Код триумфа Кати Пушкаревой. «Не родись красивой», СТС

Как ни относись к закончившемуся летом 2006-го и тут же возобновившемуся «на бис» сериалу «Не родись красивой», а это — событие в отечественном телеэфире.

Проект в зрительском отношении оказался настолько успешным, что, по оценке Константина Эрнста, «вывел его вещателя — телеканал СТС — в высшую лигу ТВ». То есть дециметровый канал стал реальным конкурентом могущественных метровых федеральных компаний — «Первого», «России», НТВ, ТВЦ.

«Не родись красивой»

И в самом деле, сериал на протяжении года всегда был в топ-десятке самых популярных программ и нередко оказывался на ее вершине. Более того, героиня его стала, как сегодня выражаются, культовым персонажем. Нам не очень-то и интересно, кто автор, режиссер всей этой драмеди — так называется формат того, что происходит с Катей, с ее родными и коллегами по работе. Нас даже не слишком занимает артистка, сыгравшая главную роль. Да, мы знаем, что у нее есть имя Нелли и фамилия — Уварова. Но задаваться вопросами: насколько она талантлива как артистка? кто ее театральные педагоги? какие роли ей по душе? какие художественные принципы она исповедует? — как-то не поворачивается язык. Может быть, потому что абсолютно несущественно авторское начало всего предприятия.

Нам другое интересно: отчего эта так долго сказывавшаяся сказка про царевну-лягушку вызвала такой интерес у молодой аудитории продвинутого канала СТС?

Мы с удивлением обнаружили, что Катя Пушкарева занимает массовое воображение в той же мере, как и Зинедин Зидан, нанесший сокрушительный удар своему обидчику Марко Матерацци.

Сериал финишировал почти одновременно с завершением футбольного чемпионата мира. Население в те дни замерло в напряженном ожидании и гадало: чем дело кончится? Кто возьмет верх: Италия или Франция? Как там дело повернется с Зиданом? Наконец, к сердцу ли прижмет Катя Пушкарева Андрея Жданова? Или к черту пошлет? Или кого-то другого изберет?

На интернетовских форумах мнения разделились. Кто-то считал: она сволочь. Кто-то — он мерзавец. Кто-то был за то, чтобы они поженились. Кто-то высказывался категорически против.

Честно признаюсь: лично я не знал, что посоветовать девушке. Там, по другую сторону океана, Бетти-дурнушка в конце концов сошлась со своим парнем. Но это в Колумбии, в мелодраматической знойной Латинской Америке. В России, в стране Пушкина, Толстого и Достоевского, все сложнее и драматичнее. Может, Кате Пушкаревой, думал я, как Тане Лариной, выйти замуж за другого достойного молодого человека, чтобы сказать любимому: «Но я другому отдалась и буду век ему вернась»?.. Это было бы по-русски, но не по сказке.

Минувший телесезон основан на трех китах. Это экранизации «Мастер и Маргарита», «В круге первом» и «Доктор Живаго». Они знаменуют художественный успех отечественного ТВ и обнадеживают в том смысле, что достаточно широкая аудитория не утратила любопытства к духовным исканиям и достижениям высокой культуры ХХ века.

«Не родись красивой»

Но осью сезона 2005/2006 следует счесть «отменно длинный-длинный» сериал «Не родись красивой».

«Ось», скажем сразу, приобрела отчетливо выраженный буржуазный вид с вкраплениями советской ментальности. Потому-то столь любопытна и, возможно, показательна психоделическая подкладка самого сериала.

…Сериальная драмеди «Не родись красивой» появилась в далекой и красивой Колумбии. Наша, стало быть, Катя-простушка произошла от латиноамериканской «Бетти-дурнушки» — так называется лицензионный сериал, по мотивам которого и была сверстана его российская версия. Зрительский успех на родине сериала был, пожалуй, покруче, чем у нас. Там сам президент страны счел за честь сняться в одной из серий с героиней и поговорить с ней «за жизнь». А у нас только несколько персонажей из шоу-бизнеса не постеснялись войти в контакт с Катей. И самая статусная из них — Настя Волочкова.

