Медем и секс. «Люсия и секс», режиссер Хулио Медем

«Люсия и секс» (Lucia y el sexo)

Автор сценария и режиссер Хулио Медем Оператор Кико де ла Рика Художник Монтсе Санс Композитор Альберто Иглесиас В ролях: Пас Вега, Найва Нимри, Даниэль Фрейре, Сильвия Лланос, Тристан Уллоа Alicia Produce, Canal+ Espaсa, Siciedad General de Cine, Studio Canal, Television Espaсola Испания 2001

«Остров, воображаемый пейзаж, отделяющий жизнь от смерти, известное от неизвестного. История выборов и равновесий, экзистенциальной боли хрупкого и чувствительного существа, которое ощущает себя ничтожным перед непознаваемыми законами, управляющими вселенной», — так Хулио Медем со свойственной ему поэтической образностью описывает в каталоге свой собственный фильм. Описание вполне подходит к новой картине режиссера «Люсия и секс». Но на самом деле речь идет о другой ленте Медема «Земля», снятой еще в 1996 году. Несмотря на формальное сходство, от «Земли» до «Люсии» — дистанция огромного размера. В начале и середине 90-х Медем считался одним из самых перспективных европейских киноавторов. Он создал себе имя ровно десять лет назад, сменив профессию медика, сценариста, кинокритика, продюсера и монтажера на режиссуру и блестяще дебютировав в полном метре фильмом «Коровы». Уроженец Страны Басков, Медем принес в кино ощущение корневой народной жизни, протекающей на фоне пасторальных басконских пейзажей и бурь рубежа XIX-XX веков и испанской гражданской войны. Этот исторический поток соединялся с другим — мистическим и языческим: бессловесные коровы становились такими же полноправными участницами событий, как члены двух десятилетиями враждующих крестьянских семейств.

За ярким дебютом последовали «Красная белка» — грамотно выполненный мистический триллер, — потом «Земля», где опять возникло ощущение мощной стихийности, естественного эпического дыхания, которое стало редкостью в европейском кино. «Коровы» собрали все возможные для дебюта фестивальные награды по всему миру, достались призы и «Красной белке», а «Земля» представляла Испанию в конкурсе Канна. О сравнительных достоинствах и недостатках этих фильмов можно было спорить (хотя «Коровы» оставались вне конкуренции), тем не менее Медем сохранял репутацию перспективного художника со своим уникальным миром, с особым чувством земли, природы, космоса.

Во всем этом заставили усомниться «Любовники Полярного круга» — следующая работа превознесенного до небес Медема. Впервые покусившись на откровенную мелодраму, режиссер наделяет влюбленных героев парапсихологической способностью ощущать друг друга на расстоянии. Но ничего кроме банальности из этого свойства на извлекается. Действие, лишенное драматургического стимула, переносится из Испании в Финляндию, но и северная экзотика белых ночей не способна вернуть к жизни перемороженный экранный продукт.

Когда-то такие сентиментальные псевдоромантические love stories, только более темпераментные, пачками производились в Испании и почти никогда не экспортировались, почитаясь сугубо местным товаром. Потом пришел Альмодовар и принялся иронически обыгрывать иберийские страсти, создал на их основе свой пряный эклектичный стиль — стиль «паэльи» и «тартинок из кича». Слезливые мелодрамы он превратил в эротические комедии. Медем, не наделенный чувством юмора, возвращает жанр обратно, к его архаичным и провинциальным истокам. Что, разумеется, оттолкнуло поклонников режиссера из числа интеллектуалов, зато прибавило ему простых зрителей в кинозалах.

И тогда Медем сделал свой выбор. «Люсия и секс» — попытка удержаться на плаву любыми средствами. Lucнa y el sexo — эта надпись в сопровождении интригующего рисунка украшает рекламные пакеты, которыми завален уже не один международный кинорынок. И сами фильмы Медема, слывшего в начале своей карьеры сюрреалистом и почти наследником Бунюэля, чем дальше тем больше напоминают рекламные пакеты, пустота которых обещает наполниться золотым звоном. Теперь разочарованные испанские критики честят Медема почем зря, а он и в ус не дует, разрабатывая коммерческую золотую жилу. Такой жилой в Испании считается секс. Словно отыгрываясь за десятилетия подцензурной жизни, испанское кино ударилось во все тяжкие. И если тот же Альмодовар обходится с сексом, даже самым экстремальным, легко, играючи, то иные его коллеги изо всех сил напрягаются, чтобы прослыть на рынке нового эротизма the hottest (самыми горячими).

