Василий Сигарев: «О славе мне думать некогда»

«Жить», второй фильм Василия Сигарева — еще более радикальный, нежели «Волчок», его скандальный дебют, — осенью вышел в российский прокат. К тому времени эта картина уже получила один из престижных призов на последнем «Кинотавре» (не первый по значению, что было бы вполне справедливо), участвовала в Роттердамском фестивале (где ее явно не поняли), стяжала, правда, не только награды, но и, как водится, хулу и похвалу.

«Жить» — вопреки своему жизнеутверждающему названию — трагическая повесть о судьбах трех семей, интерпретация трех типов любви. Все те, на кого обращено это чувство, погибают.

Василий Сигарев на съемках

Это поразительное высказывание, возвышенное и ранящее, универсальное и в то же время привязанное к месту действия: Сигарев работает только «на фоне» российской глубинки с ее распадом, катастрофической бедностью, с ее повсеместным кошмаром и с пронизывающей всё и вся любовью. Почти новичок в кино, уже ко второму фильму режиссер достиг настоящих высот.

И театральным драматургом Сигарев стал сразу и без подготовки: одну из самых своих знаменитых пьес «Пластилин» он написал в совсем еще юном возрасте, не обладая опытом — ни житейским, ни профессиональным. По его мнению, если есть талант, то он проявится и без всяких штудий.

Диляра Тасбулатова. Начну с комплимента, нарушив традицию «острых вопросов». Мне показалось, что вы, как демиург, создали буквально из ничего, из нищего пространства и небольшой горстки персонажей новый мир…

Василий Сигарев. Возможно, такое впечатление появляется потому, что я никогда не знаю, как поведут себя мои герои, что они в следующий момент выкинут: я иду вслед за ними, не мешаю им, прислушиваюсь к ним.

«Волчок»

Д.Тасбулатова. Это довольно странно, хотя и по-своему понятно: предположим, сам герой — по логике событий — знает, что он вскоре умрет, но «знает» ли он, что оживет, воскреснет из мертвых? Это ведь уже логика другая, так сказать, метафизическая?

В.Сигарев. Вот в этом и трудность, конечно. По замыслу я, как вы сказали, «демиург», должен его как-то воскресить, но как сделать это логически, технически, драматургически… Я не знал этого до последнего момента. Все, конечно, прописано в сценарии, но как будет снято, не представляю до самого последнего момента…

Д.Тасбулатова. Что-то прямо мистическое… То есть на съемках вы входите в состояние транса — как будто что-то вами руководит, ведет к точному решению?

В.Сигарев. Можно и так сказать. Без этого «транса» ничего не получится, я в этом уверен! Ведь это вот что такое: сидишь и наблюдаешь за своими героями, они должны начать жить самостоятельно, без меня, начать устанавливать отношения между собой, уже как бы без моего участия… И тогда все начинает дышать, двигаться, взаимодействовать. Я только помогаю этому процессу.

Д.Тасбулатова. После того как картина сделана, вы ее анализируете? Язык, движение камеры, построение кадра, традиция, новаторство…

В.Сигарев. Я это делаю… ну… как-то по-другому, что ли…

Д.Тасбулатова. Без теории?

В.Сигарев. Мне очень интересно, что другие думают о моем фильме, что говорят те же критики. Кто-то, возможно, может увидеть в моем фильме то, чего я сам не вижу. И это не потому, что я строю из себя такого простачка, интуита… Я где-то читал, что и Тарковский, будучи интеллектуалом, снимал больше по наитию, теории потом приходили — как осознание уже сделанного…

Д.Тасбулатова. Чтобы ваши герои заговорили и задышали, они должны быть вам близки? Быть вашими соседями, приятелями, земляками?

В.Сигарев. Да, почти обязательно… Вот я тут написал «Анну Каренину», то есть современную ее версию. Намучился страшно: мне этот мир не близок, не знаком совсем… Так вот, пришлось писать Каренина с Романа Борисевича, продюсера моего…

Д.Тасбулатова. Вы поэтому наотрез отказываетесь переезжать в Москву?

В.Сигарев. Видимо, да. Мне здесь не то чтобы неуютно — просто не мое это пространство.

Д.Тасбулатова. Боитесь стать принадлежностью истеблишмента, забронзоветь?