Понятно, что драматургический каркас смонтирован из сказочного материала «Золушки», «Гадкого утенка» и «Царевны-лягушки». Что же до современных реалий, то сначала предполагалось, будто наша Катя, тихо плача, устроится на работу в книжное издательство секретаршей. Но затем было решено, что надо быть ближе к народу, к молодежи. Остановились на модельно-шмоточном бизнесе. Здесь неказистая девушка и прошла путь от секретаря до президента корпорации. Здесь она нашла свою безответную любовь, безнадежно ее потеряла, потеряла и веру в человечество и затем вернула себе то и другое.

Если взглянуть с высоты птичьего полета на обширную территорию этой драмеди, то композиция будет выглядеть следующим образом. Сначала маета неказистой барышни из простой российской семьи с советской ментальностью в условиях и обстоятельствах частно- (и честно) собственнического предпринимательства. Ее униженное и ущемленное состояние. Потом влюбленность в секс-символа предприятия, снова унижение в особо изощренной форме, успехи на деловом поприще. Наконец решительная перемена участи: Катя стремительно умнеет, хорошеет, а для принца наступает пора унижений и непрухи. Наконец общие деловые интересы, взаимные чувства их соединяют и, надо думать, навеки.

Все мы на их свадьбе были, мед-шампанское пили…

На каждом этапе этого продолжительного спуска с высоты известного сюжета к очевидному финалу главное — торможение. Сначала я — как зритель и конфидент несчастной Кати — должен долго-долго вживаться в чувства Золушки без хрустальных башмаков и в домотканой кофте, попавшей на бал и ощущающей себя чужой на празднике чьей-то иной жизни. Потом почти столь же долго обязан следить за раскаянием и самоуничижением плейбоя Андрея Жданова, за его душевными муками. Тут у меня происходит раздвоение личности: так ему, думаю, поделом ветренику. А с другой стороны, ранит мысль: неужели Катя его не простит…

На десерт торможение со свадьбой: ошарашенные родители с той и с другой стороны, споры о бюджете матримониального торжества, воображаемый вальс в дворцовой зале, родовые схватки подруги у порога загса, отказавший мотор в машине, которая должна была доставить новобрачную в загс, невеста в отчаянии… Какие-то еще были препятствия — всех и не упомнишь.

Важный пункт действа — момент преображения Кати, ее превращения из дурнушки в красотку. Многое зависело от выбора актрисы. Проблема была не в том, чтобы писаную красавицу загримировать под неказистую, неуклюжую девицу, одеть ее в нечто старомодное, снабдить круглыми очочками, а потом в один чудесный день всю эту неприглядность сдернуть, как лягушачью шкуру, приодеть, причесать и заменить очки-велосипед очками в дорогой прямоугольной оправе. И все бы ахнули.

Проблема состояла в том, чтобы в Кате, дурнушке, мымре и серой мышке, пробивалось бы обаяние. А условность заключалась бы в том, что это видят и понимают все, кроме тех, кто рядом с ней.

Создатели сериала пошли по более легкому пути. Видимо, не от хорошей жизни. Где сейчас найдешь молодую Алису Фрейндлих? Или — на худой конец — Джулию Робертс?

«Не родись красивой»

О художественной стороне зрелища больше нечего сказать. На экране не образы и не характеры, и даже не маски, как в «Няне», а фигуранты. В ролях фигурантов второго плана заняты известные артисты, в ролях фигурантов первого плана — новички. И те и другие трудятся в меру своей природной органичности. Там, где ее не хватает, начинают сильно пережимать и делать вид, что они кого-то пародируют.

Собственно, об авторском начале телеполотна в принципе можно не говорить; ведь «полотно» и по происхождению, и по содержанию — явление фольклорного ряда.

Перед нами бродячий сюжет: старая добрая сказка о трудолюбивой великодушной падчерице злополучного мира сего. Какая тогда разница, кто ее сочинил?

Любознательные, впрочем, могут прочитать полный список тех, кто причастен к работе над сериалом. Если поспеют за стремительно бегущими (со скоростью курьерского поезда) титрами.

Когда у произведения множество авторов, понятно, что у него нет автора.

