Мини-сериал «Война и мир» (War & Peace) вышел в Великобритании в январе 2016 года, а в России на Первом канале уже в мае.

Экранизации романа Толстого в Великобритании и США были не столь часты, но вполне респектабельны. В 1956 году киноверсию «Войны и мира» (США – Италия) снял Кинг Видор: роль Наташи исполнила Одри Хепбёрн, князя Андрея – Мел Феррер. В 1972 году телеверсия романа уместилась в 20 серий. Знаковой персоной проекта Джона Дейвиса стал Энтони Хопкинс в роли Пьера Безухова. В 2007-м вышла четырехсерийная телеверсия «Войны и мира» – итог объединенных усилий России, Франции, Германии, Италии, Польши. Однако этот проект можно свободно причислить к переводам художественной литературы, сделанным с четвертого или пятого языка. В 2013 году к постановке «Войны и мира» Британская телерадиовещательная корпорация (ВВС) привлекла мэтра экранной адаптации сценариста Эндрю Дэвиса.

Проект сопровождала необходимая доза скандальности. Дэвис дописал за Толстого несколько пикантных сцен. Отечественная, да и зарубежная, критика была откровенно озадачена темой инцеста Элен (Таппенс Мидлтон) и Анатоля (Каллум Тёрнер) Курагиных, весьма обстоятельно изложенными деталями болезни и смерти Элен и некоторыми другими эпизодами в духе «Фанни Хилл» Джона Клеланда (Дэвис адаптировал и этот текст для телеэкрана) или «Опасных связей» Шодерло де Лакло.

Британский проект вызвал разноречивые отклики, что неизбежно, так как время было выбрано неудачно. Толстой – один из столпов русской культуры. Но поскольку народное и государственное на Руси разделяется плохо, то любая постановка основного романа Толстого – за рубежом или в России – сталкивается с неизбежностью политического ангажемента или крамолы.

«Война и мир»

Киногеничность текстов Толстого была прекрасно известна представителям русской интеллигенции. О монтажной эстетике толстовского стиля много писал Виктор Шкловский[1]. Но камнем преткновения всегда оставался сам автор, вполне осязаемо присутствующий в тексте, комментирующий исторические реалии в зеркале экрана и, что гораздо важнее, чувства и мысли героев. Однако совмещение всех аспектов маловероятно, важнее другое. Постановки за рубежом начиная с Видора, а в России с Сергея Бондарчука заложили качественно иные традиции трактовки романа.

Отсутствие в современной России экранизаций «Войны и мира» объясняется не страхом перед величием автора, но проблемами социокультурного характера. Между войнами и узловыми, не изымаемыми блоками вроде первого бала Наташи, дуэли Пьера – Долохова и лежащего под небом Аустерлица князя Андрея должно быть нечто, дающее ответ об актуальности и новизне собственно кино- или телепроекта: то есть что имеет сказать автор о сегодняшнем состоянии русской идеи, или, как принято говорить нынче, национальной идентичности. Ответственные отечественные постановщики вполне резонно сомневаются, насколько зритель идентифицирует себя с дворянской культурой и русской самодержавной благодатью первой половины XIX века. Бум возвращения и приобретения титулов забылся вместе с 1990-ми. Охромевшая формула Победоносцева (и возможность целевого финансирования) сегодня также потеряла функциональность, о чем невольно позаботился сам писатель. Как известно, христианство Толстого слишком пантеистично, наполнено неканоническим ригоризмом времен Вселенских соборов и потому никак не годится для государственной религии – ни по меркам России XIX, ни тем более XXI веков.

В новом штурме толстовского редута ВВС сделала главный выбор, отказавшись от традиционного в британском кино и на телевидении образа автора, комментирующего за кадром. Далее последовала цепная реакция: перестройка и устойчивых российских канонов в экранизации классики.

