«Плохая партия» американки иранского происхождения Аны Лили Амирпур – редкая по изяществу и фантазии история любви, напичканная наркотиками, отрезанными и съеденными человеческими конечностями, поп-хитами 80-х, 90-х и риторикой Дональда Трампа. Эта история, заканчивающаяся внезапно и ничем, критику разочаровала. Персональный драйв автора, ее желание следовать стилю, а не канону, легко было принять за неудачу.

«Плохая партия»
The Bad Batch
Автор сценария, режиссер Ана Лили Амирпур
Оператор Лайл Винсент
Художник Брендон Тоннер-Коннолли
В ролях: Киану Ривз, Джим Керри, Джейсон Момоа, Джованни Рибизи, Диего Луна, Сьюки Уотерхаус, Йолонда Росс, Эмили О’Брайан, Джейн Трка, Саншайн Ли и другие
Annapurna Pictures, Human Stew Factory, Reel Chefs Catering, Vice Films
США
2016

Полнометражный дебют Амирпур «Девушка возвращается одна ночью домой» два года назад стал сенсацией. Сразу после премьеры вдохновленное профессиональное сообщество стало ждать ее второй фильм. «Плохая партия» получила спецприз венецианского жюри, но пресса была кислая. Лейтмотив рецензий: «Ну что ж, подождем третью картину». Разумеется. Но второй опус Амирпур не менее важен, чем ее сокрушительный дебют.

Первые кадры «Плохой партии»: девушка в пустыне идет вперед, вдаль, до ближайшего брошенного автомобиля, и присела отдохнуть или потосковать, возможно, о прошлом. Вокруг Техас, превращенный американскими властями в территорию, куда ссылают всякий людской сброд. Место, где не действуют государственные законы, обитатели предоставлены сами себе, не находят защиты американской юрисдикции. Девушку зовут Арлин (британская модель Сьюки Уотерхаус). Почти сразу она попадает в лапы охотников из колонии (поселения) под названием Мост. Колонисты живут среди останков самолетов. Блеск их кожи, игра мускулов напоминают выставку достижений мясной промышленности. Эти качки поедают людей, охотятся на случайных путников. Каннибалы привяжут Арлин к пеньку, планируя постепенно извести ее на жаркое, деловито отпилят ее руку, ногу, приготовят и съедят. Есть тут и маленькая девочка-каннибалка, которая, скорее всего, не впервые пробует человечину. В полном соответствии с цитатой из великой советской книжки «Дорога уходит вдаль» Александры Бруштейн, о которой Амирпур, конечно, не слышала и не услышит никогда, эти персонажи существуют по принципу «Ребенок должен кушать. Есть у отца работа или нет – разве ребенок виноватый, ребенок должен расти».

Простые житейские хлопоты и забота о детях, патриархальный мир в постапокалиптическом пространстве – вот что теперь интересует Амирпур. Энергичная главная героиня без ноги, без руки ухитрится «оседлать» скейт и сбежать, но попадет в другую коммуну – Комфорт, в толпу грязных романтиков, ценителей сладкой иллюзии, кормящихся чем бог пошлет и наркотиками, которые на торжественных рейвах раздает своей пастве местный лидер (Киану Ривз).

Приделав себе деревянный протез ноги, Арлин останется в Комфорте, но, присматриваясь к пустыне, однажды совершит вылазку, чтобы похитить ту самую девочку-людоедку и доставить ее в свое новое обиталище. О ребенке тут будут печься беременные красавицы с автоматами наперевес, великолепная охрана лидера сообщества. На поиски ребенка отправится отец (Джейсон Момоа), человек еще более мясистый, чем другие колонисты Моста, но душевно тяготеющий к возвышенному – все свободное время он посвящает рисованию и довольно скептически относится к товарищам-каннибалам.

«Плохая партия»

Если начать разбираться с постапокалиптикой «Плохой партии» – а именно так фильм анонсировали, – то лукавство режиссера очевидно. Амирпур действует между жанровыми определениями и немножко мимо них. Ее фильм в равной степени и антиутопия, ведь речь идет о новом социальном устройстве, подавляющем человека, а лишних людей буквально выбрасывающем на помойку. При этом важнейшее структурное отличие антиутопии от утопии состоит в том, что в утопии нет конфликта с той реальностью, которую предъявляет автор. Антиутопия же на таком конфликте настаивает. Но некоторые авторы ухитрялись нарушать подобные правила. В свое время Иван Ефремов втиснул именно конфликтность в описание прекрасного мира будущего («Туманность Андромеды»). Амирпур, напротив, обошлась в «Плохой партии» без стандартной антиутопической борьбы личности с глобальной удушающей системой. Момент встречи людей, их внезапная близость интересуют ее гораздо больше. Ни бесчеловечные законы существования Моста, ни столь же фашистская по своей природе эскапистская система Комфорта Арлин не устраивают, и она выбрала свой, «третий» путь. Хотя об устройстве этого мира, о причинах его возникновения, о критериях, по которым тут людей определяют в отбросы, зритель толком ничего не узнает, а герои все же не повлияют на судьбу этой новой реальности.