У народных сказок есть собиратели, издатели, сказители и господа оформители. Но одна фольклорная природа Бетти-дурнушки или Кати-простушки не способна объяснить феноменального, потрясающего, сногсшибательного успеха старой песни о новых реалиях. Объяснение, думаю, гнездится в области социальной психологии.

Вообще, «мыльные» сериалы, конечно же, если и представляют какой-либо интерес, то по большей части не с художественной стороны.

Что такое был в эстетическом отношении сериал «Богатые тоже плачут»? Долюмьеровское кино. А по жизни?

По жизни перед нами развернута концепция бытия, выраженная в беллетристической форме. Она подоспела ровно в тот момент, когда казенная крыша над советским человеком совершенно прохудилась и ему ничего не оставалось, как надеяться на удачу, которая может с неба свалиться. Недаром же в том все еще памятном сериале доминирующими мотивами были лотерейное счастье и счастливый случай.

С художественной стороны «Не родись красивой» — это манная каша, размазанная по эфиру почти годовой протяженности. И она любит его, и он осознал, что жить без нее не в состоянии, но оба тянут резину отношений, страдая и наслаждаясь.

Успешные «мыльные оперы» потому и успешны, что вытаскивают наружу подсознательные комплексы толпы, а вовсе не потому, что оригинальны и хорошо сделаны.

Катя-дурнушка много чего любопытного вытащила наружу. Ну, во-первых, вековую мечту о приоритете ума и сердца перед самыми распрекрасными природными данными. Ее пример (выросла на наших глазах от технического секретаря фирмы до ее президента) — другим наука. Во-вторых, вековечную надежду на то, что любовь сама по себе способна сделать неуклюжую, неинтересную девицу писаной красавицей (ничуть не хуже, чем пластическая хирургия). В-третьих, убежденность в том, что деловая карьера не помеха поэзии романтических радостей офисных сотрудников.

Но все это не однажды демонстрировалось на нашем телеэкране и вместе, и порознь, и в таком-то формате, и в этаком. В новинку, пожалуй, звучит явственно и почти настырно мотив морального и социального реванша недавнего аутсайдера в новобуржуазной российской действительности. Катя, которая только что была ничем и никем, на которую сыпались насмешки, которой доставались издевки и презрительные смешки, вдруг, почти в одночасье, стала всем. То есть ей теперь всё — высокое положение в компании, признание и зависть коллег, у ее ног секс-символ корпорации. Она содрала с себя лягушачью шкуру и оказалась царевной.

И это еще не все; она теперь — спасительница и мессия.

Если в первой половине сериала народные массы сочувствуют и сострадают простоватой, закомплексованной, но умной и душевной девушке, то во второй они смакуют уже страдания и муки героя ее романа Андрея Жданова. Недаром так подробно, медленно и тягуче отслеживаются все стадии распадения его самонадеянной личности. Недаром придумана эта пытка дневником Кати. Катя здесь ни при чем; она не торжествует и тем более не злорадствует, ей просто опять больно. Торжествуем и злорадствуем мы, все еще отчасти советские зрители.

Второй год подряд дециметровый канал СТС, пролегающий в стороне от федеральных магистралей «Первого», «России», НТВ и ТВЦ, производит фурор в отечественном эфире. Сначала посредством ситкома «Моя прекрасная няня». Теперь с помощью драмеди «Не родись красивой». Оба начинания заметно оттянули публику с первых четырех кнопок. Более того, сериал про Катю Пушкареву и ее родных, по наблюдениям специалистов, заставил включать телевизор ту часть населения, которая удовлетворяет свои культурные интересы за счет иных источников.

СТС — канал, по марксистским меркам, мелкобуржуазный. Впрочем, сегодня его целевую аудиторию принято называть средним классом.

Здесь нет ни политических новостей, ни политической аналитики. И социальной проблематики тоже не наблюдается. Канал себя откровенно и не без вызова афиширует как «первый развлекательный». Но никакого преувеличения в этом слогане нет. Сутки напролет там идут развлекательные фильмы и сериалы типа «Сабрина — маленькая ведьма». Или «Зачарованные». Или «Отчаянные домохозяйки». Ситкомы и драмеди — вот основной наполнитель «первого развлекательного». В этот раствор добавлено по вкусу гламурных подробностей из мира шоу-бизнеса («История в деталях» и «Детали»), гламурных рекомендаций — от современных модниц («Снимите это немедленно»). Есть в нем умеренные дозы и юмора от Михаила Шаца и Татьяны Лазаревой («Хорошие шутки»), и советского ретро от Михаила Швыдкого («Жизнь прекрасна»), и житейской философии от Евгения Гришковца с его «пятиминутками сочувствия». И нет в нем намека на экстремизм — ни политический, ни социальный, ни эстетический.

