Третий ингредиент. «Вики Кристина Барселона», режиссер Вуди Аллен
«Вики Кристина Барселона»
 |
(Vicky Christina Barcelona)
Автор сценария, режиссер Вуди Аллен
Оператор Хавьер Агирресаробе
Художник Ален Бене
Музыка: Исаак Альбенис, Пако де Люсия
В ролях: Скарлетт Йоханссон, Ребекка Холл, Пенелопа Крус, Хавьер Бардем, Патрисия Кларксон, Кевин Данн, Крис Мессина
Mediapro, Gravier Productions, Antena 3 Films, Antena 3 Television
Испания — США
2008
В истории кино, пожалуй, можно вспомнить и другие фильмы с таким мощным, агрессивным product-placement, в названии которых имя города служило если не открытой рекламой, то явной приманкой для туристов, — та же «Касабланка», или «Во всем виноват Рио», или «Каникулы в Лас-Вегасе». Там удавалось не менее органично вместить весь фильм в пространство города или сделать его мотором сюжета, но и чтобы он оказался источником особой чувственности — это удалось только Вуди Аллену в его «Вики Кристина Барселона». Обратите внимание — в этом перечислении нет запятых; героини картины заявлены на равных с самим городом. Это отчасти благодарность режиссера за материальную поддержку; Аллен не скрывает, что приноровился снимать там, где дают деньги. Сейчас он получил согласие от муниципалитета Парижа на налоговую скидку, этого достаточно для вспышки вдохновения.
Меркантильность в случае Аллена не просто извинительна, она поразительна — подумать только, каковы его творческие ресурсы, если могут так эффективно питаться из столь прозаического источника. Впрочем, разве это удивительно? Денежный дождь в качестве Кастальского ключа служил многим великим — от Шекспира до Достоевского. Важно то, что фунты стерлингов или евро помогают певцу Манхэттена совершать открытия местного масштаба, в принципе оставаясь на своей территории углубленного погружения в характеры вечных невротиков, выступающих пестрыми этикетками собственного эго автора. Испанское солнце активизировало в его лабильной манере романтическую струю, заставив ее закипеть на огне латинских страстей и предстать в возгонке абсурдизма американской комической, совершающей головокружительные сюжетные трюки. Вместе с тем архитектурное роскошество Барселоны взывало к соблюдению определенного гармонизующего баланса — и режиссер прибег к чрезвычайной экономии повествовательных средств, используя для «стяжки» закадровый комментарий.
Как ловкий крупье, готовящий захватывающую и непредсказуемую игру, Аллен раздает карты, снабжая каждого из персонажей входящей информацией, которую доводит до нашего сведения закадровый рассказчик. Его спокойный мягкий голос сразу одурманивает своей сказовой интонацией, настраивая нас на особый расслабляющий лад, так естественно вписывающийся в каникулярную атмосферу, выводящую из скуки буден. История разворачивается на фоне целого рекламного каталога достопримечательностей Барселоны, включая прежде всего, конечно, фантастическое творение Антонио Гауди — собор Святого семейства, его же Дом Мила и Парк Гуэль.
Две юные американки, брюнетка и блондинка, чей внешний контраст декларативно заявляет и противоречие в характерах, приезжают в Барселону на июль и август. Темноволосой Вики (Ребекка Холл) посчастливилось иметь здесь весьма состоятельных родственников, которые пригласили ее с подругой на отдых. Вики собирается замуж и без конца разговаривает по мобильному с женихом Дагом (Крис Мессина), менеджером среднего звена. Она производит впечатление серьезной, рассудительной студентки — готовится получить степень магистра, изучает, кстати, «каталонскую идентичность».
С блондинкой Кристиной (Скарлетт Йоханссон) все вроде бы наоборот. Она только что рассталась со своим парнем, желает развеяться, о собственном будущем имеет туманное представление, она импульсивна и готова, не раздумывая, пуститься в самые рискованные авантюрные приключения. Гостей радушно встречают хозяева — супружеская пара Джуди (Патрисия Кларксон) и Марк (Кевин Данн), в которых угадывается предположительное будущее Вики и Дага, стабильное и респектабельное. Все четверо отправляются на вернисаж (Марк, хоть и занимается каким-то серьезным менеджментом, коллекционирует картины). В галерее, пока подружка рассматривает абстрактные полотна, Кристина углядывает симпатичного парня в красной рубашке. Осведомленная о тайнах богемной среды Джуди сообщает, что это художник Хуан Антонио Гонсало (Хавьер Бардем), с которым связана громкая скандальная история: он разводился с женой, и не то он хотел ее убить, не то она его — в общем, что-то в этом роде. Вечером девушки ужинают в ресторане, где за дальним столиком обнаруживается Хуан. Кристина начинает пристрелку глазками, и Хуан немедленно реагирует на вызов. Подойдя к их столику, он прямодушно, не меняя серьезного выражения лица, без всякой преамбулы предлагает отправиться на самолете («Друг одолжил, а я прекрасный пилот») в живописный городок Овьедо, осмотреть достопримечательности и заняться там любовью втроем. Оскорбленная Вики, естественно, пытается дать наглецу вежливый отпор, а легкомысленная Кристина мгновенно соглашается. Подруге приходится ее сопровождать...