После венецианских показов американские рецензенты увидели в «Плохой партии» политический подтекст, писали о рифмах с предвыборными тезисами Дональда Трампа. Фильм показался критикам проекцией того мира, который мог бы возникнуть в Америке после прихода подобного лидера к власти. Режиссер от любых параллелей не то чтобы открещивалась, но уверяла, что замысел возник у нее еще до того, как Трамп вступил в президентскую гонку. И разъяснила, что страшный образ современного или будущего общества не входил в ее планы, и это тоже вызвало обиду журналистов.

При желании в «Плохой партии» можно найти вполне универсальную гуманистическую идею: даже в таком социально-политическом мраке человек все равно тянется к прекрасному. Каннибал рисует птичек и свою дочку, дочка любит ласкать кролика, жители Комфорта спасаются в своих иллюзиях. Героиня, наглотавшись наркотиков, любуется звездами. Это, к слову, и спасло ее от гнева каннибала, который углядел в глазеющей на небеса похитительнице ребенка родственную душу. И даже пошел на компромисс, изменил своим кулинарным предпочтениям – в новой эрзац-семье он жарит дочери и Арлин не человечину, а кролика.

Но Амирпур, кажется, не интересуют даже и такие перемены. Она не жаждет никого воспитывать, ее волнует сама жизнь, ее ландшафты и повороты, дыхание пространства на экране. Ее дебютная «Девушка возвращается одна ночью домой» замечательно сочетала темную красоту вампирских фильмов, строгость иранской «новой волны» и блестящую киноосведомленность – стиль режиссера-новичка описывали как микс Линча, Джармуша, Тарантино. После «Плохой партии» к этому перечню имен добавились Николас Виндинг Рефн, Джордж Миллер, Хармони Корин, а также странные хиты из прошлого типа «Шестиструнного самурая» Лэнса Манджиа. Гиковское обаяние ее фильмов связано именно с изображением и звуком. Черно-белая «Девушка...» или насыщенно яркая «Плохая партия» – холод монохромного сумрака как бы иранского города («Иран» снимали в пригороде Лос-Анджелеса) ощущается кожей зрителей точно так же, как жаркая рябь пустошей Техаса (аплодисменты оператору Лайлу Винсенту). И продуманное воздействие на слух: будь то вампирская атака под музыку Radio Tehran (иранская The Cure) или отрезание конечности под оптимистическое All that she wants от Ace of Base. Режиссер признавалась, что как только идея фильма приходит ей в голову, она тут же примерно понимает, какая ей понадобится музыка. Саундтрек – первое, о чем она размышляет, задумывая новую историю.

«Плохая партия»

Амирпур способна приносить в жертву качество и цельность сценария, но при этом умудряется создавать отличные образы для слегка заматеревших звезд. Ее интересует даже не актер, а его служение самому по себе кино. Персонаж Джима Керри, бродяга с тележкой из супермаркета, появляется в «Плохой партии», кажется, лишь для того, чтобы лишенная необходимых частей тела Арлин добралась из пункта А в пункт Б. Но сам Керри, почти неузнаваемый, к тому же играющий немого персонажа, выглядит в этой роли роскошно и по-новому. Киану Ривз играет своего героя из «Матрицы», пусть и очень изменившегося и изменившего мнение относительно цветных таблеток. Авторская ирония по поводу этого персонажа полна нежной любви к «Матрице» и ее влиянию на кинематограф нулевых. Амирпур легко завершает свое кино там, где режиссеры посолиднее нашли бы повод выгодно развернуться в другую сторону. Юная и очень одинокая вампирша встречала парня, думала, что он тоже вампир, а он просто-напросто нарядился на Хеллоуин. На этой недоговоренности ее кино и заканчивалось. Точно так же внезапно и по первому ощущению обидно обрывается «Плохая партия» – спонтанным сближением двух персонажей, которые до сих пор друг друга не видели, хотя рука и нога одного из них, не исключено, пошли на корм второму из них. Амирпур упорно дважды снимает не историю любви, а историю начала истории любви, историю случайного эпизода на дороге, встречу людей при самых странных обстоятельствах. А уж в том, что касается создания немыслимого экранного антуража, равных Амирпур в ее поколении мало. Интересно, будут ли считать неудачей ее третий фильм, если и в нем она попытается с привычной ловкостью поймать именно момент, а не рассказать историю?