, то теперь – полторы минуты. Проблема состоит в том, что многие смотрят кино в метро на айфоне – к примеру, фильм «Левиафан», – и у них рождается какое-то особое – психологическое и содержательное – ощущение от него. Они совершенно не понимают, что это совсем не то, что увидели бы в кинотеатре. Но эта проблема никаким образом не учитывается при создании фильма. Никаких комментариев к этому существованию аудитории создатели пока не дают. Я не хочу сказать, что они обязаны хотя бы что-то предпринимать. Но они должны такое обстоятельство учитывать и каким-то образом страховать себя от рисков неадекватного восприятия их произведений. Важно не менять себя под мир, но все-таки понимать, в каком мире ты живешь.

ЕВГЕНИЙ ГРИГОРЬЕВ. Откуда нам брать информацию? У нас даже информационный ток внутри индустрии довольно вялый. Нам как-нибудь бы свое пространство обустроить. Будущее уже наступило, а мы не в курсе.

АННА ГУДКОВА. Нам так нравится наше прошлое, мы так к нему привыкли. Мы как минимум знаем, как там жить, и совершенно не представляем, как вести себя в новом будущем.

СТАС ТЫРКИН. А меня интересует только эстетика. Я не согласен с Александром Роднянским в том, что технологии – это только платформы. На самом деле они очень серьезно меняют и язык кино. Мультиформатность стала велением времени, а мы – в данном случае как фестиваль – должны учитывать, как изменения времени влияют на художественное мышление. Действительно, плевать на форматы, на способы доставки. Мы идем в кино, смотрим или слушаем что-то важное достаточно долго, только если нам рассказывают какую-то интересную историю. Абсолютно все равно, в каком жанре это сделано: телерепортаж ли, телесериал или традиционное кино.

Когда я беру в конкурс фильм Романа Супера про больную страшной болезнью девочку, на которую смотреть невыносимо и по телевизору, тем более на большом экране, то прекрасно понимаю, что художественная ценность в этой картине, возможно, отсутствует. Но давайте будем честными и скажем, что и в девяноста процентах фильмов она точно так же отсутствует. И, допустим, в увлекательном фильме Лео Габриадзе «Убрать из друзей» образность тоже не самая сильная сторона. Но я наблюдаю нечто такое, что я никогда в жизни не увижу.

«На кончиках пальцев», автор Роман Супер

АННА ГУДКОВА. Я хотела сказать про то, что произошло на моих глазах на фестивале в Омске. Первое: фильмы проигрывали телесериалам, и главные призы тоже им ушли. Фильм-победитель был снят абсолютно по тем же принципам, что и профессиональный. Во-вторых, поражала степень эмоционального переживания, когда тяжелая правда жизни была показана на гигантском экране. Не просто на большом, а именно на гигантском. В этом случае то, что обычно тебя мучает по телевизору, было развернуто на огромном полотне. Это усилило впечатление от фильма в несколько раз. Сделало его абсолютно конкурентоспособным.

СТАС ТЫРКИН. У меня до сих пор есть вопрос: должен ли автор учитывать изменения технологий, восприятия кинообразов, в частности того, что мы видим каждый день здесь в зале, – целое море включенных айфонов? Есть люди невротического склада, некоторые критики, которые готовы чуть ли не избивать зрителей, проверяющих во время просмотра фильма Фейсбук. Но с этим уже ничего не сделаешь. Либо у всех отбирать аппаратуру на входе, либо просто смириться. Ты понимаешь, что если покажешь прекрасный фильм Алексея Федорченко в «Гоголь-центре», то наверняка будет полный зал включенных айфонов, в том числе и у художественного руководителя театра. А вот на фильме Сигарева не будет, потому что у людей откроются рты и они будут завороженно смотреть на экран.

Должны ли авторы учитывать то, что у них сильнейшая конкуренция со стороны всех вышеперечисленных платформ? Я бы не хотел, чтобы Федорченко, человек с уникальным голосом, рассказывая свои потрясающие истории, ориентировался на это. Он просто столкнется с тем, что количество зрителей будет падать неизбежно.

АННА ГУДКОВА. Но, может быть, это будут как раз те самые зрители, которые должны смотреть его фильмы.

СТАС ТЫРКИН. Он имеет право не интересоваться зрителями вообще, поскольку не для этого снимает свое кино.