Медему приходится даже труднее, чем остальным. Все-таки он привержен романтике и мистике, и секс для него не просто гимнастическое упражнение, а некое ритуальное действо, связанное с зовом стихий. Поэтому режиссер цитирует самого себя и опять рисует на экране «остров, воображаемый пейзаж, отделяющий жизнь от смерти, известное от неизвестного» далее по тексту. На острове — вечный маяк и еще таинственная яма, напоминающая вагину (именно она изображена на рекламном плакате), куда можно провалиться и вылезти по другую сторону реальности. Сама реальность двоится и троится, ибо Лоренцо, главный герой фильма, — писатель, а происходящее с ним причудливо отражается в его романе, фантазия путается с жизнью. Узелки отношений, завязанные Лоренцо с Люсией, преломляются в компьютере романиста, как в кривом зеркале.

Но и сама жизнь зеркально отражает судьбы Лоренцо и Люсии, в том, что происходит с другой живущей на острове парой — Еленой и Карлосом, а также с зачатой Лоренцо при романтических обстоятельствах девочкой Луной. Этой Луне особенно не повезло, ибо отец не только не признал ее, но невольно способствовал ее страшной смерти. Он предавался блуду с няней Луны, а в это время девочку загрызла собака. Впрочем, может, оно и не так страшно, ибо Луна оказалась по ту сторону мистической дырки — в другой, надо надеяться, лучшей, реальности. Да и Лоренцо осуждать трудно, ибо няня оказалась дочерью порноактрисы и раззадорила писателя видеопленкой, где ее мать демонстрирует свое незаурядное искусство.

Искусство любовных утех — это высший стихийный дар. Про немногословного Карлоса, например, известно главным образом то, что у него выдающийся по размеру пенис. Об этом Елена шепотом сообщает Люсии, находящейся в растрепанных чувствах после (подлинной или мнимой) гибели Лоренцо, и ей даже удается этим сообщением развеселить впавшую в депрессию приятельницу. В конце фильма мы увидим, как Карлос лежит на берегу моря, обложенный влажным песком, и убедимся, что Елена не врунья, если только достоинства ее партнера не достроены с помощью песка или пластилина. Так или иначе, лежащий Карлос похож на мумифицированного эротического божка.

Но самой большой специалисткой в любовных делах Медем, судя даже по названию фильма, считает Люсию. Она занимает больше всего экранного пространства, сильнее всех любит и страдает. В одной из первых сцен режиссер приводит одинокую, отчаявшуюся героиню в ресторанчик на острове, где подают паэлью, но только на двоих. Это заставляет Люсию еще больше расстроиться и даже всплакнуть. Совершенно напрасно. Наверняка паэлья в этом месте не настоящая, а «адаптированная», какую делают для туристов. Для них — и фильм Медема, эксплуатирующий все штампы кино made in Spain.

На роль Люсии режиссер выбрал звезду телесериалов Пас Вега. Совсем недавно она снялась также у Альмодовара в фильме «Поговори с ней», где режиссер сумел иронически остранить ее имидж во вставной новелле, стилизованной под черно-белое немое кино. Героиня новеллы — врач-диетолог — изобретает средство для уменьшения плоти, приняв которое, ее коллега и любовник уменьшается в размерах раз в пятьдесят. После чего, сбросив трусики, отчаянно ныряет в половую щель своей возлюбленной.

Медем использует «мыльную» актрису без всякой иронии — прямо по назначению. Пас Вега вносит в картину ту дозу «мыльной» красивости, которая уравновешивает все, что в ней есть вызывающего и экстравагантного. И весь фильм Медема оказывается сложенным согласно элементарной схеме. Море под солнцем и луной, эффектно снятые природные красоты, мелодраматические страсти «по-латиноамерикански» — для тех, кто наполняет кассу кинотеатров, испанских и зарубежных. Мистические раздвоения и совпадения, зеркальные отражения и символы, роман в романе и фильм в фильме — в расчете на тех, кто помнит былой «интеллектуальный» имидж Медема. Оглядки на порно — для тех и для других.

Интеллектуальные фаны Медема есть и в России. Только их остается все меньше и меньше, да и то, что им помнится, теперь кажется принадлежностью другой жизни другого человека.