«Не родись красивой»

В общем и целом надо признать, что перед нами довольно симпатичная витрина определенного образа жизни и определенных умонастроений. Вопрос только в том, насколько она соответствует реальности?

Витрина — такая оптика. За стеклом — идеал. В стекле — отражение тебя. Получается двойная экспозиция. Твое изображение накладывается на твои помыслы. Этим и любопытны ситкомы и драмеди, имеющие повышенный спрос. Они — индикатор массовых комплексов и рефлексов. Для тех специалистов, которые исследуют сегодня социальные и общественные процессы в России, сериал «Не родись красивой» — источник знаний о новой стране и ее умонастроениях.

Полагают, что офисная Россия — это совсем другая страна. Что в ней нет места для рефлексов и рудиментов советского человека. Но если она в витринном стекле «Не родись красивой» узнала себя, то это не совсем так.

У нас социализм был патерналистским режимом, и, похоже, его родимые пятна еще долго останутся на нашем мелкобуржуазном частнособственническом облике.

Чтобы трудовой коллектив так горой стоял за любимого руководителя… Такое мы видели только в фильмах «Председатель» с Михаилом Ульяновым и «Простая история» с Нонной Мордюковой.

Чтобы провинциальная девица взяла бы такой убедительный реванш над обстоятельствами и человеком, который ее унизил… Такое случилось в картине «Москва слезам не верит».

Чтобы подруги приняли столь солидарное участие в судьбе лирической героини… Такое нам памятно по фильму «Кубанские казаки».

И песни, к слову сказать, там и тут поются сходного содержания.

Там: «Каким ты был, таким остался…» Тут: «Не смотри по сторонам, оставайся такой, как есть. Оставайся сама собой».

Торможение и затягивание с развязкой, что так многих раздражает, неспроста. Это время и место для наслаждения и смакования. Причем сладострастного смакования во всех подробностях чувства незаслуженного унижения хорошего человека с последующим детальным и продолжительным воздаянием ему по уму, по сердцу, по душе.

В этом был смысл столь длительного прочтения сказки, которая обыкновенно «скоро сказывается». Чтобы продлить удовольствие, канал его решил тут же повторить. 7 июля сего года Катя расписалась, а 10-го уже была снова незамужней замарашкой, простушкой, дурнушкой, серой мышкой, глупой мымрой, гадким утенком…

…Смаковать так смаковать! Оказывается, офисная Россия еще и инфантильна до невозможности, до трогательности, до самозабвения. Так ребенок просит маму или папу рассказать ему сказку, которую он уже двадцать пять раз слышал и готов еще сто двадцать пять раз слушать.

Драмеди «Не родись красивой» со своей подспудной идеей социально-психологического реваншизма неожиданно вклинилась в споры российской общественности о процессах, идущих в стране.

О реванше заговорили не только левые и радикальные национал-патриоты, но и центристы. Олег Морозов, один из видных единороссов, выступил с программным тезисом: «Единая Россия» — партия политического реванша«.

Готова ли в нее вступить Катя Пушкарева?

Поскольку, как полагают специалисты, сериал в основном ориентирован на так называемую офисную публику, которая так или иначе представляет средний класс, то мы по высоким рейтингам телепроизведения на сугубо развлекательном, в основном молодежном телеканале СТС можем косвенным образом судить и о росте этого класса, и о его комплексах, и о его чаяниях.

Еще сравнительно недавно писатель Лимонов не без раздражения сетовал: «Россия — страна квартир. Квартира — это место, где россиянин оплодотворяет икру своей самки… Российская цивилизация — квартирная, батарейная».

