Казалось бы, не самое лучшее место для того, чтобы человеку западной цивилизации разобраться в себе, одолеть очередной личностный кризис (отчасти возрастной, отчасти карьерный, отчасти семейный), – Королевство Саудовская Аравия. Но если посмотреть с другой стороны – может, как раз наиболее удачное: только попав в абсолютно абсурдистскую ситуацию, увидишь себя в истинном свете, в реальных координатах и пропорциях.

Вероятно, Том Тиквер, берясь за экранизацию романа Дейва Эггерса, мог бы сделать главного героя не американцем, как у писателя, а более близким себе по менталитету европейцем. Но не сделал, и этим, мне кажется, изначально внес в свой фильм ноту отстраненности, которая одновременно и подчеркивает упомянутую абсурдность, и отвлекает зрителя от чрезмерно пристрастного отслеживания правды жизни.

Действие фильма происходит в 2010 году, когда в Америке еще ощутимы были последствия финансового кризиса, а на Ближнем Востоке еще не началась «арабская весна», превратившая огромные территории в поле битвы. Кино начинается с эксцентричного выхода Алана (Том Хэнкс) с песней Once in a Lifetime («Раз в жизни») группы Talking Heads, которой он извещает нас о том, что у него был красивый дом, красивая жена, большой автомобиль и вот он всего этого лишился: образцово уютный дом на заднем плане с автомобилем и женой исчезает в голубом дыму. На сем заканчивается темпераментная преамбула, и зритель погружается в неторопливое повествование, будто синхронизированное с медлительностью жизни под знойным небом, куда протагонист перемещается вместе с самолетом, на котором улетел через океан Алан Клей.

Выбор Тома Хэнкса на эту роль как нельзя более удачен: актер привнес в кино целый шлейф героев ярких, попадавших в подобную типологическую ситуацию. Шерман Маккой в «Костре тщеславий» Брайана Де Пальмы, преуспевающий делец с Уолл-стрит, сделавший не тот поворот в неблагополучном районе, что разрушило его карьеру; Чак Ноланд в «Изгое» Роберта Земекиса, педантичный сотрудник службы доставки «Федерал Экспресс», упавший в океан вместе с самолетом и попавший на необитаемый остров; Виктор Наворски в «Терминале» Стивена Спилберга, оказавшийся в международном аэропорту JFK с паспортом исчезнувшей с карты страны и вынужденный коротать дни и ночи на жестких скамейках у выхода 67. Всем им пришлось не только справляться с реальными трудностями, но и пересматривать свою жизнь и правила, по которым она строилась, а в конечном итоге перекраивать самого себя. И каждый раз Хэнкс не изображал отчаяние, не рвал на себе волосы или рубаху, а с относительно невозмутимым спокойствием демонстрировал поведение человека, который ищет не оправдание невозможности исправить ситуацию, а путь ее исправления. А уж как оно получается – это дело другое.

«Голограмма для короля»

Алан очутился в экзотической для него стране полный тревог за дочь, которой нечем платить за учебу в университете (он по уши в долгах), за собственную карьеру (справится ли он с полученным заданием?), а также из-за переживаний в связи с недавним, разорившим его разводом. К тому же на его состоянии сказывается обычная физиология: он страдает от перемены часовых поясов, никак не может вписаться в новый режим сна и бодрствования, что выбивает его из колеи. Более того, Алану никак не удается встретиться с местным куратором программы – трехмерная голографическая система телеконференции, – которую под руководством Алана предстоит реализовать по повелению самого короля в новом Мировом экономическом центре посреди пустыни. Главное, Алану не удается встретиться для презентации проекта с самим заказчиком – королем Саудовской Аравии, который неизвестно, где находится, и неизвестно, когда прибудет.

Король – фигура, значимая своим отсутствием. Именно это внушает пиетет и трепет. Любое приближение к сакральному телу неминуемо повлечет за собой разочарование, потому что покажет его плотскую обыкновенность. Это американский президент может показаться народу в мокрой от пота футболке после пробежки, потому что унаследованная и преумноженная «священность» любого гражданина западной цивилизации основывается на демократических принципах Habeas corpus («имеешь тело»), акта, которым с XV века в Англии гарантировалась личная свобода. Стало быть, стыдиться телесности в том мире, мягко говоря, не обязательно. В этом, то есть саудитском, мире тем же значимым отсутствием себя сакрального развлекаются мелкие сошки, без команд которых не закрутится колесо никакой работы и потому парализуется всяческая деятельность. А это и есть самый что ни на есть сюрреальный абсурд для типичного делового американца позднего среднего возраста, какого и играет Том Хэнкс.

