Майские запахи. «Май», режиссеры Илья Рубинштейн, Марат Рафиков

«Май»

Автор сценария Илья Рубинштейн

Режиссеры Илья Рубинштейн, Марат Рафиков

Операторы Александр Карюк, Геннадий Карюк

Художник Валентин Гидулянов

Музыка: SounDrama

В ролях: Андрей Кузичев, Виктория Толстоганова, Андрей Мерзликин, Ирина Розанова, Лариса Лужина и другие

Продюсерская фирма Игоря Толстунова совместно с каналом СТС при поддержке Федерального агентства по культуре и кинематографии и кинокомпании «Каропрокат»

Россия

2007

— У тебя приход есть?

— Что?

— Весна пахнет? Бывало, вдохну кусок мая, и всякая дурь в голову лезет. А теперь вдохну — и ничего. Нет прихода.

Из фильма «Май»

Видимо, сценаристу Илье Рубинштейну подтачивала нервы чеченская проблема, а из головы не выходил случай на встрече одноклассников: бывшие школьники рассказывали, чего добились, и один из них со словами: «А я — простой инженер!» выскочил из класса. «С каких это пор быть простым инженером зазорно?» — задался логичным вопросом Илья Рубинштейн и легко набросал сценарий о хорошем человеке непопулярной профессии. Старлей Печалин (так зовут его героя) едет из Чечни в Москву по делам службы. За три коротких дня он успевает увидеться с однополчанами, попасть на встречу выпускников, влюбиться, а также сделать с десяток добрых дел. Что немаловажно: отпуск старлея пришелся на майские праздники и потому проходит под марш Победы.

Ввиду того что сценарий «Мая» писался в стол, никаких мер по сбору кассы автор не предусмотрел.

А поскольку вокруг слишком мало убедительных примеров «хорошего человека непопулярной профессии», образцы извлекались из истории и киноклассики^; прототипами главного персонажа послужили поэты-фронтовики и герои легендарных картин «Баллада о солдате» и «Женя, Женечка и «катюша». Романтичные герои, оттепельное время, титаны профессии… Словом, ностальгия хлынула на листы сценария, а она такая… такая благоухающая и неуловимая субстанция. Не приход — приходище!

Автор назвал это все «патриотической сказкой в ритме вальса» и, как вскоре выяснилось, как в воду глядел. Сказка оказалась со счастливым концом. Она тронула и чиновников (в Комитете по культуре и кинематографии сценарий отметили в 2002 году), и бизнесменов (продюсировали картину Игорь Толстунов и Александр Роднянский). Слегка поколебавшись, продюсеры поручили постановку автору истории, наверное, справедливо сочтя, что человек с другим музыкальным слухом может все испортить. На всякий случай, правда, ему выделили в качестве подмоги режиссера Марата Рафикова, поскольку у него кое-какой опыт постановщика все же имелся.

Готовую продукцию продюсеры очень верно анонсировали как фильм «от создателей «Питер FM». То есть как непритязательный и настроенческий, сделанный без спецэффектов и больших затрат. Так, не сюжет, а сочетание нот. Только пленяет эта музыка не смесью юношеских амбиций с неискушенностью, а грамотным изъяснением чувств. В смысле, если висит ружье — то стреляет, если идет война — то уходят лучшие, а если весна — то жизнь продолжается.

Диспозиция такова. На дворе где-то так конец 90-х: менты — продажные, бандиты — карикатурные, синоним слова «бизнесмен» — полузабытое «челнок». Бывшие однополчане Печалина (Андрей Кузичев) нашли себя по ту и другую сторону закона. В связи с чем синеглазый старлей, едва встретившись со своим лучшим другом Гаевским (Андрей Мерзликин), тут же вступает с ним в полемику. «Да!» — «Что „да“?» — «Всё — да!» — «Ничего не „да“!!!» В смысле, менту не пристало быть сутенером. Аргументы другой стороны: голод не тетка, а семью кормить надо. Печалин отбирает новобранцев в свою чеченскую роту, а те в неведении со страхом гадают: где это «часа два на самолете»? Толстенькие амуры со своими стрелами где-то пропадают — личная жизнь героев не клеится. У новобранца Федечки жена «уже в душе» (как сообщил ему мужской голос по телефону). Печалин — в вытрезвителе. Хотя, между прочим, должен быть в консерватории — старшие товарищи наказали искать супругу в культурном месте.

