На кинофестивале в Канне показали отреставрированную версию «Непрощенного» Клинта Иствуда. К показу приурочили мастер-класс восьмидесятисемилетнего классика. Ведущий — критик LA Times Кеннет Туран.

КЕННЕТ ТУРАН. Вчера показали «Непрощенного», вы его тоже посмотрели?

КЛИНТ ИСТВУД. Да, думал, погляжу первые пять минут, а потом остался до конца. Кажется, будто всего шесть или восемь лет прошло. Мне понравились в нем многие вещи, о которых я совсем забыл.

КЕННЕТ ТУРАН. Как вы получили сценарий?

КЛИНТ ИСТВУД. Он попал ко мне в 1980 году – меня хотели таким образом познакомить с работой Дэвида Пиплза, как мне сказали, замечательного сценариста: я тогда искал автора для одного проекта. Начал читать, и мне понравилось. Оказалось, что сценарий свободен – я его купил. Убрал в стол, подумал, что может получиться отличный вестерн – а у меня их было уже много, – на этот раз последний. Прошло десять лет, и вдруг я обнаружил, что сценарий все еще у меня в столе. Достал его, перечитал, и он понравился мне еще больше. Кажется, я забросил его, потому что со мной тогда работала редакторша, которая читала все сценарии. Так вот она возненавидела «Непрощенного». Ее отзыв до сих пор висит в рамке на стене у меня в кабинете.

Джин Хэкмен тогда не хотел сниматься ни в чем жестоком, я сказал, что это история в каком-то смысле «анти». Она рассказывает о чувствах, которые могут возникнуть, когда позволяешь себе погрузиться в жестокость. Так что иногда обстоятельства складываются в твою пользу.

КЕННЕТ ТУРАН. Во многих вестернах вы не хотите быть просто классическим героем, «парнем на белом коне», ищете что-то более интересное.

КЛИНТ ИСТВУД. Да, точно. Времена «белых коней» ушли. Морган Фриман был большим поклонником моих старых фильмов – «Джоси Уэйлс – человек вне закона», например. Он сказал: «Если когда-нибудь тебе нужен будет напарник…» Потом я позвонил Ричарду Харрису, который был где-то на Багамах, он говорит: «Я тут смотрю «Бродягу высокогорных равнин». Сначала он подумал, что его разыгрывают, а когда я предложил прислать сценарий, ответил: «Не нужно, я и так согласен». Вот так все и собралось.

КЕННЕТ ТУРАН. Вы посвятили фильм своим учителям – Серджо Леоне и Дону Сигелу. Можете рассказать про ваши впечатления от них? Что вы от них получили?

КЛИНТ ИСТВУД. Серджо был очень необычным персонажем. Он по-другому видел масштаб и «размер» фильмов. Я многому у него научился. Дон Сигел был невероятно активным, стремительным, деятельным, он думал очень быстро, не проваливал ни одного дубля. Это были мои учителя, мне повезло. Но были и другие, хорошие режиссеры на телевидении, на сериалах. Тогда, в начале 60-х, многие кинорежиссеры, вышедшие из моды, стали работать на телевидении: Ласло Бенедикт, Тэй Гарнетт. И даже плохие режиссеры – у них тоже можно многому научиться: например, тому, чего не надо делать. В жизни учишься у всех.

Клинт Иствуд и Серджо Леоне

КЕННЕТ ТУРАН. Дон Сигел как-то сказал: «Анализ ведет к параличу».

КЛИНТ ИСТВУД. Он имел в виду, что лучше делать что-то, чем постоянно об этом говорить. Если режиссер не уверен в том, что делает, вся команда словно впадает в спячку, никто не движется вперед. У Дона все было в движении. Он был сварлив и ненавидел продюсеров, постоянно на них жаловался: «Не представляю, чем они вообще занимаются!» Я ему говорил: «Ну, они нанимают работников… Тебя вот наняли. По счетам платят». Но его невозможно было переубедить.

КЕННЕТ ТУРАН. Вы в детстве любили вестерны?

КЛИНТ ИСТВУД. О да. Я рос в 30–40-е, когда все дети хотели попасть в мир вестернов, схватить пистолет и умчаться на лошади. И телевидения тогда не было.

КЕННЕТ ТУРАН. Ваши любимые актеры?

КЛИНТ ИСТВУД. Мне все нравились. Гари Купер, Джимми Стюарт и Джон Уэйн – да, но еще Род Кэмерон из B-вестернов. Они тоже были хороши.

КЕННЕТ ТУРАН. Как вы думаете, почему жанр такой живучий? Зрители всегда любили и продолжают любить вестерны. В чем их привлекательность?

