По мнению Дмитрия Комма, китайский психоаналитический триллер – это, возможно, самый странный жанр в истории кино.

Герой фильма стал свидетелем жестокого убийства, однако полученная психологическая травма заставила его вытеснить воспоминания об этом событии. Теперь он страдает от бессонницы, по ночам его посещают жутковатые, сюрреалистические видения, смысла которых он не понимает. Влюбленная в героя девушка-психоаналитик решает помочь ему и разгадать тайну убийства, анализируя его сны...

Кажется, перед нами пересказ фильма Альфреда Хичкока «Завороженный». Но в действительности это сюжет китайской картины «Ночной кошмар» (Герман Яу, 2012), представляющей новый тренд в современном кино Китая – психоаналитический триллер. Трудно поверить, но сегодня в китайском кино существует колоссальная мода на фильмы про психоанализ. Современные китайские триллеры представляют собой настоящий "mind-bending trip", в котором сновидение на сновидении едет и галлюцинацией погоняет; в них также можно обнаружить цитаты из Альфреда Хичкока, Дарио Ардженто, Брайана Де Пальмы и других классиков жанра.

В первом же кадре «Великого гипнотизера» (см. заглавную иллюстрацию) можно увидеть цитату из фильма Марио Бавы «Убей, дитя, убей».

В китайском кинематографе сегодня многое происходит впервые. Первый гангстерский боевик («Война с наркотиками»). Первый фильм ужасов о гигантских плотоядных жуках («Жуки»). Первая сатирическая комедия, высмеивающая коммунистических чиновников («Личный портной»). Однако даже на этом фоне возникновение в Китае моды на психоаналитические триллеры выглядит необычно. И еще более необычна причина, по которой они появились. Своим рождением они обязаны... цензуре.

Китайская цензура – одна из самых жестких в мире. Вопреки распространенному заблуждению, основная часть цензурных запретов там связана не с политикой, а с тем фактом, что в КНР отсутствует система рейтингов, возрастных ограничений, и дети могут ходить на любой фильм и на любой сеанс. Это привело к целому ряду абсурдных цензурных требований, одним из которых стал запрет показывать привидения и вообще всякую нечисть, как реально существующую. Правительство стремится внедрить в массы научное мышление и, как это принято у авторитарных режимов, считает, что если не показывать монстров, то вера в них исчезнет сама собой. Снять фильм, подобный японскому «Звонку», в современном Китае просто невозможно.

При этом китайская публика обожает фильмы ужасов и триллеры, которые неизменно становятся кассовыми хитами в местном прокате. В нынешнем, коммерчески ориентированном китайском кинопроизводстве предпочтения зрителей заставляют продюсеров, режиссеров и сценаристов постоянно искать способы обходить бредовые запреты. Вначале кинематографисты строили свои фильмы по сюжетной модели, напоминающей мультфильмы про Скуби Ду: в первой половине картины возникает призрак и всех пугает, а в конце дается рациональное объяснение, превращающее фильм из мистического в детективный. Но раз от разу такие «научные» объяснения становились все более нелепыми и притянутыми за уши, а сами фильмы из-за них больше напоминали комедии, чем хорроры.

Однако голь на выдумки хитра. Вскоре китайские киношники обнаружили, что на цензоров магическим образом действует появление на экране психоаналитика, который с важным видом произносит: «На самом деле привидений не существует, а то, что вы видели есть просто проекция вашего бессознательного!» Эта волшебная фраза давала кинематографистам индульгенцию на показ самых невероятных фантазий, которые успешно проходили цензуру.

Тем временем популярность психоанализа в китайском обществе росла. Китайский средний класс, находящийся в условиях стремительных социальных изменений и жесточайшей конкуренции, становился все более подвержен стрессам, неврозам и депрессиям и все чаще пытался найти спасение от них на кушетке аналитика. Поскольку именно средний класс и является главным потребителем кино, вскоре выяснилось, что психоаналитические мотивы способны сами по себе обеспечить успех фильма без всяких привидений. Таким образом, китайский кинематограф подтвердил идею Цветана Тодорова о том, что психоанализ успешно заменяет собой фантастическую литературу, поскольку все ее темы давно переместились в психологические исследования.

