Музыкальные вставки – фирменный прием Константина Богомолова, и дело не только в том, что они задают спектаклю ритм. Важно, кто именно и что поет. В его новой работе «Дракон» по Евгению Шварцу песню «Оттепель» из одноименного сериала Валерия Тодоровского исполняет главный герой. Собственно дракон. В остроумии режиссеру не откажешь. Но зачем эта сцена нужна и при чем тут оттепель?

«Дракон»
По мотивам пьесы Евгения Шварца
Режиссер Константин Богомолов
Художник Лариса Ломакина
Художник по свету Иван Виноградов
Видеохудожник Илья Шагалов
Музыкальное оформление Валерий Васюков
В ролях: Олег Табаков, Игорь Верник, Кирилл Власов, Надежда Калеганова, Евгений Перевалов, Павел Табаков, Кирилл Трубецкой, Артём Панчик, Владимир Панчик, Ульяна Глушкова, Александр Булатов
МХТ имени А.П.Чехова
2017

Эпоха, наступившая после (предполагаемой) гибели дракона, вызывает у Богомолова еще большее отвращение, чем непосредственно драконье время. После боя Ланселота со змеем черная пустота сцены сменяется вульгарным кислотно-розовым телепавильоном. На экране загорается титр: «Красное, выцветая, становится розовым».

Режиссура Богомолова не столь прямолинейна, чтобы считать его постановку аллегорическим пересказом отечественной истории, где дракон воплощает советскую или сталинскую эпоху, а пришедшая с гибелью чудовища полусвобода – хрущевскую оттепель или перестройку. Эти частные сюжеты хоть и возникают в спектакле, но спустя минуту могут отойти на задний план, уступая место, скажем, библейским аллюзиям; они здесь едва ли не более значимы, чем отсылки к фильмам «Летят журавли» и «Я шагаю по Москве».

Случайными или не важными их назвать никак нельзя: все-таки советская культура – материал, к которому Богомолов упорно возвращается снова и снова. Недавний спектакль «Мушкетеры. Сага. Часть первая» (в том же МХТ) – первая российская работа режиссера по собственному тексту – пестрела цитатами из популярного кино (от мюзикла с Михаилом Боярским до «Иронии судьбы» и «Красной Шапочки»), из мультфильмов, песен и т.д.

Если работы Богомолова напоминают конструктор, то на его деталях можно представить надпись «Сделано в СССР». Спектакли этого режиссера складываются в метавысказывание о том, что мы по-прежнему думаем на советском языке. Иначе говоря, дракон жив. Неудивительно, что Богомолов, когда требует пьеса, не спешит убивать главного героя.

«Дракон»

На сей раз режиссера интересует не вообще советская, а оттепельная культура. Имя Евгения Шварца ассоциируется с оттепелью, хотя скончавшийся в 1958 году драматург едва ее застал. Но именно в эту эпоху возвращается интерес к его пьесам. В «Современнике» выходит «Голый король», знаменитый спектакль Олега Ефремова и Маргариты Микаэлян, где свою первую громкую роль сыграл Евгений Евстигнеев. Фрагмент этой пьесы Богомолов использует в своей инсценировке «Дракона», отождествляя короля с бургомистром.

Запрещенный при Сталине «Дракон» снова попадает на сцену: в Ленинграде возобновляет свой спектакль Николай Акимов, в Москве пьесу ставит молодой Марк Захаров. Богомолов не мог этого не учитывать – в конце концов, короля-бургомистра в его спектакле играет Олег Табаков, который был занят в современниковском «Голом короле».

Киноцитаты в богомоловском «Драконе» связаны в основном с сюжетной линией Ланселота. Это «мерцающий» персонаж. Режиссер уподобляет его то Христу, то знаковым героям советской драматургии – Борису из «Вечно живых» Виктора Розова, Ильину из «Пяти вечеров» Александра Володина. Спектакли по этим пьесам появились в эпоху оттепели: «Вечно живые» – в 1956 году в «Современнике», «Пять вечеров» – в 1959-м в БДТ и «Современнике».

В спектакле Богомолова странствующий рыцарь поначалу примеривает образ Ильина из фильма Никиты Михалкова – романтического путника в черной кофте, круглополой шляпе и с гитарой. Принято считать, что Володин подразумевал у своего героя лагерное прошлое – значит, можно допустить, что Ланселот у Богомолова убивает дракона ради мести, а не только из альтруистических мотивов.

Перед боем рыцарь меняет костюм на серую солдатскую шинель; когда он, израненный, падает, режиссер включает кадры смерти Бориса из фильма «Летят журавли» (снятого по пьесе «Вечно живые»). Почему Богомолов отождествляет своего Ланселота с этими персонажами, в общем понятно: дело не столько в сюжетных совпадениях, сколько в культурном контексте. С героями Володина, Розова в театр и кино пришла новая – живая, человечная, правдивая – интонация, их появление на сцене, на экране означало надежду на перемены, оказавшуюся в итоге столь же эфемерной и недолговечной, как и Ланселотова победа.

Об оттепели Богомолов отзывается без особой лирики. Летний ливень из фильма «Я шагаю по Москве» – еще одна цитата в «Драконе» – это, по словам режиссера, «кровавый дождь, под которым, сняв туфельки, бегает советская интеллигенция, уверенная, что дождь смоет все».

«Дракон»

«Дракон» – это спектакль о терпимости к злу. Помимо Шварца, Михаила Калатозова, Никиты Михалкова и других авторов, которых цитирует режиссер, на сцене незримо присутствует Владимир Сорокин, любимый писатель Богомолова. Мир, изображенный в «Драконе», – это мир романа «Норма».

Дракон – неприятный, но всеми смиренно принимаемый персонаж (часть жизни) повседневности, вроде фекального пайка, полагавшегося героям Сорокина. В декорации к первым эпизодам спектакля он является элементом интерьера, в остальном совершенно обычного: копеечные обои в цветочек, лакированная советская мебель, телевизор «Огонек», а сверху, на черном занавесе, – светящийся белый контур китайского дракона (таких вышивают на халатах). Столь же рутинна человеческая форма трехголового чудовища: немолодой мужчина в полосатом пиджаке с супругой и маленьким сыном. Нормальный дракон, как написал бы Сорокин. Вторая часть его романа составлена из длинной колонки словосочетаний с прилагательным «нормальный»: «нормальные роды», «нормальная Москва», «нормальная смерть».

В «Норме» Сорокин упоминал кумиров хрущевской оттепели – Александра Твардовского, актеров Театра на Таганке – как участников ежедневного коллективного калоедения. О чем-то подобном думал и Богомолов, вкладывая в уста своему дракону музыкальный хит из сериала Тодоровского. Оттепель для режиссера – не более чем фаза в жизненном цикле дракона (допустим, окукливание). После поединка с Ланселотом монстр не гибнет, а всего лишь меняет костюм и грим, становясь услужливым премьер-министром при дворе нового правителя. Кто здесь кем управляет – вопрос риторический.