КЛИНТ ИСТВУД. Не знаю… думаю, вестерн – это чистый эскапизм, идеальный побег из реальности, уход в другой мир, в другое время. Фантазия, утопия, где закон и порядок выстроены вокруг личности героя, когда он мог бы сам о себе позаботиться. Такая фантастическая система не существует в реальности, она невозможна в организованном обществе.

КЕННЕТ ТУРАН. Я знаю, что вы ребенок периода Депрессии, что вашим родителям приходилось нелегко. Какой отпечаток это на вас оставило?

КЛИНТ ИСТВУД. Да, я родился, когда Депрессия началась. До пяти-­шести лет не замечаешь трудностей. Родители всегда старались, чтобы у нас с сестрой хоть что-то было. Мы постоянно переезжали. Полгода в Сакраменто, потом полгода в Рединге, затем в Пасифик Палисадес, где ничего не было, кроме заправки, на которой работал мой отец, оттуда назад в Сакраменто… Вот такое было время.

КЕННЕТ ТУРАН. Как на вас это повлияло?

КЛИНТ ИСТВУД. Начинаешь яснее понимать, что ты делаешь, куда движешься, на что тратить, на что не тратить время, силы. Иногда понимаешь, что сейчас не нужно так беспокоиться, как тогда.

КЕННЕТ ТУРАН. Как вы стали актером?

КЛИНТ ИСТВУД. Я принимал участие в спектакле, который мы ставили в школе, – такое было задание. Учительница английского языка выбрала меня на роль умственно отсталого парня, идиота. Она решила, что я идеально подхожу. Получилось ужасно. И нам было так страшно выйти на сцену перед всей школой... Но пьеса стала хитом – она была настолько плоха, что вызывала смех, и это всем нравилось. Люди подходили ко мне после спектакля и поздравляли: мол, хорошо вышло… А я отвечал: «Никогда больше не просите меня выходить на сцену!» Так и было до начала 50-х, пока я не отправился в Лос-Анджелес в колледж, где поступил на актерские курсы – там было много красивых девушек, к тому же друг попросил составить ему компанию. Совсем непрофессионально. Пробовали в студии разные импровизации. Позже мне предложил заключить контракт Ирвинг Глассберг, он был увлечен спортом, спортивной темой, а я рассказал, что в армии занимался плаванием. Глассберг пригласил меня на съемки. Посадил перед камерой и задал несколько вопросов, вот как вы сейчас. Я ужасно нервничал. В общем, я ему понравился, и он нанял меня на 75 долларов в неделю. Тогда на эти деньги можно было что-то купить. Я заключил контракт с Universal на полтора года, а они меня выкинули, устали от шоу, которое стоило им немалых денег. Так что в 50-е я перебивался маленькими ролями, иногда на телевидении (в записи или в прямом эфире), реже в кино. В конце 50-х я получил роль в сериале «Сыромятная плеть» (Rawhide) – тут мне по-настоящему платили, и я вдруг обнаружил, что могу зарабатывать актерством. Это была мечта, которая продолжалась шесть лет. Мой агент – теперь у меня был агент – спросил, хочу ли я поехать в Италию, сняться в вестерне – римейке японского фильма. Я сказал: «Нет, не хочу, мне и так хорошо. Хочу немного отдохнуть». Но я все-таки начал читать сценарий, априори настроенный против него, скоро увлекся, подумал: это же «Телохранитель» Куросавы! Я решил, что из него получится отличный вестерн, но никому не хватит смелости взяться за такой дикий материал. Может, стоит попробовать? Я никогда не был в Италии, в Испании. Картина «За пригоршню долларов» оказалась очень скромной, ее бюджет был 200 тысяч. Серджо делал такие фэнтези-вестерны, более романтичные и стилизованные, чем раньше. Он прекрасно умел находить лица. Мне было полезно поработать с европейским режиссером, который смотрел на многие вещи по-другому. Я вернулся в США, позже мы с ним сделали еще несколько фильмов.

КЕННЕТ ТУРАН. Первый фильм, который вы поставили как режиссер, – «Сыграй мне перед смертью» 1971 года. Вы как-то рассказывали, как упросили главу студии Лью Вассермана позволить вам его снять.

КЛИНТ ИСТВУД. Я тогда сделал несколько фильмов для Universal, которые неплохо получились. Спросил его, могу ли я снять сценарий «Сыграй мне…», и получил положительный ответ. Говорю своему агенту: «Они совсем не сопротивлялись!» «Да, но платить они тебе тоже не будут». А я: «Хорошо, да я бы сам им заплатил за такой опыт». Вот такой у меня склад ума со времен Депрессии.

КЕННЕТ ТУРАН. Еще один фильм, который появился в том же году буквально из ниоткуда и стал очень популярным, – «Грязный Гарри». Почему вы решили за него взяться?