В скором будущем он станет гневаться на то, что Россия — страна офисная. Что офис — это то место, где россиянин заводит романы, находит счастье в личной жизни и бывает, что оплодотворяет икру своей самки.

Словно отвечая на опасения такого сорта, Первый канал выстрелил сериальным блокбастером «Офицеры». Это в известном смысле антиофисная мифология, и она по рейтингу сразу обошла Катю Пушкареву.

В сущности, как нетрудно заметить, оба сериала — две стороны одной медали.

Если «Не родись красивой» пронизан идеей социально-психологического реванша, то «Офицеры» овеяны страстью реванша военно-силового.

…Жили два друга в нашем спецназе, Егор Осоргин и Александр Ярцев, — пой песню, пой!

Суперагенты под именами — Ставр и Шуракен, сильные, красивые парни, орлы, — пой песню, пой!

Дружба их скреплена совместными подвигами в горячих точках (Афганистан, Африка) — пой песню, пой!

Самое трудное испытание для них не огонь, не вода, не падение с вертолета и не пытка психотропными препаратами. Самое трудное для них испытание — девушка Женя, в которую они оба влюблены, — пой, черт побери, песню, пой!

И для девушки Жени, не ведающей, кого она любит — блондина Сашу или брюнета Егора, выбор оказался непростым, можно сказать, неразрешимым. Слава богу, не всё решают люди; часто — обстоятельства, как в данном конкретном случае. Так уж получилось, что Егору (Ставру) она отдалась, а за Александра (Шуракена) замуж вышла, — пой, стало быть, песню, пой…

Если говорить о художественной стороне этой восьмисерийной повести, то «песни» она не заслужила, хотя бюджет у картины не нищий (сужу по картинке), контингент высокооплачиваемых актеров изобилует славными именами: Василий Лановой, Александр Балуев, Михаил Ефремов, Александр Дедюшко. Ставра и Шуракена играют тоже не новички — Алексей Макаров и Сергей Горобченко. Все вроде сделано правильно, а чего-то не хватает… Таланта ли? Или просто наивной веры, лирического простодушия создателей, чего в избытке бывало в советских фильмах типа «Офицеры» и «Семнадцать мгновений весны»?

Когда лирика по тем или иным причинам уходит из картины или не приходит в нее, расчет оказывается голым. И потому неприглядным. Сколь бы ни был он правильным, впечатление снижается и эффект воздействия на публику не тот.

Чем бы были «Семнадцать мгновений» без музыки Таривердиева? Собранием смешных анекдотов про Штирлица, Мюллера и Шелленберга. А с музыкальными паузами и лирическими отступлениями поэта Роберта Рождественского — это героико-романтический миф о суперагенте КГБ.

Он до сих пор прельщает. Но для подобного успеха надобна была та искренность, которая была свойственна в избытке режиссеру картины Татьяне Лиозновой. Она, как сама вспоминает, прослезилась, когда прочла в чьих-то мемуарах, что Сталин, занятый решением глобальных проблем, заинтересовался судьбой какого-то отдельного нелегала.

Да и сам Сталин, главный мифотворец страны Советов, ничто так не ценил в человеке и в том, что он делает, как наивную веру. Вера не наивная, а осознанная вызывала у вождя подозрение. Он очень любил ранние картины Григория Александрова «Веселые ребята» и «Волга-Волга». Тогда как «Светлый путь» — такой советский-рассоветский фильм — вызвал у него кривую усмешку. Его «рецензия» была убийственной. «Вы очень хотите нам понравиться», — сказал вождь кинорежиссеру. Звучало как упрек. Как укор. Как подозрение в нелояльности.

Действительно, в этой жизнерадостной комедии слишком выпирал верноподданнический расчет, а на месте наивной веры царила вера истовая, экзальтированная. Сталин знал толк в мифотворчестве и знал цену ненарочной искренности. Другое дело, что ресурс энергии самообольщения быстро иссяк и тогда пришлось довольствоваться суррогатной, искусственной наивностью.

Оттепель и разоблачение культа личности несколько восполнили арсеналы безотчетной веры в коммунистическое будущее, в идеалы Октября, в святость товарища Ленина. На ней возросла новая лениниана Сергея Юткевича и Михаила Шатрова, на ней, как на дрожжах, поднялись фильмы Райзмана и Габриловича «Коммунист» и «Твой современник».