Медем и секс

«Люсия и секс» (Lucia y el sexo) Автор сценария и режиссер Хулио Медем Оператор Кико де ла Рика Художник Монтсе Санс Композитор Альберто Иглесиас В ролях: Пас Вега, Найва Нимри, Даниэль Фрейре, Сильвия Лланос, Тристан Уллоа Alicia Produce, Canal+ Espaсa, Siciedad General de Cine, Studio Canal, Television Espaсola Испания 2001

«Остров, воображаемый пейзаж, отделяющий жизнь от смерти, известное от неизвестного. История выборов и равновесий, экзистенциальной боли хрупкого и чувствительного существа, которое ощущает себя ничтожным перед непознаваемыми законами, управляющими вселенной», — так Хулио Медем со свойственной ему поэтической образностью описывает в каталоге свой собственный фильм. Описание вполне подходит к новой картине режиссера «Люсия и секс». Но на самом деле речь идет о другой ленте Медема «Земля», снятой еще в 1996 году. Несмотря на формальное сходство, от «Земли» до «Люсии» — дистанция огромного размера. В начале и середине 90-х Медем считался одним из самых перспективных европейских киноавторов. Он создал себе имя ровно десять лет назад, сменив профессию медика, сценариста, кинокритика, продюсера и монтажера на режиссуру и блестяще дебютировав в полном метре фильмом «Коровы». Уроженец Страны Басков, Медем принес в кино ощущение корневой народной жизни, протекающей на фоне пасторальных басконских пейзажей и бурь рубежа XIX-XX веков и испанской гражданской войны. Этот исторический поток соединялся с другим — мистическим и языческим: бессловесные коровы становились такими же полноправными участницами событий, как члены двух десятилетиями враждующих крестьянских семейств.

За ярким дебютом последовали «Красная белка» — грамотно выполненный мистический триллер, — потом «Земля», где опять возникло ощущение мощной стихийности, естественного эпического дыхания, которое стало редкостью в европейском кино. «Коровы» собрали все возможные для дебюта фестивальные награды по всему миру, достались призы и «Красной белке», а «Земля» представляла Испанию в конкурсе Канна. О сравнительных достоинствах и недостатках этих фильмов можно было спорить (хотя «Коровы» оставались вне конкуренции), тем не менее Медем сохранял репутацию перспективного художника со своим уникальным миром, с особым чувством земли, природы, космоса.

Во всем этом заставили усомниться «Любовники Полярного круга» — следующая работа превознесенного до небес Медема. Впервые покусившись на откровенную мелодраму, режиссер наделяет влюбленных героев парапсихологической способностью ощущать друг друга на расстоянии. Но ничего кроме банальности из этого свойства на извлекается. Действие, лишенное драматургического стимула, переносится из Испании в Финляндию, но и северная экзотика белых ночей не способна вернуть к жизни перемороженный экранный продукт.

Когда-то такие сентиментальные псевдоромантические love stories, только более темпераментные, пачками производились в Испании и почти никогда не экспортировались, почитаясь сугубо местным товаром. Потом пришел Альмодовар и принялся иронически обыгрывать иберийские страсти, создал на их основе свой пряный эклектичный стиль — стиль «паэльи» и «тартинок из кича». Слезливые мелодрамы он превратил в эротические комедии. Медем, не наделенный чувством юмора, возвращает жанр обратно, к его архаичным и провинциальным истокам. Что, разумеется, оттолкнуло поклонников режиссера из числа интеллектуалов, зато прибавило ему простых зрителей в кинозалах.

И тогда Медем сделал свой выбор. «Люсия и секс» — попытка удержаться на плаву любыми средствами. Lucнa y el sexo — эта надпись в сопровождении интригующего рисунка украшает рекламные пакеты, которыми завален уже не один международный кинорынок. И сами фильмы Медема, слывшего в начале своей карьеры сюрреалистом и почти наследником Бунюэля, чем дальше тем больше напоминают рекламные пакеты, пустота которых обещает наполниться золотым звоном. Теперь разочарованные испанские критики честят Медема почем зря, а он и в ус не дует, разрабатывая коммерческую золотую жилу. Такой жилой в Испании считается секс. Словно отыгрываясь за десятилетия подцензурной жизни, испанское кино ударилось во все тяжкие. И если тот же Альмодовар обходится с сексом, даже самым экстремальным, легко, играючи, то иные его коллеги изо всех сил напрягаются, чтобы прослыть на рынке нового эротизма the hottest (самыми горячими).

