Сопротивление бесполезно. «Черная книга», режиссер Паул Верхувен

«Черная книга» (Zwartboek)

Авторы сценария Герард Сутеман, Паул Верхувен

Режиссер Паул Верхувен

Оператор Карл Вальтер Линденлауб

Художник Вилберт Ван Дорп

Композитор Анне Дадли

В ролях: Карис ван Хаутен, Себастьян Кох, Том Хоффман, Вальдемар Кобус, Дерек де Линт, Халина Рейн

Fu Works, Hector BV, Motel Films, Clockwork Pictures, Egoli Tossell Film AG, AVRO Television, Studio Babelsberg

Нидерланды — Бельгия — Великобритания — Германия

2006

Еврейскую девушку Рахель Штайн (Карис ван Хаутен) в оккупированной немцами Голландии приютили добрые, но туповатые фермеры-антисемиты. Беглая кабаретная певичка с легким нравом и легкомысленным поведением нисколько не тяготится угрюмостью спасителей и их ненавязчивыми попытками привить ей суровую протестантскую обрядность, минуя обряд крещения. Она послушно складывает в молитве руки над тарелкой с кашей и, жуя, вы-слушивает сентенцию о том, что лучше бы евреи в свое время приняли Христа — тогда, мол, проблем у всех собравшихся было бы на одну меньше. Проблема в данном случае в том, что еврейская девчонка никак не хочет отсидеться тихо-мирно на чердаке. Ее не удержать никакой опасностью. Сидя на берегу, загорая и подпевая английской песенке с патефонной пластинки, Рахель демонстрирует точеные ножки и строит глазки всем без разбора. Война и геноцид явно не кажутся ей поводом для печали. Видимо, за этот радостный и бесстрашный фатализм, не имеющий в самом деле никакого отношения ни к национальности, ни к вероисповеданию, судьба делает для Рахели такие удивительные поблажки, какие встречаются только в кино.

Случайная бомба уничтожает ее убежище вместе с хозяевами, фашисты, обнаружив на пожарище документы еврейки, начинают разыскивать беглянку. Но она, вопреки суровой правде жизни, феерическим образом избегает уготованной ей участи, превращая любое серьезное и даже трагическое событие в авантюру и балаган. Сначала Рахель уходит от верной гибели, когда баржа с пытающимися выбраться из Голландии евреями попадает в засаду фашистов-мародеров, которые явно не в первый раз собирают с трупов богатую дань из мешочков с бриллиантами, ожерелий-часиков и просто весового золота. Едва не убитая вместе со всеми, дрожа в холодной осенней воде, Рахель видит, как гибнут все ее родные, друзья и жених, но не совершает ни одного неверного движения, чтобы не попасться убийцам. Потом услужливая судьба сводит ее с благородными подпольщиками, которые, не жалея средств и изобретательности, в гробу с дырочками для воздуха доставляют прекрасную еврейку в Гаагу, имея на нее вполне определенные виды. Нет, не те, о которых можно подумать, глядя в невинно-развратные глаза Рахели и на ее выдающуюся во всех смыслах грудь. Она должна перекраситься в блондинку-арийку и втереться в доверие начальнику местного гестапо, гауптштурмфюреру СС Мюнце (Себастьян Кох), слегка обрюзгшего мачо, по-детски коллекционирующего марки. Пока перекись водорода делает свое белое дело, вытравляя вместе с волосами и кожу (Рахель предусмотрительно красит волосы не только на голове, но и на лобке, повизгивая от жжения), судьба снова делает кульбит — и вот уже вместо готовой к закланию кудрявой овечки мы имеем жаждущую приключений Мату Хари с новым аусвайсом на имя Эллис де Врис, с внешностью Джин Харлоу и с характером героини фасбиндеровской «Лили Марлен» в анамнезе. «Я пересплю с ним, но только для блага родины», — с молодогвардейским задором заявляет она обретенным товарищам по оружию и отправляется на встречу со своей будущей любовью.

Да и здесь некого больше любить. Вопреки своим нашивкам на мундире Мюнце, похоже, единственный приличный человек на всю Гаагу, либерал по натуре и противник бессмысленных жертв. Кажется, что фатальные обстоятельства оторвали этот воплощенный позитив от альбома с марками именно для того, чтобы доказать: не надо всех фашистов одной краской мазать. Для контраста ему дан в пару свинорылый и подлый офицер рангом пониже (Вальдемар Кобус) — тот самый, кто глумливо расстреливал родителей Рахели на барже. Так что бойкой любовнице-секретарше, которая обшаривает ящики стола своего патрона, ставит жучки в его кабинете, ублажает его в постели и составляет ему компанию на нацистских вечеринках, где поет марлендитриховскую песенку про Лолу и пианолу, жаловаться нечего. Ее девиз: бери от жизни всё. И она не выглядит затравленной обстоятельствами жертвой, которая вынуждена скрывать свою подлинную натуру. Рахель-Эллис с видимым удовольствием играет в чужую среди своих и свою среди чужих, не догадываясь, что некоторые из ее соратников по Сопротивлению заняты тем же самым, с одинаковой выгодой предавая и партизан, и евреев, и нацистов в зависимости от конъюнктуры рынка.

