Вечные вопросы. Блицкритика

Почему люди не летают? В старину искали Опоньское царство (что оно Японское, не задумывались). Теперь — двигают в Коктебель (не задумываясь, какой он, и имея только адрес мифической тетки в кармане). Вопрос не в том, к кому идут, а в том, как идут. Нескончаемо длинные планы, непредсказуемо дышащая живая камера. Лет сорок назад подобная киногения была внове: помогала преодолеть соблазн сюжетности. Что до сюжета, то тут он проговорен мельком: у москвича-инженера жена… ну, в общем, померла, и он с одиннадцатилетним сыном подается в теплые края, надеясь подработать по пути.

"Коктебель"

Хоть и не беженцы, а чувствуют они себя совершенно потерянными в непредсказуемом мире. Думают — арест, а получают — приют: охранник, высадивший их из товарняка, неожиданно предлагает ужин и ночлег. Думают — приют: нанимаются к какому-то старику перекрывать крышу, а тот, приняв их за воров, со страху палит из ружья. Тетка, оказывается, уже дематериализовалась: передислоцировалась из Крыма в Нижневартовск, зато случайная медсестра, оказавшая первую помощь, предлагает разделить кров…

Ссорясь и мирясь, отец и сын добираются наконец до вожделенного Коктебеля, усаживаются на пустынном пляже и глядят на пустынное море. Аура картины — чувство одиночества, страх опасности, охватывающий человека, едва он отрывается от того, что мы называем социальной структурой. А структура, похоже, отсутствует начисто. Фильм молодых режиссеров Бориса Хлебникова и Алексея Попогребского называется «Коктебель».Коктебель переименован в Планерное. Памятник планеристам разрушен. Вопрос «Почему люди не летают?» повисает в воздухе.

Ты за большевиков али за коммунистов? Если Вадим Абдрашитов был бы только великим режиссером, каждая его работа воспринималась бы как вещь мастера. Что и происходит. Но он наделен еще и чутьем социолога. Поэтому каждая его работа воспринимается как диагноз состояния общества. Иногда убийственный. Это действует и помимо слов — чистая киногения: топот тысяч ног по предрассветному рабочему поселку, бегущие и сшибающиеся толпы, хряск беспорядочных ударов.

Первая разборчивая реплика:

— Ты за Савчука или за Маркина?

"Магнитные бури"

Василий Иванович Чапаев не нашел бы, что ответить на этот вопрос. Меж тем кровавое побоище продолжается. Всплывает еще одна реплика:

— Этот ворота цеха открыл?

Хрясь!

Начинаешь врубаться в ситуацию: завод на боку, в руководстве раздрай, рабочим нечего есть: или подыхать, или в уголовники…

Да что-то не похоже. Это не голодные толпы! Их ярость не объяснить никакими Савчуками — Маркиными, которые спокойно договариваются за их спинами. Скорее тут другое: тысячелетняя традиция сброса копящейся агрессии — стенка на стенку, край на край…

Ну, сорганизует эту силу какой-нибудь отечественный Лех Валенса, а потом упустит власть, передаст хитроумным кабинетчикам, а толпа с прутьями все равно будет искать другую толпу.

Сценарист Александр Миндадзе вытаскивает из толпы индивида, прорисовывает сюжет, высвечивает лирическую интригу. Но страшнее всяких индивидуальных рецептов - веселое остервенение на лице героя: он просто боится остаться один. Потому и бежит в безотчетную, все сметающую толпу.

Замечено историками, что общественные потрясения находятся в странном синхроне с природными катаклизмами. И люди, и недра, и воды реагируют на перебор накопившейся энергии. Фильм называется «Магнитные бури».