В разделе РАЗБОРЫ мы публикуем подборку текстов, посвященных фильмам и телесериалам, в которых осмысляется проблема исламского терроризма. Статьи были подготовлены по заказу Международного дискуссионного клуба «Валдай» в рамках исследования «Образ «ИГИЛ»* в зарубежных СМИ и произведениях массовой культуры. Проект должен был ответить на вопрос, какие представления об этой террористической организации, в конце июня 2014 года объявившей себя халифатом, транслируются для массового зрителя. В рамках исследования был сделан контент-анализ статей в крупных международных СМИ, посвященных «ИГ»*.

Для исследования были отобраны два сериала производства США — «Родина» (Homeland) и «Тиран» (Tyrant), а также совместный британско-французский фильм «Четыре льва» (Four Lions). Непосредственно «ИГ»* упоминается только в пятом сезоне «Родины». Действие «Тирана» происходит в вымышленной стране на Ближнем Востоке, однако отсылки к сирийскому контексту очевидны. Фильм «Четыре льва» был снят в 2010 году и во многом предвосхищает теракты, произошедшие в 2015-м в Европе.

Авторы выражают благодарность председателю совета Фонда развития и поддержки Международного дискуссионного клуба «Валдай», руководителю проекта «Образ «ИГИЛ»* в зарубежных СМИ и произведениях массовой культуры» А.Быстрицкому за вклад в подготовку публикуемых текстов.

* «ИГИЛ», «ИГ», «Исламское государство» – запрещенная в России террористическая организация.

Фильм «Четыре льва» (2010), снятый известным режиссером-сатириком Кристофером Моррисом, рассказывает историю британских мусульман, решивших стать террористами. Жанр этой картины тяготеет к трагикомедии, обрамленной элементами псевдодокументалистики. В центре повествования находится повседневная жизнь участников небольшой группировки, которые мечтают совершить громкий теракт, но постоянно сталкиваются с разными неудачами.

Важную часть в художественном мире «Четырех львов» составляет абсурд. Под его воздействие попадает и смерть, которая здесь становится объектом осмеяния. Смех – самый известный и простой способ победить страх. А терроризм, как известно, питается социальным страхом. Юмор и сатира в этом смысле представляют собой культурологическое оружие, посредством которого образ терроризма деконструируется и десакрализуется. В «Четырех львах» методично нарушается связь между вещами, каждый элемент оборачивается своей противоположностью. Так изображается мир хаоса. Его кульминацией становится марафон, участники которого надевают костюмы различных медийных персонажей, превращая политическую акцию в своего рода вариацию карнавала по Бахтину с его «переворачиванием смыслов».

НОВЫЙ ОБРАЗ ТЕРРОРИЗМА

В фильме присутствуют свойственные современной европейской культуре представления, связывающие ислам с понятиями «война», «террор» и «страх». При этом образ террориста становится объектом игры режиссера: в фильме не ставится знак равенства между исламом и терроризмом. Представлены герои-мусульмане с диаметрально противоположными взглядами: сознательные приверженцы террора, сомневающиеся, не приемлющие насилия, жертвы и пр. Кроме того, среди террористов оказывается этнический британец, чем подчеркивается отсутствие корреляции между национальной принадлежностью и террором. Террор тоже может быть мультикультурным.

Насилие как практика – объект осмеяния. Действия террористов влекут за собой жертвы среди мирных жителей. При этом жертвами оказываются и сами террористы. Насилие тут является повседневной практикой их коммуникации друг с другом: от унижений до манипуляций. Таким образом подрывается сама суть террора, обоснованного идеей. Постулируется его абсолютная бессмысленность и даже абсурдность.

В фильме показана социальная напряженность, от которой страдают люди, принадлежащие к разным культурным сообществам. Признается существование определенных противоречий. Однако необходимо учитывать, что участниками террористической группировки являются европейские мусульмане, существующие в особом смысловом контексте. В фокусе внимания режиссера не противопоставление «европейских» и «восточных» систем ценностей, а скорее их столкновение. А также оценка результата их сосуществования в мультикультуральной реальности. В этой ситуации четкое разделение ценностей становится практически фиктивным. Под сомнение прежде всего ставится целостность той системы ценностей, которая связывает участников террористической группировки. Оказывается, что не все они понимают действительное значение собственных действий.