Закадровый комментарий от имени автора в нашей традиции, это известный прием и очевидный способ сохранить главное действующее лицо романа. Такова классическая экранизация Бондарчука. Несмотря на практически равный с постановкой ВВС 2016 года метраж, линии отдельных главных героев (Пьер – Наташа, Ростов – княжна Марья) были значительно сокращены или изъяты. Подобный компромисс был неизбежен: ставка делалась на освещение масштаба войны 1812 года. Прямое государственное участие в проекте, как и сегодня, безусловно, внесло свои коррективы в художественный замысел, привело к разработкам и внедрению изрядного числа конструкторских инноваций (­переносные широкоформатные камеры, тросовые камеры, краны и подъемники, машины для трюковой печати) и чудовищных материальных затрат. Линии отдельных героев были ослаблены, но это компенсировали авторские монологи, относящиеся к мировоззренческому пласту романа и оригинальной философской концепции великого русского писателя.

Зарубежные режиссеры так или иначе сталкивались с аналогичной проблемой. Без присутствия Толстого-автора в экранизации ставка на гигантизм батальных сцен неизбежно превратила бы проект в многочасовой голливудский пеплум начала 1960-х. Однако же ставка лишь на перипетии сюжетных линий героев привела бы к еще более досадному парадоксу. Толстовские дома Ростовых, Болконских, Безуховых мгновенно утратили бы связь с самой Россией, русской культурой. Без Толстого, непрестанно комментирующего мысли и чувства людей своего сословия, вообще становилось неясно, что делают в стране эти люди, знающие французский язык лучше родного и вовсе ничего не знающие о жизни кормящего их народа.

Как ни странно, у дворян Толстого зоркий взор зарубежных постановщиков легко заметил массу общих интересов с их иностранными современниками – например, обитателями романов Джейн Остин. Дэвис не мог не обнаружить, что отдельные мотивы и коллизии русского романа поразительно совместимы с европейской литературой. Графиня Ростова, как и миссис Беннет, так же озабочена успешным браком своих детей и рассчитывает таким образом поправить расстроенные семейные дела. Юная Наташа из-за счастливо расстроенного побега с Анатолем Курагиным, тем не менее оказывается ровно в том же скомпрометированном положении, что и Лидия Беннет или Джорджиана Дарси. Мотивные аналогии можно продолжить.

«Война и мир»

Согласно традициям рекламной кампании Дэвис в своих интервью сообщал, что прочитал «Войну и мир» в первый раз в отпуске незадолго до съемок[2]. Это, конечно, кокетство. Сценарист, видимо, не раз не только перечел текст, но и пересмотрел существующие телеверсии и сделал ряд очевидных выводов, которые, впрочем, были таковыми лишь для очень опытного производственника, прекрасно знающего мощности ВВС и способного их рационально освоить. Новая экранизация «Войны и мира» должна была быть максимально короткой, постановщики опасались салонно-психологического провала 1972 года: «Если начинаешь смотреть постановку, тоска просто смертная»[3], – резюмировал сценарист. Дэвис, нимало не смущаясь, сообщал всюду об избранных им трех главных столпах проекта – Наташе (Лили Джеймс), Пьере (Пол Дано) и князе Андрее (Джеймс Нортон) – так, словно те же герои и прежде не подпирали шаткий нарратив и у Видора, и в телеверсиях 1972 и 2007 годов.

Все сложнопостановочные батальные сцены в проекте осуществлены с привлечением современных технологий. Замененные фоны и созданные виртуальные солдаты и целые войсковые соединения, модные съемки летающими камерами-дронами (они более дешевы и менее громоздки в сравнении с вертолетными камерами) задают вполне достойные предлагаемые обстоятельства для героев.

В качестве режиссера был приглашен Том Харпер, оператором стал Джордж Стил, оба известны российскому зрителю по криминальному сериалу «Острые козырьки» (Peaky Blinders, 2013–…). Выбор мог показаться до крайности неожиданным, если только не предполагался некий умысел в постановке и визуальном решении проекта.