Илья Рубинштейн, по собственному признанию, не любит чистый жанр. А такой автор никогда не поведет героя знакомиться с девушкой в консерваторию. Вот поход в баню 31 декабря со всеми вытекающими отсюда последствиями — это пожалуйста. Вытрезвитель вместо культурной программы — тоже подходит. Девиз режиссера: нет судьбы без иронии. Смешные крючочки повсюду развешаны: карикатурные бандиты таскают туда-сюда ящики с гранатами, причем один с отточенным мастерством заливает физиономию другого фонтанчиками колы в воспитательных целях (свистит, поганец, деньги проматывает). А Гаевский ходит на дело с гранатой-пугалкой, которая вместо взрыва может сочно обматерить. Очень интригующая штуковина — после этого начинаешь гадать: что тут из всего наличного оружия матерится, а что взрывается? И, конечно, девушка находится в самом неожиданном месте — это жрица любви на хате братков, которые собираются пустить ее по кругу.

Слава богу, актерам в такой условности комфортно, и они легко прижились в этой сказке про жизнь. Между Печалиным и Викой (Виктория Толстоганова) разыгрывается неусловный любовный роман. Роль проститутки с хорошим музыкальным образованием и дипломом врача режиссер, по его собственному признанию, отдал на откуп актрисе, и она приспособила ее к своей актерской индивидуальности — сыграла уже не раз опробованный, но очень уместный образ «настоящего друга со всеми атрибутами женственности». Сильная, верная и с чертовщинкой — чтоб не заела обыденность. Не терпит насмешек, но и не испугается сделать шаг навстречу. Устроит такой спектакль для одноклассников Печалина, что у тех навсегда останется впечатление, какой старлей счастливец (дружеский привет тебе, простой инженер!). И правильно поймет, что герой чеченской войны просто не умеет просить, чтобы девушка осталась. Так что фея-любимая исполнит самое сокровенное желание: чтобы ты пришел в пустую квартиру, а она ждет тебя с обыденной фразой: «Выключи свет». Акт следующий: старлей — в постели, Федечка — с гранатой на подоконнике четвертого этажа. Требует самолет и еще что-то. Зачем, никто не выясняет, потому что самолета все равно нет. Супруга лет восемнадцати стоит внизу и роняет слезы размером с бусины, объясняя, что вышло недоразумение, про душ по телефону распространялся ее брат, с которым она не успела Федечку познакомить. Весна на дворе. В Чечне воюют…

Вот и камень преткновения для всех, кто следует за каноническими военными фильмами. Война, даже Отечественная, уже другая, не лишена рефлексии. А уж что касается чеченской, то здесь кино страдает анемией и этическим бессилием, не позволяющим отличать своих от чужих. Разве что такой фильм-настроение вдруг возьмет нужную ноту — одну на отпущенные полтора часа. Сумку Печалина давно оттягивал дембельский альбом погибшего солдата Коли, и сердце ныло — он должен отнести альбом матери. Он так и не отдал его. Они с Викой не вовремя зашли^; свадьба у сестры погибшего, и никто ничего еще не знает. Находчивая девушка бодрым голосом рапортует, что они принесли подарок от собеса. И только мама (Ирина Розанова), едва взглянув на вошедших, произнесла: «Вы от Коли…» Пытается поверить, конечно, басне про собес, произносит: «Посидите еще», как будто Коля еще жив, пока они не ушли, ни на чем не настаивает, ничего не спрашивает, благодарит за подарок. И только прощаясь, еще раз произносит: «А вы от Коли…», физически передав ощущение близкой беды.

Конечно, если искать в «Мае» изъяны — их сколько угодно. Для фильма, посвященного идеальному офицеру, слишком невнятны представления о чести российских военных, все эти окопные эпизоды и афганские воспоминания. И все слегка отдает вчерашним днем: доморощенные бизнесмены, бандиты эпохи базарного капитализма, менты-беспредельщики. Вот на пресс-конференции кто-то интересовался, почему вытрезвитель такой чистый. Однако разговор, подобный этому, затевать не хочется. Вопросы к «Маю» возникают совсем другие. Его родство с «Балладой о солдате» очевидно. Тот же тон, та же манера: три мирных дня героя войны, трогательного, романтического и неискушенного юноши, которому суждено погибнуть. «Май» так откровенно апеллирует к легенде и исторической памяти, что приглашает совсем к другому разговору — о пресловутой гражданской позиции искусства и умении осмысливать время, которые хотелось бы обнаружить. Однако Алеша Скворцов и Женя Колышкин — рожденные творческим усилием символы эпохи, а Печалин — только фантом, память о памяти, эфемерная фигура, которая замещает по-прежнему отсутствующего героя.