Общеевропейский проект мультикультурализма основывается на идее того, что настоящий мир можно построить на приятии различий. В настоящее время этот проект переживает определенный кризис. Мигрант становится не просто человеком из другого мира, но воспринимается как потенциальный носитель вполне реальной угрозы. Эти переживания рефлексируются не только в авторском кино, но и в массовой развлекательной продукции. Например, в девятом сезоне фантастического сериала «Доктор Кто»[1] двухсерийный эпизод рассказывает о восстании инопланетных существ, зайгонов, на протяжении некоторого времени живущих на Земле в мире с землянами. Зайгоны обладают способностью изменять свой внешний облик и превращаться в людей, с которыми они имели контакт. Внешне ассимилировавшиеся, они фактически вынуждены скрывать свою инаковость. Подобное положение становится предпосылкой для возникновения конфликтов. Появляется радикальная группировка, которая стремится воспользоваться ситуацией. Сокрытие инаковости приводит к тому, что люди начинают бояться всего чужого, и радикальная группировка использует этот страх.

В «Докторе Кто» подчеркивается, что агрессивный радикализм может возникнуть в пространстве абсолютно любой культуры. В том числе осуждается и внутренний радикализм. Конструируется оппозиция, на одном полюсе которой находятся переговоры, а на другом – военные действия. Единственно возможный вариант разрешить конфликты – переговоры, а важнейшая цель – принцип всеобщей безопасности.

В фильме «Четыре льва» вместо привычной апелляции к страху и насилию режиссер Кристофер Моррис вписывает свой образ терроризма в концепцию абсурда, лишающегося того значения, на которое претендует. Он становится внутренне пустой конструкцией, практически формой без содержания. Является ли абсурд результатом некоего тупика, возникшего в ходе развития культуры, или всего лишь одним из способов постижения реальности, реагирования на цивилизационные вызовы – вопрос, на который сложно дать однозначный ответ.

ИГРАЯ В ТЕРРОРИЗМ

Основными действующими лицами в фильме «Четыре льва» являются участники местной исламской террористической группировки в Великобритании. Главный герой Омар, ее предводитель, – образцовый пример внешне ассимилировавшегося представителя неевропейской цивилизации. У него есть дом и работа, он носит европейскую одежду, неплохо разбирается в здешней массовой культуре и даже весьма волен в следовании собственным культурно-религиозным обычаям.

С ним вместе в группировке состоят: коренной англичанин Бэрри, обратившийся в ислам и мечтающий взорвать мечеть, чтобы стимулировать экстремистские настроения в мусульманской среде; чудаковатый Фейсал, позже подрывающий себя по нелепой случайности, и новобранец Хасан, фанат западной музыки. В их планах – громкий террористический акт, желательно сопряженный с сакральным прерыванием собственной жизни. Общение протекает в детской социальной сети посредством виртуальных персонажей. Все эти элементы повествования как бы намекают на социальную незрелость героев, словно переживающих переходный период и пытающихся ассимилироваться в общество таким своеобразным способом. Террористическая деятельность предстает чуть ли не игрой, где ставкой оказывается реальная смерть. Внутренние правила группировки и маскарад составляют важную часть этой игры.

«Четыре льва»

Их статус террористов так же фиктивен, как неоднозначен их статус европейцев: тех, кто прибыл в этот регион, и тех, кто родился на этой территории и бежит марафон в маскарадных костюмах. Единственным способом прервать цепь фиктивностей собственного существования оказывается навязчивая идея о настоящем поступке. Обрести собственную идентичность через фантазмы терроризма становится целью главного героя фильма.

Правоохранительные органы и силовые структуры, появляющиеся в конце фильма, также существуют в собственной виртуальной реальности. Они подменяют понятия, путают террориста и жертву, арестовывают невиновных. Пакистанские террористы, в тренировочный лагерь которых отправляются участники британской группировки, – единственные персонажи, которые точно знают, что происходит. Любопытно, что такими персонажами оказываются герои, живущие вне Европы.

ОТ ВЕРБОВКИ ДО ТЕРАКТА

Основные типы взаимодействия в фильме можно разделить на две группы: ситуации, характерные для функционирования террористической группировки, и обыденные типы социального взаимодействия, в первую очередь иллюстрирующие столкновение разных групп.