Мифология — такая штука, что по душе ли она нам или нет, но она предмет первой необходимости в обществе. Она образует что-то вроде озоновой оболочки. В странах развитой демократии такой оболочкой служит исправно функционирующая и беспрерывно самовоспроизводящаяся массовая культура — шоу-бизнес, блокбастеры, бульварное чтиво. При тоталитарных режимах это забота государства. Оно планирует мифы, заказывает их и оплачивает из казны.

В 90-е годы у нас образовалась озоновая дыра — советские мифы больше не укрывали массового человека от космоса и хаоса действительности. Оказалось, что мифология и история — не взаимозаменяемые вещи. Человек остро нуждается и в том и в другом. И в «чаре», и в «опыте», как выражалась Марина Цветаева.

В какой-то момент резко подскочил массовый спрос на историю: рвали друг у друга издания с очерками, исследованиями, расследованиями, мемуарами. Толстые журналы разлетались фантастическими тиражами. Все хотели знать, как там было на самом деле в годы гражданской и Великой Отечественной войн, каков был на самом деле легендарный Жуков, какова судьба Тухачевского.

А затем все вернулось на круги своя. Массе снова захотелось сказаний, преданий, побасенок, легенд и мифов. Дело-то в том, что история работает с фактами, с реальными условиями и обстоятельствами. А мифология ориентирована на подсознательные ожидания, чаяния, надежды, на массовые представления о добре и зле, о благородстве и коварстве, о героях и антигероях.

Современное мифотворчество, если оно не является целенаправленной, последовательной заботой государства, его идеологических институтов, может опереться только на развитую инфраструктуру рынка. В данном случае — кинорынка, медиарынка.

У нас она только-только становится на ноги. Потому только-только оформляется спрос.

Первые сериалы («Улицы разбитых фонарей» и «Бандитский Петербург») констатировали развал силовых институтов — милиции, спецслужб, армии. И вся надежда на выживание связывалась с отдельными достойными в человеческом отношении службистами. Государство как целостная система перестало быть «крышей» для своих граждан. На это сериальная мифология ответила романтизацией криминального братства и криминальной крыши — «Бригада», «Парни из стали».

Теперь все явственнее артикулируется потребность в некоем общем историко-географическом пространстве. С этой стороны «Офицеры» почти в полном объеме ее удовлетворяют. Главные герои наследуют профессию по прямой — они кадровые военные. Актер Василий Лановой здесь неспроста — он играет роль офицера, побывавшего на фронтах гражданской и Отечественной войн. Один из суперагентов Егор — его сын.

Создатели верно угадали, что нынешний зритель хотел бы видеть не только героев прошлых дней, но и нынешних, и не только в пределах страны, но и за ее пределами. Сюжет так организован, что возможности Ставра и Шуракена никакими рамками в этом отношении не стеснены.

Самая, пожалуй, актуальная нужда — в идеологической печке, от которой можно танцевать и совершать подвиги. Она не может быть сугубо советской. Или великорусской. Или конфессиональной. Или всего лишь национально-патриотической. Или сугубо буржуазной. Или только демократической.

Надо заметить, что мысль современных политологов уже несколько лет безуспешно бьется над этим вопросом. А тут еще господин Проханов упорно впаривает общественности идею «пятой империи». Вариант «политического реванша»?

Этот вопрос не смогли обойти создатели сериала. Но все, что они придумали, — предельно деидеологизировали идеологию своего создания.

Здесь они пошли путем первых «Офицеров». Их герои — патриоты не идеологии (какой бы то ни было), а чести (в данном случае — офицерской). Она для них превыше прочих понятий — «служебной иерархии», «государства», «страны». Есть только одна вещь, которая, будучи брошенной на другую чашу весов, могла бы их поколебать, — это семья.

В сериале перевешивает честь, но понятно, что только в этом случае семья будет счастливой.

Понятно-то оно, понятно, но только на рациональном уровне. В эмоциональном остатке оседает и культивируется все то же чувство тотального реванша.

В принципе это не самое благородное чувство. На нем храм не стоит. Если только «пятая империя»…