Алану дико видеть, что его американский «штаб» специалистов разместили в шатре, где не работает кондиционер и не ловит Wi-Fi, где коллеги изнывают от духоты и банально хотят есть, томятся в безделье без доступа к Интернету, а неподалеку высится огромное, почти совсем пустующее комфортабельное офисное здание. Расслабиться тоже не получается: в стране действует запрет на алкоголь – нигде не продается ничего спиртного, даже пиво. Однако понемногу выясняется, что правила жизни в этой стране, выстроенные на отсутствиях, невозможностях и запретах, компенсируются необязательностью следования им, а тем самым создаются условия относительно сносного существования.

Сам куратор, до которого Алану все же (случайно!) удалось добраться, угощает его холодным пивом, а новая знакомая, датчанка Ханне (Сидсе Бабетт Кнусен), дает с собой пакет с полной бутылью горячительного. Но это еще ерунда по сравнению с тем, что самодеятельный таксист Юсеф (Александер Блэк) без проблем доставляет Алана в священную Мекку, куда строго запрещен вход иноверцам. Это событие, как и посещение Аланом родной деревни Юсефа с последующей охотой на волков, – своего рода инициация и приобщение героя к исламскому миру, происходящее незаметно для него. (Кстати, Тиквер вполне разумно не сделал своего протагониста европейцем. В противном случае Алану пришлось бы отождествиться с бесбашенными датчанами, в кругу которых тихий американец, попав к ним в посольство на безумную вечеринку, вежливо, но твердо отклоняет сексуальную атаку Ханне и вообще выглядит столпом благочестия, а потому довольно пригодным к тому, чтобы в принципе принять строгие законы шариата.)

Символом абсурдизма в фильме становится акцентированная оператором Франком Грибе вертикаль нового экономического центра, окруженного необозримыми песками пустыни. По видимости – пресловутый фаллический символ, а на самом деле, в силу своей внутренней пустоты, – символ бессилия.

«Голограмма для короля»

Видимо, следуя линии романа, авторы фильма не доводят абсурд до крайности, не длят ожидания условного Годо до бесконечности и не толкают Алана, как беккетовских героев, помыслить искать веревку. Нарратив в третий раз меняет окраску и тональность. Драматически напряженный момент болезни Алана (разумеется, только внешне носящей медицинский, а на самом деле имющей экзистенциальный характер) поворачивает историю в сторону классической любовной мелодрамы, причем она значительно теряет по части правдоподобия.

Именно болезнь, то есть слабость, сводит Алана с доктором Хаким (Сарита Чоудри). В этой встрече нельзя не прочитать метафору ослабевшего, потерявшегося, отчаявшегося Запада, падающего в теплые объятия исламского Востока, благодаря чему по сюжету сами собой и без всяких усилий решаются все проблемы и обретается райское благоденствие и блаженство для обеих сторон.

Забавно, что Западу в лице Алана отводится страдающая и пассивная роль: его миссия провалилась – подоспели вездесущие китайцы, предложившие заказчику более дешевый проект. Между прочим, если посмотреть шире, эта неудача – результат неосмотрительной политики Запада, в поисках более высоких прибылей и обеспечения экологического комфорта перенесшего львиную долю производств на аутсорсинг на дальние рубежи. Алан тоже оказался нечаянно причастным к этому масштабному явлению: некогда именно ему пришлось объявить многотысячному коллективу завода о том, что предприятие закрывается, переводится в Китай и все они свободны. Теперь же, овладев средствами производства и их секретами, бывшие дешевые исполнители превращаются в тех, кто сам диктует правила игры.

Что же касается олицетворенного Востока, то доктором Захрой Хаким он представлен вполне симпатичным и нестрашным. Это само собой очень привлекательная, но к тому же волевая, профессионально компетентная и в любовных делах смелая женщина, пребывающая в процессе развода с закадровым мужем. Чинная, в меру укрытая хиджабом дама в домашних условиях предстает вполне раскрепощенной женщиной, ничем не отличающейся от западных, скрывающей на публике истинное лицо и открывающей его нам как визуальную проекцию тайны Востока. Хотя, может быть, это такая же фикция, представление желаемого западным рассказчикам в виде действительного, как и видимые реально, но миражные декорации небоскребов, затерянных в пустыне. 

«Голограмма для короля»
A Hologram for the King
По роману Дейва Эггерса
Автор сценария, режиссер Том Тиквер
Оператор Франк Грибе
Художник Ули Ханиш
Композиторы Джонни Клаймек, Том Тиквер
В ролях: Том Хэнкс, Александер Блэк, Сарита Чоудри, Сидсе Бабетт Кнусен, Трейси Фейруэй, Джейн Перри, Том Скеррит и другие
X-Filme Creative Pool, 22h22, Fábrica de Cine, Playtone, Primeridian Entertainment
Великобритания – Франция – Германия – США – Мексика
2016