Используйте прокси - сервер. «Девичий пастух», режиссер Юсуп Разыков

Авторы сценария Юсуп Разыков, Эркин Агзамов

Режиссер Юсуп Разыков

Оператор Хатам Файзиев

Композитор Джамшед Изамов

В ролях: Эльнур Абраев, Лола Элтоева, Фархад Абдуллаев

«Узбекфильм»

Узбекистан

2004

В связи с отказом официального руководства Узбекистана провести независимое расследование андижанских событий и с проведением в настоящее время показательного процесса над участниками трагедии депутаты Европарламента потребовали ужесточения и введения новых санкций против этой страны.

Главу Института по освещению войны и мира Галиму Бухарбаеву власти вынудили закрыть офис.

А сразу после майского вооруженного мятежа в Ферганской долине в продлении узбекской визы было отказано полусотне волонтеров Корпуса мира, международные наблюдатели под эгидой НАТО не допущены к расследованию событий.

Ибрагим Мирзажонов назвал себя лидером молодежной организации «Шиддат» и заявил, что к нему применялись пытки.

18 октября в Министерстве по делам культуры и спорта Узбекистана прошло собрание директоров и художественных руководителей всех ташкентских театров и управлений по культурно-массовым мероприятиям, где им было объявлено, что в этом году, как и в прошлом, елок, то есть костюмированных елочных представлений, не будет. Кроме президентской елки во Дворце дружбы народов, продюсируемой одной из дочерей президента.

Правозащитница Мутабар Таджибаева была арестована накануне ее вылета в Ирландию на международную конференцию правозащитников… Три адвоката жалуются, что не могут встретиться со своей подзащитной, статья — вымогательство, совершенное особо опасным рецидивистом, наказывается лишением свободы от десяти до пятнадцати лет.

В Узбекистане начинаются два новых громких политических процесса.

В этот раз судят лидеров «Солнечной коалиции» — объединения, в течение нескольких месяцев претендовавшего на роль конструктивной оппозиции Узбекистана. Перед судом предстали Санджар Умаров, председатель «Солнечной коалиции», и Нодира Хидоятова — координатор и второе лицо в этом объединении. Процессы будут закрытыми.

Вечером в пятницу популярная в Ташкенте видеотека при Центральном Доме офицеров (ЦДО) была закрыта узбекскими правоохранительными органами за распространение фильмов «Страсти Христовы» и «Кинси».

В этой самой стране, в солнечном Узбекистане, где еще недавно даже оппозиция была «солнечной», Юсуп Разыков сделал «Девичьего пастуха». Фильм про тринадцатилетнего мальчика, который живет в солнечной стране. Где воздух прозрачен, горы сини, автобус в глухой провинции ходит точно по расписанию, где чинара притулилась под скалою, где жужжит над ухом вечная пчела… А больничные стены окрашены в такой успокаивающий зеленый цвет, и доктор в белом халате обеспокоен тем, что мальчик не носит очки, которые носить нужно. Разыков снял 77 минут, ну, не романа воспитания, но уж точно рассказа возмужания — про взросление человека в течение суток. По степени же и природе поэтичности он снял, несомненно, пастораль. Причем пастораль в самом прямом смысле литературоведческого слова — светлое поэтическое произведеньице о пастушке (см. название фильма).

Юный Джамшид считает своим долгом блюсти Мастуру, жену брата, уехавшего на неопределенный срок на заработки. А потому он «девичий пастух». Еще он постоянно держит в поле зрения одноклассницу — поэтому он тоже пастушок, но уже влюбленный. Он страшно раздражен и настроен против невестки — это из-за нее он сам себе не принадлежит, повсюду должен ее сопровождать: не может восточная женщина быть одна. Наверное, он бы тоже хотел уехать в Термез, куда направляется учиться одноклассница, но права не имеет, он один теперь в семье мужчина — мир семейный на нем держится. Без таких, как он, — никуда. Вот мир других семей не держится вообще, и они разлезаются по швам. Миловидная соседка за женскую самостоятельность отлучена мужем от маленького сына и уезжает в никуда. Отец другого семейства сбегает туда же, видимо, в Россию, мигрантский плавильный котел.