Медему приходится даже труднее, чем остальным. Все-таки он привержен романтике и мистике, и секс для него не просто гимнастическое упражнение, а некое ритуальное действо, связанное с зовом стихий. Поэтому режиссер цитирует самого себя и опять рисует на экране «остров, воображаемый пейзаж, отделяющий жизнь от смерти, известное от неизвестного» далее по тексту. На острове — вечный маяк и еще таинственная яма, напоминающая вагину (именно она изображена на рекламном плакате), куда можно провалиться и вылезти по другую сторону реальности. Сама реальность двоится и троится, ибо Лоренцо, главный герой фильма, — писатель, а происходящее с ним причудливо отражается в его романе, фантазия путается с жизнью. Узелки отношений, завязанные Лоренцо с Люсией, преломляются в компьютере романиста, как в кривом зеркале.

Но и сама жизнь зеркально отражает судьбы Лоренцо и Люсии, в том, что происходит с другой живущей на острове парой — Еленой и Карлосом, а также с зачатой Лоренцо при романтических обстоятельствах девочкой Луной. Этой Луне особенно не повезло, ибо отец не только не признал ее, но невольно способствовал ее страшной смерти. Он предавался блуду с няней Луны, а в это время девочку загрызла собака. Впрочем, может, оно и не так страшно, ибо Луна оказалась по ту сторону мистической дырки — в другой, надо надеяться, лучшей, реальности. Да и Лоренцо осуждать трудно, ибо няня оказалась дочерью порноактрисы и раззадорила писателя видеопленкой, где ее мать демонстрирует свое незаурядное искусство.

Искусство любовных утех — это высший стихийный дар. Про немногословного Карлоса, например, известно главным образом то, что у него выдающийся по размеру пенис. Об этом Елена шепотом сообщает Люсии, находящейся в растрепанных чувствах после (подлинной или мнимой) гибели Лоренцо, и ей даже удается этим сообщением развеселить впавшую в депрессию приятельницу. В конце фильма мы увидим, как Карлос лежит на берегу моря, обложенный влажным песком, и убедимся, что Елена не врунья, если только достоинства ее партнера не достроены с помощью песка или пластилина. Так или иначе, лежащий Карлос похож на мумифицированного эротического божка.

Но самой большой специалисткой в любовных делах Медем, судя даже по названию фильма, считает Люсию. Она занимает больше всего экранного пространства, сильнее всех любит и страдает. В одной из первых сцен режиссер приводит одинокую, отчаявшуюся героиню в ресторанчик на острове, где подают паэлью, но только на двоих. Это заставляет Люсию еще больше расстроиться и даже всплакнуть. Совершенно напрасно. Наверняка паэлья в этом месте не настоящая, а «адаптированная», какую делают для туристов. Для них — и фильм Медема, эксплуатирующий все штампы кино made in Spain.

На роль Люсии режиссер выбрал звезду телесериалов Пас Вега. Совсем недавно она снялась также у Альмодовара в фильме «Поговори с ней», где режиссер сумел иронически остранить ее имидж во вставной новелле, стилизованной под черно-белое немое кино. Героиня новеллы — врач-диетолог — изобретает средство для уменьшения плоти, приняв которое, ее коллега и любовник уменьшается в размерах раз в пятьдесят. После чего, сбросив трусики, отчаянно ныряет в половую щель своей возлюбленной.

Медем использует «мыльную» актрису без всякой иронии — прямо по назначению. Пас Вега вносит в картину ту дозу «мыльной» красивости, которая уравновешивает все, что в ней есть вызывающего и экстравагантного. И весь фильм Медема оказывается сложенным согласно элементарной схеме. Море под солнцем и луной, эффектно снятые природные красоты, мелодраматические страсти «по-латиноамерикански» — для тех, кто наполняет кассу кинотеатров, испанских и зарубежных. Мистические раздвоения и совпадения, зеркальные отражения и символы, роман в романе и фильм в фильме — в расчете на тех, кто помнит былой «интеллектуальный» имидж Медема. Оглядки на порно — для тех и для других.

Интеллектуальные фаны Медема есть и в России. Только их остается все меньше и меньше, да и то, что им помнится, теперь кажется принадлежностью другой жизни другого человека.