КЛИНТ ИСТВУД. Мне понравился сценарий, для своего времени он был авангардистский. Дону Сигелу он тоже понравился. В то время такая история считалась неполиткорректной, а мы, взявшиеся за нее, – самоубийцами. Это было очень смело. При этом такая настоящая детская мечта – большие пушки…

КЕННЕТ ТУРАН. Вы были удивлены успехом?

КЛИНТ ИСТВУД. Я думал, у «Грязного Гарри» есть шанс стать популярным. Или пройти незамеченным. Я так думаю почти про все, что делаю. Если не получилось – нужно просто начинать сначала.

КЕННЕТ ТУРАН. А еще был более необычный фильм Сигела – «Обманутый», в этом году в Канне показывают своеобразный римейк – «Роковое искушение» Софии Копполы.

Клинт Иствуд и Дон Сигел

КЛИНТ ИСТВУД. Я прочитал книгу Томаса Куллинана и сценарий и дал их Дону. Ему, конечно, понравилась идея. У него никогда не было возможности сделать что-то столь нетривиальное для себя. Он решил: если фильм провалится, это будет моя вина. Это был первый фильм, с которым я отправился в промотур, хотя он не был особенно коммерческим. Во Франции, в Италии «Обманутый» получил некое признание. Вот так, не сразу, постепенно зрители стали смотреть. Однако все равно он провалился в прокате.

КЕННЕТ ТУРАН. А еще вы снялись вместе с орангутаном?

КЛИНТ ИСТВУД. Да уж. Фильм «Как ни крути – проиграешь» был обречен провалиться. Меня все отговаривали – агенты, адвокаты, – а я хотел сыграть в картине, которую наконец могут посмотреть дети. Критики были безжалостны, но фильм собрал кассу. Орангутаны – милые животные. И потом, участие в разных нелепых проектах мне нравится: оно напоминает мне ту школьную пьесу – зрители совсем не против, когда кто-то другой на их глазах ведет себя нелепо.

КЕННЕТ ТУРАН. Я очень люблю ваш фильм «Бронко Билли», о нем, кстати, редко говорят.

КЛИНТ ИСТВУД. Да, о сценарии вначале тоже не думали ничего хорошего, но мне показалось, он очень в духе Фрэнка Капры. Капры уже не было, чтобы сесть в режиссерское кресло, так что сделать это пришлось мне. Фильм в итоге получил хорошие отзывы, мне кажется, благодаря какой-то своей наивности.

КЕННЕТ ТУРАН. «Мосты округа Мэдисон» тоже выбиваются из ряда ваших картин.

КЛИНТ ИСТВУД. Книга Роберта Джеймса Уоллера необычная, сначала она мне не понравилась, но потом я подумал: а что, если эту историю, написанную с точки зрения мужчины, показать с точки зрения женщины? Ведь главное – это дилемма, перед которой она оказывается. Я позвонил Мерил Стрип, ей книга тоже не понравилась, но сценарий показался интересным, и она согласилась.

КЕННЕТ ТУРАН. А вот более мрачный фильм – «Таинственная река», – с которым вы тоже приезжали в Канн…

КЛИНТ ИСТВУД. Буквально через неделю, после того как я прочитал книгу, мы начали готовить съемки, так я ею проникся. Иногда актеры репетировали без меня, сами, это было в духе их персонажей. Мне нравится делать первый дубль и видеть, как работает этот механизм на актерских лицах, когда они впервые проговаривают свой текст перед камерой. Снимать в итоге было очень легко и весело.

КЕННЕТ ТУРАН. Считается, что вы не любите делать много дублей.

КЛИНТ ИСТВУД. Нет, это не так. Бывает по-разному. Чему я научился у Дона Сигела – я всегда стараюсь выдать все на первом же дубле. Он считал, что только так и можно снимать. Многие режиссеры любят бесконечно репетировать, и когда настает время снимать – им уже все надоело. Всегда можно вернуться и сделать миллион дублей, и я сам так делал не раз, но вот эта первая реакция – если все срабатывает… Она вдохновляет всех, особенно актеров.

КЕННЕТ ТУРАН. Мне кажется, у вас какие-то особенные отношения с Францией – люди здесь очень любят ваши фильмы, и так было с самого начала. Как думаете – почему?

КЛИНТ ИСТВУД. Они сумасшедшие. Очень люблю страну, людей, и работать здесь всегда здорово. Надеюсь, получится еще как-нибудь.

КЕННЕТ ТУРАН. А что вы скажете о разнице между актерством и режиссурой?

КЛИНТ ИСТВУД. Если у тебя хорошие инстинкты, то ты должен доверять им. Режиссура – это ведь в первую очередь эмоциональная профессия, а не интеллектуальная. По актерской игре я иногда скучаю, но не слишком часто. Надеюсь, когда-нибудь к ней вернусь, а пока готовлю новый фильм. 

Перевод с английского и публикация Анны Закревской