Несмотря на очевидную бутафорию и не слишком сложную фабульную схему этой всеобщей игры в казаки-разбойники, Верхувену удается очень долго держать зрителя в напряженном неведении. Как бы ни были нелепы подозрения в двурушничестве Рахели, как бы ни были бессмысленны вылазки партизан, как бы ни хотелось заржать в голос над их малоэффективными, но эффектными перестрелками, а все же таинственного предателя вычислить трудно, пока сам автор нам его не предъявит и не обрушит на него праведный гнев героини. Тогда-то и раскрывается суть названия фильма. «Черная книга» — это всего лишь записная книжка сотрудничавшего с фашистами нотариуса, который всю войну продолжал великодушно заботиться о богатых евреях, направляя их с надеждами и сбережениями из оккупированной Голландии в последний путь, заканчивавшийся расстрелом и ограблением.

«Черную книгу» Верхувен задумал еще тридцать лет назад вместе со своим соавтором по сценарию «Солдаты королевы» Герардом Сутеманом. Но история немецкой еврейки, красотки из варьете, которая оказалась во время второй мировой войны в Голландии, потеряла всех родных, стала участницей Сопротивления и «нацистской подстилкой», пережила издевательства в лагере для коллаборационистов и вышла сухой из воды, никак не хотела вписываться в мужские игры «Солдат» и общественный климат Голландии 70-х, когда люди слишком нервно реагировали даже на костюмированных киношных нацистов, разгуливающих по улицам. Верхувен пытался найти деньги на этот проект вплоть до отъезда в Голливуд, где он стал автором «Робокопа», «Вспомнить всё», «Основного инстинкта», «Шоугёрлз», «Звездного десанта» и «Невидимки». Понадобились еще и испытание пятилетней схимой, последовавшей за оглушительным провалом «Невидимки», и искушение вторым «Основным инстинктом», на который он чуть было не подписал контракт, чтобы, вернувшись к давней истории, увидеть, что три десятка лет пошли ей только на пользу — в Голландии обнаружились и деньги, и общественная поддержка, и адекватная реакция на традиционный верхувеновский сарказм, и спокойное понимание того, что не все в военное время происходило так, как виделось в мечтах оголтелым патриотам. «Черная книга» ознаменовала возвращение блудного сына на родину. Причем со всем накопленным капиталом.

Верхувен может снимать кино на голландском и на английском. Он может приехать в Голливуд, может уехать из Голливуда. Но Голливуд он явно носит в себе. Причем Голливуд самого лучшего толка: тот, что легко сопрягает откровенные, даже наглые коммерческие ходы с сугубо индивидуальными авторскими фобиями и пристрастиями, артистически балансирует на грани базарного кича и гламурного глянца, выворачивая наизнанку мнимую реалистичность кинематографа, чтобы показать той публике, что совсем не дура, грубые швы, которыми жизнеподобность крепится к выдумке, и главное, умеет ласковым пинком под зад вытолкнуть вперед из общей массы фильма исполнителей главных ролей в самых эффектных позах, как на подиум или в витрину, но требует при этом от них психологически точной игры и страстей на разрыв аорты. Этой голливудской манере звездить по полной программе подражать нельзя, что, в частности, доказывают кошмары новорусских блокбастеров. С ней надо родиться. Только тогда можно стать своим в ареопаге авторов «фабрики грез».