«Жить»

В.Сигарев. Нет, совсем не боюсь, даже и не задумываюсь об этом. Я, понимаете, только-только закончу фильм, как сразу у меня другие идеи: когда снимал «Волчка», уже вовсю думал о следующей картине, о «Жить»... А о славе там, почестях, истеблишменте, как вы выражаетесь, мне думать некогда. В голове полно идей, на постороннее нет времени.

Д.Тасбулатова. Вы еще совсем молодой человек, и с этим возрастом могут быть связаны определенные трудности…

В.Сигарев. Какие?

Д.Тасбулатова. Мне как-то Андрей Битов в интервью говорил, что в молодости не видишь аутентичную картину мира, а в старости нет физических сил ее поднять. Такой вот парадокс…

В.Сигарев. Да! Когда не видишь — мука мученическая… Я, закончив свою «Каренину», три месяца не выходил из дому, бородой зарос, даже в магазин не выходил, просто погулять, не поверите! Как заключенный… И какой это кошмар, знали бы вы! Муки «творческие» — как же их любят мифологизировать, говорить о них возвышенно… На самом деле это ужас, ужас и еще раз ужас. Я это состояние просто ненавижу…

Д.Тасбулатова. Разве бывает иначе-то?

В.Сигарев. Бывает. «Жить» гораздо легче у меня шло.

Д.Тасбулатова. Да что вы? Это же трагическая история, очень сложная — и постановочно, и по накалу страстей…

В.Сигарев. Трагедия, комедия… Дело не в этом совсем. Главное, рождается в тебе что-то или не рождается, а жанр тут ни при чем.

Д.Тасбулатова. Вот вы говорите, что, работая, не осознаете до поры до времени, что именно делаете. Но потом-то? Вы поняли, что вы сделали? Это и язык новый, и новая универсальность, и даже новое понимание трагедии… Такое, где есть точка просветления. Насчет языка — у многих вызывает раздражение, как ненатурально, неестественно разговаривают герои в русских фильмах… Многим писателям тоже диалог не дается, реальность ускользает — слишком она какофонична… Вы сами понимаете, что вы, извините за неприличную комплиментарность, «гений места»?

В.Сигарев. Нет, извините, я всего этого не осознаю, и мне это совершенно не интересно и не нужно. Я что-то такое делаю себе и делаю… Новое это или старое, трагизм такой или сякой, меня мало волнует, ну вот честно… Единственное, что я точно теперь уже понимаю, что «Жить» — обо всех ипостасях человеческой любви. Мальчика к отцу, матери к своим детям, женщины к мужчине… Это все и есть человеческая любовь, трагичная, потому что все погибают…

Д.Тасбулатова. Вы совершили большой скачок по сравнению с «Волчком», хотя и тот фильм замечательный, но более камерный, конечно…

В.Сигарев. Да, там я больше вслепую работал. На ощупь. Я тогда и не понимал, как кино делается, все было внове.

Д.Тасбулатова. Второй фильм снимать еще сложнее: может не оправдать больших ожиданий…

Василий Сигарев

В.Сигарев. Да, правда. Но это тоже меня как-то не очень волновало. Я думал не о последствиях, а о сиюминутных задачах. И учился на ходу, если искусству кино вообще можно научиться… По моему мнению, нельзя. Талант или есть, или его нет, герои или заговорят между собой, или замолчат — и тогда ни с места. Мой второй режиссер, опытный профессионал, учила меня: снимай «восьмеркой» и поехали дальше. Так проще… Нет, пусть «восьмерку» сериальщики делают, у меня не будет планов проходных и примитивных.

Д.Тасбулатова. В обеих ваших картинах снималась ваша жена Яна Троянова, актриса запредельной энергетики. Сложно с ней работать?

В.Сигарев. Наоборот. Если другим актерам приходится долго объяснять задачу, вводить их в тот самый транс, то Яне я ничего никогда даже не говорю: она, прочтя текст, сразу чувствует, что и как надо делать. Да и пока пишу сценарий, мы с ней все до тонкостей обсуждаем.

Д.Тасбулатова. То, что она закончила философский факультет, помогает ей?

В.Сигарев. Нет, конечно! Это вопрос интуиции, а не образования.