Но, похоже, из предыдущих экранизаций ВВС, своих и чужих, Дэвис и группа проекта сделали далеко идущие выводы. Не выбирая между баталиями и семейной сагой, создатели новой телеверсии предпочли синтетический вариант: шесть лет истории России они решили показать глазами главных героев романа. Иными словами, место исчезнувшего закадрового автора-комментатора занял автор-режиссер, а вместе с ним оператор и художник-постановщик. Речь идет не только о субъективной камере, особых композициях кадра (вроде опрокинутой набок камеры рядом с лежащим около раненой лошади Николаем Ростовым после первой гусарской атаки) или вполне традиционных стедикамов. От режиссера, сценариста, оператора, художника-постановщика зависело личное пространство главных героев, ставшее художественным ключом проекта. А далее это самое пространство должно было трансформироваться по мере движения персонажа от перипетии к перипетии, от мира к войне и обратно.

Оператор проекта работает с актерами, имитируя стилистику «прямого кино». Камера нередко вторгается в мир героя с неожиданных ракурсов, которые нарушают привычную – даже в наш визуальный век – комфортную зрительскую дистанцию: слишком близко, чтобы не соучаствовать.

Подобное внимательное, порой неловкое рассматривание лица и пластики актера в кадре требует точно выбранного торможения сюжета, а в сценарии и режиссуре – специальных сцен, которые зритель гарантированно заметит. В Бородине Пьер, оправившись от взрыва подводы с боеприпасами, долго рассматривает, проводит рукой по волосам только что убитого взрывом офицера, силясь понять (абсолютно в духе романа), куда ушла жизнь и что есть то, что было секунду назад человеком[4]. У Толстого же вместо офицера смертельно раненная лошадь: «Пьер, очнувшись, сидел на заду, опираясь руками о землю. […] Лошадь, трепля обломками оглобель, проскакала от него, а другая, так же, как и сам Пьер, лежала на земле и пронзительно, протяжно визжала. Пьер, не помня себя от страха, вскочил и побежал назад на батарею, как на единственное убежище от всех ужасов, окружавших его»[5].

У Толстого княжна Марья (в сериале ее играет Джесси Бакли), внезапно став хозяйкой целого имения в Богучарове после смерти старого князя, «остановилась на террасе. День разгулялся, было солнечно и жарко. Она не могла ничего понимать, ни о чем думать и ничего чувствовать, кроме своей страстной любви к отцу, любви, которой, ей казалось, она не знала до этой минуты. Она выбежала в сад и, рыдая, побежала вниз к пруду по молодым, засаженным князем Андреем, липовым дорожкам»[6]. В сериале короткий эпизод развернут в яркую сцену с четкой задачей – дать визуальный эквивалент произошедшего духовного перелома. Потерянность княжны передают крупные планы, снятые по-школьному неуверенно (горизонтальные и вертикальные рамки сильно «режут» план актрисы) и грубо, словно наспех, смонтированные (крупный на крупный без смены ракурса).

«Война и мир»

Для каждого ключевого дома Ростовых, Болконских и Безуховых – Курагиных было разработано особое художественное пространство. Интерьеры, предметный мир также фиксируют развитие или стагнацию героя. Пьер, наследовав громадное состояние, несчастливо женившись, стрелявшись на дуэли, став масоном, однако так и живет в отцовском гигантском особняке, набитом, как у всякого пожилого одинокого человека, хламом жизни. Он не чувствует себя хозяином дома и сам себе не хозяин. Регулярно напивается ровно под тем портретом, на который указал разбитый параличом покойный граф Безухов, призывая к себе незаконного сына перед смертью.

Интерьер дома Ростовых – словно муравейник, куда каждый несет что-то ценное для себя и вместе с тем совершенно бесполезное для других: по столам разбросаны коробки с табаком или леденцами. На заднем дворе в грязи вольготно устроились боровы, с достоинством разгуливают куры. Война и разорение семьи сжимают и пространство Ростовых, пока Николай, графиня, Наташа и Соня не окажутся без средств в меблированных комнатах.

