С декабря 2016-го по апрель 2017-го в Музее Москвы (Провиантские склады) проходила выставка «Московская оттепель: 1953–1968». Она была приурочена к 50-летию ХХ съезда КПСС и посвящена культурным и социальным преобразованиям, проявившимся в десятилетие после ХХ съезда, которые были заметны прежде всего в культурном контексте столицы на различных общественных площадках.

Идея провести выставку, посвященную этой эпохе, родилась у нас с Александрой Селивановой в течение нескольких бесед, во время которых мы неожиданно сконцентрировались на теме пустоты – обсуждая, как проявляет она себя во времена тоталитарной и модернистской культур. Саша приводила примеры промежутков и пустот в урбанистике и архитектуре 1960-х, я вспоминала незаполненное пространство на листах Ю.С.Злотникова и Б.З.Турецкого. В конце концов было решено, что именно в этой точке – пустоты, разрыва, незаполненного пространства – и произошел качественный переход от несвободы к свободе, от архаического к новому мышлению на рубеже 1960-х.

Переворот в сознании, случившийся в те годы, когда открылся космический круглый горизонт, сделавший возможным взгляд на Землю-глобус, можно сравнить с коперниковским поворотом от геоцентрического к гелиоцентрическому пониманию мира. Новый взгляд неразрывен с пониманием культуры как системы, причем системы мобильной, с разными типами движения –как внутреннего, так и всей системы в целом. Системность мышления этой эпохи подпитывается и ведущими научными трендами тех лет: реабилитированной кибернетикой и быстро реформирующейся лингвистикой (семиотикой).

Илья Кабаков. «Человек: Разум, душа, плоть». 1961

В соответствии с духом тех лет выставка «Московская оттепель» была ориентирована на девять центральных семантических узлов-метафор, вокруг которых располагались примеры из самых разных областей науки, социальной и культурной жизни.

Вот эти принципы:

– матрица, или решетка, означающая отказ от иерархичности предыдущей сталинской эпохи; это идея равномерности, равнозначности, а также стандарта и типового воспроизведения;

– капсула – переход от общественного, массового масштаба жизни к личному, интимному, индивидуальному;

– новое как разворот на будущее, в том числе на молодое поколение, на новые веяния времени, на неординарность мышления;

– ритм несет в себе соотнесенность с временем, возможностью соответствовать ему и даже управлять им;

– мобильность – новые скорости (изобретение ракетного двигателя) меняют отношение к движению вообще; оно вычленяется в отдельную оценочную категорию: быстро – значит современно;

– прозрачность понимается и как открытость, и как легкость, и как проницаемость – в общем, антоним «железному занавесу»;

– синтез и преданность науке (в особенности реабилитированным кибернетике и генетике) влекут за собой доверие к артефакту как таковому; синтез – это человеческое творчество, помноженное на научно-технический прогресс;

– органика – параллельно страсти к синтетическому проявляется внимание к природным материалам, внимание и уважение к бионическим принципам, «шумам» и необработанной поверхности;

– last but not least – пустота как слом всех предшествующих традиций; это принципиальное допущение того, что система может ломаться или иметь ограничения, пустота – открытость неизвестному.

Юрий Случевский. Проект секционной мебели для общей комнаты на 2-й Всесоюзной выставке-конкурсе

Компендиум этих принципов представлял для нас, кураторов, четкую эстетическую программу, которая обеспечивала современность и прогрессивность новой оттепельной культуры. Нам хотелось вычленить и сформулировать ту платформу, которую можно было бы определить как «корабль современности» (не пароход, как у футуристов, конечно, а космическая ракета), подразумевая, что именно тогда нашему отечеству удалось наконец стать, пусть и с оговорками, подлинно современной страной. Страной, создающей автомобили, вычислительные машины, музыкальные синтезаторы, страной, где жили передовая научная мысль и новаторское искусство, сопоставимое с мировым художественным процессом.

Эти принципы мы решили обсудить с коллегами, и к участию в проекте были приглашены еще три куратора: по музыке – Сергей Невский, по литературе – Ольга Розенблюм и по кино – Максим Семенов. К нашей радости, ни одного расхождения с нашим видением структуры выставки у коллег не возникло. Но они расширили и дополнили наши разделы новым пониманием и неожиданными интерпретациями. Так, например, органику в отношении литературы Ольга Розенблюм представила явлением «окопной правды» – поэзией и прозой, показывающими самую подлинную и страшную сторону войны в противовес лакировке и мифологизации сражений авторами советского официоза. А Сергей Невский представил пустоту (разрыв) в музыке феноменом единственного концерта Гленна Гульда в Москве – когда несколько именитых советских музыкантов покинули зал в знак полного неприятия исполнительской манеры Гульда.

Наше междисциплинарное общение с кураторами было одним из самых волнующих и приятных бонусов совместной работы. И наверное, именно из удовольствия совместной работы произошел тот оптимизм, который присутствовал на выставке и дарил зрителям надежду исторических параллелей. Надежду на то, что в один прекрасный день наша страна станет-таки современной.

Статья иллюстрирована экспонатами выставки "Оттепель".