Вербовка в фильме происходит после сымитированного теракта, оказавшегося безобидным розыгрышем. Примечательно, что автор этой акции, будущий участник группировки Хасан, стремится в первую очередь эпатировать публику, высмеять страх и культурные стереотипы людей. Но террорист Бэрри достаточно жестко осаживает его и призывает перейти к серьезным делам. В фокусе внимания опять оказывается тонкая грань между фиктивным миром зрелищ и миром реального. Терроризм для таких, как Бэрри, – это настоящее дело, для которого шутки чужеродны и разрушительны. В действительности и совершившийся теракт, и розыгрыш так или иначе действуют в поле символических значений, хотя по-разному работают со смыслами. Стратегия высмеивания тут конкурирует со стратегией устрашения, что и пытается пресечь поборник реальных дел Бэрри.

Отдельного внимания заслуживает планирование теракта в фильме. Оно сопряжено с цепочкой неудач и неорганизованностью террористов. Их конспирологические попытки весьма сомнительны, а здравый смысл подсказывает, что они должны были быть замечены и пойманы. Но общество не видит этих действий. Ни соседка, ни сослуживец, ни представитель силовых структур не могут понять, кто стоит перед ними.

«Четыре льва»

В финале фильма цельный образ террориста и социальный фантазм с ним связанный окончательно деконструируются. Образ «арабского зла» полностью распадается. Перед зрителем предстает история человеческой трагедии, связанной с утратой собственной идентичности. В этом эпизоде поражение терпят все: и террористы, и мирные жители, и правоохранительные органы. Смерть, последний объект осмеяния, не знает культурных различий и потому уравнивает этнических европейцев и европейских мусульман, ставших, как это подчеркивается в фильме, незапланированными жертвами террористов. Акция, которая планировалась изначально, не осуществляется.

С одной стороны, грандиозная затея с терактом во время благотворительного марафона оборачивается взрывом аптеки. С другой – отсутствие эффективной коммуникации между всеми участниками вносит еще большую сумятицу, размывая границы между разным пониманием происходящего. В мире хаоса, каким он предстает в фильме, практически невозможно услышать другого. Дезориентация достигает такого пика, что жертвами оказываются те, кто находится по обе стороны, а старательно выстраиваемые бинарные оппозиции фактически перестают работать.

МЫ И ОНИ: ОБРЕТАЯ СЕБЯ

Основная цель героев картины – найти своего врага и тем самым сохранить эту самую идентичность. Образ врага масштабирован до предела, но при этом не определен: евреи, геи, инородцы встраиваются в синонимичный ряд. Однако дихотомия «мы – они» обнаруживается в основном на уровне декламаций. В тот момент, когда в качестве объекта террора рассматривается мечеть, грань, разделяющая эти мировоззренческие оппозиции, перестает быть четкой.

Символический ряд фильма включает в себя как отсылки к религиозным образам ислама, так и элементы западной массовой культуры. Эти образы превалируют: из рассуждения о сущности терроризма фильм превращается в рефлексию о судьбе европейской цивилизации. Герои сериала – террористы – существуют в рамках этой культуры и активно потребляют ее: поют западные песни, используют костюм черепашки-ниндзя и даже нравоучительные сентенции заключают в рассказ об истории Симбы, героя мультфильма «Король Лев». В то время как британский спецназ по ошибке совершает практически символическую казнь бегуна в костюме Вуки, персонажа «Звездных войн», ставших культовым фильмом на Западе. Тем самым как бы выносится приговор собственной культуре. Музыкальное сопровождение фильма продолжает демонстрировать столкновение двух культур: восточные мотивы сменяются популярными западными песнями. Художественная форма фильма последовательно выражает его идейный посыл, предлагая зрителю причудливую смесь разных жанров и форматов.

Отдельным смысловым значением в фильме обладает число четыре. Оно является поистине знаковым для европейской культуры. Аллюзии на него пронизывают всю ткань картины: намеки на четырех участников группы The Beatles, отсылки к черепашкам-ниндзя и пр. Четыре льва в фильме – это по сути четыре порождения западной цивилизации, как и львенок Симба, стремящийся отвоевать царство и вернуть утерянный статус. «Четыре льва» – это провокация, вызов и попытка свободной рефлексии над темой, о которой в настоящее время достаточно сложно мыслить свободно.

[1] BBC Television Centre, BBC Wales, Canadian Broadcasting Corporation (CBC). – Прим. ред.