Пандемия кинофестивалей в России с некоторых пор маркируется как альтернативный прокат отечественного кино. Допускаю, что у старателей фестивального движения иная сверхзадача, а показ дефицитного российского кино всего лишь побочный эффект, но и на том спасибо. Для отечественного кино вполне реальна опасность превратиться в подобие Болливуда или – еще хуже – скукожиться на манер узбекского самопального кино, каковое, по слухам, бьет рекорды посещаемости. Иными словами, провинциализироваться и выпасть из мирового киноконтекста.

Доля отечественного продукта в прокатном поле постыдно мала. По данным Даниила Дондурея, ежегодно на экраны страны выходит двести восемьдесят американских фильмов и только около семидесяти ­отечественных, то есть в четыре раза меньше. Российский кинопродукт, по сути дела, невидимка. Тиражи фильмов, как правило, маленькие до смешного, и надо быть упертым киноманом, чтобы отследить и все-таки попасть на киносеанс, где показывают, к примеру, очередную работу Алексея Федорченко или Василия Сигарева. Намеренно беру для примера екатеринбургских кинематографистов. Именно они в топе актуального российского кино – авторы, чьи новые релизы ждут отборщики международных кинофестивалей.

В борьбе за приоритет своего кино в своей стране и родился «Уралкинофест» – фестиваль с серьезным бэкграундом, подготовленный разными факторами – геополитическими и культурными.

Екатеринбург – культурная столица Урала, миллионник на границе Европы и Азии, город с уникальной историей, помеченной трагедией в Ипатьевском доме и рождением предтечи новейшей российской государственности. К тому же это город со своей киностудией, на которой снимали выдающиеся кинематографисты, из которой вышли в большое плавание мастера и сегодня определяющие лицо российского кино. В Екатеринбурге давно работает Открытый фестиваль документального кино и молодая, но широко известная «Кинопроба» – международный конкурс киношкол.

Кинокультурная ситуация вкупе с активной работой екатеринбургского отделения СК России, ориентированного на своего зрителя, привечаемого Домом кино, где происходят все важные кинособытия, взрыхлила почву, на которой должен был родиться «Уралкинофест». А когда дело дошло до дела, все оказалось до того просто, что об этом стоит рассказать.

Наш коллега Валерий Кичин, обозреватель «Российской газеты», много лет служивший в «ИК», давно вынашивал идею этого фестиваля. Потомственный екатеринбуржец, патриот и знаток родного города, он наконец решился поделиться своей идеей с директором знаменитого свердловского Театра музкомедии Михаилом Сафроновым. Тот понял земляка с полуслова, и на следующий день оба были у министра культуры области Павла Крекова. И понеслось! Фонд губернатора Свердловской области поддержал идею финансово, секретарь местного отделения СК России кинорежиссер Владимир Макеранец стал директором фестиваля, а его команда взяла на себя организационные заботы. Спонсоры подтянулись. Волонтеров набралось много. У федерального Минкульта финансирования не просили. Естественно, Валерию Кичину, автору идеи, надлежало взять на себя обязанности программного директора.

Все сложилось неправдоподобно быстро. Фестиваль с конкурсной программой плюс восемь внеконкурсных и четыре ретроспективы открылся 21 сентября на девятнадцати площадках – в десяти городских и девяти областных кинотеатрах.

Конечно, была красная дорожка – атрибут всех амбициозных кинофестивалей. Были – в умеренном количестве, зато любимые, – звезды. Сергей Безруков, фронтмэн фильма открытия «После тебя»; Владимир Меньшов, председатель жюри конкурса; Глеб Панфилов, президент фестиваля; Инна Чурикова, звезда конкурсного фильма «Память осени». В течение всего фестивального срока приезжали и представляли свои фильмы режиссеры и актеры – словом, все было, как принято в хороших домах. Но главным фактором, определившим успех «Уралкинофеста», были не звезды и даже не фильмы, а публика. Ее неописуемый энтузиазм сносил все правила безопасности: переаншлаг был на всех вечерних сеансах в Доме кино. Сидели на ступеньках, стояли в проходах – сама наблюдала, потому как целый день проводила в Доме кино в качестве члена жюри.

Билеты были бесплатные, однако их надо было получить: выдача билетов позволяла вести статистику посещений и регулировать количество зрителей в кинозалах. Билетеры проверяли билеты, и все-таки от «зайцев» спасу не было. На круг зрителей фестиваля – с билетами и без оных – было около сорока одной тысячи.

Жизнь жюристов была напряженной – по три конкурсных фильма почти ежедневно. Увы, многие события за рамками конкурсного показа пришлось пропустить. Особенно жаль программу этнического кино, куратором которой был наш постоянный автор киновед Сергей Анашкин. Такого кино – с новых кинематографических территорий – не увидишь в Москве, где оно не в чести. Международные фестивали не сегодня-завтра откроют якутское кино, а мы останемся при своих имперских комплексах.

Мне все-таки удалось вырваться на премьеру оцифрованной панфиловской «Матери». Появившаяся не ко времени, в 1989 году, она не была показана в стране с порушенным прокатом и более чем прохладно встречена критикой. Что не помешало Каннскому МКФ в 1990 году вручить Глебу Панфилову приз «За вклад в киноискусство».

Я вошла в битком набитый зал с намерением уйти через полчасика: я хорошо знаю картину. В результате отсидела все три часа двадцать минут и стоя аплодировала авторам вместе с залом. Это был триумф. Редчайшая минута, когда в кинозале возникает соборное чувство, словно в храме. Великий фильм. Сегодня, когда в который раз не сбылись наши ожидания и перестройка вырулила совсем не в ту сторону, в какую вроде бы шла, панфиловская интерпретация «Матери» прочитывается как реквием людям высокой идеи, теперь уже не единицам, а поколениям иных веков.