У княжны Марьи вовсе нет своего места в огромном родовом доме в Лысых Горах. В кадре она, пребывая в вечном страхе перед отцом, постоянно показана не у себя в комнате, а в неуютном безликом пространстве проходных комнат. Кабинет старого князя, напротив, словно гнездо сороки, заполнен всевозможными артефактами прошлого. В зоне комфорта, естественно, знаменитый токарный станок.

Одним из оригинальных решений проекта стал молодой актерский состав, если точнее, максимальное приближение возраста исполнителей (по крайней мере, внешне) к возрасту героев романа. В такой визуальной ситуации многие слова и поступки толстовских героев приобретают вполне аутентичное звучание. Восторгаться романтическим ореолом Бонапарта, стать масоном и отправиться в итоге в светском платье на войну с Наполеоном, по-видимому, было совершенно естественно для русского человека. Но это тем более естественно для Пьера в его возрасте. И в сознании именно молодого мужчины, наконец, обретает подлинный колорит хрестоматийная мысль князя Андрея: «Нет, жизнь не кончена в тридцать один год»[7].

«Война и мир»

Несмотря на ряд неловкостей, постановку ВВС менее всего можно упрекнуть в несерьезности, незнании или непонимании художественного или общекультурного значения русского романа. Личный взгляд участника отечественной истории всегда противостоял в России истории официальной. Лев Николаевич Толстой лучше, чем кто бы то ни было, понимал этот неразрешимый парадокс национальной культуры. Поэтому за возращением героя или участника войны домой следует отнюдь не открытый финал, а жизнь, полная «житейской, трудной и свободной деятельности»[8].

«Война и мир»
War & Peace
По роману Льва Толстого
Автор сценария Эндрю Дэвис
Режиссер Том Харпер
Оператор Джордж Стил
Художник Крис Руп
Композитор Мартин Фиппс
В ролях: Пол Дано, Джеймс Нортон, Лили Джеймс, Эдриен Эдмондсон, Эшлин Лофтус, Грета Скакки, Джек Лауден, Таппенс Мидлтон, Анейрин Барнард, Каллум Тёрнер, Джесси Бакли и другие
BBC Cymru Wales, BBC Worldwide, Look Out Point, The Weinstein Company LLC
Великобритания
2016 (первый сезон)

[1] См.: Шкловский В. За 60 лет. Работы о кино. М., «Искусство», 1985, с. 493– 503.

[2] War and Peace – an interview with Andrew Davies, the writer of BBC One’s new adaptation of Tolstoy’s novel BBC. URL: http:www.bbc.co.ukblogswritersroomentries5bbcb0cb-e28b-4605-894c-d9146f2cecb5

[3] Andrew Davies interview: ‘I wish I had made War and Peace longer’ The Telegraph. URL: http:www.telegraph.co.uktv20160204 andrew-davies-interview-i-wish-i-had-made-war-and-peace-longer

[4] Ср. с описанием смерти старого князя: «Нет, он не умер, это не может быть!» – сказала себе княжна Марья, подошла к нему и, преодолевая ужас, охвативший ее, прижала к щеке его свои губы. Но она тотчас же отстранилась от него. Мгновенно вся сила нежности к нему, которую она чувствовала в себе, исчезла и заменилась чувством ужаса к тому, что было перед нею. «Нет, нет его больше! Его нет, а есть тут же, на том же месте, где был он, что-то чуждое и враждебное, какая-то страшная, ужасающая и отталкивающая тайна...» – Цит. по: Толстой Л.Н. Полн. собр. соч. в 90 т. М., «Художественная литература», 1940, т. 11, с. 142

[5] Толстой Л.Н. Там же, с. 237.

[6] Толстой Л.Н. Там же, с. 141.

[7] Джеймсу Нортону, исполнителю роли князя Андрея в сериале, тридцать лет.

[8] Толстой Л.Н. Там же, с. 137.