Хотя в «Черной книге» в титрах нет ни одного звездного имени, но тщательно подобранные, пригнанные друг к другу голландские и немецкие актеры делают все, что требовалось бы от звезд, а также несгибаемо прочного и вымуштрованного второго эшелона Голливуда. В последнем очень хороша Халина Рейн в роли рыжей подружки Рахели, удачно передающей свое тело из рук в руки любым оккупантам, как эстафетную палочку. Не раз столкнув секс и жестокость в своих и доголливудских, и голливудских картинах, Верхувен уже до блеска отшлифовал любимый образ сильной женщины, которая не боится чувств, вообще ничего не боится и пользуется своей сексуальностью как оружием, чтобы стать еще сильнее. Выбранная им на главную роль Карис ван Хаутен — актриса замечательная, звездного типа. Выдав немножко шоугёрл, немножко Кэтрин Трэмелл, она все же сыграла здесь и свою собственную роль, которую трудно забыть. Техника и технологии тоже на должном уровне. Кажется, что самолеты сбрасывают бомбы где-то в районе первого ряда кинозала, а мчащиеся автомобили притормаживают всего за полметра от объектива камеры. Панорамы Гааги 40-х годов, заполненные тысячной массовкой, ни одной деталью не лгут против стиля времени. Крупные планы актеров похожи на качественную портретную живопись. Детали — вроде чана с дерьмом, который выливают на Рахель незапятнанные сотрудничеством с немцами граждане освобожденной от фашистов Голландии, или вроде союзнического шоколада, который она жадно и некрасиво ест, чтобы избежать смерти от высокой дозы инсулина, — бьют не в бровь, а в глаз. Все тут выглядит настоящим — оружие, бомбы, пейзажи, кровь и дерьмо. Но сама история, которая, по словам режиссера, была отрыта в архиве Гаагского ин-ститута военных документов, смотрится абсолютной фикцией. Зато в ней есть все, чем славится режиссер Верхувен — декоративное, тщательно выверенное насилие, декоративная, тщательно выверенная эротика и построенный на постоянных перевертышах вычурный сюжет, который мчится по кочкам и ухабам отчаянной выдумки без тормозов. Глядя на экран, совершенно невозможно поверить, что автору семьдесят лет. Сразу вспоминаешь, что он был первым человеком, кто лично пришел на церемонию вручения «Золотой малины» и с радостью получил приз как худший режиссер года (за «Шоугёрлз»), что расслабляется он под звуки «му» группы Rammstein, что сравнивает годы войны, которые пережил ребенком, с хорошим фильмом, переполненным спецэффектами. Верхувена всегда можно было обвинить в чем угодно, кроме скуки. Но теперь приходишь к выводу, что ни в чем этого могучего старикана обвинять не надо. Ничего, кроме восхищения, не заслуживает режиссер, никогда не изменявший ни себе, ни нормальному игровому кино — он не превращал его в социопсихологические штудии, как Ларс фон Триер, и не заигрывал с мультимедийностью, как Питер Гринуэй. При всей своей провокативности Верхувен всегда делал по-хорошему старомодные, впечатляющие зрелища. И он по-прежнему осваивает экранную реальность, ее пределы, ее взаимодействие со зрителем с помощью обычной оптики — собственного взгляда и необъективного объектива кинокамеры. В «Черной книге», как и в других его фильмах, видно, что автор постоянно экспериментирует, выясняя, сколько фильтров нужно поставить между реальной фактурой и экранным действом, чтобы получилось искусство, а сколько фильтров надо быстро убрать, чтобы получилась провокация.

Получится ли в каком-то из этих случаев правда — по-моему, для этого режиссера пустой вопрос. Он не ищет высшей объективности, предпочитая открытые финалы и ехидный смешок в конце. И в «Черной книге» он нисколько не соревнуется со «Списком Шиндлера» или «Пианистом». Впрочем, Верхувен умеет и развлекая оставаться режиссером с точным социальным чутьем и вкусом к политической сатире. «Черную книгу» сначала можно прочитать как притчу о том, что невозможна долговременная оккупация чужой территории и что совсем невыполнима задача промыть мозги другому народу. А к финалу та же тема обретает черты чернейшего юмора при смене геополитических полюсов. Героиня, после войны переехавшая в Израиль и на первый взгляд счастливо живущая с мужем и детьми в кибуце Штайн, на самом деле оказывается пленницей поселения в пустыне, мало чем отличающегося от фашистских концентрационных лагерей. Ведь половина израильских земель — это тоже зона оккупации. А оккупанты, мечтающие о том, чтобы задержаться в чужой стране надолго, невольно превращаются в пленников собственной агрессивной доктрины. Не хочется упоминать уже ставшие каким-то расхожим аналогом войска Буша в Ираке, но сам Верхувен говорит об этом. Однако при всей идеологической подоплеке «Черной книги» снята она с голливудской элегантной гладкостью, полирующей все противоречия до уровня виньеток. И это правильно. Ведь Верхувену не надо никому доказывать, что он серьезный режиссер. Скорее, он хочет показать другое — что режиссер он все-таки не слишком серьезный, готовый поиграть самыми незы-блемыми понятиями ради забавы почтеннейшей публики. А уж что она увидит за этими забавами, зависит только от нее самой — от ее собственных основных инстинктов, которым сопротивляться бесполезно.