Провинциальный астурийский городок неожиданно становится площадкой для перемены ролей. Кристину, явившуюся в гостиничный номер Хуана, в решительный момент скрутила внезапно обострившаяся язва. Пока она лежит в постели, Вики приходится ее замещать, гуляя по городу в компании Хуана, чье обаяние все больше и больше околдовывает эту не склонную к легким интрижкам девушку. Соответственно мобильные звонки заокеанского жениха оказываются все более некстати, и в один прекрасный момент Вики падает в объятия Хуана, причем камера стыдливо замирает на месте, а пара плавно исчезает за нижней кромкой кадра.
А дальше в историю вступают материализовавшийся жених и бывшая жена — Мария Элена (Пенелопа Крус). Появление знойной испанки похоже на бурю, тайфун или извержение вулкана. Хуан и Мария Элена образуют традиционный комический дуэт всегда невозмутимого, даже флегматичного персонажа и вздрюченного, вносящего хаос в спокойное течение событий напарника. Его чуть ли не патологическая прямолинейность и ее горячий темперамент сталкиваются, и будто ледяная вода падает на раскаленную сковородку, исходя шипением и клубами пара. Благополучно выздоровевшая Кристина, поселившаяся в доме Хуана, смущена необходимостью соседства с эксцентричной бывшей супругой своего любовника, которую тот решил приютить после покушения на самоубийство, а та в свою очередь не скрывает своей ненависти к своей заместительнице. Хуан постоянно напоминает ей: «Говори по-английски!» (из вежливости к иностранке), но для выражения бурлящих чувств английских слов ей не хватает — они то и дело переходят на испанский, который не требует перевода. Однако понемножку любовный пыл Марии Элены, которого у нее в избытке, начинает зажигать Кристину, а средиземноморская сердечность заставляет испанку забыть о соперничестве до такой степени, что нечаянная близость в темной комнате, где обе дамы проявляют фотографии, толкает их к страстному и совсем не дружескому поцелую.
С вторжением Марии Элены сама природа, сама свободная стихия вмешивается в ход событий; русла любви стремительно меняют направления.
Вики, томясь чувством вины, ощущает нарастающее охлаждение к некстати приехавшему в Барселону Дагу (ему взбрело в голову тут и пожениться, чтобы было, чем похвастаться перед американскими друзьями). Катализатором ее чувств стал нечаянно подсмотренный ею эпизод — ее не первой молодости родственница Джуди целовалась с другом семьи, бизнес-партнером мужа. Оправдываясь перед юной гостьей, Джуди подзуживает Вики не стыдиться чувств и не повторять ее печальный пример — оставаться с давно нелюбимым мужем («Я его люблю, но я не влюблена» — такая вот коллизия, которая под лондонским небом могла бы показаться циничной, а в Испании подкупает искренностью). Тут Аллен вводит нечто вроде краткого синопсиса своего фильма «Другая женщина», где Марион (Джина Роулендс) благодаря откровениям случайно встреченной пациентки психоаналитика (Миа Фэрроу) понимает, что, добившись всего и имея все, прожила, в сущности, пустую жизнь.
Вики случайно встречается с Хуаном на туристской тропе — у мозаичного фонтана-дракона в Парке Гуэль. Чтобы эффективно использовать архитектурную особенность, Аллен попросил уплотнить напор воды: ее шум заглушает слова, которые здесь — в отличие от всегда важных алленовских диалогов — не имеют значения. Максимально сокращая словесную информацию, он эксплицирует суть в иронично избыточной диспозиции символов. Вики и Хуан сталкиваются в «саду Эдема», ненадолго предоставленном в их распоряжение в потоке жизни, на знаменитой волнистой лестнице. Они беседуют, стоя по обе стороны водяного дракона, природа которого подобна воде, Ян, принятый в лоно Инь. Этот дракон еще и райский «змей-искуситель», соблазнивший прародителей на грех, который потом привел к спасению.
Сказка, однако, по истечении двух летних месяцев заканчивается, Вики и Кристина возвращаются домой не теми, кем были. На руке Вики навсегда останется след ножа, которым пырнула ее пылкая и ревнивая Мария Элена. Теперь она ритуально связана с обоими испанцами кровными узами, соединившими их в священный орден любовников. Становится понятно, что мнимая ученость здравомыслящей американки была всего лишь сублимацией поисков безрассудной и страстной любви, а изучение «каталонской идентичности» обернулось явленными ей во плоти чувствами. Беспечная Кристина, как будто бы искавшая всего лишь легкого приключения, попалась на крючок бурной страсти, похожей на роковую одержимость, к которой, конечно же, была предрасположена природой. Барселона поймала обеих путешественниц на свою удочку; они сглотнули лакомую приманку, а вместе с ней и крючок.
Истинный финал, что называется, открыт, но динамичная, наполненная южным солнцем и каникулярной беззаботностью история, рассказанная под аккомпанемент простенькой мелодичной песенки «Барселона», оставляет легкий привкус горечи, потому что неизвестно, что лучше — знать о том, чего ты действительно хочешь, или не знать. Ибо испанская пословица гласит: бойся своих желаний — они сбываются. И все же не случайно декорационным лейтмотивом фильма стало незавершенное и вечно строящееся творение Антонио Гауди, чье имя Вуди Аллен подарил своему главному герою; причудливая манящая экспрессия собора Святого семейства перекликается со словами Марии Элены о том, что только неосуществленная любовь по-настоящему романтична, а стало быть — подлинно ценна.