Трейлер фильма «Превращение» (2013), режиссер Ци Чуцзи

В результате, в Китае сейчас наблюдается расцвет психоаналитического триллера, сопоставимый лишь с аналогичным бумом в американском кинематографе 40-х годов прошлого века. Персонажи, страдающие расщеплением личности, амнезией и разнообразными неврозами, с трудом различающие границу между реальностью и сновидениями, густо населяют китайские фильмы. Например, в триллере «Превращение» (Ци Чуцзи, 2013) героиня в один прекрасный день приходит в себя посреди шоссе, ничего не помня о последних шести месяцах своей жизни; сеансы у психиатра возвращают ей память, однако, вспоминает она не свое прошлое, а события из жизни бесследно исчезнувшей дочери самого врача.

В «Кошмарном сне» (Чэ Ю, 2013) молодая женщина приезжает в провинциальный город, чтобы расследовать обстоятельства самоубийства своей сестры-близнеца; в финале мы узнаем, что никакой сестры никогда не было, а героиня страдает раздвоением личности после неудачной попытки самоубийства. Причина же ее психического расстройства будет понятна, наверное, только китайцам: оказывается, девушка, мечтавшая поехать учиться в Америку, не перенесла того факта, что ее лучшая подруга, подтасовав результаты экзаменов, заняла ее место. Чтобы оценить ироничный подтекст этой разгадки, нужно знать, что по статистике более 70% родителей в Китае мечтают, чтобы их дети получили высшее образование за границей, преимущественно в США. В одном только 2013 году в американские университеты отправились учиться 235 000 китайских студентов.

Окно во двор из фильма «Ночной кошмар»

Раскованность фантазии китайских кинематографистов в показе сюрреалистических видений не знает границ. Так, в триллере «Смертельные пряди» (Чжао Сяои и Чжао Сяоси, 2013), есть сцена, где маньяк-убийца в женском платье и парике преследует в метро очередную жертву. В этот момент все мониторы на станции почему-то начинают показывать... сцену убийства в душе из «Психоза»; поскольку никаких объяснений данного феномена авторы не предлагают, можно предположить, что эти мониторы воспринимают психическое состояние убийцы. Это уже почти дзен.

Судя по фильму «Смертельные пряди», мониторы в китайском метро показывают хичкоковский «Психоз»

Одним из самых успешных в коммерческом и художественнном отношении является фильм «Великий гипнотизер» (2014), поставленный в Китае тайваньским режиссером Лесте Чэном по собственному сценарию. Почти все его действие разворачивается за один сеанс психоанализа и держится на двух актерах: Сю Чжэне и Карен Мок. Как водится, картина переполнена снами и галлюцинациями, причем каждое видение – это самостоятельный маленький фильм со своей эстетикой. Изобретательное визуальное решение выгодно отличает «Великого гипнотизера» от американских фильмов на подобную тему, вроде «Начала» Кристофера Нолана, где десять разных людей видят сны, и все эти сны похожи друг на друга, как две капли воды.

Имея бюджет всего 8 миллионов долларов, «Великий гипнотизер» собрал в Китае 25 миллионов за первую неделю проката и более 44 миллионов - за три недели, окупившись более чем пятикратно. Это производит впечатление. У народа, способного раскошелиться на дестки миллионов баксов за фильм, где нет ни взрывов, ни патриотизма в 3D, а есть лишь психологическая дуэль аналитика и пациента, - у такого народа с кино точно все будет хорошо. В отличие от некоторых других. 

Клип из фильма «Великий гипнотизер»

На сегодняшний день в Китае ежегодно снимается около 70 картин, подходящих под жанровое определение «триллер» или «хоррор». Добившись коммерческой независимости, китайские кинематографисты начинают поддавливать власти на предмет цензуры. Так, на недавнем партийном съезде два самых кассовых китайских кинематографиста Джеки Чан и Фэн Сяоган выступили с открытой критикой цензурных ограничений. Апеллировали они при этом не к политическим, а к экономическим аргументам, утверждая, что цензура вредит бизнесу, делая китайские фильмы менее конкурентоспособными. Учитывая, что в 2017 году КНР планирует радикально расширить квоты на иностранные фильмы (с перспективой их полной отмены к концу десятилетия), эта аргументация выглядела убедительной и была услышана – буквально спустя два месяца правительство отменило цензуру сценариев. Теперь в Китае остается лишь один этап цензуры, который проходит уже законченный фильм. Трудно сказать, как будут развиваться события, но если цензура станет ослабевать и дальше, Поднебесная имеет хорошие шансы превратиться в мировую столицу остросюжетного кино.