А семья тут по-прежнему ценность, со всем ее гнетом и центрами — вроде того тандыра, который голыми руками роет и глиной обмазывает в деревенском дворе невестка. Мир патриархален, мужчина — его опора, а женщина — за ней глаз да глаз… Но от глаз Мастура и сбежала — на обратном пути из больницы, куда они с Джамшидом ездили проведать больную мать. Мастура обменялась взглядами с водителем автобуса, вполне целомудренными, он и вообще смотрел на нее через зеркало, но на Востоке знают — на самом деле это взгляды нескромные… И Мастура — от греха — вышла из автобуса в неурочном месте на горной дороге и исчезла. Джамшид искал ее всю ночь в горах. Видел гадалку и горящие глаза в темноте, и форелей в прозрачной воде, слышал шорохи и эхо. Стал взрослым. А Мастуру нашел в родном дворе, у тандыра, у центра их мира, в центре их мира.

И это было в той же самой стране, откуда поступают на веб-сайт новости, с которых начат этот текст. Из той страны, где милицейская форма, как утверждает художник Шавкат Абдусаламов, стала национальной одеждой — столько там «правоохранительных органов». Откуда в ужасе сбежала моя знакомая Элеонора, руководитель скромнейшей «Женской программы» института «Открытое общество», — чтоб не быть обвиненной в финансовых махинациях, как это уже случилось с ее коллегами из других НПО. Откуда, наконец, раздавался отчаянный вопль кинооператора, молившего не указывать его фамилию в каталоге одного третьеразрядного кинофестиваля… Оператор был убежден, что каталог дойдет до спецслужб и за сотрудничество с опальным журналистом (с которым он снял вовсе не политический документальный фильм) его настигнет ужасная госкара.

Разыковская пасторальная прозрачность произошла из той же страны, что и тираническое самоуправство, и несправедливости, и закрытые политпроцессы, и жалобы, и бегства, и вопли. Но эта пастораль хитрая — при всей своей поэтичности она как-то не скрывает ни патриархальности среды, ни архаичности отношений, ни несвободы человека, ни даже экономических, как ни странно, проблем — идут же по мигрантскому этапу соседи Джамшида. И тут «Девичий пастух» рифмуется с объявлением на той же «Фергане.ру», явно адресованном юзерам из Узбекистана, где действует и цензура доступа в Интернет: «Что делать, если провайдер заблокировал доступ к сайтам? Используйте прокси-сервер!» Прокси-сервер — это посредник между вами и миром при выходе в Интернет, заместитель главного компьютера, хранящий анонимность вашего выхода в мир. Что-то вроде того Разыков и использовал в «Пастухе»: посредником между реальностью и правдой высказывания о ней стал прокси-сервер буколики. И это — явное художественное и мировоззренческое достижение. Эстетика Разыкова совпадает с текущей политикой, как эстетика отрицания языковых норм Маяковского и Платонова совпадала с постреволюционным разломом всех основ. Менее громких аналогий и не найдешь… Вот президент Каримов пытается достичь процветания без демократии, а режиссер Разыков стремится достичь полноценности драматургии без видимого конфликта. И снимает критически здравую буколику — жанр уникальный и возможный лишь в культурах, которым традиционно и органически свойственно иносказание.

И — не смейтесь — почему-то «Девичий пастух» показался мне тем ответом, который давно должен был быть дан жовиальным Востоком программно-манифестационно-суицидальным мыслителям-европейцам, Михаэлю Ханеке и Мишелю Уэльбеку, например.

В свободном, интеллектуальном и в целом благополучном западноевропейском мегаполисе умирают, покидают, бросаются из инвалидных кресел в лестничные пролеты и массово «съезжают с глузда». По Уэльбеку, так ничего другого там и не происходит. А в бедной, глинобитной, традиционалистски-фундаменталистской центральноазиатской глубинке листва просвечивает на осеннем солнце и подросток перестает себя стесняться и надевает наконец очки. И у всех есть надежда.

В мире, где все благоустроено, где есть свобода, свободы и службы соцобеспечения, — там нет счастья. А там, где Каримов с его тоталитарным неофеодализмом, — там полнота жизни и полно обыкновенных чудес. И это для меня — достойный ответ восточного миросозерцания западному миропониманию.

Там, где все организовано разумно и подобающе, Уэльбек с Ханеке видят вездесущий, обыденный и каждодневный ад прямо-таки дантовских свойств (каждый грешник за свой грех в своем страдании). В ситуации, где всё против — против человека, против здравого смысла, против прогресса и развития (что кто под этим ни понимай), — Разыков создает идиллию… «Идиллия (греч. eidэllion) — поэтический жанр (в античности вид буколики), изображение мирной добродетельной сельской жизни на фоне прекрасной природы. В переносном — мирное беззаботное существование (обычно иронически)». Энциклопедический словарь.