Ценой измены Виталию Манскому, лично представившему в Ельцин-центре свой хит «В лучах солнца», удалось – хотя бы разок! – посетить театр Николая Коляды. В Екатеринбурге есть где побывать и что посмотреть. Чудесный музей Эрнста Неизвестного, уникальное собрание невьянской старообрядческой иконы и утвари, подаренное городу ее мэром Евгением Ройзманом, коллекционером и искусствоведом. Наконец, музей Владимира Высоцкого, собранный с миру по нитке фанами поэта и барда. И конечно, Ельцин-центр – «культурная точка» федерального значения.

Про конкурс. У Валерия Кичина не было выбора: он вынужден был собирать программу по принципу «я тебя слепила из того, что было». Отгремели главные фестивали страны, все наличные фильмы были засвечены, на подходе ничего нового, да и какой продюсер отдаст свой продукт на фестиваль, который что кот в мешке. То ли выстрелит, то ли заглохнет на старте. Выбор у жюри был небогатый. Оставалось надеяться на то, что сработает эффект незамеченных фильмов. Есть такое необъяснимое явление, когда вполне кондиционная картина проходит мимо жюри – то ли номинаций не хватает, то ли убедительных лоббистов нет, то ли карта не легла. Было такое на прошлом «Кинотавре» с «Тряпичным союзом» – режиссерским дебютом Михаила Местецкого в полном метре. А в нашем контексте он смотрелся, произвел впечатление как интересный жанровый микс и получил приз за лучшую режиссерскую работу. На днях «Тряпичный союз» был отмечен главным призом в Онфлере на фестивале российского кино – так работают фильмы замедленного действия.

Владимир Хотиненко, статусный екатеринбуржец, начинавший
на Свердловской киностудии, увез Специальный приз жюри за фильм «Наследники», радикально не похожий ни на одну из его прежних работ. Вряд ли это начало авторской рефлексии на актуальные темы – после нескольких исторических проектов. Скорее послесловие, фильм-реплика в сторону четвертой власти – телевидения. Реплика – наотмашь.

«Наследники», режиссер Владимир Хотиненко

Леонид Бичевин играет ведущего ток-шоу, милягу и тертого калача, привычно и не без блеска имитирующего глубокие знания предмета разговора – в данном случае разговора о Сергии Радонежском. Но раздается звонок, и тон ведущего круто меняется. Ведущий узнал о своем внезапном увольнении и пошел рубить правду-матку на камеру, напоследок используя эту прерогативу. Когда же оказалось, что это фейк, обманка, у него все ОК, он не растерялся. Вместе с выпускающей редакторшей, многозначительно благосклонной к этому мужчине, они смонтируют все, как надо.

Ясно, что «Наследники» никогда не появятся в нашем телеэфире. И что с того, что Хотиненко несколько лет кряду вел ток-шоу на канале «Культура». Свой человек, казалось бы. Да нет, Хотиненко не «свой человек», он – художник.

Гран-при ушел «Коробке» Эдуарда Бордукова – фильму загадочного для меня обаяния, уже собравшему увесистую корзину призов. «Коробка» покорила зрителей Екатеринбурга и – совсем недавно – зрителей в Онфлере. Молодой режиссер, он же автор сценария, грамотно использует безотказную модель мейнстрима: столкновение хороших и плохих парней в рамках спортивной драмы, когда спортивная победа означает большее – моральную победу. Прибавьте к азартному зрелищу молодого харизматичного актера Сергея Романовича в главной роли – звезду рейтингового сериала «Ольга», замеченного уже в фильме Николая Лебедева «Экипаж».

Мой личный выбор – якутский дебют Татьяны Эверстовой «Его дочь», парадоксально сочетающий этнику, почти пасторальную идиллию и экзистенциальный выбор ребенка, враз поднимающий картину на высоту драмы.

«Его дочь», режиссер Татьяна Эверстова

...И все-таки главным моим фестивальным впечатлением было посещение тонкотрубного завода по дороге на популярную туристическую точку – граница Европы и Азии.

Впервые за последние двадцать лет я увидела предприятие, где реально налажено промышленное производство высокотехнологичной продукции. Трубы этого завода поставляют в разные страны. Был выходной день – воскресенье, и нам не удалось увидеть вальцовщиков на их рабочих местах. Не на прокатном стане, разумеется, а за дисплеями, в белых халатах. Мы тоже облачились в белую спецодежду, чтобы пройтись по просторному залу – по сути это пульт управления, откуда подаются команды на вальцовку труб разного профиля. Встречали нас и расспрашивали про кино студенты колледжа – парни и девушки, которым гарантированы рабочие места на заводе.

А в начале нулевых, когда я впервые была в Екатеринбурге, в городе образовался «памятник эпохи», куда возили всех. Выложенная гранитом выгородка на кладбище – с памятниками на высоких постаментах, с массивными поминальными столами и скамьями – в народе называлась «аллеей героев». Здесь упокоились те, кто погиб «в борьбе за это» – за собственность, когда в стране шел «черный передел». Единственный фильм, задевший эту тему, которой, по сути, так и не нашлось места ни в литературе, ни в кино, – это «Магнитные бури» Вадима Абдрашитова и Александра Миндадзе.

Туда, в «аллею героев», гостей города уже не приглашают.

Неактуально.